Ответ в шуточном стиле (1/1)

Окей, возможно он не был готов к такой работе. Он никогда не любил детей, - Филипп - исключения, - у него никогда не хватает терпения на этих маленьких, постоянно орущих ублюдков, - Филипп всегда был разумным и тихим, даже когда пускал слюни на его рубашку или упорно пытался выдрать клок волос, - и уж точно Александр Гамильтон не собирался тратить жизнь и свои способности на то, чтобы пытаться вбить что-то в головы этих сопляков.Он мог бы принять для себя этот факт, будь его местом работы средняя (или старшая) школа. Но детский сад... Видит бог, если бы не поджимающие финансы и возможность проводить время с сыном, он бы никогда не опустился так низко.Так он успокаивал себя, стоя у железных, выкрашенных веселенькой краской ворот, сжимая в одной руке портфель, а в другой - ладошку Филиппа.— Все будет окей, пап. У нас все хорошие. Кроме Икера из старшей группы. Он мерзкий.Александр улыбается, садится рядом с Филом на корточки. Если даже Филипп заметил, что он напряжен, то это никуда не годится, нужно успокоиться, если он хочет произвести хорошее первое впечатление.— Спасибо, малыш, - он чмокает его, зарабатывать детское возмущение, потому что:— Пап! Только не в нос! Я вырос из этого!Александр смеется, треплет Филиппа по вихрам.Когда по ту сторону изгороди слышатся шаги, Александр выпрямляется, поправляет отработанным движением галстук, готовый очаровывать воспитательницу, о которой часто рассказывал Филипп - миссис Скайлер.И совсем не ожидает быть очарованным сам, когда калитку открывает совсем не мисс и вполне возможно даже не Скайлер.— Директор Вашингтон! - Лопочет Филипп, и все становится чуточку яснее.Неловкой паузы, во время которой Александр пялится на (греческого бога в деловом костюме) директора детского сада Джорджа Вашингтона, не замечает, кажется, только Филипп. Мистер Вашингтон прочищает горло.— Привет, Филипп. А вы, я полагаю...— Александр Гамильтон, сэр. Отец мальчика.— Вы рано привели его, воспитателей еще нет, но, мы решим эту проблему в ближайшем будущем.— Думаю, я решение вашей проблемы, сэр.— Что? - мистер Вашингтон выглядит слегка растеряно. И даже такое выражение лица ему идет.— Вчера я разговаривал с мисс Скайлер по поводу устройства на работу в качества воспитателя, сэр.— О... - мистер Вашингтон медлит еще секунду, потом отступает на шаг, пропускает гостей внутрь. Александр никак не может избавиться от мысли, что он уже облажался. Господи, и нужно было ему...— Давайте поговорим в моем офисе, - предлагает Джордж, и, если бы не мандраж и общий абсурд ситуации, Александр был бы готов поклоняться этому голосу.Естественно, Филиппа приходится брать с собой, они терпеливо ждут, пока он переоденется, - Фил - самостоятельный парень и справляется со всем очень хорошо и ловко для четырехлетнего ребенка, - а потом их маленькая делегации направляется в офис.Это не слишком удобно – говорить о работе рядом с ребенком, поэтому у самого офиса Александр сжимает руку сына, привлекая его внимание, говорит:— Слушай, Фил. Сейчас мы будем говорить о скучных, но важных для меня и мистера Вашингтона вещах. Если тебе вдруг станет любопытно, и ты захочешь о чем - то узнать, обязательно запомни каждый из своих вопросов и задай мне его после того, как мы выйдем из кабинета.— Мы играем в офисный планктон?— Точно! Уверен, на этот раз я выиграю.Филипп смеется, и Александр не может сдержать ответной улыбки.Александр совсем не замечает, что за их беседой внимательно наблюдают. И поэтому не совсем понимает, почему, когда он поднимает от Фила глаза, Вашингтон смотрит на него с гораздо большим одобрением.— Итак, мистер Гамильтон, почему вы решили устроиться именно в эту сферу? Молодые мужчины вашего возраста...— Я не педофил, если вы об этом, - говорит Александр прежде, чем успевает подумать, тут же краснеет и прячет глаза. Господи, почему он…— Нет, мистер Гамильтон, я не об этом, - мягко говорит Вашингтон, и Александр оды готов петь его терпению. Сам себя бы он давно выставил за дверь, - Я имел в виду, что вот такие молодые люди как вы, обычно не интересуются работой с маленькими детьми.— Ну, у меня есть сын, и мы с вами оба сейчас здесь. Я подумал, что для меня это будет хорошая возможность быть рядом с Филиппом. У меня есть опыт по работе с детьми, я преподавал право в старшей школе. Я понимаю, профиль не тот, но уже что-то. Я быстро учусь и готов учиться, если мне будет что - то неизвестно. И, о, я хороший рассказчик.Джордж вскидывать бровь, Александр улыбается, чувствуя, что завладел его вниманием.— Истории, сказки - все, что угодно, сэр.— Это редкий талант, мистер Гамильтон. Не уверен, что вы очень хорошо понимаете, в чем заключается работа воспитателя, но я видел, как вы общаетесь с сыном. И я готов предложить вам испытательный срок.Александр улыбается еще шире. Хорошо, эта работа – не предел его мечтаний, но ему нравится мистер Вашингтон, и теперь он может спокойно закончить писать свою книгу, не заботясь о деньгах. В свободное от работы время, разумеется.— Для начала вам нужно собрать некоторые документы…***После нескольких лет подработок в старшей школе Александр Гамильтон был уверен, что испытал на себе все.После одного дня качестве воспитателя в детском саду, он еще больше зауважал своего сына, утвердился во мнении, что он, пусть был человек многих талантов, но терпение в это список не входило, и был готов лично выпороть каждого второго засранца, потому что, видит бог, они этого заслуживали. Выпороть или зарычит от бессилия. Позор.Он делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, задерживает дыхание на несколько секунд, вдыхает. Ладно. Хорошо. Он справится. Он, черт возьми, Александр Гамильтон, и будет пасовать перед детишками, о воспитании которых некоторые родители совсем забыли.Но, эй, все прошло не так уж и плохо! Да, два не в меру шустрых мальчугана едва не выцарапали друг другу глаза (Александр не знал, что его невинный комментарий так подогреет ссору), да, ему пришлось выстригать клок волос у девочки, потому что кто-то прилепил к ним (запрещенную!) жвачку, да, дети едва не затеяли драку едой, но вечером, когда он из последних сил заставил их угомонится (он сосчитал до пятидесяти трех перед тем, чтобы попробовать урезонить их последний раз, и то, что он не закричал на них он считает победой), они слушали его, раскрыв рты и пуская слюни (серьезно, фу).Александр разминает затекшую шею, поднимается с детского стульчика, ощущая усталость в каждой мышце, и уже хочет звать Филиппа собираться, как комнату входит мистер Вашингтон.Они видятся третий раз, (Александр в курсе, что это ВСЕГО третий раз) но Александр сначала залипает на его преступно обтянутые рубашкой предплечья, а потом понимает, что ничего хорошего в таком визите нет. Все его самоуспокоение рассыпается карточным домиком. Нет, его точно уволят.— Можете зайти ко мне в кабинет, мистер Гамильтон?И, черт, это не звучит как вопрос.Мисс Скайлер – Элайза – провожает его сочувственным взглядом.— Мистер Вашингтон, клянусь, мне очень жаль, завтра я приложу все свои усилия, чтобы такого не повторилось, мне действительно неловко, но теперь я понял, как действовать, я не подведу вас больше, и...— Мистер Гамильтон.— Послушайте, мне действительно нужна эта работа, если вы дадите мне еще один шанс, я...— Мистер Гамильтон, просто помолчите три минуты. Вам это по силам?— Мой рекорд - две, - ляпает он прежде, чем думает и едва не зажимает свой проклятый рот ладонью.Вашингтон очень выразительно вздыхает."Окей", - думает Александр, - " работа посудомойкой - это тоже работа".— Никто не обещал вам, что будет легко, мистер Гамильтон. Дети – гиперактивны и требовательны. С группой контакт находить гораздо сложнее, чем с отдельно взятым ребенком, тем более, который к вам уже привязан. Вы должны внушить им уважение, но постараться не стать врагом. Это большая работа, которая требует многих навыков, мистер Гамильтон.Александр думает, что на взрослых (или только на него?) это распространяется так же. Потому что на его памяти он еще никогда не ощущал трепет перед директором детского сада.— Я наблюдал за вашей сегодняшней работой.О, боже.— Конечно, испытательный срок еще не закончен, но…Александр уже открывает рот, снова натыкается на этот взгляд Вашингтона и закрывает его. Три минуты. Окей, он помнит. Он справится хотя бы с этим.— Думаю, у вас есть определенные задатки. Вы действительно хороший рассказчик, я давно не видел детей такими заинтересованными и сосредоточенными. Так что, я думаю, мы сработаемся с вами, мистер Гамильтон.Что? Он не ослышался?Никогда раньше Александр Гамильтон не мог бы сказать, что будучи дипломированным специалистом, пусть и с подмоченной репутацией, он будет рад тому, что его оставляют работать в детском саду с зарплатой, близкой к низкой.— Я благодарю вас за оказанное мне доверие, мистер Вашингтон, клянусь, я не подведу.Ой. Три минуты, точно.— Хотя, полагаю, вам еще есть над чем работать, - Вашингтон усмехается, складывает руки на груди, и от всего этого Александра несет, и это почти состояние аффекта, потому что в любом другом состоянии, конечно, он не мог сказать боссу, которого знает три дня:— Тогда, может быть, мне нужны дополнительные занятия? – Он пытается сделать что-то со всем голосом, выглядеть сексуально или хотя бы флиртующе, а не полоумно, но он только что закончил самую сложную смену в своей жизни и пережил чертовы эмоциональные американские горки.И он действительно хочет умереть окончательно, когда Джордж Вашингтон смотрит ему в глаза и отвечает:— Вполне возможно, я могу рассмотреть этот вариант, мистер Гамильтон.