Глава 1 (1/1)

Судя по искаженному телефонной трубкой шуму машин и гудящему рою голосов на заднем плане, женщина шла по оживленной улице:- Ты обещал мне отправить главу на прошлой неделе, а через месяц уже должен прислать первую часть. Ты помнишь такие слова, как контракт, обязательства, совесть?- Да, слышал про них где-то. Ева, все под контролем, - заверил Валландер, всматриваясь в пасмурный пейзаж за окном. - У меня просто небольшая техническая... пауза.- Что у тебя стряслось? - безэмоциональным голосом спросила агент. Кажется, она давным-давно разучилась переживать и волноваться так, чтобы об этом узнавали ее подопечные. Незыблемая скала спокойствия по имени Ева.- Чертов ноутбук вдруг заискрился и умер, - Курт губами вытянул из пачки сигарету. - Уа фсем домэ пагаш швет, прэдставляеш? - затем все-таки перехватил ее пальцами, потому что долго так разговаривать было нельзя, а зажигалкой или спичками карманы его порадовать отказались. - Пришлось вызывать электрика. Пока тот приехал по нашим-то дорогам, пока из ремонта ответили, что этот их твердый диск с памятью восстановлению не подлежит. У меня, конечно, остались записи на бумаге, но сам текст придется реконструировать практически с нуля, - Курт надеялся, что его оправдание звучало более правдоподобно, чем “мое сочинение съела собака”.- Ты опрокинул на него стакан, признайся.- Дорогая, это детали, - вещал Валландер, переворачивая папки на столе в поисках зажигалки. - Мы же оба - взрослые люди и понимаем, что смысла сокрушаться о пролитой жидкости нет, будь то молоко или еще что-то. Нужно... идти вперед, что бы ни случилось. Я пришлю тебе главу в самое ближайшее время.С той стороны трубки зазвенела напряженная тишина, насколько позволял ей быть тихим лондонский бульвар.- Ты меня никогда не подводил, и только поэтому я так спокойно отношусь к твоим выходкам. А теперь послушай меня внимательно, Курт. Обстановка в редакции изменилась, у нас новый главный редактор, - следующую часть ее реплики проглотил и унес с собой клаксон невидимого автобуса, но переспрашивать Валландер не стал, основная мысль и так была понятна: шеф сменился. - И вроде бы мужчина нормальный, - продолжала рассказ Мальстрём, - Только зациклен на формальностях. Не подумай, против тебя лично он ничего не имеет, но вот по поводу твоей безответственности и наплевательского отношения к срокам уже успел высказать мне целый букет претензий, - Курт только набрал воздуха в грудь, чтобы начать оправдываться, как необходимость в этом отпала. - К счастью, этот вопрос я уже уладила.- О, Ева, ты - божественная женщина!- Подожди петь песни. Решение тебе вряд ли понравится, но это единственный способ выпустить книгу, не отсылая в редакцию ежемесячный отчет. С завтрашнего дня у тебя будет помощник.Теперь трубка озадаченно умолкла с другой стороны.- Какой-такой “помощник”? Может, ты еще соавтора подыскала за моей спиной, или это приятная новость для следующего звонка?- Не нервничай, тебе вредно. Я же с тобой спокойно разговариваю, да? Помощник, секретарь, молчаливый наблюдатель. Будет лучше, если он поживет у тебя, ты в половину комнат все равно не заходишь, такой домина пустует, - когда Ева старалась кого-либо в чем-либо убедить, со стороны это выглядело, как прущий напролом танк. Аргументы сыпались из ее уст один за другим, и прежде чем оппонент находил, что ей возразить, Мальстрём уже двигалась дальше, безжалостно сминая под своим напором любые попытки ей противостоять. - Между прочим, я для этих целей жертвую любимого ассистента: мальчик воспитанный, умный, ответственный. Запрограммирован на то, чтобы вы со спиртным встретились минимальное количество раз, в остальном он твоей работе мешать не будет. Извини, я опаздываю на встречу, не могу продолжать разговор.- Стоп. Стой, Ева.- Удачи.- Подожди! Никуда ты не опаздываешь. Мы не договорили.- Курт, и слушать ничего не желаю. Парень - золото, ты мне еще спасибо скажешь, - на одном дыхании ответила Мальстрём и нажала на кнопку отключения связи.- Жизнь полна страданий, - грустно протянул Курт, прикурив от найденного на комоде игрушечного пистолета, - И все они достались Курту Валландеру.К вечеру следующего дня он и думать забыл про Мальстрём, редакцию и даже книгу. Как обычно, проснувшись около двух часов пополудни, Курт для успокоения остатков совести пострадал над парочкой страниц, потом распсиховался, не сумев разобраться в настройках нового ноута, скурил полпачки сигарет, долго не мог найти таблетки против головной боли, зато наткнулся на непочатую бутылку виски, которая в самом скором времени отвлекла его и от мигрени, и от тягостных мук творчества.В общем, кто бы ни жал на звонок двери в тот непогожий августовский вечер, он бы вряд ли нашел понимающего собеседника в лице хозяина дома.Послушав невыносимо громкую трель с минуту-другую и осознав, что язык тонких намеков его ночному гостю неведом, Курт совершил титанические усилия и поднялся с дивана. Шаркая по коридору, он покосился на большие напольные часы - восемь вечера - в такое время никто нормальный в их края носа не кажет. Только свидетели Иеговы и сумасшедшие. Собрав по пути запас нехороших предчувствий, Курт распахнул дверь.На верхней ступеньке стоял высокий молодой человек, держа над головой портфель и безуспешно пытаясь укрыться под ним от потоков дождя. Но подгоняемый штормовым ветром ливень набрасывался на него со всех сторон, и вода в таком изобилии стекала со светлого пальто, будто парень добирался сюда вплавь.- Простите, что так поздно, мистер Валландер, к вам очень сложно добраться, дорогу совсем размыло. Я даже думал бросить машину и пойти пешком, но не был уверен, что не собьюсь с пути без фонаря, - тараторил парень, и Курт уже по одной только скорости речи, догадался, что перед ним стоит подарок от Евы. Тот в свою очередь заметил, что слова его не вызывают ровно никакой реакции, повёл плечами и дрожащим от холода голосом начал озвучивать заранее заготовленный текст. - Меня зовут Магнус, - но продолжить ему не дали, Курт к общению расположен не был.- Вас сюда никто не звал, молодой человек, - рявкнул он, наверное, не с самыми трезвыми интонациями, зато вложив в них всю злость на вернувшуюся мигрень.Магнус испуганно дернулся, при этом капля воды слетела с кончика его острого носа. Курт посчитал, что первое знакомство произвело нужный эффект, и юнец уберется туда, откуда пришел.- Меня прислали из издательства, ваш редактор просила... - Сделал еще одну попытку переступить порог Магнус.- О, она может запихнуть свои просьбы вот сюда, - перекрикивая разыгравшуюся стихию, Курт пьяно хлопнул себя по задней стороне бедра, предположительно целясь немного выше. При этом он случайно стряхнул пепел с тлеющей сигареты, и тот немым укором опустился на недавно почищенный ковер. Черт, Мойра снова будет пенять ему за неаккуратность.- Сэр, я, - вновь подал голос Магнус, вконец отчаявшийся попасть внутрь.Курт не стал его слушать и просто закрыл дверь. Будет он еще разбираться с мокрыми канцелярскими мышами на ночь глядя.Магнус забрался в машину, чувствуя себя смертельно уставшим и замерзшим. Наплевать бы на все и дать деру, но пригретое место под крылышком у Мальстрём терять не хотелось. Он и так с большим трудом выиграл конкурс на эту вакансию. Какие-то год-два работы под ее началом с бонусом в виде хороших рекомендаций, и перед ним окажутся гостеприимно распахнуты двери любого издательства. Ради этого стоило потерпеть хамство авторов, и повышенную влажность, и адский холод.- Чертов август, чертовы хляби небесные, - крупно дрожа, Магнус искал в списке контактов имя начальницы, - Связь-то в этой чертовой глуши хоть рабо... О, добрый вечер, мэм! Извиняюсь за поздний звонок, но Валландер спустил меня с крыльца.- В каком смысле?- Я сказал, что приехал от вас, и он захлопнул дверь перед моим носом.- Боже, что за идиот?- Мэм, я...- Не ты идиот, Магнус. Не ты.- Мне оставаться здесь? Льет как из ведра, я уже промок до нитки.Мартинссон неритмично стучал зубами и терпеливо ждал ответа, пока Мальстрём думала о чем-то своем.- Он пьян?- В дым, мэм.- Отправляйся в отель. Сегодня с ним разговаривать бесполезно. Позвони мне завтра, - распорядилась Ева, но парень различил за этим ровным тоном накатившую усталость, - И Магнус. Будь понапористее, время пряников закончилось. Доставай кнут и вали всю ответственность на меня. Я очень на тебя рассчитываю.Следующее утро неожиданно для Курта наступило страшно рано, около полудня, хотя по всем признакам помятости на лице он планировал проспать до глубокого вечера. Это Магнус смог рассмотреть в щель между косяком и приоткрывшейся дверью.- Мистер Валландер, - Мартинссон вовремя успел всунуть свой портфель в образовавшийся проем, - У меня приказ брать дом штурмом.- Может, еще и дев для порабощения тебе приготовить? - проворчал Курт, пытаясь выпихнуть портфель наружу, но Магнус сообразил налечь плечом на дверь так, что у них было больше шансов сорвать цепочку, чем урегулировать конфликт мирно.- Благодарю за заботу. Достаточно просто сдаться на волю захватчика, я обойдусь вами.- Да размечтался.- Я не собираюсь тратить время на длительную осаду. И если вы сомневаетесь в серьезности моих намерений, могу бросить пару камней в эти чудесные витражные окна на втором этаже, - с вызовом сказал Магнус. Валландер признал, что в обсохшем варианте парень вел себя намного агрессивнее и убедительнее. Если бы Курт знал, он бы заранее заготовил флакон с пульверизатором и поставил его на столике у входа.- И сам себе сделаешь хуже - каждое из них стоит, как твоя машина.- Мистер Валландер, мою причастность еще потребуется доказать. Без записи с камер видеонаблюдения, на которых вы сэкономили, но с очевидным намерением от меня избавиться, вы и ваша репутация с треском провалитесь в любом суде.Под напором грубой силы извне и абстинентного синдрома - изнутри Курт решил сдаться.- Хорошо, подвинь свои кости, я сниму цепочку.Пока он возился с дверным замком, в прихожей зазвонил телефон. Поэтому Валландер распахнул перед Магнусом дверь и, ругаясь, кинулся отвечать.Беда не приходит одна. В последующие десять минут Ева напомнила все самые постыдные, ужасные и неловкие события его жизни, непосредственной свидетельницей которых ей посчастливилось стать, и из которых, если Курт в силу своего возраста и чрезмерных возлияний сумел забыть, она помогла ему выбраться целым и относительно невредимым. И вот за все ее многолетние труды Курт не может сделать такое маленькое одолжение, как сократить потребление спиртного и потерпеть рядом тихого молодого человека?Редко когда Валландеру становилось по-настоящему стыдно, но вот сейчас, стоя с диким похмельем в темном коридоре и выслушивая справедливые слова укора от близкого человека, Курт очень хотел закопаться прямо под этот старинный дубовый паркет.Когда он вернулся к Магнусу, то внутренне ощущал себя, словно только что родившийся Далай Лама. Курт способен был совершить любое чудо, даже угостить чаем этого юнца, так некстати свалившегося на его седеющую голову. После того, как сам перехватит несколько кружек воды, конечно. Или ведер. Голова раскалывалась хуже, чем накануне. Отказаться на некоторое время от алкоголя Курт решил твердо, потому что навык трезвого мышления при общении с новым сожителем ему наверняка понадобится. И курить заодно надо бы бросить, снова. А то он совсем себя запустил в последнее время. Как все-таки Мальстрём умеет промывать мозги - секта, а не женщина!Оказывается, Мартинссон все это время мялся у входа, не решаясь пройти в комнаты без приглашения, и вместе с тем чувствуя себя неловко из-за необходимости подслушивать чужую беседу. У них и было каких-то десять сантиметров разницы в росте, но Курту приходилось смотреть на парня снизу вверх, и это начало угнетать известного автора с первых минут знакомства. Впрочем, Мартинссона извиняло то, как он вполне искренне смущался под изучающим взглядом Валландера. А может, его вынуждал прятать глаза потрепанный вид хозяина дома, кто знает?Растеряв прежний пыл, но включив внутреннюю решимость не зарекомендовать себя полным идиотом, Магнус наконец взял себя в руки. Он тихо кашлянул, прочистив горло, и теперь стоял собранный и серьезный, словно офицер, готовый держать ответ перед командующим войсками.- Я так и не представился. Магнус Мартинссон, - отрапортовал он и протянул Курту не по-мужски изящную ладонь.***Мартинссон был прилипчив, как самый истовый поклонник творчества, допущенный в святая святых - мастерскую художника. Он молчаливой, внимательной тенью присутствовал в гостиной, следовал за Куртом в столовую, иногда даже сопровождал до холодильника и разве что в ванную пока не рисковал соваться. Понятно, что бросая подозрительные взгляды на каждую не самолично заваренную чашку с чаем, парень просто выполнял свою работу, только такие неприкрытые инсинуации порядком портили Курту настроение. От этого неусыпного контроля хотелось сделать Магнусу что-нибудь гадкое, но что именно, Валландер пока придумать не мог. Как и многие авторы, он мысленно сделал пометку подумать об этом завтра, но каждый раз благополучно забывал составить великий план мести.Курт понимал, что его нынешняя раздражительность объяснялась не столько присутствием постороннего человека в доме, сколько недостатком привычного алкоголя в крови. Но держать в себе любые неприятные эмоции он категорически отвык, поэтому позволял себе срываться на Магнусе при малейшем поводе. Однако тот тоже оказался не из робкого десятка.- Так ты прочитал их все? - спросил Курт так небрежно, словно вопрос касался погоды, а не самого значительного труда его жизни. В будущем, конечно, он думал написать что-то, как говорят, нетленное - великое и несгораемое в разрезе вечности. Но пока дела обстояли именно так - каждый, кому было знакомо имя Курта Валландера, знал его по серии детективных романов о жизни лондонского следователя Кеннета Браны. Были еще неплохие пьесы и сценарии к фильмам, собравшие хорошую кассу - Курту всегда было сложно удержаться в рамках одного жанра или формы - но на взгляд самого автора эти разнопестрые произведения создавались из-за сиюминутной увлеченности или необходимости платить по счетам, а, значит, не могли представлять ни для кого серьезного интереса, особенно - для вечности. С Кеннетом Браной дела обстояли иначе, Курт настолько прикипел к нему, столько времени провел за обдумыванием его жизни, что порой детектив казался более реальной фигурой, чем он сам.- Прочитал, конечно. Я работаю на Вашего...- Твоего, - не задумываясь, поправил Валландер. Он уже не первый день пытался приучить Мартинссона не выкать в своем присутствии.- Твоего, - закатив глаза, повторил Магнус, - Агента. Разумно предположить, что я читал всё, что вышло из-под пера ее клиентов, - и, словно оправдываясь, добавил. - Вас не так уж и много.- И что скажешь? - Курт про себя отметил, что мальчик слишком порывист и эмоционален для того, чтобы вести непринужденную светскую беседу, как ему того явно хотелось бы. Но сами попытки ее изобразить смотрелись забавно.Магнус задумчиво глянул на Курта: интересовало ли именитого автора мнение простого ассистента? Конечно, нет. И Мартинссон лучше многих это понимал, но неожиданно для себя решил поучаствовать в этом фарсе. С видом признанного ценителя детективного жанра он поспешил ответить:- Легкий слог, сложные герои, сюжет захватывающий, но не оторванный от действительности. Что можно сказать? Конечно, не Агата Кристи, но определенно неплохой детектив.Курту понравилось, что парень решил ему подыграть. Он притворно нахмурился и цокнул языком.- Коллегия литературных критиков пропадет без такого таланта, молодой человек. Напомните мне позже, я отошлю им рекомендации на Ваш счет.- На твой счет, - с издевкой подчеркнул Магнус. - Меня прислали, чтобы помогать, а не петь дифирамбы. Мисс Мальстрём ожидает первый черновик через две недели - мы ведь не хотим ее разочаровать?А раньше Курт по-наивности считал, что это его мама была самым выдающимся мастером раздражающих риторических вопросов.- Ты давно работаешь у Евы?- Полгода.- А раньше у нее в стажерах была такая умная симпатичная девочка... забыл имя.- Анн-Бритт. Она и сейчас занимается делами в офисе.- Точно. Мы с ней хорошо ладили в свое время. Интересно, почему Ева ее не прислала?- Потому что муж и третий месяц беременности мешали бы ей исполнять те обязанности, на которые ты надеешься?- Я...- И если тебе так не хватает женского внимания, могу узнать телефон эскорт-услуг.Мартинссон с самым невинным видом похлопал ресничками.- О, перестань, - скривился Курт и надолго задумался. - Послушай, ты же... совершеннолетний?Его обожгли свирепым взглядом.- Разумеется.Глупый вопрос, о таком в принципе не стоило спрашивать, тем более в обстоятельствах, когда отношения между ними напоминали по температуре воду за бортом Титаника. Но парень выглядел таким юным, даже подростковые щечки еще не сошли, так что Магнуса можно было отнести к возрастной категории “от 17 и старше, но не так, чтобы очень...”. Курт просто подумал об этом и тут же задал вопрос вслух, не предполагая, что он прозвучит так неправильно. Впредь следовало бы следить за языком и разговаривать на нейтральные темы. Что-нибудь, что было бы приятно им обоим и не подразумевало личных изысканий.- Я могу показать тебе парк. Если хочешь...Брови Магнуса взметнулись вверх, и крайняя степень изумления застыла на красивом лице, сделав его похожим на удивленную фарфоровую куклу.- Этот вопрос как-то связан с предыдущим? - процедил Мартинссон, и Валландер, до которого наконец дошло, что он только что сморозил, покраснел до кончиков ушей. - В любом случае - нет, спасибо.На своей шкуре получив достаточное представление о заточенности Мартинссоновских острот, Курт вскоре предпочитал на них не нарываться. Но иногда он просто не мог удержаться от соблазна вытащить мальчишку из раковины спокойствия, хотя это и удавалось довольно редко. К сожалению, Магнус и сам стал держаться куда более уверенно в присутствии Курта, успешно лавируя между двумя состояниями: тихим равнодушием и язвительным комментированием в том случае, если его нарочно старались вывести из себя. Иными словами – новый помощник не мешался и благоразумно не лез под горячую руку.Только Курт за долгие месяцы уединения соскучился по живому общению гораздо сильнее, чем можно было предположить, и все равно приставал к Мартинссону с разговорами. Напрасно. Парня замкнуло на вежливом неучастии, и легче было добиться срочной аудиенции у Английской Королевы, чем выбить из него пару лишних слов.Помнится, прошла всего лишь неделя с тех пор, как Евин мальчик вторгся на его территорию, а Валландеру уже хотелось достать остатки свадебного сервиза и добить то, что они с женой не успели. Звон бьющегося фарфора оживил бы нездоровую обстановку в доме. Их с Хеленой это не раз спасало - то был чудесный по своей хрупкости и мелодичности сервиз.Одним недобрым утром Курт спустился вниз и застал странную сцену - хмурый Мартинссон стоял у плиты и варил какао. За окном шумел занявшийся еще с ночи дождь, и сумеречный свет так и не развернувшегося в полную силу дня делал картину еще более сюрреалистичной.Курт подошел к кофемашине и деловито потыкал в кнопки, надеясь получить от нее двойной эспрессо. Аппарат натужно загудел, осмысляя поданные команды, внутри него что-то громко защелкало.- Жуткий ливень, - обронил Курт как бы между прочим.- Угу, - ответил Мартинссон, даже головы не повернув в его сторону. На взгляд Курта, это было невежливо.- Похолодало, не правда ли? - предпринял еще одну попытку завести светскую беседу Курт.- Возможно, - Магнус выразил уклончивое согласие на грани с очевидной грубостью. Сдержанный тон дал понять, что голос Курта представляет такую же информационную ценность, как шум капель за окном или тихое бульканье какао в кастрюльке.И это вывело Валландера на новый виток внутреннего бешенства, тем более что кофемашина поурчала, да и затихла, по каким-то собственным соображениям так и не выдав желаемый напиток. Фильтр что ли засорился? Возиться с непослушной техникой на глазах у Мартинссона до смерти не хотелось, а тот вел себя так, словно в комнате был один и не видел, как на расстоянии вытянутой руки умирает человек без своего утреннего кофе.Курт попытался развить безобидную тему погоды, осени и осадков, но Мартинссон, неспешно помешивая ложкой кипящую субстанцию, отвечал кратко и столь сдержанно, что хотелось распахнуть ставни и вышвырнуть его чертову ложку далеко в сад.- И ветер поднялся, - уже из чистого упрямства продолжил обоюдную пытку словами Валландер, - Отвратная погода.- Не хуже, чем неделю назад, - наконец холодно бросил Магнус и снял какао с плиты.Не обязательно было обладать талантом Шерлока Холмса, чтобы понять, в чей огород сейчас полетела ложка. Точно в такой же разгул стихии, когда вменяемый хозяин не предложит своему четвероногому другу совершить променад по пересеченной местности, Курт выставил парня на улицу, и у того были все основания злиться. Но сколько же можно? Он извинился несколько раз! Пробудившуюся совесть немедленно придушил приступ раздражения: будет еще какой-то мальчишка указывать ему, как он должен вести себя в собственном доме!Воздух был наполнен неловким молчанием и потрясающим ароматом какао-бобов. Курт плюнул на кофе, капитулировав с места сражения, и ушел за компьютер, где принялся блуждать по строчкам непроснувшимся взглядом, его подлый мозг никак не хотел включаться в работу.Магнус поставил рядом с клавиатурой дымящуюся чашку и, ни слова не говоря, прошествовал дальше по заранее продуманной траектории. Курт несколько секунд пораженно пялился на преподнесенный дар и вдыхал запах свежего кофе. Он был настолько удивлен, что совершенно случайно сказал “спасибо”. До зубовного скрежета воспитанный Мартинссон ответил бесцветным “пожалуйста”.***Но на этом их противостояние не закончилось. Безошибочно выбрав любимое кресло Курта, мнением которого больше никто не интересовался, Магнус дни напролет просиживал в нем, коротая время за знакомством с домашней библиотекой Валландера. Пусть он не искал повода наладить отношения и обрубал любые поползновения Курта зайти за границу личных вопросов, зато оказывался чрезвычайно полезен в моменты, когда файл отказывался открываться, документ - печататься, а письмо - отправляться. Все эти диверсии технического характера Магнус устранял быстро и без лишней суеты. Иногда даже без комментариев.Удивительно, но постоянное раздражение каким-то непостижимым образом благотворно влияло на творческий процесс. Словно глоток свежего воздуха в затхлой комнате, не облеченная в слова ярость генерировала неожиданные идеи, распалённый ум подсказывал реплики и детали, за которыми в иной ситуации стояли бы дни и недели напряженной работы фантазии. Курт испытывал невероятный творческий подъем и после каждой стычки с Магнусом с воодушевлением долбил по клавишам нового ноутбука, пьянея от накрывавшего вдохновения и долгожданной радости - текст сам ложился на экран, будто его надиктовывал внутренний голос.Ну, слово “ложился”, возможно, было использовано не совсем уместно. “Рывками разворачивался, замирал в поисках отдельных букв и нервно дергался на бэкспейсе после каждой опечатки” - такая формулировка яснее отражала навыки скоропечатания Курта Валландера. Не следует забывать, что он при всех своих неоспоримых достоинствах был прежде всего творец слова, а не стенографистка какая-нибудь. Поэтому забивание строительных свай как манера печатания, сохранилась у него еще со времен сотрудничества с печатной машинкой и воспринималась как самый верный способ набора текста.Мартинссон сперва недовольно посматривал на него поверх очередного без спроса присвоенного томика - Теннесси, насколько Валландеру позволяло разглядеть севшее зрение, - и явно сдерживал себя от неприятного высказывания. Или двух. Но через какое-то время даже его ангельское терпение пошло трещинами, и он не преминул заметить, что при таком обращении с техникой, им придется менять компьютеры чаще, чем шариковые ручки. И, чем немало удивил Курта, смиренно вызвался набирать текст под диктовку автора, раз уж он, Магнус, все равно сидит тут без дела, и его прочие таланты плесневеют от полной невостребованности.Стоило открыть рот для того, чтобы помпезно отказаться от предложенных услуг, как ноющая спина тут же стрельнула в области левой лопатки и посоветовала гордости отправиться куда подальше вместе с ее высокими представлениями о чести и достоинстве.Дела действительно пошли на лад. Курт то с важным видом ходил по кабинету, озвучивая мысли, то останавливался за спиной молодого человека, перечитывая вместе с ним новые абзацы и внося корректировки. Валландер наконец-то имел возможность как следует разглядеть Мартинссона, не вызывая ненужных подозрений со стороны последнего. Пялиться было неприлично, но у Курта теперь были целые дни для того, чтобы посвятить себя этому неблагородному занятию. Выбор у него в общем-то был небольшой: смотреть либо на Магнуса, либо в окно. И так как успевший осточертеть пейзаж за стеклом он знал вплоть до расположения последнего деревца в саду, то предпочитал изучать Мартинссона. Ловя на себе очередной пристальный взгляд, Магнус хмурился, но возмущаться не спешил.Было в его внешности и манерах что-то необычное - самобытное, несвойственное нынешней молодежи, но вместе с тем эстетически привлекательное. Он напоминал тех ребят, с которыми Курт общался во времена своей минувшей юности – начитанные, непосредственные, но вежливые и как-то по-особому воспитанные, цельные натуры. Возможно, именно по причине такого пристального внимания, тонкий английский профиль и кудрявый затылок Магнуса стали часто возникать на фоне ночной темноты, когда Курт ложился в кровать и закрывал глаза. Тот странный зрительный эффект, когда долго смотришь на картинку, она отпечатывается в сознании и потом непроизвольно начинает всплывать то там, то здесь.Валландер удивлялся, откуда у мальчишки, выросшем в мире преклонения перед компьютерной техникой, взялась такая идеально прямая спина, без малейшего намека на сутулость - это при его-то метр девяносто. Курт представлял, как строгие родители... или учителя в школе, или, может быть, преподаватели фортепиано нещадно вымуштровали в Магнусе эту правильную осанку. Кстати, от него не укрылось, с каким любопытством Мартинссон посматривал на черный рояль в гостиной, и ждал момента, когда парень попросит попробовать клавиши. Красивые руки, с завидной скоростью порхающие над клавиатурой ноутбука, выдавали в мальчике творческую личность. Ну, по крайней мере, Курту нравилось так думать.***- Он - гей, - безапелляционно заявил Валландер, - Я не могу находиться под одной крышей с геем.- Чушь и ересь, - сурово отрезала Ева и сказала что-то более грубое мимо трубки, ей сейчас было не до капризов дорогого автора.- Вдруг он будет приставать ко мне ночью? - Курт от своей версии не отступался, то был последний шанс вернуть Еве вольготно устроившегося в чужом доме юнца, а своей жизни - былую упорядоченность, если так можно было охарактеризовать прежнее существование. Да и всё к одному указывало на то, что Курт прав - бархатный голос с легкой хрипотцой, пластичность движений, ухоженный вид. Мартинссон был либо актером, либо гомосексуалистом. - Тебя никогда не запирали в доме с агрессивной лесбиянкой?- Ты усугубляешь ситуацию. Я гарантирую, что более ответственного в профессиональном плане и стойкого перед любого рода личными соблазнами юношу в нашем графстве ты не найдешь, поэтому прекрати фантазировать, - ее напряженный тон намекал, что дискутировать по данному вопросу дальше она не намерена. План Курта по выселению ребенка не сработал, зато открыл доступ к любопытной информации. Все-таки одно дело догадываться, другое - знать точно.- То есть, ты не отрицаешь, что он - гей?- Он - отличный работник, Курт, и это единственное, что должно тебя волновать. Если узнаю, что ты издеваешься над мальчиком, вызову тебя в офис вместе с нашим занудным адвокатом и заставлю зачитать вслух все, что написано в твоем контракте мелким шрифтом. Я ясно выразилась?- Более чем, - с улыбкой ответил Валландер, разве что ручки не потирая от открывшихся возможностей.Впрочем, что конкретно с ними делать, Курт так и не надумал. Там, где угрозы и шантаж оказались неэффективны, вполне мог сработать старый добрый грязный флирт, но разбираться с обвинениями в сексуальном домогательстве после недавнего бракоразводного процесса Валландер не желал еще сильнее, чем каждый день лицезреть Мартинссона в любимом кресле.И он бы никогда не признался, если бы его спросили, но в таком виде сожительства обнаруживались свои плюсы. Не говоря уже о названных выше преимуществах в виде свободных рук и отдыхающей спины, Мартинссон делал местами полезные, но в большинстве своем, конечно же, неуместные замечания по ходу правки текста. Курт и сам бы их заметил, перечитав черновики два-три раза, но так получалось значительно быстрее. Как только им обоим удавалось переключиться в рабочий режим, личная конфронтация забывалась, и они несколько часов могли с упоением трудиться над текстом, оба в одинаковой степени оставаясь довольными результатом.В качестве приятного бонуса выяснилось, что Магнус неплохо - ладно, вкусно, довольно вкусно - готовит. Сидящий на полуфабрикатах и сигаретном дыме Валландер сперва удивился принесенным на ланч сэндвичам, затем поразился появлению в холодильнике каких-то человеческих продуктов, а уж когда однажды, ближе к ужину, на кухне загремела посуда, и аппетитно запахло чем-то съедобным и домашним, Курт впал в некоторое подобие приятного шока.Такого в этом доме не случалось никогда: всех, кто когда-либо жил здесь, поразило общее проклятье - приготовить яичницу так, чтобы та не подгорела, было выше их человеческих возможностей. Сам Курт из всех блюд идеально мог приготовить только пожар в локальных масштабах: один раз у него очень живописно загорелись занавески.Приманенный ароматом еды он успел дойти до двери, когда воображаемый, но оттого не менее строгий голос Мартинссона в его голове произнес мини-речь о безответственном отношении к собственному труду. Ругая себя за мягкотелость, Курт вернулся к компьютеру и сохранил изменения в документе.Мартинссон колдовал над сковородой и не мог видеть Валландера, застывшего в дверях.- Ты только что лишил мою кухню девственности, ты знаешь об этом? - наконец решил обозначить свое присутствие Курт.- Что прости? - Магнус большими глазами посмотрел на него и торопливо вытер ладони о фартук.- С момента капитального ремонта здесь не готовили ничего серьезнее кофе, - Курт сложил руки на груди, прислонившись плечом к дверному косяку, - Только еда из ресторанов и местных пабов.- Прости, я должен был спросить разрешения на совершение противоестественных действий с твоей плитой? - Мартинссон поднял брови, с большим трудом сохраняя общую невозмутимость.Как ни старался, Валландер тоже не смог сдержать улыбки.- Нет, она уже взрослая девочка. Можете заниматься с ней, чем захотите. Что ты готовишь?- Пасту, - вдруг смутился Магнус и вернулся к совершению кулинарного таинства. Валландер только теперь заприметил в кудрявых волосах ободок, который не давал вихрастой челке падать на глаза и загораживать обзор. - Ты прости, но с замороженными существами, которые хранились в морозильной камере с палеозоя, нам пришлось расстаться. Они понимающе отнеслись к моей просьбе покинуть холодильник, отрастили ложноножки и отправились искать счастье на более гостеприимных планетах.Когда Магнус не метил своими колкостями в собеседника, его своеобразным чувством юмора даже можно было наслаждаться. Паста, кстати, оказалась съедобной. Ладно-ладно, вкусной, действительно вкусной.***Шли недели, и Магнус постепенно оттаивал, становился более разговорчивым и менее настороженным. Подзабылся и ласковый прием, которым его встретили, и пренебрежительное отношение, которым потчевали первое время. Валландер напоминал по сути своей безобидного зверя, который решил в целях безопасности изображать из себя дикобраза, но круглые сутки держать эту маску ему надоедало и за ней легко угадывался уставший, но все еще оптимистично настроенный, интересный человек. И такой Курт мог быть приятным собеседником. Если хотел. Иголки в присутствии Магнуса показывались все реже.Раз в несколько дней к ним заходила “прибраться” Мойра - уже давно не молодая, но все еще энергичная рыжеволосая женщина, которая знала тысячу и одну историю из жизни ближайших деревень. Ничего не ускользало от ее внимательного ока, так что Мартинссон за глаза прозвал ее Сауроном. И ни разу не было такого, чтобы Валландер ушел заниматься своими делами, если она желала ему о чем-нибудь поведать. А вот если Магнус ему надоедал, он с удовольствием делал вид, что тот вдруг заговорил по-португальски или это ветер шумит в стропилах крыши.При всей своей неприязни к праздному общению, Валландер мог подолгу болтать с Мойрой, пока она смахивала пыль, или отвлекал ее от уборки чашкой чая, и тогда обсуждение местных сплетен могло затянуться на несколько часов. Откуда-то из глубин национальной самоопределенности в рассказах Мойры вдруг всплывал чисто ирландский колорит героев, а вместе с ним и акцент - такой, что Мартинссон порой не мог, как ни старался, разобрать целых предложений. Курт таких проблем не испытывал и не уставал засыпать женщину массой непонятных вопросов, словно как минимум половину жизни прожил в Белфасте, что являлось далекими отголосками правды: по некоторым сведениям мать Курта была ирландкой и родился будущий гений детектива совсем не в Англии.Наблюдая за отношениями этих двоих, Магнус сделал вывод, что ирландцы даже в самых мизерных группках, могут на ура срывать рабочий процесс без всякого на то основательного повода. И чувствовать себя при этом невероятно счастливой и сплоченной нацией. Стоило Мартинссону заикнуться о том, что они заняты не тем, чем надо, как Валландер тут же осадил его любимой поговоркой: когда Бог создавал время, он создал его достаточно.Много позже Магнус понял, что отдельные герои и фразы из рассказов горничной практически в первоначальном виде перекочевали в книгу. Правду говорят, что нет пределов для ирландской находчивости и изобретательности.***Ее никто сюда не звал. Откровенно говоря, ее появление в этом доме было крайне нежелательно. И если бы в обделенной разумом симпатичной головке нашлась хоть толика ума, она бы поняла, что заявиться вот так просто, не предупредив о визите, было верхом наглости и бескультурья. Курт, к примеру, испытал жгучий стыд за ее поведение - в особенности, когда она нагло влезла на стол и без всякого стеснения запихала в рот кусок сыра, удовлетворенно пошевелив усами.- Мышь? - спросил Мартинссон, с веселым изумлением наблюдая, как гостья продолжает трапезничать, не обращая внимания на людей.- Если верить глазам, то да, - потерянно ответил Валландер. - С этим надо что-то делать.- Что, например? - полюбопытствовал Магнус, пока мышь нарезала круги по полупустой тарелке, выбирая следующую жертву.- Поймать. Ну же, - шутливо потребовал Курт, - Это твоя работа - обеспечивать мне комфортные условия.- Да, сейчас запрыгну на стол, а потом рвану за ней через всю комнату, - Магнус убедительно размял кисти рук, словно и правда собирался совершить подобный манёвр, но в следующую секунду резко дернулся и лишь в последний момент успел подхватить съехавший с коленей ноут. Валландер сокрушенно покачал головой и проворчал про “малое дитя”. Мышь дожевала сыр и припустила бежать обратно под книжный шкаф.Конечно, давно стоило навести здесь порядок. Дом, в котором они жили сейчас, нашла Хелена, и Курт, со времен своих юношеских скитаний обитавший в скромных и часто сменяющих друг друга квартирах, с легкостью поддался на уговоры супруги: стать владельцем настоящего родового гнезда, в котором могла бы обосноваться, окрепнуть и разрастись их молодая семья, - в те годы это казалось ему прекрасной идеей. В выставленном на продажу поместье некоторое время никто не жил, и потому вид оно имело запущенный и малопривлекательный. Впрочем, Хелена быстро развила бурную деятельность и буквально через нескольких месяцев они переехали в новый дом. О назначении многих комнат в особняке Курт не догадывался и теперь, но тогда с готовностью выложил очень нескромные деньги за его покупку.После всех неприятных событий последних лет, самым правильным было бы избавиться от этой махины, явно великоватой для одного человека, но внезапно дом превратился для него в крепость, укрывающую как от любопытных взглядов соседей, так и от неотступно сопереживающего окружения. Здесь мало кто появлялся, да и оказаться “случайно” в этих местах было невозможно, что позволяло вести тихий, затворнический образ жизни. И все-таки особняк так и не стал полноценным домом, скорее служил вечным напоминанием о классовой принадлежности - выросший в семье из рабочего класса, Валландер и правда чувствовал себя чужим в комнатах, заполненных антиквариатом. Каждый стул в столовой был большего о себе мнения, чем о своем хозяине, потому-то Курт никогда и не следил за домом в той степени, в которой он того заслуживал. Зато Магнус чувствовал себя здесь вполне свободно, его присутствие было бы уместно и в более роскошной обстановке. Красивый молодой человек с утонченным вкусом словно соответствовал замыслу того, кто строил и обставлял этот особняк. Иногда Курт чувствовал себя гостем в своем собственном доме.***- Не могу так больше, я отвык писать на трезвую голову, - простонал Курт. - Убей меня или верни мне виски. Он открывает дорогу в мир нового и непознанного.- Да? А для других ты на этой дороге выглядишь как свинья, решившая угробить свой талант. Никакого виски, - категорично отрезал Магнус, но Курту слишком понравилось слово “талант”, так что в этот раз он закрыл глаза на “свинью”.- Ну, можно не виски, - жалобно попросил он. Мартинссон отвлекся от просмотра почты и смерил его долгим взглядом. Валландер постарался изобразить на лице печаль всех бедуинов, умиравших в пустыне от жажды, и Магнус оттаял.- Вино у тебя есть? Бокал вина - это допустимая доза алкоголя для взрослого человека.- Есть ли у меня вино? - усмехнулся Валландер, поднимаясь из кресла, - Пойдем, покажу.- Уоу, - только и смог вымолвить Магнус, когда Курт привел его в погреб, - Выглядит так, будто вы вывезли сюда винный завод.Валландер хмыкнул и, пошарив рукой по пыльной стене, нащупал еще один выключатель. Зажглась лампочка в дальнем конце помещения, выхватив из темноты еще с десяток стеллажей, заполненных бутылками.- Два завода, - Магнус чуть не присвистнул от изумления. - Нет, серьезно, этого не может быть. Такая коллекция должна стоить каких-то космических денег.- Дорогой, не обольщайся, - фыркнул Курт, рассматривая одну из бутылок. - Все это - хорошие, но отнюдь не коллекционные вина, - Магнус перестал стоять столбом и тоже двинулся вдоль стеллажей, наугад вытягивая из деревянных ниш покрытые пылью бутылки и пытаясь понять схему их расположения. - У Хелены одно время водился поклонник, который присылал ей по несколько ящиков в день с собственного виноградника, - погрузившись в воспоминания, рассказывал Валландер, - Несмотря на столь щедрые подарки, у них ничего не получилось. Возможно, потому, что за долгие месяцы ухаживаний он так и не выяснил, что она пьет только крепкие напитки.С тех пор в доме завелся новый ежевечерний ритуал: Магнус лично наливал Курту бокал вина, и по неписанной договоренности ни капли больше тот не просил. Сам Магнус по-прежнему пил только чай, ссылаясь на то, что в нетрезвом состоянии плохо воспринимает реальность, и вообще находится на работе в отличие от некоторых.За все проведенное здесь время - а набежало почти два месяца с тех пор, как мокрый и неловкий Магнус впервые очутился на его пороге - Курт уже много раз пробовал расспросить его о жизни, оставленной за стенами этого дома. Но парень звонил только Еве и изредка - сестре и еще какой-то родственнице, что давало повод думать об отсутствии иного близкого человека. Неужели у такого красавца нет девушки или, что вполне допустимо, молодого человека? Если бы был, то как и в случае с Анн-Бритт, вряд ли бы тот позволил ему пропадать неизвестно где так долго. Факты в один голос говорили о том, что Магнус совершенно свободен и не зависит ни от кого, кроме своей работы. В некоторой степени, это было даже скучно. Курт не отказался бы посмотреть на то, как спокойный Мартинссон повел бы себя в мелодраматичной сцене с усмирением взревновавшего партнера.***Младший инспектор Том Хиддлстон явил себя миру три книги назад и с тех пор успел собрать вокруг себя отдельную от Браны стайку поклонниц. Кажется, Валландер и в сюжет его добавил исключительно ради приобщения подростковой женской аудитории к кругу своих читательниц - уж больно хорош был высокий следователь с циничными взглядами на жизнь. Многие дождаться не могли новой экранизации книг и спорили, кто же сыграет коллегу Браны. Единственное, что было известно о Томе - выдающийся рост молодого инспектора - в одной из книг он пожаловался, что заработает сутулость из-за того, что столько времени проводит в компании Браны. Однажды Магнуса заело любопытство, и он не удержался.- Ты никогда не описываешь внешность персонажей. Даже схематично.- И что? - Валландер рисовал странные геометрические фигуры в уголке листа и был полностью поглощен этим занятием, то ли прокручивая в памяти недавно написанное, то ли думая на отвлеченные темы, которых, Магнус знал, роилось полно в умной голове.- Это странно. Столько книг и ни одного намека на то, какие они: коренастые, полные, рыжие, не знаю, хромые...- Зачем ставить границы для воображения? - спросил Курт, не отвлекаясь от проектирования дворца из треугольников.- Но когда ты пишешь, у тебя в голове отыгрывают сцены не манекены, не просто имена. Ты как-то их представляешь.- Представляю, - загадочно ответил Валландер, отчего Мартинссон весь обратился в сплошное внимание.- И?- Хорошо, я поделюсь с тобой одной страшной тайной. Об этом невозможно даже помыслить, - прошептал Валландер, забавно вытаращив глаза, - Но на самом деле Кеннет Брана списан с меня...- Боже, как твоя жена тебя терпела? - Магнус спрятал лицо в ладонях и сокрушенно покачал головой. Потом он потер щеки и подумал о том, что пора бы побриться. Бородатых нянечек выгоняют из гильдии Мэри Поппинс.***Курт заметил, что у Магнуса сложились особые отношения с осенними дождями. Те терпеливо ждали, пока Мартинссон вознамерится выйти на улицу, и любовно распахивали для него свои объятия каждый раз, как только тот оставался без надежного укрытия над головой. Зонты парень забывал, не любил, игнорировал, боялся удара молнии - нельзя было с точностью сказать, что заставляло его каждый раз выскакивать за порог, надеясь единственно на благосклонность погоды. Если бы они вздумали вести счет, Магнус бы уже проигрывал с примерным результатом 14 : 0,5, потому что поход до дровяного сарая нельзя считать как целое очко.Дорога до ближайшей деревни занимала меньше получаса, а если ускориться, бодро перепрыгивая через лужи, то минут двадцать, и с утра так ласково светило солнце, что Мартинссон не усидел дома - отправился в магазин и по старой доброй традиции где-то утонул.- Когда ты успел так вымокнуть? Машину взять не мог? - сыпал вопросами Курт, отнимая неловко прижатые к груди Мартинссона пакеты с продуктами. - Это что такое?- Это кошка, - с гордостью отрапортовал Магнус, стуча зубами. У него на руках действительно сидело нечто, напоминающее большую пеструю крысу со слипшейся шерстью. Справедливости ради стоило бы заметить, что и животное, и человек выглядели одинаково мокрыми - со стороны казалось, что их в буквальном смысле можно было выжать и получить немаленький такой водоемчик, который уже начал собираться на паркете. И все же Магнус со своими огромными глазами смотрелся чуть более жалостливо, чем облезлый воротник, пристроившийся на его груди.- Ладно, допустим, кошка, - брезгливо поморщился Курт. - И где ты ее нашел? На дне озера?- Нет, снял с дерева. Ее туда собаки загнали, - судя по тому, как котообразное вцепилось в пальто Мартинссона, оно действительно видело в нем личного Иисуса, Ноя и Бэтмэна в одном лице.Наверное, стоило разозлиться на Магнуса, отчитать его за то, что притащил какое-то блохастое зверье неясной породы и моральных качеств, без всяких сомнений собирающееся усложнить их быт, но Магнус светился такой настоящей мальчишеской гордостью за совершенный подвиг, что у Курта не получилось бы разозлиться, даже если бы он специально поставил себе такую задачу.- И что оно будет делать у нас? - все-таки решив обозначить некоторое недовольство, кисло поинтересовался Курт.- Сперва сохнуть и кушать, - заботливо поглаживая неспокойное животное, ответил Мартинссон, - А затем - ловить мышей.- Гениальный план. А отзыва от прошлых хозяев она при себе не имела?После недолгих дебатов, включающих выяснение столь волнительных вопросов, как: кто нашел, кому в дурную голову пришла идея, а также - кто будет мыть, кормить и следить за идеей, вся ответственность за нового сожителя была спихнута на Магнуса. Курт хотел добавить “и уезжая, не забудь захватить ее с собой”, но язык словно онемел. И правильно сделал, поразмыслив, пришел к выводу Курт. Это было бы слишком. Просто... слишком.Кошку именовали Дженни. Валландер настаивал на Томе, но по половому признаку этот вариант отвалился сам собою.***- …Кеннет Брана мог поспорить на что угодно - это Хиддлстон снова распустил свой длинный язык, - диктовал Курт, лежа на диванчике и покачивая заброшенной на подлокотник ногой в одном ему известном ритме.Внезапно щелканье клавиатуры прекратилось. Курт превосходно знал скорость, с которой Магнус набирал текст, а потому был просто уверен, что последняя фраза уплыла в никуда, осталась за бортом, ушла в космос, истаяла в ноосфере... Он недоуменно посмотрел на Магнуса. Тот медленно повернул голову и ответил тяжелым взглядом.- Томас не болтлив, он... коммуникабелен, - сказал Мартинссон с такой уверенностью, будто получил эту информацию напрямую от Хиддлстона.- Да брось, он трещит без умолку, все равно что лесная птичка. Любит озвучивать свое мнение, когда не спрашивают. Чем больше надо промолчать, тем скорее он взболтнет что-нибудь лишнее, - отмахнулся Курт. Он вообще не понимал, с какой стати Магнус всполошился по поводу одной фразы.- Да без его комментариев... - Мартинссон даже запнулся от охватившего его возмущения. - Вот если взять и вычеркнуть весь черный юмор Хиддлстона, книга бы выглядела так: Брана нехотя выплывает из запоя, с мертвенно серьезным похмельным видом раскрывает преступление, давит все живое своей гуманностью и человеколюбием, после чего со спокойной совестью идет топиться обратно в черные воды своей бездонной депрессии.Окончание предложения было вызвано исключительно тем, что у Магнуса в легких закончился воздух, а так - это было ясно по его горящим глазам - он бы продолжал восстанавливать доброе имя Томаса. Курта такие ярко выраженные симпатии, прямо сказать, позабавили.- Магнус, ты как-то близко к сердцу все принимаешь, - ласково улыбнулся Валландер.- Нет. Это Кеннет раз за разом находит в лице Тома козла отпущения, - неуклонно стоял на своем Магнус. - Столько претензий к одному человеку. Он же все, по мнению Кеннета, делает не так - неправильно паркуется, выражается, думает, говорит, прячется в кустах. Создается впечатление - и это не я, это Интернет говорит, - что старший инспектор к нему неровно дышит. И был бы Том, положим, девушкой, давно бы уже затащил ее в койку, - поделился наблюдениями Магнус.- Хиддлстон сам виноват... - попытался возразить Валландер, несколько обалдевший от предъявленных обвинений.- Он виноват только в том, что твой Брана к нему предвзято относится.- Мой Брана?! Да это твой Хиддлстон ничего из себя не представляет, зато мнит о своей персоне невесть что, - вознегодовал Валландер, тоже повысив голос.Мартинссон даже из-за стола поднялся и встал перед развалившимся на диване Куртом, чтобы усилить эффект патетичных речей оживленной жестикуляцией.- У парня здоровые амбиции, и если бы Кеннет не задвигал его на задний план...- Это не задний план, а спасение его задницы! Он эту кудрявую бестолочь как может жизни учит! Иначе это была бы очень короткая и печальная повесть о приключениях блондинки в полиции Лондона.Магнус молчал, но губы его, до того сурово поджатые, вдруг дрогнули и невольно расплылись в широкой улыбке.- Что? - не понял причины такой резкой перемены Курт.- Кудрявой блондинки? - попытался спросить серьезно, но прыснул от еле сдерживаемого смеха Магнус, а потом передразнил интонации Валландера. - “Все герои вымышлены и не имеют ничего общего с реальными людьми”? Никаких внешних данных, да? - и в довершении спектакля мотнул головой так, что его примечательные кудри сверкнули золотом в свете ламп.- О, - дошло до Курта. - Ооо, это случайно слетело с языка.- Да конечно, - Мартинссон был настроен скептически, но улыбался при этом как самый довольный в мире парень, который только что выиграл джек-пот, яхту и принцессу впридачу.- Это случайность, - сложив руки на груди, с независимым видом повторил Курт.- Черта с два, - ответил Магнус.- Не выражайся в этом доме.- Ты постоянно ругаешься.- Мне можно, тебе нельзя. Сделай карьеру, купи дом, найми секретаря и выставляй ему свои правила.Магнус показал ему язык и вернулся за компьютер.- Не ты меня нанимал.- Я и не нанял бы.- Мог бы. Я хорош.- Нет, ты невыносим.- Невыносимо хорош, да.***Ясное ощущение неправильности происходящего накрыло Курта в магазине, когда он надолго завис у стенда с травяными чаями, которых отродясь не пил. Зато их любил Магнус. И половина продуктов в тележке внезапно оказалась подобрана для Мартинссона, причем по памяти, в список покупок Курт почти не заглядывал.Что добрая часть провианта предназначалась Магнусу - это еще можно было понять и принять. Тот был вполне реален - жил, готовил, мешался под ногами почти каждый день, а иногда и разделял с Куртом осенние бессонницы. Опасение вызывало то неясное щемящее чувство, с которым в его фантазиях теперь возникал Том Хиддлстон. Очевидно, Мартинссон был столь интересным для изучения объектом, что Валландер в какой-то момент увлекся и перетащил часть его привычек и особенностей на Хиддлстона, даже характер младшего следователя начал заметно напоминать ассистента. Пришел тот страшный день, когда он сел обдумывать диалог Кеннета и Тома, и ясно представил на месте последнего Магнуса - в вязанном свитере и светлых брюках. Точь-в-точь такой же Мартинссон сейчас готовил омлет, увлеченно подпевая старенькому приемнику. Это был финиш, порванная грудью красная ленточка последнего рывка к маразму.Если задуматься, то в этой ненормальности тоже прослеживалась определенная логика: Хиддлстон был единственным подходящим по возрасту героем, постоянно находящимся рядом с Браной, а значит, имеющим целое поле для взаимодействия с ним. Физика отношений матерого детектива и его напарника всерьез интересовала Курта, хотя раньше он воспринимал Томаса только как лишнюю пару рук, участвующих в расследованиях. Сложность в понимании друг друга, существенная разница в возрасте, статусе и опыте, взглядах на жизнь - не все из перечисленных проблем всплывали в их с Магнусом отношениях, но и с героями сходство было не абсолютное. Успев притереться друг к дружке, они могли сосуществовать на одной территории, сохраняя дружеский нейтралитет и взаимный интерес: Курту часто хотелось поговорить, а Магнус прекрасно умел слушать. И Валландер стал задумываться, могли ли подобные теплые отношения возникнуть между детективом и его юным напарником?Он должен был признаться хотя бы самому себе, что молодой человек слишком часто занимал его мысли. Курт ничего не мог с этим поделать, но ему нравились чудаковатые привычки Мартинссона. Например, стиль одежды, который в двух словах было не описать, зато запросто можно было выразить одним - странный. Магнус одевался необычно: с классическим и явно дорогим шерстяным пальто мог носить несуразную шапку с длинными ушами и кисточками на концах, или пестрый шарф и перчатки без пальцев. И во всем этом цветастом многообразии чувствовал себя донельзя комфортно и уверенно. Яркие аксессуары будто кричали за него: “Я могу позволить себе бросить вызов обществу. Меня не волнует чужое мнение”. Ну или: “Мой дедушка-дальтоник на старости лет увлекся вязанием, и я вынужден носить его подарки, потому что иначе он не упомянет меня в своем завещании”.Когда что-то казалось Магнусу особо смешным, он улыбался, прикусывая кончик языка, и Курт с какого-то черта находил это ужасно забавным. В той же степени, как и вечно неуложенные кудри, привычку расчесывать их пальцами или потирать переносицу после длительного ношения очков - на том месте всегда оставалась заметная линия, которая первые несколько минут горела, словно тонкий свежий шрам, после чего бесследно исчезала. Чем больше времени Курт проводил с Магнусом, тем старательнее подмечал и собирал в шкатулку памяти подобные незначительные детали, до конца не понимая почему или зачем это делает. Конечно, мысли были, но ворошить осиное гнездо в своем сердце до поры до времени Курт не торопился. К сожалению, если ты не можешь сделать что-то, за тебя это сделают другие.