Часть 2 (1/1)

Меньше всего Хаон любит вляпываться в какую-нибудь дрянь, которая стекает на голову расплавленным пластилином и занимает все мысли и свободное время. Этого никто не любит, если так подумать, но у Хаона к подобным вещам какой-то слишком высокий уровень ненависти. В такие моменты он жалеет, что та штука из Людей в черном, которая стирает воспоминания, есть только в фильмах. Хаон бы с удовольствием взял такую, выкрутил бы реле на максимум и вообще всё подчистую стёр бы. Хотя бы на пару месяцев до, чтобы никаких воспоминаний об их знакомстве не сохранилось.Чтобы вообще такого человека как Бёнчже не существовало в его вселенной.Дело, в общем-то, не в Бёнчже и даже не в том, что случилось, и уж совершенно не в том, что у Хаона по отношению к “этому” ( лучше называть его просто “этому”) как-то слишком много всего.После случившегося Хаон как минимум неприязнь должен испытывать. Отстраниться по максимуму и свести всё общение к абсолютному нулю, но он не может себе этого позволить по целой куче причин, ни одна из которых не является достаточно вменяемой. Начать следует хотя бы со съёмок - сценаристы как пираньи вцепились в их “дружбу" и готовы переписывать всё подряд, только бы поднять рейтинги их отношениями на грани фола. Они прописывают всё, вплоть до того, какое выражение лица должно быть у Хаона, когда он слушает треки Бёнчже в его крохотной комнатушке-студии. Это не бесит. Не раздражает. Это просто не так.Хаон был бы рад до одури, если бы кто-то так же его жизнь прописывать начал, потому что сейчас он понятия не имеет, что ему делать и куда бежать.Как назло он подпускает Бёнчже ещё ближе. Сам не знает почему. Расстояние между ними уже даже не в миллиметрах, а в каких-то микронах, как между атомами одной молекулы. Объятия, прикосновения, глупые шутки, сказанные шёпотом у самого уха, чтобы больше никто не смог услышать. Хаон только за, он к этому всему за пару месяцев успел привыкнуть слишком сильно, чтобы так просто всё забывать и заканчивать.Вроде хорошо всё, но каждый раз Хаон видит в глазах Бёнчже что-то совершенно невыносимое и чувствует, как горло сдавливает несуществующей удавкой. Он чувствует себя человеком, который в приюте для животных выбрал самого грустного щенка, приручил его, дал привыкнуть к себе, а потом понял, что это целая куча обязанностей, и вообще аллергия проснулась. Хаону очень стыдно. До невыносимого стыдно и он совершенно ничего не может с этим поделать.“Я, может, сильно туплю, но что-то мне всё это не нравится.”Хаон чуть не роняет кружку с кофе и резко оборачивается, натыкаясь взглядом на сонного Чжемина. На нём хаоновские шмотки, потому что свои было лень тащить, и чьи-то очки без диоптрий непонятно зачем надетые сейчас, когда они из дома раньше вечера не собирались выходить.“В смысле?”Недоумённо интересуется Хаон, досыпая растворимый кофе во вторую кружку, раз уж Чжемин тоже проснулся.“В коромысле.” Отвечает тот, выдвигая стул и падая рядом с Хаоном. “Вы мне даже снились.”“Кто?”“Угадай, блин.”Хаон пожимает плечами и доливает в чайник ещё воды. Мало ли кто там Чжемину снился, да даже если и снился, не его это вообще дело, пусть сам рассказывает. На самом деле Хаон догадывается, о чём тут речь. Сложно не догадаться, когда вообще все тебя воспринимают как сиамского близнеца другого чувака из крю и когда ты сам в этом виноват.“Блин, жаль тут курить нельзя.” Вздыхает Чжемин, постукивая пальцем по ноге. “Можно на балконе хотя бы?”До балкона нужно ползти через спящих, а с кружками в руках это превращается в какой-то суперквест, с которым они справляются только со второй попытки, потому что Чжемин наступает на руку Ёнсо и какое-то время они ждут, пока его снова вырубит.“Ох, блин, нет ничего прекраснее первой утренней сигареты.” Выдыхает Чжемин вместе с дымом, сидя на старом раскладном стуле. “Ну, раз уж мы оба не спим в такое интересное время, я хочу тебя спросить об одной штуке.”Хаон стоит, опершись на перила, держит в руках почти остывшую кружку с кофе и смотрит куда-то вниз. В принципе, если отсюда сигануть, можно разбиться с первой попытки, можно это в голове как запасной план удерживать, если вопрос окажется слишком для его понимания.Чжемин с сигаретой смотрится до ужаса комично, особенно сейчас, когда он только проснулся и ещё не успел привести себя в порядок, и Хаон невольно улыбается. Интересно, а как он сам будет выглядеть, если начнёт курить? Нет, его родители за такое расстреляют, хотя, кажется, если ты тусишь в андеграунде, рано или поздно ты всё равно курить начинаешь. Это какая-то неотъемлемая черта большинства рэперов.“Скажи мне вот что.” Чжемин сминает докуренную сигарету, укладывает её около ножки стула и закуривает ещё одну. “Что у вас с Бёнчже?”Этот вопрос настолько ожидаемый, что Хаон даже не удивляется. Вздыхает только тяжело - он надеялся, что первым, кто его спросит, будет Юнхо. С ним как-то проще такие штуки обсуждать. А тут Чжемин, у которого в голове какие-то альтернативные логические цепочки и которому всё так просто не объяснишь.“Ты бы хоть поподробнее сказал.” Хаон садится на корточки и ставит кружку рядом с собой. “А то я как на допросе на тему “ты спишь с моей сестрой или её подружки наврали.”“В общем-то, примерно это меня и интересует.”“Сплю ли я с ним?”“Поверь, вот это вообще в последнюю очередь меня интересует.” Чжемин затягивается и запрокидывает голову, выдыхая дым тонкими кольцами. “Как ты вообще оцениваешь то, что между вами происходит? Я, конечно, не самый наблюдательный в мире друг и товарищ, но как бы. Он слишком очевиден. Я всё жду, когда он будет заваливать свой инстаграм твоими фотками с дебильными подписями. Вопросы некоторые всё же возникают.”“Какие например?”“Например, почему ты в последнее время смотришь на него так, будто он током бьётся, а он, наоборот, всё чаще пытается к тебе подлезть.”“Так вышло.”“Он сделал что-то не то?”Очень хочется ответить, что Бёнчже тут вообще не причём. Что он-то как раз всё правильно, хорошо и понятно делает, а вот сам Хаон творит какую-то околесицу, которую и объяснить толком не может. Даже сейчас, когда ему в лобешник вполне понятные вопросы задают. С Бёнчже всё в порядке. Он поступает так, как и нужно поступать в подобных ситуациях, когда между “ты классный друг” и “я тебя люблю” преграда истончается настолько, что стекло по сравнению с ней кажется грязной кирпичной стеной. С Бёнчже всё в порядке. С Хаоном вот нет.“Он нет.”Хаон тянется вперёд и подбирает лежащую у ног Чжемина пачку сигарет. Какие-то модные с двумя кнопками, которые курят вообще все в последнее время. Чжемин протягивает ему зажигалку совершенно молча, словно не первый раз уже это делает, и Хаон неловко закуривает. Дым врывается в лёгкие, оцарапав горло, и очень хочется зайтись нервным кашлем, но Хаон сдерживается. Пытается понять, как затягиваться, как выдыхать и что вообще делают курящие люди, когда курят. Он щёлкает обеими скрытыми в фильтре кнопками, со следующей затяжкой чувствуя, как дым становится приятнее, и переводит взгляд на слегка удивлённого Чжемина.“Прямо великолепное утро.” Отвечает он, усмехнувшись. “Ты куришь, Бёнчже ни в чём не виноват. Удивительное рядом. Может тогда пояснишь?”Ничего пояснять Хаон не хочет. Он подтягивает колени к груди, чувствуя, что начинает замерзать, что не удивительно, когда сидишь ранней весной утром на бетонном полу балкона, но сейчас вставать сродни самоубийству. В голове клубится дым и ненужные вопросы вкупе с объяснениями. С чего начать Хаон не знает, да и не хочет ничего объяснять в принципе, пусть Чжемин играет в “данетки” и сам разбирается со всем.“Ладно.” Чжемин разминает шею. “Видит бог, не я начал это. Я просто задам тебе пару вопросов. Отвечай так быстро, как только можешь и не задумывайся.”“Сойдёт.”Сигарета истлевает до фильтра, и это немного идиотская трата ресурсов, учитывая, что Хаон сделал всего пару затяжек, но ему хватает и этого. “Тебе на шоу нравится?”“Да.”“И наставники?”“Грувирум классные.”“С нами круто общаться?”“Конечно.”“Ты куришь?”“Неа.”“А Бёнчже тебе нравится?”“Очень.”“Бум.” Чжемин складывает из пальцев пистолет, и невидимая пуля входит прямо в лоб Хаона. “Хэдшот. Я узнал всё, что хотел.”Он оставляет ещё одну сигарету на стуле рядом с зажигалкой и уходит греться в квартиру, ничего после этого не говоря.Лучше бы он сказал хоть что-нибудь. Ужасную глупость или, наоборот, что-нибудь умное и классное, чтобы Хаон сейчас не сидел, как покинутый хозяевами щенок, и не косился бы в сторону перил.Вот жеж херня. Вот же он влип. Вторая сигарета курится куда лучше и, кажется, Хаон начинает к этому привыкать.После разговора с Чжемином рефлексия накатывает с новой силой. Хаон раз за разом мысленно возвращается к той ночи с Бёнчже и пытается понять, что он вообще испытывает. Хочет ли он думать одно, замещая это другим, чтобы не казаться себе идиотом, или и без того уже является полным идиотом, что бы он там ни думал.Как всё сложно.Хаон даже на целую неделю (невыносимо долгую, надо сказать) сокращает количество Бёнчже в своей жизни и почему-то начинает чувствовать себя виноватым. Настолько виноватым, что к концу недели звонит ему и зовёт гулять в ночь по городу, чтобы извиниться за то, чего не делал.“Ты закончил со своими делами?”Спрашивает Бёнчже с той стороны телефона, и Хаон бессильно открывает и закрывает рот, потому что уже десять раз успел забыть об этом. Он же врал про какие-то несуществующие семейные проблемы, с которыми надо разобраться вот прямо сейчас или ему голову оторвут. Просто брякнул, чтобы сильно Бёнчже не расстраивать, а тот, надо же, запомнил.“А, это. Да, закончил.”“Такое ощущение, что я тебя месяц не видел.” Тихо смеётся в трубку Бёнчже. “Я соскучился очень.”“Да.” Хаон медлит, раздумывая, стоит ли ему так отвечать или лучше не надо. Медлит, но понимает, что хочет это сказать. Оно рвётся из груди само по себе, потому что других вариантов просто нет. Раздирает горло, как дым первой утренней сигареты, и сказать это просто физически необходимо.“Да. Я тоже. Очень.”Где-то там у себя в комнатушке Бёнчже улыбается, это почти со стопроцентной вероятностью сказать можно - у него в такие моменты голос изменяется очень сильно, и Хаону труда не составляет понять, что он всё говорит правильно. “Встретимся у метро?”“Конечно.”До вечера времени ещё умотаться, но Хаон просто ложится на кровать и закрывает глаза, надеясь или поспать или, хотя бы, подумать.Получается, как ни странно, и то и другое.Во сне он сидит на балконе с Чжемином, как тем утром, и выговаривается ему. Рассказывает, что просто хотел позаботиться о Бёнчже, чтобы ему не было так грустно, потому что прекрасно понимает, каково это, гореть снаружи, осыпаясь пеплом внутри. Говорит, что, наверное, переборщил со всей этой тактильностью и прочим. Чжемин только курит и задумчиво кивает, словно говоря “продолжай”. И Хаон продолжает.Там, во сне, он тоже закуривает, и дым кажется не горьким, а тёплым и согревающим. Хаон втягивает его в себя и думает, что примерно то же испытывает, когда видит как улыбается и радуется Бёнчже.“Я тупой.” Говорит он улыбающемуся Чжемину. “Я такой тупой, серьёзно.”“С чего ты это взял?”“Я даю человеку надежду на то, чего никогда не будет.”“Ты уверен? Ты не помнишь наш прошлый разговор?”Хаон стряхивает пепел прямо себе на носки и тяжело вздыхает. Он очень хотел бы не помнить, действительно хотел бы. Но не получается.С того разговора он уже десять раз продумал свою линию поведения, чтобы сделать её наименее травмирующей для Бёнчже, и всё равно продолжал вести себя как раньше.“Почему ты не хочешь принимать его?” Под пальцами Чжемина щелкает капсула в фильтре. “Он же для тебя душу открывает, себя всего дарит. Нам до такого как до Юпитера пешком.”“Это ответственность.”Вырывается у Хаона. Впервые он это признает. Это действительно огромная ответственность. Не столько за отношения в принципе, сколько за душевное здоровье и без того побитого жизнью Бёнчже. А Хаон так не может. У него даже подаренный родителями в младших классах попугайчик сдох, как он вообще о человеке заботиться может? “Мне кажется, я всё делаю не так.” Хаон буравит взглядом тлеющий кончик сигареты. “Мне кажется, я обманываю его.”“Ты себя обманываешь.”Коротко бросает Чжемин, выкидывая его из собственного сна.“Мне кажется, я что-то делаю не так.”Бурчит себе под нос Бёнчже, выходя из комнаты для записи. Хвимин только плечами пожимает, пока Гёджон вскрывает очередную банку с энергетиком. Им, кажется, всё равно сколько раз их подопечные буду пробовать записаться, тем более, что вся ночь впереди. Работать, негры, солнце ещё высоко.“Что-то не получается?”На огромном кожаном диване в студии круто сидеть без обуви, подобрав под себя ноги, чем Хаон и занимается в ожидании кофе. Он копается в телефоне всё то время, пока Бёнчже записывает очередную свою партию, и старается не слушать, что там получается, потому что каждая строчка простреливает его голову навылет, вышибая и без того не сильно полезный мозг. “Всё не получается.” Выдыхает Бёнчже, усаживаясь рядом и утыкаясь лбом в плечо Хаона. “Можно я сейчас лягу, а ты будешь чесать мне спинку?”“Можно вы сейчас оба отдохнёте, пока я в божеский вид привожу этот кусок.” Встревает Хвимин. “Примерно часик-полтора. Погуляйте там, я не знаю.”Гёджон пожимает плечами и поворачивается ко второму монитору, мол, он тут за главного, я вообще мимо проходил.Несколько раз повторять Хаону не нужно - он в пару движений надевает незашнурованные кеды, подхватывает стаканчик с кофе и тянет Бёнчже за руку.“Пойдём.”У Бёнчже только получается удобно расположиться на диване, как его срывают с места, и потому выражение его лица становится обиженно-удивлённым, но Хаон старается это игнорировать. Он деловито сбегает по лестнице, изредка оглядываясь, чтобы Бёнчже не отстал, и, оказавшись на улице, достаёт из кармана пачку сигарет.“Ты куришь?!”Хаон только плечами пожимает. Так получается.На самом деле ему очень это всё не нравится. От одежды потом дерьмово пахнет, горький привкус на языке и вообще херня это всё полная, но почему-то когда куришь проще всего отвлечься. Словно вся накопившаяся в голове дрянь выходит наружу вместе с сизым дымом.После пары затяжек Хаон опирается на стену у входа, чтобы не шататься - всё ещё не может привыкнуть к тому, как организм реагирует на сигареты, и медленно сползает вниз под удивлённым взглядом Бёнчже.“Что, такой как я курить не может?”“Нет.” Бёнчже, конечно же, садится рядом и прижимается тёплым боком. “Не в этом дело.”“А в чём?”Внутри что-то тянет. Надрывно, некомфортно. Как будто стоишь на крыше небоскрёба и смотришь вниз, выставив одну ногу над бездной. Того и гляди рухнуть можно. Вот и Хаон сейчас балансирует на самом краю, слушая, как потрескивает сигарета. Весенний ветер холодит лицо, дым согревает изнутри и появляется ощущение, что сейчас случится что-то непоправимое.“Сейчас, наверное, не самый подходящий момент.” Бёнчже смешно переступает, стараясь балансировать, чтобы не упасть на мокрый асфальт, и оказывается лицом к слегка удивлённому Хаону. “Совершенно не подходящий, если так подумать.”Он убирает чёлку с глаз и улыбается. так обезоруживающе мягко, что сигарета в пальцах Хаона начинает мелко подрагивать. Хаон очень хочет оттолкнуть его, сбежать, уйти, провалиться сквозь землю, взлететь в небо - что угодно, только бы сейчас не сидеть рядом. К тому же ноги уже начинают затекать. Бёнчже протягивает руку и забирает недокуренную сигарету у Хаона. Смотрит на неё как на что-то чужеродное, осторожно тушит и, вытянувшись, выбрасывает в предназначенную для окурков урну.Его движения нерешительные, рваные, и Хаон понимает, к чему это всё идёт. Прекрасно понимает.А Бёнчже нет. Бёнчже, кажется, не понимает и понимать не хочет. Господи, что вообще у него в голове?!Хаон обнимает сам себя и утыкается лбом в колени. Так надо, потому что иначе повторится то, что было той ночью, а он к этому не готов, он этого не хочет.Ему страшно.“Всё хорошо?”Спрашивает Бёнчже, самыми кончиками пальцев касаясь его волос. С дрожью, с неуверенностью, с лёгкой паникой. Всё это Хаон чувствует только через одно прикосновение и выть готов от того, как это неправильно. От того, сколько бессмысленной надежды он даёт человеку, которого, почему-то, приручил.“Уйди.”Вырывается у Хаона. Беззлобно, буднично, словно просит купить ему рамена по дороге домой.“Пожалуйста, уйди. Уйди и не возвращайся. Забудь, прекрати, перестань, я так больше не могу. Хватит.”Добавляет он в надежде, что Бёнчже в этот раз всё поймёт и действительно пропадёт. Сбежит, улетит, провалится в ад. Куда угодно денется, только не рядом будет. Хаон просто не может больше так.Вместо ответа тихий вздох. Ещё тише треска сигаретной бумаги. Ветер пропадает. Ладонь Бёнчже на волосах тоже. Всё вокруг словно разом умирает, накрытое волной умертвляющего тумана.“Нет.”Звучит коротко и до отвратительного громко. Словно во время грозы гром бьёт по ушам со всей силы, заставляя съёжиться ещё сильнее, и Хаон сжимается как в детстве во время праздников, когда фейерверки взрывались сплошь и рядом. Ему бы действительно сбежать сейчас, но нужно продолжать запись.Но не хочется пугать Бёнчже.“Уйди, ладно?”Повторяет Хаон, поднимая голову. “Нет.”Бёнчже стоит коленями на мокром асфальте, бессильно опустив руки, чёлка убрана набок, а в глазах такая решимость, что Хаон загореться готов. Он знает, что Бёнчже хочет сделать. Уверен, что знает, но понимает, что так нельзя. Один раз, ещё ладно, можно объяснить бурей эмоций и гормонами, но второй будет уже подтверждением серьёзности намерений.“Что “нет”?”“Не уйду.”Лучше бы это всё было сном. Таким болотисто-мерзким, из которого выныриваешь с трудом дыша и забываешь уже через пару минут на балконе. Но всё это не сон. Холодная стена за спиной вполне реальна, Бёнчже на коленях тоже и вообще всё вокруг до тошноты реальное, нельзя даже попытаться представить, что это фантазия.Бёнчже поднимает руку и прикасается к своим губам пальцами. Секунда. Две. Хаон смотрит на его ногти и думает, что точно так же неровно обгрызает свои. Он хочет спросить что-нибудь незначительное, но только смотрит, как ладонь Бёнчже приближается к его лицу сантиметр за сантиметром.Вот так, да?Прикосновение к его губам лёгкое. Как фильтр сигаретный, только подушечки пальцев. И не горько совсем.Широко открыв глаза Хаон тупо таращится куда-то в переносицу Бёнчже и считает секунды до того момента, когда будет готов просто закричать, что есть сил. Но секунды тикают, а желания кричать не появляется.“Не говори такого больше, ладно?” Добавляет Бёнчже, аккуратно убирая ладонь от его лица. “Пойдём? Мне кажется, что они уже закончили.”Один раз - случайность. Два - подтверждение.На третий Хаон точно не выдержит. Если третий раз вообще будет.Хаон чувствует, как медленно погружается в трясину, в зыбучие пески, в грёбаное болото из собственных негативных эмоций и постоянных сомнений. Он почти не спит и слушает по кругу треки Бёнчже, надеясь, что это поможет хоть как-то, но не помогает нихрена, лишь полосует ножом по сердцу, только и успевай дыры затыкать. Хаон вот не успевает и чувствует, как внутренности заливает холодной склизкой кровью.Бёнчже пишет ему весь день, строчит глупые сообщения с кучей эмодзи, записывает сториз в инстаграме, присылает фотографии из его комнаты-студии и делится всем, что приходит в голову.Хаон бы и рад отвечать ему чаще, но просто не может себя заставить.Он анализирует каждое написанное и сказанное слово, каждое своё действие, просчитывает любой вариант развития событий, чтобы, не дай бог, Бёнчже не понял всё превратно. Впрочем, что пытаться, когда всё и так десятитонным камнем летит с горы вниз.Надо хотя бы постараться. Попробовать.С Бёнчже он теперь старается пересекаться только в компании ещё кого-то. Ребят из крю, ребят с шоу, просто каких-то левых знакомых, продюсеров, да хоть официанта в кофейне, только бы наедине с ним не оставаться, потому что это со стопроцентной вероятностью сулит очередное то самое, чего Хаон так боится.Боится.Просто боится.Хаон всё ещё не может заставить себя испытывать отвращение или неприязнь к Бёнчже и его действиям. Не может, хотя должен. Он даже порывается поговорить об этом с Юнхо или Чжемином, но когда те слышат “это про Бёнчже” отказываются продолжать диалог. Чжемин ссылается на “сами разбирайтесь”, Юнхо говорит, что они оба большие мальчики и он, может, и лидер, но не в этом плане.Вот так просто Хаон оказывается загнанным. То ли в свои внутренние предубеждения, то ли вообще чёрт знает во что. Хочется прокурить лёгкие насквозь, кофе из автомата на студии ГрувиРум и, совсем немного, сдохнуть.В какой-то момент Хаон стоит в магазине перед полкой с клубничным печеньем и испытывает дикое желание снести её к чертям собачьим, а потом попрыгать на упаковках, чтобы превратить их содержимое в крошево.Так просто не может продолжаться. Он просто не выдержит.“Я зайду сегодня к тебе?”Пишет он Бёнчже, и, разумеется, получает в ответ короткое “да”. Бёнчже как всегда не задаёт вопросов про время и причины, просто соглашается на всё. Это дико бесит. Хаон головой о стену готов побиться, потому что Бёнчже безотказный, когда речь заходит о нём и это просто, до кошмарного, отвратительно.По крайней мере так Хаон хочет думать. Очень хочет. Он убеждает себя в этом раз за разом каждую встречу и пытается вырезать на подкорке, что Бёнчже для него просто странный друг, которому нужно очертить жёсткие границы общения.Он приходит в середине ночи, перед этим нашагав какое-то умопомрачительно количество километров по полупустому городу. Останавливается неподалёку от входа, уже привычно достаёт сигареты, пытается прикурить, но зажигалка сдыхает, словно давая понять, что сейчас всё пойдёт наперекосяк.“Выходи.”Коротко отбивает Хаон в мессенджере и, зажав сигарету между пальцами, опирается о стену. Сейчас бы сосредоточиться, но ни одна хвалёная методика медитации не помогает, только хуже делает, раздразнивая и без того беспокойные мысли.Хаон сбивается со счёта секунд, когда Бёнчже наконец выходит на улицу. Оглядывается по сторонам и, увидев его, подходит ближе.“Я думал, что ты уже не придёшь.”Не сразу говорит он. И стоит. Смотрит. Молча. Чёлка снова убрана набок, в глазах только усталость без единой связной мысли. Хаон поднимает руку с сигаретой к губам и снова пытается прикурить, безнадёжно щёлкая зажигалкой. Он совершенно не хочет говорить. Хочет только молчать и ждать, когда подвернётся нужный момент. Когда вся эта склизкая дрянь внутри наконец пропадёт и можно будет дышать свободно.“А, кстати.”Бёнчже роется в карманах в поисках чего-то, и, когда находит, улыбается так, будто дарит Хаону все сокровища мира. В его ладони обычная пластмассовая зажигалка, какие десятками валяются на полках любого магазина, но почему-то от её вида Хаону хочется лечь и умереть.Хаон прекрасно знает, что Бёнчже не курит, что ему нахрен не сдались зажигалки. Хаон знает, что её Бёнчже носит только для него. Не для Чжемина же. Эта зажигалка въедается в подкорку мозга хуже текста последнего совместного трека. Словно кислотой её изображение выжигается. “Спасибо.”Прикурить получается с десятой или двенадцатой попытки, и Хаон уже принципиально поджигает сигарету. Курить совершенно не хочется, но это хотя бы немного, но успокаивает. Уж получше всяких медитаций. Бёнчже смотрит на него со своей неловкой улыбкой, словно хочет что-то сказать. Долго собирается с силами, видимо, и наконец открывает рот.“Ты очень классно выглядишь с сигаретой.” Тихо бормочет он, стараясь, чтобы это вообще невозможно было услышать. “Хотя. Ты всегда классно выглядишь.”“Да блять.”Вырывается у Хаона. Единственное, что сейчас хоть как-то выражает его спутанные мысли. В голове клубится дым, во рту мерзкая горечь сигарет, от которой не спасают даже две кнопки, а Бёнчже смотрит так испуганно, что хочется расстрелять всех идиотов этого мира, только бы больше не видеть этого выражения на его лице. Хаон опускает взгляд на землю и делает глубокую затяжку, чувствуя, как по горлу изнутри проезжается кусок колючей проволоки. Надо бросать эту дрянь. Он, может быть, и выглядит круто, но он такими темпами подохнет. “Что-то не…”Начинает Бёнчже, но замолкает, стоит Хаону встретиться с ним взглядом. В этот взгляд Хаон вкладывает вообще всё. Боль, отчаяние, загнанность, ненависть к самому себе, зацикленность на том, что было, и хрен знает, что ещё. Он и сам не понимает, просто смотрит на Бёнчже, надеясь, что он всё поймёт и без слов.Сигарета ломается в его пальцах и больно скользит тлеющим угольком по ладони, когда Хаон делает шаг вперёд. Крошечный в рамках пространства и титанический в их отношениях. Почти что на Луну высаживается.“Я сейчас сделаю то, о чём надеюсь не пожалеть.”Говорит Хаон, почти касаясь губами щеки Бёнчже. Закрывает глаза, делает последний вдох. Ему кажется, что этот вдох вообще в его жизни последний, что он умрёт, когда наконец это сделает, и, впрочем, он почти прав.Стоит ему коснуться губ Бёнчже, как тот вздрагивает и пытается шагнуть назад, но Хаон хватает его за плечи, требуя остаться на месте.С девчонками, в принципе, то же самое, разве что они обычно ниже и более мелкие, но, господи, как на это уже насрать. На всё уже насрать. На неуверенность, предубеждения, страх, ошибки и всю вселенную, которая не Бёнчже.Хаон не знает, что ему сейчас ощущать, но почему-то этот поцелуй кажется ему до ужаса правильным, пусть и получается неловким и каким-то скомканым. Тёплый, слегка горький из-за сигарет, и отдающий клубникой. Всё, как нравится Хаону.Воздух заканчивается катастрофически быстро. То ли из-за волнения, то ли из-за того, что времени проходит гораздо больше, чем кажется, и Хаон отстраняется. Открывает глаза, надеясь увидеть что-нибудь хорошее, и встречается взглядом с таким потрясённым Бёнчже, что хочет засмеяться в голос.“Ты чего?” Получается спросить, с трудом скрыв смех, и Хаон думает продолжить какой-нибудь малозначимой фразой, но Бёнчже целует его ещё раз. Без слов, с напором, с желанием что-то ему объяснить, нелепо вцепившись в его толстовку на уровне талии и сжимая её подрагивающими руками. Хаон закрывает глаза, чувствуя, что весенний ветер становится всё теплее с каждой минутой, отвечает на поцелуй, обнимает Бёнчже за плечи.Наверное их кто-нибудь увидит. Наверное кто-то уже это сделал. Впрочем как же плевать.Дыры в сердце Хаона с каждой секундой, проведённом в этом глупом поцелуе, становятся меньше, затягиваются, будто Бёнчже залечивает их своими прикосновениями, и от этого становится просто хорошо. Просто уютно. Просто тепло. “Охренеть.” Выдаёт Бёнчже, когда они снова оказываются порознь. “Это вот как ну это.”“Правильно. Это правильно.”Улыбается Хаон. Он касается пальцами своих губ и, задержав ладонь у лица на пару секунд, касается ими губ Бёнчже.“Так, да?”