salus (2/2)
Кевин тут же бросает на него пристальный взгляд, но ничего не решается говорить, а потом отворачивается к окну и всю оставшуюся дорогу пытается заснуть. Они достигают Сакраменто спустя пару часов.* * *
В следующем сне Квон посещает Монфокон. Эту виселицу построили недалеко от Парижа в тринадцатом веке по проекту советника Филиппа IV, Ангеррана де Мариньи. Он считал, что зрелище множества разлагающихся трупов (а на виселице могло быть повешено одновременно до пятидесяти человек) должно предостеречь жителей города от правонарушений. По странной иронии, де Мариньи сам же был повешен на Монфоконе.Вообще-то Ю Квону не очень понятно, откуда он всё это знает, но ведь это сон…Просто, думает парень, нужно будет потом не забыть и загуглить, правда это, или же просто выдумка его воображения*.Сейчас Ким идет по неровной и иссохшейся сельской дороге, вглядываясь в возвышающуюся впереди трехъярусную постройку. Сцена немного напоминает ему кадр из первой части ?Пиратов Карибского Моря?, так что он касается пальцами правой руки виска, склоняя голову. Глупости, конечно, но… внезапно под ногами что-то хрустнуло, так что пришлось опустить взгляд. Консервная банка. Монфокон раньше был единственной городской свалкой – место, где раньше стояли виселицы, и трупы преступников разлагались вместе с тушами животных, теперьразрасталось всё выше из-за гор непрекращающегося скапливаться мусора.
Только впереди он видит что-то другое – горы краски, застывшей, словно вулканическая магма из жерла вулкана. Белым цветом он видит выведенные неровные и едва читаемыебуквы: s,a,v,e. Но Квон понимает, что в этом месте никакого спасения не найти.И просыпается.
* * *Он прощается со съемочной группой и пешком идёт домой. Пешком – чтобы лучше запомнить этот город. Он смотрит на небо, граничащее с линиями крыш пагод недалеко от дома, он покупает какие-то не очень дорогие сувениры, чтобы подарить, когда вернется. Дома он кидает купленное в чемодан, где пока что только половина вещей собрана, но у парня такое чувство, что вряд ли он сможет закрыть молнию на крышке.Когда Ким стучится в соседнюю дверь, слышит за стенкой голос и заходит. В квартире только Элисон, который сидит на мягком кресле с книгой в руках. Квон узнает у блондина, что тот отправил Кевина за вином, и спустя пару минут Ким понимает, что это только уловка. Простая и банальная, чтобы сказать правду в последний день на другом континенте.- Жульничать – это нормально. Практически даже честно, - устало говорит Илай, отрываясь от книги, откладывает ее в сторону и поднимает взгляд на Квона. Тогда последнему становится ясно- скрывать больше нечего. - Я… - горло не пропускает слов, Квону кажется, что звук его речи сбавили на режим “mute”, а ему никак не удается вернуть рычаг громкости на место.
Он ведь даже не знает, догадался обо всем Элисон сам или Кевин рассказал.- Не надо оправдываться передо мной, - качает головой Илай, не отводя взгляд. А Квон с трудом выдерживает то, как блондин на него смотрит. Казалось бы, ничего такого в этом взгляде нет – ни обиды, ни злобы, нипрезрения. Илай, скорее, смотрит даже как-то безразлично, и именно в этот момент на ум Квону приходит понятие атараксии*.
И если Илаю не нужны его оправдания, то…- Илай, я не хотел ничего такого, - выдыхает Квон и садится напротив друга.- А мне за милю понятно, что это так.- Почему?- Потому что я слишком хорошо знаю Кевина.- Только не думай, что я хочу всю вину свалить на него, - просит Квон.- Нет. Не в этом дело. Нужно просто знать Кевина. Знать так, как знаю его я.
- И ты не будешь читать мне мораль?- А толку-то? В мире не существует морального абсолютизма. Ты прав по своему, а я – по-своему. Мне, например, доказывать тебе нечего.
- Значит…- Хочешь напиться с нами в свой последний американский вечер?..Квон видит легкую ухмылку на лице Элисона и почему-то ему становится смешно. Вернувшийся Кевин еще из коридора слышит громкий смех в своей квартире.
* * *Ю Квон вспоминает, как летели дни за океаном. Он не может припомнить какого-то страшного культурного шока от новой страны, навеянных сменой обстановки пограничных состояний или депрессии, разве что кратковременные нарушения сна и едва уловимые панические расстройства.
Ю Квон помнит, сколько минут радости принесли ему два новых друга на соседнем балконе. Сейчас он не может точно вспомнить, отчего именно он радовался, находясь рядом с ними, но само это ощущение накрепко засело в его памяти, когда он направил свой взгляд через толстое стекло круглого иллюминатора на борту боинга.Он помнит, что Сакраменто невероятно красив вечером, особенно если смотреть с их балкона, так даже видны крыши недалеких пагод, если хорошо всмотретьсяв горизонт каменных джунглей.Он думает, что всё, что было – это яркий и очень реалистичный сон.Ему совершенно не хотелось прощаться. В аэропорту Кевин обнял его, а Илай взъерошил рыжие волосы, которые Квон укладывал не менее двадцати минут. Они успели даже шуточно поругаться из-за этого, пока ждали начало посадки.
Квон не называл на прощание ни своего адреса, ни полного имени, ни места работы. Кевин сказал, что найдет его и без этого. Илай засмеялся и сохранил в телефоне номер Кима.
Когда самолет взлетел, Квон неотрывно смотрел за стекло иллюминатора. Облака были миражами сладкой ваты и напомнили ему день в парке аттракционов с Кевином.
Через полчаса он увидел вершины гор, и ему казалось, что где-то там внизу, среди этих острых пиков и обтекающих их, как молочный сироп, облаков, есть одна вершина, именуемая salus*._______________________________________________________________________* Гигрометр психрометрический - прибор для измерения влажности воздуха и его температуры.* Гуглить не нужно, потому что история Монфокона настоящая.* Атараксия (греч. αταραξ?α - ?невозмутимость, хладнокровие, спокойствие?) - душевное спокойствие, невозмутимость, безмятежность*Salus – от лат. ?спасение?