Вспоминай, Стив (1/1)

Стив ненавидел трущобы всей душой.Он привык быть предельно собранным, готовым превратиться в идеальную машину убийств, схватиться за любой уступ стены и дикими прыжками уйти от опасности. Или ударить так, что по всему телу пройдет дрожь, и вокруг разойдется мерцающая волна силы. В Неопариже нельзя было расслабляться ни на секунду, но там хотя бы было красиво. Можно было отдаться на волю утопии. Покачаться на волнах красивой жизни. В трущобах же цена покоя и красоты резала глаза. Стив любил вывески ярких магазинов, выставки с непонятными плавными изгибами скульптур, искрящиеся огнем схватки роботов и улыбчивые экраны. Он знал, что все это обман, но никто не запрещал ему тайно подсматривать за этой несуществующей жизнью. Ему достаточно было бесшумно скользить по стенам, глядя, как под кожей куртки бугрятся мышцы, как хищно сверкает перчатка охотника за воспоминаниями, как мелькают подсказки сенсина. Он не был таким популярным, как Эйдж или Ниллин. Возможно, его имени даже не было в списках разыскиваемых эррористов. По крайней мере, на него не обращали внимание, и под темным козырьком кепки ему было спокойнее.Но кепка не спасала в трущобах. Голос диспетчера в мозгу нашептывал приказ Эйджа. На плавучем рынке Стива облили грязной водой, и теперь он вздрагивал от каждого порыва ветра меж нагромождений мусора. Сияющие голограммы, считываемые сенсином, в неизменно вежливой форме советовали валить подальше. Территория лепырей. Эррористы постоянно строили планы на их счет, но все они заканчивались провалом. Стив вдвойне не любил их. Каждый раз он испытывал тягучее чувство вины за свой организм, который сумел принять и сенсин, и чудо-сыворотку. Не всем так везло. Ему своими руками не раз приходилось запирать в пластиковые гробы искореженные неудачей тела. К "причалам", куда обычно прибивало гробы, он предпочитал не ходить. Боялся найти то, что забыл уже очень давно.Сейчас как раз в нескольких уровнях вниз плескала вода. В тишине логова ее было отчетливо слышно, даже багнутые мониторы молчали. Стив дернул плечами и снял с крепления свой щит, лучшего защитника от когтей лепырей. Где-то зашуршала бумага, скрипнула стальная балка. Стив напрягся всем телом. Сенсин, как верный пес, мигнул и подсветил маршрут. Но Стив не торопился. Он чувствовал ненависть взглядов, устремленных сейчас на него. На сияющий сенсин.Стоило подумать о нем, как сверху с диким визгом посыпалась орава лепырей. Стив перехватил щит и перекатился вместе с ним. Когти проскребли по металлу. Стив перекатился опять и рванул, как таран, на тех, кто успел спуститься со стен. Уродливые пятнистые лица оставались за спиной. У них не текла кровь, но испорченный поток информации больно хлестал вслед из искореженных тел. Стив опустил щит и крутанулся на месте, отбрасывая уродов от себя. Они шипели, с голодной яростью впиваясь взглядами в его шею - в четвертый позвонок, с которым был связан сенсин. Стив закинул щит назад, спрятав мерцающий диск на шее. Лепыри заверещали и кинулись на него новой волной, холодным, липким комом когтей и зубов. Стив расшвыривал их выверенными ударами. Азарта в драках больше не было. Рука-рука-нога-рука. Хруст шеи. Сенсин опасно мигнул, напоминая о том, что и Стив не бессмертен при кажущейся неуязвимости. Роджерс, сцепив зубы, как наяву представил экран учебного класса, где горели яркие поясняющие картинки. Движения тела, которые могут перегрузить сенсин и заставить его влиять на организм. Давай, малыш, надо подлататься. Стив раскидал лепырей и успел ухватить ускользающий поток информации, устремившийся через сенсин в каждую клетку его тела, чтобы восстановить.Он почти зевал от рутины. Конечно, сыворотка - тот еще чит, за это Стив не раз слышал завистливый шепоток от своих же. Все равно они не знали, что за эту маленькую фишку пришлось отдать почти все воспоминания - оперативной памяти мозга не хватало. Уже после внедрения сыворотки большая часть памяти воссоздалась из сжатых фрагментов, но - Стив чувствовал это - что-то важное ему определенно не вернули. Кого-то важного. Зато теперь можно вот так неторопливо перебирать прошлое во время смертельно опасной драки. Тело же само все умеет.Стив не заметил, что прыгает и машет руками над уже некоторое время мертвыми врагами. Изломанные сенсины лепырей наконец гасли. Стив замер, неловко вытянув руку. Он тяжело опустился на захламленный пол среди груды тел. Диспетчер настойчиво звал дальше, требовал покинуть опасную зону, пока не пришли новые. Стив сжал лицо ладонями, медленно стер кровь с расцарапанной щеки. Какое-то воспоминание, как вирус, ломилось сквозь математически отточенное сознание. Стив почти ухватил это - это, несущее раздражающую тупую боль и что-то яркое, колючее, живое...Исчезло. Роджерс шумно вдохнул ядовитый воздух трущоб. Назойливое ощущение маленького хаоса смущало, как багнутый секс-бот, пристающий к тебе посреди оживленной улицы. Стив и сам был шестеренкой машины разрушения, приверженцем бескомпромиссной философии эррористов, но неполадки в себе он стремился пресекать как можно быстрее. Он уже потянулся перчаткой к собственному сенсину, чтобы скорее избавиться от мучительных попыток вернуть так легко ускользнувшее воспоминание. Всего-то нужно перегрузить пару нейронов, отстегнуть крошечный участок мозга. Так легко. Рука упала на колено безжизненно, как дезертир. Стив долго смотрел на нее с разочарованным непониманием, но пальцы даже не шевельнулись. Чувство продолжало тормошить и будоражить разум. Как сейсмическая бомба. Сейчас пойдут трещины, и весь стройный мирок посыплется в тартарары. Стив разрешил катастрофе буйствовать дальше. Он любил забывать, как и любой человек сейчас. Он бессердечно выжигал целые недели стройными разрядами электрического тока. Пара прикосновений к сенсину, импульс в спинной мозг, крошечная дрожь в основании черепа, медиаторы буквально вышвыривает вперед - через продолговатый мозг и выше, выше, к теменным долям больших полушарий. Свобода. Да, Стив освободился от многого. Конечно, сенсин сохранял весь этот мозговой мусор, и, если постараться, его можно было вернуть. Но Стив не хотел. Он не помнил, что заставило его пристраститься к стиранию, но это явно было не то, что он бы с радостью переживал снова и снова. "Песочный человек, пошли мне покой. Ты забрал с собой все глупости". Только остаточные образы не стирались - темные отросшие волосы, ледяной ветер и скорость. И иногда по ночам - крик и сами собой появляющиеся в уголках глаз жгучие быстрые слезы.Сенсин предупреждающе замигал, и Стив вскочил, как вновь собранная машина. Сегодняшний день он тоже сотрет. Сделает, что требуется, положит на язык "Беззаботность", укроется одеялом и запустит руку в сенсин. Скорее бы. Мечту о теплой беззаботности разметало ледяным ветром. Таким знакомым. Стив крутанулся вокруг себя, и еле ускользнул от информационной волны спама. Она с гудением ударилась в стену и рассыпалась. Только перезагрузки нервной системы не хватало, она и так не в порядке. Стив сконцентрировался на мысли о скорости, подогревая ее самыми отборными вещами из "списка ненависти". Ярость, только ярость его спасет. И вот они, сияющие крылья из чистой, горящей мысли, распахнулись за спиной. Стив влетел в почти невидимого противника... который уклонился с обезоруживающим изяществом. Его тоже отнесли в сторону крылья. Черные. Из скомканных, драных волн информации. Они мельтешили так сильно, что резало глаза. Стив резко развернулся и впился взглядом в безразличную маску, скрывающую лицо. Очки холодно блеснули. Спамер в руках человека взвился, послал новую волну. Роджерс ушел от нее, снова влетая в черный силуэт. Сенсин его пульсировал алыми вспышками. Неисправен. Просто еще один лепырь.Но откуда тогда оружие, откуда чертовы крылья?Стив сбился с мысли, и его собственные крылья погасли, уронив его на костлявое тело мертвого лепыря. Сверху тут же рухнул противник, одним ударом в грудь сломав Стиву пару ребер. Частые эксперименты с сенсином подпортили ему болевые окончания, но Стив все равно почувствовал эту неестественность внутри тела. Легкие за что-то задевали, и это было чертовски пугающе. Человек с размаху сел на Роджерса и принялся вколачивать того в землю. Жуткие крылья распались, и в неярком свете заблестела рука. В перчатке охотника за воспоминаниями. Такой же, как у Стива. Только серебряной.Стив пытался защититься, но руку заломили, кость хрустнула, сдавленная. Роджерс вскрикнул и попытался сбросить с себя лепыря. Кулак выбил зуб. Стиву после сыворотки никогда не выбивали зубы. Он почти успел забыть вкус крови во рту. Он сплюнул вязкую слюну и обломок, но проклятый лепырь увернулся даже от этого.- Отдай мне свое лицо! Ты мое задание! Холод...конца. До конца. Ты со мной до конца. Задание! - голос из-под маски менялся и почти пропадал в треске эфирного шума, словно плохая запись.Роджерс дернул плечом, вправляя сустав, и впечатал кулак в черную маску. С глухим стуком она отлетела в сторону и в заплывшие от ударов глаза Стива впился взгляд. Такой же, как нервозное воспоминание. Сделанный из льда. Такой же, как ночной крик. - Баки, - прошептал Стив. А потом пришло простое решение. Освободившейся рукой он обхватил мужчину за шею. Чтобы перчатка впилась в пульсирующий сенсин. Немеющие от соединения пальцы. Судорога.Время остановилось.Стив падал через белое ничто, постоянно задевая за острые осколки чужой искореженной памяти. Его собственный сенсин болезненными толчками восстанавливал все те вычеркнутые из жизни дни. Стив морщился от каждого. В животе скручивался страх. Стив не хотел видеть день, когда он начал забывать.Подкорректированные воспоминания слоями лезли друг на друга, и, как оголенный провод, сквозь них проглядывала правда. Тронешь - получишь смертельный удар. Стива в этот провод буквально швырнуло.Бастилия. Ревущие коммандос - эррористы-мигранты из почти ушедшей под воду Америки - укладывают штабеля взрывчатки. Стив налетает на чудовищных ботов и рвет их на кусочки. У него еще даже нет сенсина, хватает рук и щита. И жгучей надежды. Он холоден, собран и чертовски зол. Он еще не вырезал к чертям все чувства. Взрыв. Стив несется вперед по обугленным коридорам. Исследовательский центр. Обесточенный зал. Стив видит все - жесткую кровать, фиксаторы, приборы, хирургические инструменты. Но не Баки. Стив не хочет видеть Баки. Баки, тяжело дышащего в дымном воздухе. Баки, облепленного датчиками. Баки, на шее которого мерцает сенсин. Они уходят вместе. Цепляются друг за друга, как и раньше. Но все уже по-другому, Стива колотит от неправильных ощущений. Вернувшись с задания, он тут же требует сенсин и для себя. Баки сидит в соседнем кресле и, как и всегда, заменяет Стиву анестезию. Из его головы течет поток самых положительных эмоций, напитывает сознание Стива. Только Стив знает, что одними лишь мыслями о старых-старых, черно-белых (боже, Бак, где ты их достал?) фильмах можно признаться в любви. Прежний Баки это умел. Новому Стив не верит. Шея от чипа побаливает. Губы онемели и не чувствуют поцелуев. Мерцание сенсина кажется угрожающим, и Стив не верит, что привыкнет.Привыкает. И в тайне от Баки подчищает собственную память. Настоящее все больше тяготит. Настоящий Баки - не тот, кого так яростно искал Стив. По крайней мере, так Стиву кажется. Они перестают смотреть друг другу в глаза.А потом поезд. И Баки - настоящий Баки, которому Стив уделял преступно мало внимания, спасает его. Вот они - и ветер, и скорость. Крик. Вечный страх падения. А ледяной взгляд Стив придумал. Баки не умел так смотреть. Это слезы были ледяными.Роджерс кричит так громко, что останавливается посреди чужой пустоты. В Баки не за что зацепиться, как в заснеженной пропасти. Белое ничто окрашивается алым. Сирена внутри головы? Что-то новое. Прости, Бак. Но надо выбираться.Стив мысленно целует весь этот опустевший из-за него мир. И настраивает свою перчатку на перезагрузку сенсина. Красные осколки разлетаются, как стекло.Стив выдохнул так громко, будто весь воздух в легких был ядовит. Тело Баки тряпичной куклой упало рядом. Красный сенсин погас, как и перчатка охотника. Стив обтер грязной рукой опухшее лицо, с трудом вытащил ампулы с лечебной сывороткой. Не разбилась только одна. Роджерс, тяжело вздохнув, обхватил пальцами обмякшую руку Баки, попытался снять перчатку. Что-то не пускало. Стив задрал широкий рукав и чуть не выронил хрупкую ампулу. Не было никакой перчатки. Была бледная кожа, был металл пластин и мерцающие трубки, подключающиеся напрямую к нервам. Только нервов не было. Не было руки.Стив обхватил себя за плечи, глухо и неровно выдыхая. Металл и кожа почти что сплавились, вокруг серебристых пластин бугрился шрам, огромный, распластавшийся, будто там ему самое место. Он был как чужая метка на собственной коже. Кожу Баки Стив когда-то считал своей. Пока не начал забывать. Проклятый шрам. Стив не смог к нему притронуться. Опустил рукав, взял вторую руку. Игла дрожала в пальцах. Баки не шевельнулся от укола. Стив, не задумываясь, провел перчаткой по своему сенсину, требуя экстренной регенерации. Старк будет в ярости из-за использования его хакерской технологии. Его так приятно злить. Отек на лице будто бы сдулся, возвращая возможность видеть нормально, а не через заплывшие щелочки. Стив сидел в нерешительности около неподвижного тела. Он опять не мог заставить себя прикоснуться к Баки. Длинные волосы спутались и бросали странные тени на его лицо - хмурится даже в отключке. Стив почти упал на него и дрожащей рукой приподнял веко. Пускай закатившийся, в сеточке лопнувших капилляров, но все тот же. Омут чистого, затягивающего цвета. У Стива зачесались глаза. Он прижался лбом ко лбу Баки, всеми силами заставляя себя не хюпать носом, как девчонка. Дрожь переползла на все тело, и Стив заставил себя спуститься чуть ниже, упасть щекой на чуть вздымающуюся грудь. В прорванном костюме был виден кусочек кожи с серым пятном "клейма лепыря". Трудно будет доказать всем, что Баки разумен. Просто...сломался."А я, с ампутированными эмоциями, не сломанный?"Стив крепко закрыл глаза, до боли сжав пальцы на запястье Баки. Почему так не получилось тогда, много стертых дней назад?