Глава 9 (1/1)

?Мне отмщение, Я воздам?.Послание к Римлянам 12:19Выстрел больно дал по ушам, и громкое эхо откатилось еще трижды, прежде чем утихнуть на горных массивах вдалеке. Алекс взялась за горячий ствол и откинула его, игнорируя отдачу, которая пришлась прямо в больное плечо.Пуля прошла по косой, даже не задев мишень. Это она поняла по лицу Уильямса, который смотрел туда через бинокль. Солнце било прямо в глаза, и девушке нужно было постоянно вытирать пот, норовящий ослепить её.Это был первый выстрел после часового инструктажа. Алекс пришлось тренировать вскидку, и она держала тяжёлое ружьё около пяти минут, чувствуя дрожь в каждой мышце. Мужчина внимательно следил за тем, чтобы она не опускала ствол ниже, а Бэйкер упрямо давилась болью, целясь в невидимого противника.—?Попробуй сменить плечо,?— посоветовал он, убрав бинокль. —?Если ещё болит.—?Не болит.Футболка уже вся пропиталась потом, а злость, направленная в нужное русло, создавала неотступный поток. Уильямс долю секунды смотрел на Алекс и то, как она держит перед собой ружьё, упирая приклад в плечо, а затем снова поднял бинокль.—?По команде.Палец должен был лежать на курке так спокойно, словно она не собиралась стрелять. Сердце глухо билось где-то внутри, смещая прицел, а обожжённая левая рука усиливала пульсацию.Алекс только теперь понимала, как много потратила времени на тупой и изматывающий труд, прежде чем подобраться к этому.Слова Джона прочно укрепились внутри и больно хлестали всякий раз, когда Бэйкер пыталась сдаться или сделать перерыв. Уильямс ничего не знал о Блажи, но явно догадывался, когда Алекс тёрла красные сухие глаза или украдкой кашляла, пока он не видел.Помощь Верного было невозможно переоценить: только он нашел время и желание нянчиться с амбициями Бэйкер, и поэтому она терпела жару, боль в мышцах и собственную никчёмность.На острове не было специального полигона, поэтому они выехали за пределы церкви на север: сразу за мостом начиналась территория Джейкоба, где пальба была уже чем-то привычным. Выстрелы дрожали в горах и редко возвращались обратно, поэтому их окружала только природа во всей её первозданной красоте.—?Огонь.Лишние мысли помогли перебороть дрожь?— хлопок на секунду заглушил мир, который сократился до этой команды, а затем время снова пошло ровно, перемежаясь ударами сердца.—?Уже лучше,?— Мэтт оторвался от бинокля и взглянул на часы. —?Пора домой.—?Я не устала,?— попыталась возразить Алекс, но Уильямс уже направился через высокую траву за мишенями. Вечер скатился незаметно, и розовые облака опускались с вершин гор, меняя окружающий мир.—?Завтра постреляем ещё,?— крикнул Мэттью, разглядывая фанерный лист. Девушка закрепила ружьё на плече и вытерла грязные от пороха руки о джинсы. Мокрая от сукровицы обожжёная ладонь снова заныла болью.В эти обещания хотелось верить: Джон уехал два дня назад и всё ещё не вернулся. Уильямс или не знал причин этой неожиданной поездки, или тщательно скрывал от неё, а вся жизнь в общине сузилась до изматывающей стрельбы.Они вернулись в церковь уже глубокой ночью: недавний ливень уничтожил объездные дороги, поэтому им пришлось добираться по неизвестному маршруту. Из-за этого они пропустили вечернюю проповедь. Если Уильямс отнесся к этому скептично и лишь пожал плечами, то Алекс чувствовала беспокойство из-за пробела в своем маленьком ритуале.Низину заволокло легким туманом, но церковь с холма смотрела на них сквозь мрак и разбавляла его мягким светом. В это время там уже никого не было: в доме Джозефа тоже был свет, и эта мелочь всё-таки заставила Алекс ненадолго отложить сон.—?Я прогуляюсь до церкви,?— предупредила она на подъездах к стоянке. Недавняя смерть так близко к дому сделала всех осторожными: Верные не выпускали из рук оружие даже на молитвах, а после заката эта подозрительность лишь усиливалась. Поэтому реакцию Мэтта было легко предугадать.Когда они подошли к жилым домам, мужчина протянул ей пистолет рукоятью вперёд и посоветовал не задерживаться. Он закрыл за собой дверь в один из домов, и ночь снова поглотила поселение. Алекс спрятала пистолет за ремень и, петляя между домов, направилась к церкви.Буквально следующая выбеленная стена встретила её знакомой надписью, а запах свежей краски впечатался в нос. ?Грешник?,?— сообщали кривые буквы, перечеркивая наискось двери. Кисть и банку краски кто-то бросил прямо у двери, расплескав содержимое по порогу и земле.Алекс почему-то остановилась и прислушалась к происходящему в доме: внутри было тихо, как и везде. Эта тишина её испугала. Она не имела права вмешиваться в чью-то жизнь или судить, не зная всего, но эти буквы напомнили ей о церкви пастора Джерома.Девушка подняла руку и мазнула по буквам?— краска прилипла к пальцам и легко отстала. Ещё утром этой надписи не было: они выехали на рассвете и пробыли на стрельбище целый день, и это время теперь было безвозвратно утрачено. Алекс пыталась смириться с тем, что мир двигался и жил без неё и она не могла повлиять ни на что, но теперь почувствовала, как её захлестнуло любопытство вместе со смятением.Мистер Джеффрис считал, что эти слова были призваны сломить его и уничтожить изнутри, но теперь в этом не было логики. Девушка попыталась связать надпись с воскресным происшествием, с новыми членами паствы или Фэйт, но не смогла.В окнах было темно, а Алекс бесцельно торчала снаружи, пытаясь разглядеть что-то сквозь них. Набравшись смелости, Бэйкер толкнула дверь,?— в общине было не принято запираться?— и та со скрипом приоткрылась, впуская внутрь фонарный свет.Пистолет был ей не нужен, но теперь ствол щекотал бок своим холодом: Алекс почувствовала, как по спине скользнула тень мурашек, но всё равно сделала шаг вперёд, сливаясь с темнотой дома.Это был один из наспех сбитых временных бараков, которые выстраивали специально для новоприбывших. Девушка помнила планировку каждого наизусть: кровать у заднего окна, выключатель слева от двери и маленькая кухня в углу. Спартанские условия за последний месяц стали чем-то привычным, и у Бэйкер не было сил думать о каких-то удобствах, когда жизнь оказалась забита выматывающей моральной борьбой.Внутри ожидаемо никого не оказалось: Алекс уже сжилась с мыслью, что во время очередного наплыва новичков в поселении не остаётся свободных домов вообще, и эта пустота её насторожила. Девушка сделала шаг и ногой зацепила упавший стул?— кто-то боролся?Чёрный силуэт у кровати оказался вешалкой, и рука облегчённо соскользнула с пистолета. Алекс не понимала, чего ей бояться, но инстинктивно напрягалась всякий раз, как скрип половиц выдавал её тихую поступь.Кровать не была заправлена: беспокойно разбросанные простыни пробуждали внутри всё больше сомнений, как и оставленная джинсовая куртка. Не страх, но легкое беспокойство заставили Алекс выйти и закрыть дверь. Бэйкер пыталась убедить себя, что временный жилец просто отошел по нужде, но она уже видела слишком много для того, чтобы считать общину безгрешной.Чёрная надпись следила за ней, потерявшись из виду лишь за очередным поворотом. Увиденное напрочь уничтожило желание посетить церковь, оставляя внутри клубок сомнений и какого-то едва ощутимого неудобства.Раннее утро встретило холодным ветром и затекшей спиной: Алекс не спала, но дремала, прокручивая в голове события минувших дней. Беспокойство, царившее в общине, передавалось ей, словно вот-вот должно было произойти что-то плохое.Левая рука из-за ожога и отсутствия обработки загрубела и почти не сгибалась?— липкая жидкость из раны засохла вместе с кровью и теперь мешала шевелить даже пальцами. Бэйкер заметила это только в церкви перед проповедью, когда потянулась за метлой. Этот своеобразный ритуал был как вечерняя молитва?— увядшие цветы выметались за порог и убирались в мешки, а дощатый пол устилался новыми.Фэйт приехала ещё вчера, но они с Алекс даже не виделись: теперь эта совместная работа без единого слова давила на обеих, будто никто не знал, с чего стоит начать. Джозеф тоже с ними не говорил, ещё сонный приводя мысли в порядок перед алтарём, и вся эта атмосфера утренней дрёмы обволакивала сладким туманом.—?Всё хорошо? —?поинтересовалась Фэйт, заметив, что Алекс стоит и задумчиво вращает между пальцев здоровой руки цветок Блажи. Она сдавленно кивнула.К утру надпись уже закрасили: о ней напоминал только черный след на земле, которую тщательно перекопали и попытались утрамбовать заново. Вырванная клочками трава и незамеченные брызги краски на стене превращали ночной кошмар в реальность.Это Алекс стоило спрашивать, в порядке ли Фэйт. Верного похоронили в тот же день, уже после обеда, но об этом знали только люди, переносившие тело. Бэйкер не знала, какую легенду придумал Джозеф, и теперь со смешанными чувствами смотрела на его спину, повернутую к алтарю.—?Волнуюсь о людях,?— колеблясь, ответила девушка, и Фэйт понимающе кивнула, приобнимая Алекс за плечо. В её взгляде не было той ярости и потаённой боли: они словно были тщательно скрыты и засыпаны песком, как кровавые пятна и краска, непредназначенная для чужих глаз.—?Всё меняется,?— задумчиво сказала она, осторожно вплетая пальцы в волосы Алекс. Та мысленно поёжилась, но отстраняться было бессмысленно. —?Но пока у нас есть вера в Отца и проект, мы под защитой.—?Сомневаюсь, что дело в вере,?— неуверенно протянула Бэйкер. —?Пока за пределами острова есть те, кто желает смерти невиновным, мы все в опасности.Эта мысль теплилась у неё на языке уже который день, желаемая быть обнародованной. Урок Джона, когда она своими руками собирала обугленные кости маленькой девочки, хорошо впечатался в память и оставил неизлечимую рану. Алекс пыталась с помощью Блажи выгладить этот след, но тот лишь крепчал.Тварь, способная на то, чтобы прибить живого человека к кресту, не увидит разницы между ней и любым другим членом церкви. Девушка хотела быть крысой, бегущей с тонущего корабля, но кругом тоже на несколько миль простиралась бесконечная вода.—?Всегда будут те, кто приходит и желает отобрать у нас,?— подал голос Джозеф, и Алекс вздрогнула, оборачиваясь. —?Но если отвечать злом на зло, принуждать и противиться, то весь мир погрузится в огонь.—?Мир уже в огне,?— Бэйкер не была готова признавать явью свой сон и выжженные поля вокруг, но пророчество Отца могло нести завуалированный ряд, словно огонь внутренний, сжигающий всё дотла.Алекс вернулась к цветам, и Джозеф проводил её задумчивым взглядом, будто знал что-то, недоступное обычному человеку. Она не могла заглянуть в его голову и вывернуть наизнанку, созерцая самое сокровенное, но сложно было не верить в ад, когда собственная жизнь была его воплощением.Скрипя половицами, в церковь зашёл Уильямс с очередным ящиком Блажи: его прибытие оборвало тяжелый разговор, и конфликт внутри не исчез, вызревая новым срывом.—?Джон приехал ночью,?— обратился он к Алекс, опуская цветы на одну из лавок. —?Если ты хочешь с ним поговорить.—?Хочу,?— согласилась Бэйкер. Нравоучения младшего Сида были слишком свежи в памяти, но этими словами Мэтт упрямо наталкивал её на разговор, словно знал, что это поможет. Могла ли надпись быть делом рук Джона?..—?Рекрутер из Уайттейл забрал сегодня шестерых,?— это уже относилось к Джозефу. —?И оставил на столе несколько писем, на которые тебе нужно взглянуть, Отец.—?Спасибо, сын мой,?— безмятежности в голосе Сида можно было лишь позавидовать. Он протянул руку к Уильямсу, и тот без колебаний сделал шаг к алтарю. Было что-то нелепое в том, чтобы обращаться так ко взрослому мужчине, но Алекс уже начала привыкать.Мэттью взял её за локоть, проходя мимо, и повёл прямо к Отцу. Его не было здесь, но он будто знал, что Алекс что-то гнетёт и что ей нужны ответы. Эта его проницательность тоже перестала удивлять.Девушка боялась, что вопросы, крутившиеся на языке, рано или поздно подведут её к грани, а она сама останется лишь словом на выбеленной стене. Джозеф бережно взял её руку в свои, и Алекс неосознанно дернулась от боли.—?Я не позволю этим людям лишить нас семьи,?— уверенно произнёс он, невесомо проведя большими пальцами по огрубевшей коже. —?Но и оступившегося ребенка нельзя прогонять. Его нужно наказать и принять обратно.—?Даже если его мысли всё равно останутся черными?—?Для этого и существует искупление,?— мягкая обезоруживающая улыбка всегда заставляла девушку терять половину своих мыслей. Этот разговор не ответил на её вопросы, но и новых не добавил.Искупление не было ответом на все вопросы, хотела сказать Бэйкер. Это всего лишь формальность, выбеленная стена, из-под которой проступают старые газеты и следы бывших жильцов.Алекс боялась отвести взгляд: голос Джозефа был везде, словно сладкий аромат или объятия любимого человека. Она тоже когда-то была вне тропы в высокой траве и трясине, но теперь вернулась. И если она была не способна причинить кому-то вред в обход своих моральных принципов, это не значило, что остальные не могли.—?Эта боль,?— сказал Джозеф, когда понял, что Алекс не собирается отвечать,?— медленно ведёт тебя к признанию своего греха, к исповеди, а затем к искуплению. Этот путь проходят все, даже я сам.Бэйкер молча смотрела на руку и пальцы, осторожно обводящие ожоги по краю: она не была близка к тому, о чём говорил Сид, как не была близка к побегу тоже. Джозеф поднял её руку на уровень губ, и Алекс уже приготовилась к чему-то избитому и ненужному, но мужчина вдруг подул на обожжённое место.Что-то больно укололо внутри?— это было незнакомое чувство, будто отеческий жест. Джозеф не мог знать этого, но делал ровно то, что нужно было Алекс прямо сейчас, и она ощутила дрожь, которая собиралась в затылке, опускалась к низу живота и ногам, сделав её слабой.Церковный пастор был не только наставником, ведущим своих людей сквозь тьму. Он мог быть кем угодно: другом, слушателем, даже отцом, какого Алекс никогда не знала. Джозеф поступал сейчас нечестно, но это всё равно отзывалось приятной болью в груди.В ушах что-то пронзительно завыло: Бэйкер почувствовала, как голову на мгновение объяло огнем, а затем это завывание превратилось в громкую сирену. Они так и стояли, глядя друг на друга, но Мэттью первым среагировал, в два широких шага подскочив к двери.Их маленький Рай был так хрупок: Фэйт так и осталась стоять с охапкой цветов, а Алекс и Джозеф у алтаря. Ему хватило духу нарушить это неведение.—?Что происходит?—?Не могу сказать,?— спустя мгновение ответил Верный. —?Нужно проверить.Он отцепил от пояса военную рацию, что-то покрутил и поднес к губам. Они втроем молча следили за действиями Уильямса, словно их жизнь зависела от этого.—?Джон,?— сказал он, когда тишина превратилась в шипение. —?Джон, что происходит? Приём.Он ждал ответа слишком долго. Громкий хлопок заставил всех вздрогнуть: в поселении кто-то закричал, и то, что казалось хлопками, стало выстрелами. Неприятное чувство, которое теплилось на затылке целое утро, теперь было реальным. Это смешивалось с шипением рации, невольно возвращая Алекс на ночную пустынную дорогу, откликалось внутри чувством отчаянья и страха. В глазах потемнело, и она почувствовала, будто куда-то проваливается.Уильямс напряженно молчал: они вздрагивали от каждого нового звука, словно до последнего надеясь, что это был сон. Все присутствующие застыли, когда череда выстрелов и криков смешалась в один сплошной кошмар.Когда Мэттью отжал кнопку и поднял голову, по его глазам нельзя было ничего понять: он всего секунду размышлял, прежде чем мимо Фэйт двинулся обратно.—?На нас напали? —?беспомощно откликнулась девушка, попытавшись удержать Уильямса за плечо, но тот стряхнул руку.Высказанная мысль о нападении словно сделала это неведенье реальностью. Сначала сожжённый ребёнок. Потом самоубийство прямо на подъездах к церкви, а затем заживо распятый человек. Огневое нападение выходило за рамки происходящего, даже за рамки мира, в котором до этого жила Бэйкер.—?Алекс,?— Уильямс вытащил пистолет, проверил обойму и перебросил девушке. —?Защищай Отца.Эта команда словно пробудила всех от легкой утренней дрёмы: Бэйкер смогла поймать оружие непослушными пальцами, а когда снимала с предохранителя, поняла, как сильно дрожат руки. Она не заслужила такого доверия, а уж тем более возложенной на неё задачи. Но возражать было некогда?— одиночные выстрелы смешались с целой очередью других, и Мэттью покинул церковь.Надеяться, что хлопки не были пальбой, было уже невозможно: Фэйт, обминая коробки с цветами, скользнула к двери за Уильямсом и выглянула. Алекс хотела поступить так же, но ноги не слушались. Она растерянно перевела взгляд на Джозефа, а тот будто ждал её решения.Уильямс должен был отдать пистолет ему, а не ей, но теперь этот чёткий приказ сделал Алекс ответственной.—?Этого стоило ожидать,?— сказала Фэйт, повернувшись от двери. —?Они пришли отбирать и сеять хаос, как Голос и предсказывал.Она была в своем платье, босиком и совершенно без оружия. Алекс сейчас была единственной, кто мог их защитить, и что-то?— совесть ли? —?говорило, что должна была защитить.—?Не хаос,?— возразил Отец. —?Они всего лишь оступившиеся дети, которые не желают слышать.Джозеф подошел к двери, и девушка на слабых ногах двинулась следом, крепко сжимая пистолет. Выход наружу делал всё необратимо реальным: с холма было не видно, что происходит внизу, но мелкие пятна превращались иногда то в людей, то в кровь.—?Не время подставлять вторую щеку, верно?Алекс едва узнала свой охрипший голос. Фэйт хотела ответить, но не успела, потому что остров потряс еще один взрыв, не похожий на остальные, и громом откатился до самой церкви. Из-за крыш домов шел столб огня и дыма, смешивался с выстрелами и криками. Маленький Эдем в одно мгновение превратился в кошмар. Это ли был конец?..Сирена в ушах мешала думать, и пистолет подрагивал в мокрых ладонях: Уильямс мог учить Алекс стойке и спокойствию перед выстрелом, но это всё разбивалось о хаос снаружи.Они стояли в молчании несколько минут, пока не утихли выстрелы. Девушка боялась, что кто-то ворвётся внутрь, и тогда она останется один на один с убийцей, у которого не дрогнет рука. Она долго боролась с желанием отдать пистолет Джозефу, но почему-то продолжала сжимать рукоять, изо всех сил держась за размытую команду.Не осталось других звуков, кроме всепоглощающего рева сирены, будто бы на школьных учениях. Тогда это не вселяло тревогу так же, как сейчас. Алекс чувствовала себя на пороге войны, который собиралась переступить.—?Там могут быть раненые,?— дрогнувшим голосом сказала она. —?Что нам делать?Столб дыма поднимался высоко и расползался по ясному небу. Утро словно бы померкло во всём разнообразии красок. Еще мгновение?— и небосвод покроется красной коркой, через прожилки будет видна одна пустота, и он расколется, обнажая ночной кошмар.—?Тебе отдали приказ, разве нет? —?Алекс ощутила на своем плече горячую ладонь. В голосе словно прозвучала какая-то ирония, и она повернулась, встречаясь взглядом с Джозефом.Бэйкер не думала как солдат: если Уильямс и хотел за эти два дня воспитать в ней хотя бы начальную дисциплину по своему подобию, это не значило, что она послушает инструкции в ответственный момент.А Джозеф как назло ничего не говорил,?— ни за, ни против?— будто ждал её собственного решения. Алекс, заботящаяся только о себе и желающая только брать, осталась бы здесь, в безопасности, прикрываясь приказом, но в голове не было ни одной мысли о том, чтобы где-то отсидеться. Мэттью не перевоспитал её, но церковь сделала это за него.Алекс опустила глаза вниз на пустую кобуру, а затем протянула Сиду пистолет.—?Я узнаю, что происходит.Прежняя Бэйкер ни за что не сказала бы подобного. Она лишь надеялась, что этот поступок будет правильным. Как всегда воевали единицы, а страдали все остальные?— в поселении было много невинных, оказавшихся там по их воле. Эта ответственность больно надавила на незажившую рану после смерти Томаса, упрямо расковыряла безразличие Джона и её собственную боль, погребённую под Блажью и отрицанием.Она не ожидала, что Фэйт перехватит её руку и остановит.—?Ты не пойдешь туда. Я тебе не позволю.В голосе смешались страх и отчаянье?— то самое неуправляемое, исходившее от Фэйт, когда, как она думала, этого никто не замечал. Возможно, в этом Джон и был прав.—?Она сама вольна выбирать,?— Джозеф взял Фэйт за локоть, и та бессильно отпустила пистолет. —?Человек создан без воли, но будет спасен только с наличием оной.Из-за этих слов Алекс почувствовала почти физическую боль, словно они видятся в последний раз. Единственным выходом был не побег, но смерть: Алекс определенно точно не собиралась умирать сегодня, как и позволять кому-то умереть.Эта мысль гнала её вперед, когда она спускалась вниз к поселению и глазами выцеливала людей. Лица сменялись одно за другим и быстро терялись в водовороте красок. Алекс остановилась, когда лёгкие загорелись огнём, а она сама оказалась возле горевшего дома почти на окраине.Ветхий и бессовестно отстроенный барак сдался от одного взрыва: сажа покрывала и другие дома, но огонь медленно затухал, превращая белые доски в обугленные головешки. От изрытой выстрелами земли к горлу подкатил страх. Гильзы росли под ногами, словно цветы и трава?— то, что не должно быть обычным, внушало ужас вместе с пятнами крови, которые даже не успели высохнуть.Очередной выстрел хлопнул где-то совсем близко, и Алекс инстинктивно упала на колени рядом с грудой горевшего тряпья. К одинокому выстрелу примешался рой таких же, но уже на отдалении. Запах горелого мяса, от которого рот наполнялся слюной, смешался с привкусом желчи на языке, когда груда мусора оказалась горящим человеком.Алекс ни разу не пожалела о решении оставить пистолет Джозефу, потому что и с ним и без него она чувствовала себя беззащитной и голой. Не решившись встать в полный рост, девушка на коленях добралась до края соседнего дома, обминая мёртвых.Церковников?— тех, кто не был в состоянии обороняться?— пальба застала за завтраком. Они выбегали из домов, чтобы быть встреченными огневым залпом. Свои стреляли без разбору, затем получали однозначный ответ, и это была несправедливая месть.Дорогу к стоянке перегородили машины: подмога, прибывшая из-за сирены, уже наверняка была в центре шума и выстрелов. Она заметила у машин какое-то движение и даже увидела Эмму, склонившуюся над чьим-то телом, как вдруг Алекс кто-то потащил на себя. Потеряв опору, она упала в песок и извернулась, пытаясь освободить ногу, но в глаза и рот забилась пыль, уничтожая потуги на корню.Человек, которого она приняла за мёртвого, держал её за лодыжку и отчаянно тянул на себя, пока та царапала локтями грязь, пытаясь вырваться. Когда туман из песка рассеялся, Алекс поняла, что отчаянно барахтается в луже чужой тёплой крови, а церковник, схвативший её, держится из последних сил.Меткий выстрел проделал дыру прямо над яремной впадиной, и оттуда толчками вырывалась кровь: девушка попыталась прижать рану пальцами, но лучше не сделала. Люди так просто находили нужные слова в необходимый момент, а все, что Бэйкер могла сделать, так это сидеть и смотреть, давясь своим страхом.—?Мы что-нибудь придумаем,?— заплетающимся языком пообещала Алекс, пытаясь не смотреть мужчине в глаза. Кровь изо рта смешалась с той, что расползалась вокруг них, застилая всё железным привкусом. Он был под кожей, на языке и пульсировал под ладонями, которые Бэйкер прижимала к шее. —?Всё уже кончилось.Ничего не кончилось: выстрелы отдалялись, но расстеленный ад, который шёл за ними, остался настоящим. Церковник обнял её холодной рукой и что-то пытался сказать, но хрип и кровь мешали ему даже дышать.—?Отец… —?Алекс слышала только обрывки букв, а каждое слово вибрировало на кончиках горячих пальцев, заставляя кровь биться о кожу,?— он… цел?..Отвечать было бесполезно и поздно. Девушка почувствовала, как тугой узел внутри ослабел, когда умирающий остановил взгляд на её лице, в этот раз навсегда. Кровь толчками продолжала выходить из дыры в горле, но держать рану уже не было смысла. Алекс замерла, вслушиваясь в ослабевающий пульс и окружающую их пелену тишины, но затем мужчина содрогнулся, больно обхватывая пальцами её руку. Это уже было после, но девушка всё равно вздрогнула от страха, фиксируя его за плечи. Смерть оказалась грязной и неправильной, и осознание этого камнем приложило по затылку.Этот человек не мечтал об Эдеме в последние секунды: он не спросил ни о своих родных, ни сожалел об утраченной любви или возможностях. Всё, что было для него важным?— Отец, за которого он отдал свою жизнь.Она считала, что Джозеф должен остаться внутри, но теперь поняла, что ему нужно было быть здесь, видеть сотворённый ад и грядущий конец, которому необязательно иметь огненный лик.Это была ещё одна живая ступень под ногами Сидов, и Алекс наконец-то нашла в себе силы расцепить холодные пальцы и сесть рядом, размазывая слёзы и кровь по лицу.Всё, что было дальше, смешалось в один плохой сон: Бэйкер смотрела будто со стороны, не в силах управлять собственным телом. Кто-то оттащил её от трупа, и она видела под ботинками разводы крови, пыталась вытереть ладони о ткань джинсов и встать, но ноги не слушались.В чувство её привела пощёчина, разом вернувшая и рассудок, и непрекращающийся звон сирены в ушах. Мир, на долгое мгновение потерявший краски, снова стал красным.—?Алекс, ты можешь встать? —?Холли грубо встряхнула её как мешок с картошкой, но девушка лишь помотала головой. —?Тогда соберись и встань, нам нужна твоя помощь.Бэйкер поскользнулась в крови, но смогла подняться с колен, чувствуя, как руки липнут к земле и одежде: тело церковника снова бросилось в глаза, но не вызвало ничего, кроме приступа тошноты.Изувеченное молодое лицо Томаса вернулось, захлестнуло стыдом и виной?— теперь уже было бессмысленно от этого отмахиваться.—?Нужны повязки, лекарства и всё, что сможешь найти,?— это она слышала как сквозь вату. Эмма, опустившись перед мужчиной, закрыла его глаза и что-то сказала. —?Алекс, ты меня понимаешь?Она кивнула. Холли подняла с земли автомат, проверила магазин и протянула ей. Приклад был весь в кровавых разводах, но когда оружие очутилось в руках Алекс, она поняла, что идеально для него создана.В тени одноэтажных зданий уже разбили небольшой лагерь, куда стаскивали раненых. Отдельной кучей под деревом лежали мёртвые. Мужчина склонился над одним из тел и пошарил по карманам в поисках патронов, затем откинул барабан и начал заряжать оружие.—?Как это произошло? —?спросила Алекс, дрожащими пальцами пытаясь взяться за предохранитель.—?Это были свои. Отцу не стоило ему доверять изначально, я ведь знала.—?Кому?—?Уже не важно,?— отчеканила Холли. —?Он забрал Дрю. Ищи припасы, Эмма пойдёт с тобой.—?Как забрал? —?женщина уже её не слушала, и Алекс беспомощно повернулась, пытаясь добиться ответа хоть от кого-нибудь.До её морального конфликта никому не было дела: раненые и искалеченные люди лежали или сидели, прислонившись спинами к стене барака, истекали кровью, просили помощи, и от этого зрелища в голове всё переворачивалось. Алекс уже не могла себе представить жизнь в округе до Сидов, мирную жизнь, когда единственной проблемой горожан были грядущие выборы или плохие дороги.Эмма терпеливо ждала её?— худая, в безразмерной холщёвке церковников, заляпанной бурым. Алекс нашла силы отвернуться, перекинуть ремень автомата через плечо и указать ей путь.—?На складе должны быть ящики из долины.Выгрузка обычно происходила по пятницам, в более-менее свободный день, но эта неделя была вся перевёрнута с ног на голову. Не имея сил на разговор, Алекс шла вперед, боясь, что Эмма захочет что-то спросить. Бэйкер не была мерилом истины, не была человеком, ведущим сквозь тьму или хоть чьим-нибудь защитником, даже не желала им стать.Поэтому радовалась каждой секунде тишины, отрезавшей её от тяжёлых разговоров. На складе было очень тихо и темно?— занавешенные тяжёлыми церковными флагами окна почти не пропускали свет, а тот, что был?— алый и синий?— пятнами замирал на полу и стенах.Здесь всегда пахло пылью и старым деревом, но в носу не было ничего, кроме железной крови и горелого мяса. Алекс пыталась держать мысли об этом на отдалении, но теперь они тактично напомнили о себе, словно дальний родственник на ужине для близких.В армированных кейсах оружие, отобранное у местных жителей, на деревянных ящиках отпечатаны названия придорожных магазинов и баров. Алекс ни разу не была ни в одном из них, но знала содержимое каждого наизусть.Строгая доктрина церкви запрещала пить, но алкоголь?— дешёвая палёнка или двадцатилетний виски, не важно?— шёл на самодельные зажигательные смеси. Какие-то книги отправлялись на растопку, что-то сортировалось в личную библиотеку Джозефа, многие попадали на общую полку. Алекс попыталась собраться с мыслями.—?Медицину обычно привозят из лагеря,?— она указала рукой на большие коробки,?— с шиномонтажной и… из развлекательного центра, это маленькие ящики с красным крестом.Эмма проследила за движением её пальцев и молча отправилась на поиски. Алекс хотела помочь, но не могла?— каждое движение вызывало напряжение в мышцах, словно их кто-то превратил в камень, а теперь дробил одну за другой. Бэйкер удивлялась, почему так быстро освоилась в общине, но теперь понимала, что это её работа. Не расследования, не интервью и даже не дешёвые статьи.—?Ты когда-нибудь была там? —?поинтересовалась Эми, снимая крышку с одного из ящиков. Алекс очнулась от своих мыслей, словно от легкой дрёмы.—?Где?—?В лагере или центре… где-нибудь,?— она неопределённо пожала плечами, на мгновение поворачиваясь к Бэйкер. Та вскинула брови.—?Нет, не довелось.—?Потому что мы тут все пленники?Этот вопрос окатил Алекс холодной водой с ног до головы, заставил содрогнуться и вспомнить о том, что упрямо давилось Блажью и пряталось на дне желудка.—?Я была в Фоллс Энде,?— осторожно сказала девушка. Эмма смотрела на неё долю секунды, прежде чем вернуться обратно к поискам. —?Можем потом куда-нибудь съездить. Куда бы ты хотела?—?Домой.Алекс могла бы сказать, что её дом теперь здесь и упрямо повторить ложь, но слова застряли в горле, и их было невозможно вытолкать наружу. В голове было слишком много своих мыслей, чтобы заботиться ещё и о чужих. У неё была своя тоска по дому, своя боль и своя истерика на краю сознания.Сейчас хлопки выстрелов вдалеке уже не были чем-то особенным, словно примешались к обычному течению жизни, клещом впились в плоть и не отпускали ход мыслей.Она тоже отчаянно хотела домой, в свой обычный мир офисных будней и блестящих небоскребов. Но сказать об этом, чтобы не разрушить и без того подмытый церковью разум Эммы, не могла.К вечерней проповеди от ран скончались четверо. Их долго отпевали, но это ещё был не конец. До утра не дожили еще семеро. Еще двое числились без вести пропавшими, и патрули прочесывали лес до самого рассвета. Бэйкер не знала, был ли то эгоизм, но не находила в себе силы ещё и на скорбь.Еще в воскресенье церковь вмещала в своих ладонях больше шестидесяти церковников, а теперь их осталось едва ли больше половины. В эти два длинных и тяжелых дня?— пока Джон не вернулся с охоты на беглецов?— весь остров будто погрузился в долгий и печальный траур.Похищение Дрю было спланированным от начала до конца, и Алекс ненавидела себя за то, что не узнала об этом раньше. Это был шанс, прекрасный шанс, кровавый и железный, но он вёл наружу.Последняя надежда посыпалась как битое стекло, когда младший Сид вернулся без Фэйргрейва. Уильямс был ранен в плечо и поэтому не поехал с ним, а Алекс не присутствовала на совете Вестников, поэтому могла лишь ковырять свои с каждым днем крепнущие подозрения.Весть об исчезновении младшего брата Мэри Мэй, который пусть и не подавал больших надежд, но всё же был славным, потерялась в веренице бесконечных похорон и молитв за усопших. Бэйкер не могла с этим смириться, но спросить было не у кого?— Джон то ли успешно избегал её эти два дня, то ли это Алекс сама ненамеренно, но не желала их встречи. Фэйт проводила своё время подле Отца, будто помнила, что Бэйкер сделала свой выбор.По общине ползли слухи о том, что Дрю сам накликал на себя гнев Господа и был изгнан за это из Эдема. Что пастор Джером помогал Фэйгрейвам сбежать, что какой-то старик и девчонка вдвоём перебили половину эдемщиков. Алекс не знала, чему верить, поэтому закопалась в работу с головой.Уильямс, быстро шедший на поправку?— пуля пробила плечо насквозь, не задев ни лопатку, ни ключицу?— запретил ей тренироваться в одиночестве, аргументируя тем, что так ошибки лишь закрепятся, но у Бэйкер самой не было сил возвращаться к оружию так скоро.По настоянию Холли она всё-таки обработала руку. Огрубевшая кожа слезала с раны вместе с гноем, но череда боли пообещала вернуть вскоре подвижность в пальцах. Красная от крови вата, слой грязной кожи или оголённая плоть не вели к искуплению, как бы Джозеф этого ни желал. Из-за раны девушку перестали допускать к тяжелой работе, как раньше, и она проводила свободное время в библиотеке, сортируя привезённую литературу.Блажь помогала засыпать без кошмаров, но все меньше и меньше: безымянные чудовища караулили её у обочины каждой дороги, и Алекс всё ещё просыпалась среди ночи, беспокоя своими стонами Сару, но на этом и заканчивалось. На несколько часов Бэйкер казалось, что она спит крепче, когда сжимает во сне Откровение, но затем огонь вернулся снова, и девушка поняла, что без выжимки из цветов не может прожить и дня.Из-за ночных кошмаров Алекс начала бояться темноты, поэтому временно отложила прогулки по острову после заката, всё чаще запираясь на складе под лампой. Пути побега подмечать стало всё сложнее, и в один момент девушка поймала себя на мысли, что всерьёз раздумывает о смерти. Но не своей.Это было лишь отчаянье, но книга о ядовитых растениях вместо растопки отправилась на полку к остальным научным трудам.