Пробуждение. (1/1)

POV Стася.

В последнее время обстановка, что окружает меня, становится все мрачнее и мрачнее. В расследовании мы не продвинулись ни на полшага, а все, потому что у нас нет никаких зацепок, хоть я и должна просто попытаться представить, как выглядит тот человек и составить его примерный портрет, но у меня даже этого не выходит. Все свидетели мертвы, и кто же тогда мне опишет его черты? Хотя даже если кто-то и остался в живых, он, скорее всего, попытался бы до конца своих дней забыть тот ужас, который он испытал.В участке всё с каждым днем становятся всё раздражительнее и мрачнее, от чего у меня возникает такое ощущение, что их просто съедает злоба. Они готовы рвать на себе волосы только из-за того, что не могут поймать этого маньяка и им совершенно наплевать на то, сколько людей могут погибнуть от его руки, ведь они считают, что им бросили вызов, а они никак не могу не принять его; они обязаны выйти из него победителями.Меня часто мучают кошмары, в которых погибает кто-то из близких мне людей, а я ничем не могу им помочь. Это страшно. Мне кажется, что кто-то за мной наблюдает как бы прицениваясь, стоит брать или нет?Родители очень обеспокоенны моим состоянием, но я ничего не могу с этим поделать. В тоже время наша компания разваливается по мелким кусочкам. Мы уже не те, что были раньше. Нас всех так перекосило, что иногда возникает такое чувство как будто мы находимся в зазеркалье. Там мы все исказились, но в реальности мы остались все теми же, но на самом деле это не так. Смерть одного из участников нашей компании сильно изменила всех и оставила отпечаток на нашей памяти. Было больно, но в день похорон никто не плакал. Было такое ощущение, что слезы остались там, где можно показать себя настоящего, а здесь только стеклянные глаза и деланный равнодушный вид. Можно было, конечно, добавить на лицо оттенок печали и грусти, но это было бы уже слишком фальшиво, а он не любил фальшь. Но он мог ее терпеть в малых количествах, а в больших никогда. И если бы мы начали все это изображать, он только бы отмахнулся от нас. Возможно, даже наорал, но только факт остается фактом, мы все видели, как он медленно засыхал. Видели, но ничего не сделали, мы по-прежнему остались равнодушными. Просто решили, что он в который раз сам совсем справиться,а он всегда приходил нам на помощь, если ему было плохо, он все равно улыбался сквозь боль, а мы нет. Мы всегда выплескивали свои эмоции плохие и хорошие, нам было все равно, если их кто-то увидит. Только мы забыли об одном… Он тоже был человеком. Таким же, как и мы, он ничем не отличался и не выделялся, у него были свои проблемы, желания, мечты, страхи, но в нем был свет, которого не было в нас, и благодаря этому свету, к нему все тянулись, как будто он мог всех согреть этим светом. В нас же наоборот была тьма непроглядная и такая плотная, что в ней можно было задохнуться, только некоторые из нас могли скрывать эту тьмы, а другие нет. Его брат скрывал ее, сначала мне показалось, что он такой же, но позже все стало на свои места. Если в нас еще было место свету, то у него не было для него места, он просто прогнил изнутри. Он был холоден, как лед, даже с нами. Раньше мы были очень близки, но оказалось, что мы его совсем не знали, он и не хотел становиться ближе к нам. Его глаза были не живые, казалось он, хочет, чтобы мы больше не разговаривали с ним и вообще забыли о нем, этим он причинял боль не только нашей компании, но и всем кто находился вокруг. Ему часто ставили его брата в пример, а он только усмехался и спрашивал: «А где, по-вашему, мой брат теперь? Правильно, в земле, где его поедают черви. Я не горю желанием присоединиться к нему». Все были шокированы. Мы все настолько привыкли к тому, что они всегда вместе и что Ник всегда заботился о нем, что когда он это сказал, все замолчали и посмотрели на него, как будто видят в первыйраз. А он только мило всем улыбнулся и пошел в класс.Да так все и началось, а теперь ничего нет. Все чувства как будто выкачали, оставив внутри вакуум, который ничем не заполнишь, а даже если и заполнишь, то там ничего не задержится. Все буквально выметается оттуда и остается только страх. Не просто, а такой что, кажется, сейчас сердце выпорхнет из груди, а кровь в венах остывает. Но это все проходит и остается лишь безжизненные и опустошенные пространства на том месте, где должна быть душа. Мне кажется, что из меня как будто выкачивают жизнь и с каждым днем ее становиться все меньше и меньше.POV Ник.

Серые беспросветные будни, которые совсем не изменяются и не окрашиваются в другие цвета. Раньше они были наполнены впечатлениями, эмоциями и еще массой различных чувств. Такое ощущение, что у меня вообще нет ничего внутри, только сосущая пустота, которая ничем и никогда не заполнится, а мне остается только делать попытки, которые ни к чему не приведут. И сейчас сидя в этом душном и наполненном людьми участке, я размышляю о том, что же будет со мной дальше, когда все это, наконец, прекратиться. И прекратиться ли, когда-нибудь? У нас нет сдвигов, нет даже, постоянного подозреваемого, а только догадки и все. Сейчас сидя в этом месте, я просто задыхаюсь. Раньше, мне нравилось сидеть в участке часами, но только не сейчас, когда здесь витает запах слишком резких женских и мужских духов и еще многих других запахов. И от одной этой смеси, что витает здесь, у меня кружиться голова, а мозг отказывается работать на полную катушку. Я вижу все, как сквозь пленку, которая делает изображение все менее четким, от чего оно становиться более размытым. А они все продолжаютговорить, и этот говор смешивается у меня в голове, создавая шум, из которого не выделяется ни одно слово. Шум режет по ушам, заставляет зажмуривать глаза, пытаясь сосредоточиться и хоть что-то попытаться расслышать.Сейчас мы едем в больницу, в которой сейчас находиться девушка. И в какой-то момент я понимаю, что мы уже в больнице. Белые стены давят на меня, а специфический запах, что витает здесь, вызывает рвотные позывы, но я, закусив губу и сжимая руки в кулаки до такой степени, что чувствую, как ногти впиваются в кожу, терплю. Палата в ней такая же, как и белые стены, и точно такой же тошнотворный запах. На кровати лежит девушка на вид лет 15-16. Разобрать, красива она или нет, сейчас почти не возможно, ведь она лежит, уткнувшись лицом в подушку, и все ее тело сотрясается от рыданий. Больничная рубашка сползла с ее плеча, и теперь видно шрамы. Их много, а я просто стою и сморю на них. Протягиваю руку и касаюсь пальцами горячей кожи, чувствую под пальцами шрамы и постепенно понимаю, что они складываются в буквы, а буквы в слова. Я оборачиваюсь на других и смотрю на них, как они еще не заметили? А они все дальше строят гипотезы, и только когда я слегка кашляю для того, чтобы привлечь их внимание, оборачиваются на меня. Я, молча, указываю на девушку, и только тогда они подходят ближе к ней. Я стягиваю с нее больничную кофту для того, чтобы показать всем остальным ее спину. В ответ на это девчонка вздрагивает, но не шевелиться.

-Давай поиграем?Вот, что запало мне в память.

Когда она, наконец, перестает плакать и разворачивается к нам, мы все охаем от неожиданности, а шеф говорит нам, что надо провести допрос, но в более мягкой форме, так как она до сих пор под впечатлением от того, что с ней произошло. Наша одноклассница - это она и никто больше.

И мы начали ее допрашивать, сначала она не хотела с нами говорить, но постепенно стала отвечать на вопросы, которые мы задавали. Только отвечала она так равнодушно, что казалось, это не с ней все произошло, а с кем-то другим.- Ты видела того кто напал на тебя?- Нет. У меня были завязаны глаза.- Но он, же общался с тобой?Она вновь трясет головой в знак протеста, а потом еле слышно отвечает.- Он всегда приходил и уходил в одно, и тоже время. Он был молчалив, и его не волновала ни я, ни мои расспросы. Я его не видела, только тень, но даже и ее я не смогу описать.В конце концов, шеф заканчивает это, и мы все выходим на улицу, где стоим и обсуждаем все. Зацепок у нас нет до сих пор, а это значит, что возможно все напрасно. Мы стоим где-то минут 15, а может и больше, я уже давно потерял счет времени. Крик режет по ушам, и мы все оборачиваемся в ту сторону. Перед нами такая картина: медсестра держится за перила, чтобы не упасть, она вся бледная и смотрит вверх, а там вверху на крыше стоит одинокая фигурка и всем понятно, что она собирается делать. И никто не собирается ее останавливать. А, нет. Кажется, ошибся. Вон, люди выбегают на эту крышу, но видимо ей и это нипочем. Как только они собираются подходить ближе, она оборачивается на них, от чего я не вижу ее лица, но мне кажется, что сейчас там только равнодушие и ненависть. А дальше все как во сне, их бесплодные попытки ее остановить, а если нет, то уговорить отойти от края, а потом схватить ее. Она что-то отвечает, видимо, слишком холодно, а еще она очень упряма. Врача это злит, но он это и не скрывает. Старается не повышать на нее голос, но он почти сорвался, и она это видит, поэтому просто отворачивается от них. Несколько секунд смотрит, вниз, как будто решая прыгать или нет, а ветер слегка подталкивает ее и это видно, как она качается от его порывов.Хотя это не мое дело. Я отворачиваюсь для того, чтобы дать ответ на вопрос и в тоже время, мы слышим шлепок тела о землю. Вот и все. Что от нее осталось? Наши воспоминания, да и то не все хорошие - холодное бледное и безжизненное тело, рядом с которым лужа крови, что растеклась под телом. Несколько минут у всех шок, а потом все начинают суетиться и куда-то бежать, только я один остаюсь на месте. Я вижу, как сюда притаскивают шланг и обливают асфальт в попытке оттереть его от крови, тело уже увезли. Вода, окрашенная в кровь, стекает, и это зрелище завораживает меня, от чего я стою в оцепенении.Сквозь вату доноситься голос, окликающий меня. Оказалось, что все уже сели в машину и теперь ждут только меня. Я привычно забираюсь в машину, занимая место около окна, ведь мне надо подумать о тех словах. Интересно это вызов? Или предложение? В любом случае, мы принимаем его, а если быть точнее, то я принимаю. А остальные как хотят.POV Стася.

После того, что произошло, нас всех развезли по домам, только я вышла из машины раньше, чем мы доехали до моего дома. Мне нужно было подумать обо всем, и даже о том, что сказать родителям, ведь они наверняка будут спрашивать. Хотя я обычно ничего им не рассказываю и, кажется, они с этим уже давно смирились. Это страшно. Лично мне, а как всем остальным я не знаю. Просто сегодня ты был, а завтра тебя уже нет. Но она сама приняла такое решение и не мне ее судить. За своими мыслями я и не заметила, как забрела не в ту сторону, а сзади раздавались шаги. Решив не обращать на них внимания, я пытаюсь разобраться в какую сторону мне идти, но отчетливо слышу, как падают капли с трубы и, ударившись о землю, они разбиваются.

Кап…Кап…У меня бешено стучит сердце в висках, и страх сковывает меня. Ноги дрожат и подгибаются, а сил хватает только на то, чтобы обернуться. В этой кромешной темноте я вижу глаза. Такие дьявольские глаза не могут быть у человека. Они буквально горят изнутри рубиновым цветом. А в ночной тиши раздается немного хриплый голос:

-Ты мне подходишь.Судя по этому голосу, это существо явно довольно. Я не успеваю спросить для чего я подхожу, так как чувствую укол, я даже не могу разобрать куда. И, кажется, вон он тот Морфей, которого я так долго ждала в своей кровати, только на этот раз он сам принимает меня в свои объятия.

POV Некто.

Мне нужно исчезнуть. А для этого мне нужен носитель. Скорее всего, девушка из той компании вполне подойдет. Она не очень высокая, у нее дивная фигура и милое личико, но только у нее голубые глаза, а это мне не очень нравится. Но ничего, я это быстро исправлю, она не будет сопротивляться, просто не сможет.Мы будем оба в выигрыше от этой сделки. Она будет спокойно спать, а у меня, наконец, появиться тело, через которое я смогу довести свое дело до конца. Она мне уже нравится, сама попалась в мою ловушку, осталось только поймать ее и все.-Ты мне подходишь.Старается обернуться. Глупая, ничего кроме моих глаз ты не увидишь. Но тебе это уже и не нужно, ведь ты уже спишь и будешь помнить все это, как очередной кошмар, я знаю это. Просто это мое желание.-Наконец! У меня есть мое собственное тело! Просто невероятно, но надо его испытать, и начну я прямо сейчас.Иду на заброшенную улицу, где почти всегда бродят компании или еще кто-нибудь. Тем более, кто ожидает подвоха от хрупкой девочки? Правильно, никто! А она, точнее я, все сделаю сам.Все! Пришло время развлекаться. О, там есть один человек, который мне вполне подойдет.End POV.

Сзади раздаются шаги. Подросток, сидящий на лавочке, оборачивается, но никого не видит. Он пожимает плечами и разворачивается. В это время из темноты выходит красивая девушка. Стук ее небольших каблуков разноситься далеко по всем переулкам и дорожкам парка. Она улыбается.- Ты не против, если я присяду? – Ее голос был необычайно нежен, он действует на него успокаивающе, от чего он только кивает в знак согласия.Дальнейшее время, беседуя с ней, он помнит плохо. Они смеялись, очень много смеялись. Потом говорили обо всем на свете, она ловко обходила те темы, которые были ему неприятны. Он только мог догадываться, откуда ей все известно? Но это его не волновало, ему было хорошо с ней вот и все. В какой-то момент они уже стояли и обнимались, а в следующие мгновения, он почувствовал, как нож входит в его тело. Он хотел закричать, но она ловко заткнула его поцелуем. После этого он начал биться у нее в руках, а она только покрепче прижимала его к себе. В какой-то момент она выпустила его из плена своих рук, и он упал в траву. Все ещё влажную, от недавнего дождя. Из его горла вырывались стоны боли, а она, кажется, этого и не замечала. Из кармана кожаной куртки она достала еще несколько ножей, которые были, словно зеркало, сквозь которое он мог видеть свое отражение.Она подходит все ближе и ближе, садится перед ним на корточки, а он только и может, что смотреть на нее умоляюще, ведь белая футболка почти вся пропиталась кровью от раны. Но она качает головой и вонзает нож ему в запястье, от чего он надрывно кричит. Со вторым запястьем, она проделывает тоже самое. Ему кажется, что его крики слышит уже весь город, но оказывается, он мог кричать и громче. Он просит ее остановиться, но она только отрицательно качает головой.- Прощу тебя, прекрати! – буквально умоляет он со слезами на глазах. В ее глазах на секунду отражается страх, она подходит к нему ближе, проводит кончиками пальцев по лицу, вплетая руку в его волосы, ласково шепча:

- Тише, тише, малыш, все будет хорошо. Я тебе обещаю, мне просто скучно. Я хочу поиграть.А дальше вереница ударов лицом об асфальт и пинки, под дых. Он буквально захлебывается в крови, а она лишь с наслаждением смотрит. Он больше не может кричать, так что только болезненно стонет, но когда она приподнимает его футболку и холодный метал, касается его кожи, он кричит, так что уши закладывает и, кажется, что от этого крика треснут все окна в городе. Кричит от боли, унижения и обиды, а она продолжает свое дело. Вводит нож еще глубже в мягкую и податливую плоть, а после ведет его прямо к сердцу. Она чуть приподнимает его тело над землей и снова целует, но этот поцелуй со вкусом смерти. От ее губ у него кружится голова и, кажется, что жизнь покидает его. Но вот он снова на земле и думает только об одном: «Как обидно, что он многого в жизни не сделал». А после он засыпает теперь уже навсегда, а она сжимает его еще бьющееся сердце, вырванное из груди, в руке. А после морщиться, и роняет его. Она вся в крови, ее губы перепачканы кровью, но ей это нравится. Она проводит языком несколько раз по своим губам, собирая этот металлический привкус, азатем довольно улыбается. Она падает на колени и начинает смеяться громко и счастливо.- Да, вот оно! То чувство, которого мне не хватало! Вот оно, мое настоящее пробуждение.Из парка еще долго раздается ее смех. Такой звонкий и по-детски, счастливый. А что будет завтра не так уж и важно.