Глава 14 (1/1)

Люциус был одет как всегда элегантно, и выбрит так чисто, что на ощупь его кожа казалась гладкой, как внутренняя часть бедра молодой девушки. Его волосы, слегка пахнущие ромашкой, вновь приобрели золотистый оттенок и резко контрастировали с черной мантией. Он направлялся в ателье «Шик от Чу» чтобы забрать жилетку с вышивкой. Когда он вошел в ателье, то увидел за прилавком Алана.Алан очень удивился, когда Люциус, обращаясь к нему, очень вежливо спросил, была ли сегодня Чу.– Она с клиентом в примерочной, мистер Малфой, – ответил он. – Она ждала вас, – Алан понизил голос. – И сказала, что если вам угодно, можете подождать в квартире. Поднимайтесь наверх, скоро она к вам присоединиться.Люциус кивнул, давая понять, что так и сделает, и зашагал по ступеням.Прошло совсем немного времени, и появилась Чу с жилеткой в руках. Когда она остановилась перед сидящим в кресле Люциусом, от него не укрылось ее обеспокоенное выражение лица. Итак, она тоже заметила, что он изменился, хоть и воздержалась от комментариев.Она развернула жилет, чтобы он мог разглядеть его и одобрить. Кобра была выполнена в насыщенных сине-зеленых тонах, сочность которых подчеркивали вкрапления желтого. Змея была изображена в боевой стойке.– Глянь сюда, – сказала Чу. – Эта жилетка с сюрпризом.Она вывернула жилет наизнанку, и снова показала ему. С изнаночной стороны на него смотрела еще одна змея. Она была другого вида, в другой позе, но вышитая в тех же тонах.Чу была очень довольна собой. – Жилет двусторонний, – пояснила она. – Таким образом, ты сможешь чередовать змей. Очень подойдет бывшему слизеринцу.Люциус взял вещь из ее рук, и внимательно рассмотрел.– Стиль исполнения вышивки один и тот же, – объясняла Чу. – Эмми сама разработала эту технику. Стежки с обеих сторон изделия образуют разный рисунок. Это ли не высшее мастерство? Люциус был с ней согласен. Он был удивлен своей реакции на ее сюрприз. Частично он списал свои чувства на недосыпание и душевное состояние. Как бы то ни было, она заслужила его благодарность. Одарив ее одной из своих самых обаятельных улыбок, он распахнул объятья. Чу села ему на колени, и они крепко обнялись, одинаково соскучившись друг по другу.Люциус обнаружил, что пригласил ее снова посетить замок Глен Мой. Он пожалел о своем предложении, как только оно слетело с его губ, но он не мог забрать свои слова обратно. Чу сразу согласилась. Затем робко, будучи не уверенной в ответной реакции, она предложила ему остаться, сказав, что ей нужно спуститься в ателье и продолжить работу.– Люциус, ты выглядишь очень уставшим. Если хочешь, ложись в кровать и поспи, пока я не вернусь, - осторожно добавила она.Он сам удивился, с какой охотой согласился на ее предложение. Когда ателье закрылось, Чу вошла в спальню и увидела, что Люциус крепко спит. Она вышла из комнаты, решив занять себя шитьем, пока он не проснется. Время от времени заглядывая к нему, она находила его спящим. Чу задавалась вопросом, почему он такой уставший и измученный, и была ли эта усталость как-то связана с таинственным сооружением в подвалах замка Глен Мой.Наконец, когда на улице уже стемнело, она зашла в спальню и обнаружила, что он проснулся. Чу присела на кровать, накрыла его руки своими и улыбнулась. – Чем собираешься заняться? Ты спал очень долго, должно быть, твоему организму требовался полноценный отдых. Тебе уже лучше? Если ты голоден, мы можем поесть. А может, ты хочешь, чтобы я к тебе присоединилась? Не обязательно заниматься любовью, мы можем просто лежать рядом. Люциус лениво улыбнулся и сжал ее руку.– Милая, я еще не дошел до такой стадии, чтобы не хотеть заняться с тобой любовью, когда ты лежишь рядом. И чем дольше я об этом думаю, тем заманчивей становится перспектива. Но, все же, давай сначала перекусим. После легкого ужина, они лежали в кровати обнаженные, и вяло занимались любовью. Их ласки были медленными, в них не было той настойчивости, которая стала неотъемлемой частью их интимных отношений. Они не торопясь исследовали тела друг друга, совершая неожиданные открытия: как оказалось, чувственные прикосновения к не эрогенным зонам, могут доставить больше удовольствия, чем можно было ожидать. Ни один мужчина раньше не водил губами по ее ладоням, не целовал внутреннюю сторону рук от запястий до ямочки над ключицей. Люциус воспользовался ранее приобретенным опытом, и зная, что у Чу есть очень чувствительная зона на спине он, слегка касаясь, провел ногтями по ее коже. Ощущение было настолько приятным, что она почувствовала, как сразу откликнулось ее тело, ее мышцы сжались, а влагалище стало влажным. Чу, в свою очередь, поцеловала его живот и потерлась об него лицом, наслаждаясь ощущением упругих мускулов, а мягкие волосы на его теле щекотали ее кожу. Люциус наслаждался этой нежностью и млел от прикосновения ее длинных шелковистых волос. Наконец, Чу уделила внимание его возбужденному члену, полностью взяв его в рот, она уловила вздох удовлетворения своего любовника. Когда они оба были возбуждены до предела, Люциус проник в ее жаждущее наслаждения тело. Они двигались все быстрее, пока к обоюдному восторгу не достигли одновременного экстаза.Они замерли, и некоторое время их переплетенные тела наслаждались отголосками недавнего блаженства. ***Выходные в замке Глен Мой начались прекрасно. Люциус устроил Чу еще одну прогулку в горы, на сей раз в другом направлении. Он показал ей спрятанное в лощине озеро, над которым кружили и галдели морские птицы с побережья. Затем, стоя над лощиной, они смотрели на море, наблюдая за легкой рябью на сине-серой воде, пытались сосчитать острова, хоть и нельзя было сказать наверняка, где расплывчатые очертания одного перетекают в другой. Они пили виски на фоне голого горного ландшафта, и обнаружили, что иногда разговаривать вовсе не обязательно. Было не важно, что сильный ветер частенько уносил их слова прочь. Вечер они снова провели в постели. Люциус чувствовал, что стоит предаться плотским удовольствиям, и все его заботы исчезают. Потом он крепко заснул. Проснувшись, Чу обнаружила, что он все еще крепко спит. Она встала, надела шелковый халат, висевший на двери, и пошла в библиотеку. Там она принялась рассматривать уставленные книгами полки, поражаясь обилию редких изданий. Она уже собиралась выбрать какую-нибудь книгу и вернуться с ней в кровать, когда внезапно ощутила настойчивое желание спуститься в подземелья. Какая-то часть ее рассудка твердила, что это будет крайне неразумно, но она была как будто не в себе. Она медленно приблизилась к кривой каменной лестнице и начала спускаться, останавливаясь на каждой ступени, но повинуясь непреодолимому принуждению. Спустившись, она почувствовала холод, хотя в комнатах замка ей в этом халате было вполне комфортно. Домовые эльфы поддерживали огонь в каминах, когда здесь бывал хозяин, но в подвале температура была намного ниже, а воздух был сырым и пах плесенью. Она задрожала, попыталась вернуться, но не смогла. Чу продолжала двигаться вперед, она вся покрылась гусиной кожей, а сквозь шелковую ткань халата выделялись затвердевшие от холода соски. Когда она спустилась в подземелье, то миновала все ходы, пока не достигла комнаты, в которой она переводила Люциусу и китайскому волшебнику Ли. Там она остановилась, ощутив внезапную вспышку страха, и завертелась, намереваясь сбежать. Затем она против воли повернулась и, как будто на автомате, шагнула в комнату. Часть ее сознания отметила, что перед ней была удивительная гробница из бледно-зеленого нефрита. Она ожидала увидеть нечто подобное. Она прошла вперед, остановившись в центре сооружения. Чу услышала тихое шипение и увидела тащащееся к ней существо, которое было то ли животным, то ли человеком, а может, порождением воспаленного разума. Оно передвигалось с большим трудом и, издавая стоны и вздохи, плелось вперед. Оно остановилось в полуметре от Чу и уставилось на нее, сверля взглядом. Когда оно повернуло голову, кошмар стал еще ужаснее – она увидела, что на затылке существа есть второе лицо. На нее глядела рожа, еще более отвратительная, чем первая. Она видела выражение этих ужасных глаз: в них читалась жадность, вожделение и злоба. Внезапно, Чу каким-то образом поняла, что знает кто это. Не имея возможности двигаться, связанная невидимыми путами, она смотрела в глаза Волдеморту.Почти не осознавая что делает, Чу заговорила с ним. - Этого не может быть. Вы погибли. Авроры показали мертвое тело, поэтому все думали, что вы умерли.Злая, кривая улыбка расползлась по его изуродованному лицу, и высокий голос с триумфом произнес: - Хорошо я вас всех одурачил, не так ли? Все маги, за исключением некоторых избранных поверили, что я был убит. Нужно сказать, что почти так оно и было, но мой преданный слуга спас меня, не так ли, Хвост? Он протянул серебреную руку – мой подарок за предыдущие заслуги – и большинство смертельных заклятий, отразившись от сверкающей поверхности, полетело в Кребба. Это он умер, а не я. Мы убили авроров, и влили Креббу многосущное зелье, чтобы он превратился в меня. Это его тело нашли люди из министерства и показывали его, как мое. Но, Питер не смог уберечь меня от всех проклятий. Часть заклинаний все-таки попала в меня, и я был вынужден использовать своего самого верного слугу, чтобы выжить. Хвост с радостью позволил мне использовать свое тело, поскольку он самый преданный из моих последователей. Смотри же! Темный Лорд выжил! Мой слуга Малфой выбрал тебя, для того, чтобы ты удостоилась чести быть моей. Дай же мне рассмотреть тебя. Против воли, не в состоянии контролировать свои действия, Чу подошла к нему. Волдеморт протянул к ней серебреную руку Питера, в которой была палочка. Оцепеневшая от ужаса, Чу проследила за взмахом палочки и услышала заклинание: - Империо!