Пролог (1/1)

Солнечный теплый день. Яркие лучи без препятствий несутся с голубого покрова неба, совершенно безоблачного, и касаются моего бледного лица с россыпью веснушек. Серо-зеленые глаза, щурясь, пытаются смотреть вверх. Вокруг голоса. Веселый смех. Энергичные разговоры. Опускаю голову?— непослушные вьющиеся волосы, по цвету и состоянию напоминающие солому, безвольно поддаются издевке ветра и принимаются творить на моей голове нечто, похожее на птичье гнездо. Набираю в рот воздух, надуваю щеки и протяжно выдыхаю, зажав ладони меж колен. Притоптываю ногами. Один из красных кед плохо зашнурован. Опускаю на него взгляд и повторно вздыхаю, лениво приспустив руки, а ворот зеленой футболки чуть спускается вниз, оголяя плечо, по несчастию так же усыпанное веснушками. Шнурую обувь крепче, правда, уверенности это не прибавляет. Сажусь прямо. Оглядываюсь по сторонам: аллея студенческого городка кишит людьми, молодежью с уложенными волосами, в ухоженной одежде по дресс-коду, девушки в блузках и юбках, парни в рубашках и брюках. На их лицах строгие и вежливые улыбки, взгляды умны и проницательны. Выглядят красиво на фоне зелени и величавых зданий университета экономики и бизнеса. Физмат. Двери открыты всем с математическим складом ума. Помню эту вывеску на день открытых дверей. Уже тогда поняла, что ничего из этого не выйдет, но я правда старалась.Угодить всем, только не себе.Вокруг много садовых деревьев, по каменным дорожкам аллеи вышагивают студенты с прямыми осанками, а я, сутулая и с беспорядком на голове, в своей мятой бледно-зеленой футболке, широких джинсах, красных кедах и розовых носках сижу у фонтана на кислотно-желтом чемодане. Рядом небольшой рюкзак с надписью ?good girl?.Наблюдаю за студентами, удачно сдавшими экзамены, и не могу понять, что именно чувствую, осознавая свое положение. С одной стороны, я должна была стараться, как, в прочем, и было, мои руки в этом плане чисты. С другой?— это было вопросом времени. Первые два курса имелись силы терпеть и сражаться за каждый балл, но как только наступил третий год мои оценки и успеваемость заметно ухудшились. Раньше можно было выезжать за счет непрофильных предметов, но теперь, когда из непрофильных осталась одна физкультура, мое отчисление стало вопросом открытым.Правда… Я действительно готовилась к экзаменам, не отрывалась от лекций, старалась заработать достаточно баллов на семинарах, что освободили бы меня от сдачи, но кроме активности ничем похвастаться не смогла. Ответы ответами, а суть одна?— я ни черта не смыслю в профиле.Столько времени потеряно здесь, в этих стенах, а всё ради чего? Сильнее всего расстраивает одна простая истина: даже если бы мне удалось закончить университет по профилю экономики, я бы точно так же сидела ни с чем возле этого фонтана и наблюдала за выпускниками, которые горели бы счастьем с дипломами в руках. В их глазах читалось бы желанное стремление наконец покинуть стены учебного заведения и приступить к работе по специальности. А в моем случае… думаю, я бы выпила большой молочный коктейль. Никаких мыслей насчет будущего. Которое могло бы пересечься с экономикой.Еще один вздох полной грудью?— и провожу пальцами по волосам, зачесывая их назад.Мне не хотелось бы разочаровывать семью. Я действительно пыталась.И старалась им сказать, что душа лежит немного к иному. Точнее, к совершенно иному делу.Хлопаю себя по щекам и вскакиваю с чемодана. Не унывать. С кем не бывает? Жизнь продолжается, мне двадцать лет, все еще можно успеть… Но…Надеваю ремни рюкзака на плечи, когда телефон начинает вибрировать, обдав мои уши звонким голосом Кэтти Перри. Чуть не спотыкаюсь о собственную ногу, чем заставляю проходящим мимо высоких студенток похихикать. Улыбаюсь им, вынимая телефон из заднего кармана джинсов. Мобильный аппарат с брелоком в виде Пикачу и задней крышкой, измалеванной в наклейках с единорогами и радугой. Смотрю на широкий экран и невольно прикусываю губу, нервно стиснув её меж зубов.?Капитан?. Мама. Так её зовет даже отец. Они оба работают в одной компании, но именно мать поднялась по должности, заняв пост правой руки президента, поэтому в шутку папа дал ей такую ?кликуху?. Характер у моей матери и правда жесткий при необходимости, но дома она становится собой. Мягкой и нежной. До момента, когда слышит нечто, способное вывести её из себя…Наверное, хочет узнать, как прошли экзамены и приеду ли домой. Я написала ей красочное сообщение, надеясь, что это освободит от телефонного разговора. Не хотелось бы лгать ей. И расстраивать.Вдох. Выдох.—?Да, Капитан? —?мой голос смеется, звучит весело и беззаботно, а потому и мать заговаривает с легкостью:—?Привет, малыш, как ты там? Как всё прошло?—?Лу-учше, чем в том году,?— нахожусь что ответить, вытягиваю ручку чемодана и ступаю вперед по аллее к главным воротам.—?Сколько пересдач? —?голос матери звучит осторожно.—?Немного,?— отхожу от прямых ответов. Солнце все еще слепит в глаза. Волосы лезут в лицо, в края губ.—?Ты со всем справишься,?— Капитан мотивирует меня. Слышу это из года в год. Одно и то же, а на душе не легчает.Мычу в ответ, взгляд опускается под ноги, а в мыслях всплывают слова декана: очередная пересдача с комиссией в следующем семестре, если не сдам хотя бы один предмет из шести, точно вылечу. Проще говоря?— шансов нет. Я больше не могу пыхтеть над тем, что явно не для меня, не для моего склада ума. Я училась в математической академии, я сдавала экзамены под копирку, поступила на платное обучение. Только потому, что тянула те знания, тот уровень. Но он остался далеко позади. Я не помню, что учила к этим экзаменам, уверена, как только в моих руках окажется диплом, все знания за пять лет просто испарятся в черную дыру моего сознания.—?Жаль, что ты не сможешь приехать,?— голос мамы возвращает меня из мыслей. —?Но я рада твоему стремлению улучшить свои результаты. Если позанимаешься на каникулах, точно сможешь сдать на высший балл.—?Да… —?шепчу, встав у подножья ступенек. У самых ворот. Дальше?— сверкающий Нью-Йорк. Город, никогда не находивший отклик в моем сердце. Слишком грязный. Слишком забитый зданиями и высотками. Все то время, что я провожу здесь, вдохновение меня не посещает. Для меня это мертвый город.—?Мы с отцом не зря ставили на тебя,?— да, и когда я узнала об этих ?ставках?, чувство ответственности и вины взмахнуло до стратосферы. Понимаю, родители хотят поддержать, но их поддержка всегда давила. —?Твой брат совсем рехнулся. Представляешь, его ведь даже не исключили. Он просто забрал документы. Даже не попытался!—?Ага,?— нехотя соглашаюсь,?— он всегда был таким.—?Эгоистом! —?охотно поддакивает Капитан. —?Верно. Ничего. Походит по миру?— и вернется. Все дороги ведут домой,?— слышу, с каким предвкушением звучит её голос.—?Верно,?— соглашаться, соглашаться и еще раз соглашаться.Но у самой узел вяжется в животе.Ведь я собираюсь немного отойти от привычного плана действий.—?Может, мы с отцом приедем к тебе на денек-два?—?Мам, я хочу погрузиться в учебу. У меня… —?невольно лезу в карман джинсов, нащупав мятый лист с окончательными баллами. —?Дурные результаты в этом семестре, я расстроена.—?Не переживай,?— прямо-таки вижу, как женщина махнула ладонью. —?Главное?— не сдавайся.Опускаю взгляд. Шнурок вновь развязан. Тяжкий, но тихий вздох. В груди зарождается сомнение, и я оглядываюсь на здание университета, чувствуя, как стремление к комфортному и менее болезненному варианту толкает меня вернуться.Но больше это не может продолжаться. Возможно, мои душевные терзания выглядят нелепо, я ведь уже взрослая девочка (самой от этой мысли смешно, но всё-таки). Когда растешь в определенной атмосфере влияния, хочется соответствовать ожиданиям. В случае если не выходит оправдать их, приходит всепоглощающая вина.—?Я позвоню,?— снова поворачиваюсь спиной к зданию университета, нервно скользнув языком по сухим губам. —?У меня сейчас встреча с подругой,?— сжимаю ручку чемодана. —?Пойдем вместе в библиотеку. У неё отличный уровень знания языков. Поможет с юриспруденцией на немецком.—?Хорошо, не буду мешать,?— мягким голосом отвечает Капитан.—?Я позвоню,?— повторяюсь.—?Удачи, малышка.Опускаю телефон не сразу. Мать беспечно отключается, зная, что я?— дочь ответственная и со всем разберусь. Так было всегда.Но не в этот раз. В этот раз я хочу поддаться своему внутреннему голосу.Прячу телефон. Опускаюсь на корточки и завязываю шнурок. Время действовать. Выпрямляюсь, встряхнув вьющейся соломой из волос. В груди копошится тревога и страх, но натягиваю на лицо улыбку, шатким шагом принявшись спускаться по крутой лестнице вниз.Маленькая, в меру пухлая неуклюжая девчонка с большим желтым чемоданом в руках, преодолевающая лестницу наверняка выглядит неповоротливым пингвином, поэтому не удивлена улыбкам, с которыми на меня поглядывают прямые, высокие и взрослые студенты. Это неплохо, что они такие. Умные, красивые. Мне всегда было тяжело найти общий язык с сокурсниками. Я чувствовала себя глупой на их фоне. Редко понимала, о чем они говорят, редко разделяла их интересы, а точнее?— никогда.Это хорошо, что они такие. И в то же время хорошо, что я такая. Просто мы разные.У меня свой путь. В нем точно нет места для экономики.Я всегда это знала, но родителям боялась сказать. Разочарование?— вещь неприятная. А быть похожим на брата совсем не хотелось. Как говорит отец?— нет ничего невозможного, нужно лишь уметь себя организовать, и родители всегда хвалили меня за эту способность, хотя та скорее была показушной. На самом деле я…Спотыкаюсь о свою же ногу, наступив на шнурок, что вновь развязывается, и выпускаю из хватки чемодан. Он летит вниз по ступенькам, а я, как птица, несусь на своих двоих следом на потех окружающим?— студентам, которые успешно завершили семестр и теперь с легкой душой могут провести летние каникулы на пляже, где-нибудь в Майами. Не то, чтобы я завидую, Майами меня не привлекает так же, как Нью-Йорк, но мне хотелось бы испытывать ту же эмоциональную легкость.Из меня никакая спортсменка. К концу ступенек я значительно запыхалась и вспотела на солнце. Чемодан давно улегся внизу и ждал меня, издевательски блистая желтой лакировкой. Вяло спускаюсь к нему и сажусь на ступеньку, вновь зашнуровываю кеды, чуть подтягиваю носочки, скрыв бледные щиколотки, и встаю с улыбкой на лице, подняв чемодан и покатив его за собой к автобусной остановке.Если мне не удастся побороть свои комплексы за отведенное время, придется вернуться и… как-нибудь пройти комиссию. Но я?— за второй вариант развития событий.У меня есть цель. Я должна стремиться к ней, а не к тому, чего хотят другие.Автобус тормозит на остановке. Обычно у студентов такого университета есть свой транспорт, поэтому водитель не пропускает данную остановку лишь из принципа. Была б его воля?— он бы вообще не сворачивал к зданию. Я пыталась сдать на права, но… дурная история. Вождение не для меня.—?Стойте! —?кричу, махнув ладонью, когда двери автобуса закрываются, а сам транспорт совершает короткий толчок вперед. Водитель, жуя жвачку, приспускает солнцезащитные очки, изогнув брови. Смотрит на меня то ли с удивлением, то ли с раздражением?— не понять. Я неуклюже подбегаю к дверям и еще более неуклюже начинаю взбираться по ступенькам в душный салон. Спотыкаюсь, бьюсь головой о турникет. Долго копаюсь в рюкзаке, пока не нахожу монетку. Покупать целый билет нет смысла. Мне нужно попасть в другой конец города, а оттуда?— на автобусе всего два часа до Милфорда, где находится дом моей тети Джуз. Слава Богам, та по работе в Нидерландах. Значит, у меня есть возможность остаться наедине с собой, скрыться от давления взрослых и отдаться любимому делу.Разобраться, чего я хочу.Прохожу в конец полупустого салона. Здесь кроме меня еще две тетушки. Одна из них дремлет, другая визгливо болтает по телефону на французском. Ставлю чемодан, коленками забираюсь на сидение со старым покрытием, тяну руки к форточке и отодвигаю её в сторону, чтобы получить доступ к кислороду.Автобус двигается с места резко. Меня чуть клонит назад, но удерживаюсь за край окна. Высовываю нос-пуговку наружу, попытавшись вдохнуть. Ветер бьет в глаза. Щурюсь. Транспорт разворачивается, мотор рычит. Теперь могу видеть удаляющееся здание университета, блистающее стеклами окон на солнце. Упираюсь локтями. Подбородком прижимаюсь к коже рук. От происходящего мурашки покрывают тело, волоски встают дыбом. Хочется погрузиться в анализ ситуации, но не позволяю себе думать. Иначе точно сорвусь. Тогда всё вернется на круги своя: учеба, усердная подготовка, недосып и никакого творчества.Смотрю на здание, и в глотке встревает ком.Правильно ли поступаю, вот так всё бросая? Поймет ли мой поступок семья?А если ничего не выйдет?Нет. Я прекрасно знаю, к чему меня тянет всем существом.Улыбка трогает мои губы. Искренняя и теплая. В груди поселяется то самое редкое ощущение?— щекотливое и желанное. Ведь я вот-вот отдамся тому, что мне нравится.Моя мечта?— стать современным классиком. Мир литературы?— мой собственный мир.Когда автобус добирается до другой части Нью-Йорка, я успеваю перечитать десяток страниц Анны Карениной на русском. За что могу честно сказать спасибо родителям, так это за их стремление обучить меня языкам. Английский, французский, корейский, немецкий и, конечно же, русский. Китайский мне не удалось осилить, хотя что-то я понимаю.Русская литература?— одна из любимых. Классики мира?— приоритет. То, к чему я стремлюсь.Выросшая на романах прошлых столетий, у меня сложилось свое понимание мира.Выхожу из автобуса последней и сразу же давлюсь дымом. Вроде как окраина Нью-Йорка, а воздух всё равно загрязнен. Старые кирпичные здания, носящаяся по дворам детвора. Всё то же голубое небо, но какое-то тяжелое, давящее. Встаю на тротуаре и подношу ладонь козырьком ко лбу. Оглядываюсь. Никогда не ?путешествовала? одна, так что веду себя крайне осторожно. Если бы Капитан узнала, чем я сейчас занимаюсь, за шкирку поволокла бы домой.Автобус позади трогается, обдав дымом мои ноги. Оборачиваюсь?— могу видеть железнодорожные пути. Высокие столбы электропередач, старые вагоны. А на той стороне отходит транспорт за город. Мне… проверяю карту на телефоне… Мне туда. Вроде.Киваю самой себе. Ничего. Я на правильном пути.Улыбка на лицо?— взгляд прищуренный и прямой. Уставшая, потная и голодная, но почти свободная ступаю с тяжелым чемоданом через шпалы. На остановке толпы людей с мешками, сумками и рюкзаками.Занимаю место рядом с ними и сажусь на свой чемодан, глянув расписания на телефоне. Следующий автобус пребудет… через полчаса… Вздох слетает с губ. Очередной. Опускаю руки. Чем дольше тянется мой путь, тем сильнее разрастается желание вернуться обратно.Смотрю в сторону небоскребов. Центр Нью-Йорка далеко отсюда, но по-прежнему слышу гул машин. Скорее бы оказаться подальше от этого города.В ожидании читаю Джека Лондона, а сознанием улетаю в дом Джуз. Точнее в её домашнюю библиотеку. Можно сказать, именно благодаря тете и её коллекции книг во мне с раннего детства проснулось стремление к чтению, а позже, лет в десять, я поняла, что способна сама сесть за написание, способна к созданию миров и сюжетов. Эта идея потрясла меня и захватила, став каким-то подобием безумия.К сожалению, у семьи на мой счет были другие планы. Как и на счет моего брата. Только тот вовремя смог пойти против наставлений, а я… потеряла слишком много времени. Отсутствие вдохновения и возможности к творческому росту вгоняло меня в долгое уныние.И однажды я дошла до эмоционального края.Тогда-то поняла?— нужно что-то менять.Рев мотора вырывает меня из дремоты. Прихожу в себя, прижимая к груди книгу, и чуть наклоняюсь вперед, окинув взглядом салон автобуса. Пассажиры, уставшие и измотанные, тихо занимаются своими делами: читают, вяжут, играют в телефон, смотрят фильмы на мобильных устройствах. Обращаю внимание на окно. За ним явно меняется ландшафт, что не может не радовать. Грязные улицы сменяются лесополосой. Небо отдает красным. Вечереет, воздух обретает свежесть и чистоту. Поразительное изменение. Поднимаюсь на колени, вдохнув полной грудью. И снова улыбаюсь, высунув ладонь из форточки. Пальцы играют с воздухом, рассекая его. Невысокие домики, коттеджи, частные участки.Мы въезжаем в Милфорд. Городок близ Лонг Айленда.Значительно небольшой по сравнению с Нью-Йорком. Тихий, мирный.Я люблю это место.Широко улыбаюсь, выходя из автобуса. Свежий воздух наполняет легкие, тело, питает клетки организма. Хочется раскинуть руки, взглянуть в алое небо и покружиться, словно ребенок, и нет, я не сдерживаю себя. Если бы остальные пассажиры не были так вымотаны, они бы потратили свое время и покосились бы на меня как на дуру, но они ограничиваются быстрым взглядом. Кружусь с улыбкой, смотрю в небо, но не позволяю себе завизжать от восторга.Не верю, что решилась.Я. Всё-таки. Решилась!Опускаю руки. Громко дышу. Пассажиры успевают разойтись. Нас привезли в центр Милфорда. Городок еще не спит. Машины гоняют по дороге. Красивые невысокие здания окружают со всех сторон, но над ними видны верхушки лиственных деревьев.Не могу прекратить улыбаться и оборачиваюсь за своим чемоданом, натыкаясь на внимательный взгляд водителя автобуса, который, оказывается, наблюдал за мной всё это время. Щеки сами вспыхивают от смущения. Хватаю ручку чемодана и бегу вперед по тротуару, обходя других пешеходов. Здесь люди никуда не торопятся. Так приятно видеть прогуливающиеся семьи, которые не норовят спихнуть тебя со своего пути. Мне еще предстоит привыкнуть к данному ритму жизни.Я помню, как добраться до дома Джуз. В детстве часто сама убегала в городскую библиотеку рано утром, возвращаясь под вечер. Доставалось тогда сильно. Джуз несла за меня ответственность, а родители до сих пор приходят в ужас от одной мысли о моей самостоятельности. Не знаю, почему они так тревожатся.Наступаю на шнурок, чуть не падая носом в асфальт. Опускаю взгляд на кеды.Опять.У Джуз есть квартира в Нью-Йорке, в которой она проводит рабочие будни. Этот дом она называет загородным, приезжает обычно на выходные или в отпуск, который берет довольно редко. Для меня, чье детство прошло в сердце омерзительного Бруклина, это место было настоящей отдушиной. Позже мои родители добились карьерного роста?— и мы перебрались в Вашингтон, но любовь к Милфорду не остыла.Дом Джуз расположен в небольшом лиственном лесу, прекрасном в любое время года. Множество коттеджей, прудов и озер, живности в виде мелких зверушек и птиц. Все эти звуки, вся это природа наполняет меня вдохновением.Узнаю лица соседей, здороваюсь с ними, а они улыбаются в ответ и машут ладонями. Боже. Я дома.По-детски счастливая несусь по тропинке мимо озера к невысокому забору, обросшему зеленью. Уже разглядываю кирпичный дом и не могу остановить собственное волнение, когда торможу напротив калитки и почтового ящика с именем тети. Активно и глубоко дышу, кажется, мои глаза горят чем-то теплым. Я не плачу, но ощущение схожее. В носу пощипывает. Как дурочка замираю напротив дома, вскидывая взгляд выше, видя кроны темного дуба. Тетя рассказывала, что его посадил ещё её прадед.Мои щеки болят от улыбки. Я опускаюсь на корточки, обнаруживаю шнурки вновь развязанными, но теперь-то с удовольствием скидываю кеды, снимаю носки встаю на влажную траву босыми стопами. Прикрываю веки, с наслаждением проникая пальцами глубже в покров земли. Улыбка сильнее растягивается, заставляя мускулы ощутить напряжение. Открываю глаза.И вдруг в груди кольнул страх. Смотрю на дом с темными окнами, затерянный в лиственном лесу. Я впервые остаюсь совсем одна. Никогда прежде не жила в одиночку. Даже в общаге делила комнату с соседками. А тут… целый дом. Он внезапно кажется мне таким огромным и вовсе не уютным. Сжимаю ремень рюкзака и невольно делаю шаткий шаг назад, но вовремя приглушаю возникшую из неоткуда панику.Всё будет нормально. Это и есть самостоятельная жизнь. Мне уже двадцать лет.Вынимаю ключи из рюкзака. Джуз дала мне запасной. Она надеялась, что у меня будет время приезжать сюда на выходных, но увы, с такой учебой, времени на сон-то не находится.Открываю калитку. Беру в одну ладонь кеды, в другую?— ручку чемодана и босой стопой пихаю дверцу, ступая по заросшей мхом тропинке к террасе дома. Не слушаю тревогу. Мне нужно просто принять душ, поесть и перетерпеть первую ночь на новом месте. Так всегда.Моя тетя не особо следит за домом. Она приезжает сюда расслабиться, а не возиться в саду. Женщина крайне современных взглядов. Руки пачкать в земле не станет. Но землю не продает.Еще пару минут?— и железная входная дверь открыта. Как идиотка вбегаю в темный коридор, быстро закрыв за собой на все замки. По привычке. И несусь вперед в полумраке, двигаюсь по памяти, но все равно врезаюсь в особо выпирающие углы стен и мебели. Щиток находится к двери на задний двор. Именно к нему подбегаю, не успевая насладиться моментом прибытия в свою обитель творчества.Раскрываю щиток и… Слегка недоумеваю, ведь питание не отключено. Это вполне похоже на Джуз. Если она торопится, то может упустить некоторые важные вещи, но не выключить электричество?.. Немного странно, но ладно. По памяти нащупываю сбоку на стене выключатель?— и на задней террасе загорается приятный белый свет.Не томлю себя ожиданиями и вставляю ключ в скважину, желая открыть себе путь во двор, но и тут меня охватывает непонимание. Не заперто. Моргаю. Осмысливаю. Открываю дверь, впуская в дом лесную свежесть. Задний двор выглядит всё также. Неухожено. Но приятен глазу. Широкий и мощный дуб, к одному из ветвей привязаны качели, которые смастерил когда-то дедушка. Я могла часами проводить на них время. Приятные воспоминания отгоняют тревожность, и я улыбаюсь, но тут замечаю, что на другой ветке висит какой-то мешок. Похоже на боксерскую грушу. Не помню её. Неужели, Джуз занялась борьбой? Я бы не удивилась.Закрываю дверь на щеколду (хотя бы) и выключаю свет, быстренько вернувшись к главному входу. Жму на переключатель?— и прихожая озаряется передо мной, окончательно избавляя от волнения. Те же приятные светлые обои, светлый пол, не перегруженный интерьер. Джуз любит простоту. Модерн. Вроде, так это называется.Стопой сдвигаю кеды в сторону и прохожу чуть вперед, теперь позволяя себе насладиться прибытием, надеясь, что происходящее усилит прилив моего вдохновения и ускорит время привыкания. Гостиная в таких же светлых тонах. Камин, диваны, кресла, вязаный коврик. И уже здесь огромные высокие шкафы с книгами. С упоением смотрю на них. Ладони чешутся прибраться, смахнуть с каждой полки пыль. Жду не дождусь.Дальше арочный вход на кухню. Просторная. Самая обычная. Джуз редко готовит, поэтому ничего особенно, но все равно приятно вновь поглядеть на это помещение. Дальше выход на веранду, которая соединена с задней террасой. На веранде те самые сборища книг. Тете некуда было их девать, выкидывать жаль, отдавать в библиотеку она не думала, это ведь книги её предков, а потому они кучками и стопками пылятся на веранде. Надо будет разобраться. Точно. Первое время буду убираться. Это поможет мне снова привыкнуть к дому и успокоить своего внутреннего параноика.Возвращаюсь обратно в прихожую, попутно выключая свет, и пританцовываю, напевая что-то в голос. Беру чемодан и также бодренько иду к лестнице. Здесь есть моя комната. Джуз отвела её мне, хотя раньше там спала бабушка. Есть еще три комнаты. Одна?— спальня тёти и её кабинет, другие?— гостевые. У Джуз часто остаются друзья. Комнаты лишними не бывают.Дом и правда большой…Когда бабушка была жива, второй этаж ?бился? растительностью. А теперь от этого остались пустые горшки с высохшей землей. Длинный ковер давно убран, так что ступаю босая по прохладному паркету. Пахнет краской. Джуз упоминала о ремонте, но значительных изменений не замечаю. Подхожу к деревянной двери с табличкой ?Эбси?. Так звали бабушку. Мне не хочется её снимать. Вставляю её ключ в замочную скважину и пару раз поворачиваю, слыша знакомые щелчки, от которых сердце замирает.Раньше комната Эбси была заставлена растениями, после её смерти Джуз провела здесь ремонт, рассчитывая превратить помещение в кабинет, но я так часто приезжала к ней гостить, что тетя решила отдать комнату мне. Я была только рада получить её. Комнату с собственным ключом. Дома такого уединения я была лишена.Комната с балконом, выходящим на озеро. О чем еще можно мечтать?Конечно, интерьер здесь строгий, под вкус Джуз, но тот меня устраивает. Тем более, ничего не помешает мне немного украсить помещение. Я привезла с собой свои картины. Парочку точно создам здесь.Искусство?— всё для меня. Я хочу быть им окруженной. Капитан говорит, я пока ребенок, ведь не понимаю истинных вещей, не понимаю, что есть важно и значительно. Но, честно, меня пугает возможность познать всю эту действительность такой, какой её признают и видят родители. Наверное, в этот миг наступит моя моральная смерть.Большая кровать, рабочий стол, зеркало к углу и много шкафов, только один из трех предназначен для вещей, другие забиты книгами. По-моему, сейчас схвачу припадок от эстетического удовольствия.Так, ладно. Отпускаю ручку чемодана, спускаю с плеч рюкзак.Пора принять душ, перекусить и обустроить гнездышко. Творчество требует порядка и атмосферы.Только хочу приняться распаковывать вещи, как ушей касается тихий щелчок. Затем еще один. Хмурюсь и оборачиваюсь, настороженно согнув ноги в коленях. Вслушиваюсь. Шум повторяется, и я вздрагиваю, опасливо переступив порог. Иногда мне мерещатся звуки. Я не могу доверять себе. Вдруг показалось.Рука невольно хватает подсвечник с полки в коридоре. Осторожно ступаю вперед, в сторону лестницы, всеми пальцами стискивая свое ?оружие?. Слышу шепот. Нет. Мне не может казаться… Страх тошнотой подступает к глотке. Руки обдает дрожью. Слышу шаги. Приближающиеся, такие же осторожные. Половицы лестницы скрипят, выдавая нарушителя.А я перестаю дышать, ведь, кажется, незваные гости подозревают о моем присутствии. Не знаю, что двигает мною. Скорее всего, дикий испуг и неспособность постоять за себя, но я ускоряюсь, быстро приблизившись к краю стены, из-за которой выступает человек.—?Мамочка! —?вскрикиваю, зажмурившись, и неловко размахиваюсь своим оружием, буквально мгновение погодя лишаясь его тяжести. Подсвечник слишком легко выхватывают из моих рук, а потому вся сжимаюсь, готовясь к худшему и одновременно с тем?— не зная, чего именно ожидать.Но ни удара, ничего из самых жутких догадок не следует. Я нерешительно разжимаю веки, продолжив прижимать руки к груди, и вскидываю взгляд на…Опускаю руки, выпучив глаза, и не мигаю ими, подобно сове, уставившейся на свою жертву в ночи. Только… неясно, кто из нас жертва. Ясно одно?— сегодня точно кто-нибудь душевно подохнет.Челюсть отпадает. Я знаю этого типа. Мне знакомы эти вечно неуложенные темно-каштановые волосы, постоянно мятая черная одежда, не обладающая разнообразием, от которой вечно пахнет сигаретами, бледное лицо без единого намека на интеллект, карие глаза и… это глупое неуместное серебряное кольцо в хрящике правого уха. Никогда не понимала, зачем людям подобным образом уродовать себя.—?Ты? —?моему изумлению нет предела.Дилан. Собственной персоной.Парень выражает меньше удивления в силу своих извилин, полагаю. Он окидывает меня коротким взглядом, отчего невольно хочется обнять себя руками, скрыв тем самым тело. Нежеланный гость опускает подсвечник, его брови заметно изгибаются, выражая нечто, не поддающееся даже моему стилистическому описанию. Я не успеваю сообразить что-то внятное. Настолько ситуация кажется мне нереальной. Парень чуть откланяется назад, но взгляда с меня не сводит и обращается куда-то в пустоту:—?Ник? —?хриплый голос нарушает задержавшуюся тишину.Меня пробивает ток.Николас? Здесь?Забываю про скованность и выскакиваю из-за стены, заставив Дилана отступить назад. Хватаюсь за угол пальцами, выглянув в прихожую. И мое невнятное состояние усиливается при виде моего старшего брата. Парня с такими же русыми трепанными ветром волосами, бледным веснушчатым лицом, неряшливым видом и, вот же, с туннелями в мочках ушей.Капитан его убьет.Рядом с ним трое незнакомцев. Две девушки и парень. Насчет парня всё ясно?— судя по виду, такой же отбитый, как остальные, а вот насчет девушек назревают вопросы. Одна с ярко-розовыми волосами в, боже мой, грешно короткой юбке и топе, другая?— на вид очень даже милая, но взгляд… глупый, прости меня женское сообщество за такие предположения.—?Эфф? —?старший брат преодолевает внутренний конфуз.А у меня по-прежнему распахнут рот, по-прежнему отсутствует понимание происходящего. Хочется моргнуть, вдруг всё это кошмарное наваждение. Но ничего не пропадает. Они здесь.По подбородку приходит болезненный удар тяжелым металлом?— Дилан бьет меня подсвечником. Мои губы в ту же секунду смыкаются, глаза стреляют злостью в сторону парня, но взгляд быстро возвращается к брату, который откашливается, со скрытым недовольством процедив:—?Походу нам стоит… перетереть.Кухня. Свет бьет по глазам. За окном давно стемнело. Сложив руки, сижу за столом, притоптывая ногой. Смотрю на Николаса и до сих пор отказываюсь верить глазам. Я не видела его больше двух лет. Как и все в нашей семье. А он здесь. Как давно? Знает ли Джуз? Может, она поддерживает его стремления? Меня бы это не удивило. Тетя гораздо лояльнее относится к детям, хотя своих не имеет.Шелли (она сразу представилась мне)?— конопатая девушка с рыжим оттенком в волосах по-хозяйски бродит на кухне. Видно, чувствует себя свободно и комфортно. Она знает, где и что находится, а потому готовит присутствующим ?горяченькое?. Всем кофе. Мне?— ромашковый чай. Хотя я не просила. Но, судя по всему, весь мой внешний вид кричит о том, что я?— человек не для горьких напитков.Брат и его друзья попытались сесть с ним по одну сторону стола. Стульев немного, поэтому розоволосая девушка, демонстративно чавкающая жевательной резинкой, садится на колени к парню, имя которого мне не сообщали. Шелли присаживается к брату, а Дилан, будучи посмелее, присаживается на углу стола. И все пялятся на меня. А я на брата.—?Значит… —?нервничаю и начинаю стучать пальцами по кружке. —?Ты скрываешься здесь,?— вздрагиваю, когда надутый шарик из жвачки лопается, и розоволосая девушка язычком собирает его обратно в рот. У неё и там пирсинг. Жуть.—?А Джуз в курсе, что её дом стал пристанищем для беглеца? —?оканчиваю свои мысль.—?А что насчет тебя? —?Николас не остается молчаливым. С должным вниманием наблюдает за моим поведением, дабы уловить признаки волнения.Лгать я никогда не умела.—?Ты должна быть дома,?— начало беседы, а я уже проигрываю. —?Каникулы ведь. Ну… или в университете. Учиться все свои выходные, как примерная дочка.Что-то в его словах вызывает смешок у розоволосой. Дружить я с ней не собиралась, конечно.—?Я решила сменить обстановку и поучиться вдали от города,?— отвечаю без заминки заученную ложь. —?И от родителей.—?Правильно. Двадцать лет?— и это твой первый шажок к самостоятельности. Только не верится, что мать тебя отпустила одну,?— он явно подтрунивает надо мной.—?Отпустила.—?Она бы не отпустила,?— с лету схватывает истину Николас, довольно улыбнувшись и немного нетрезво. Ясно, они неплохо погуляли. —?Она не в курсе, верно?—?Мы тут в одинаковом положении,?— напоминаю. —?Давай не станем усложнять друг другу жизнь.Наступает недолгое молчание. Брат опускает взгляд в стол и выглядит крайне сосредоточенным на своих размышлениях. В чем-то он не глуп. Особенно, когда дело касается его шкуры.Никто из его дружков не вклинивается в беседу.—?То есть… —?заговаривает,?— ты пробудешь здесь все каникулы, так? А потом на учебу вернешься?—?А что насчет тебя? —?не отвечаю. Не хочу лгать. Я и сама не знаю, как всё сложится. Без того было тяжело решиться на подобный шаг. А тут судьба мне подкидывает неприятные сюрпризы.—?Мы занимаемся музыкой,?— говорит то, о чем я наслышана от матери и отца. —?Готовимся к поступлению в академию Линхерда. Это Академия искусств.—?Знаю. Но родители не станут тебя спонсировать,?— кривлюсь, как ребенок, вызывая только ухмылку со стороны старшего:—?Они уже давно меня не спонсируют. Я давно живу за свой счет, в отличии от тебя. Это дарит незаменимый бонус?— свободу выбора. Знаешь о таком?—?Слышала,?— фыркаю.—?И мы стремимся поступить на государственную оплату.—?А если не выйдет?—?Ну и пусть,?— с простотой пожимает плечами, рукой приобняв девушку за талию. —?Чтобы быть хорошим музыкантом, необязательно иметь диплом. Мы попытаемся. В любом случае, в первую очередь для меня важно делать то, что мне нравится.Не хочется признаваться, но его слова задевают меня. Приходится затараторить прежде, чем мысли о его правоте погубят остатки здравого смысла.—?Ясно,?— вздыхаю, кивнув. —?А вы… —?мельком оглядываю остальных. —?Надеюсь, не все тут живете?—?Я никого специально выгонять не стану,?— твердо заявляет Николас.Я натягиваю на лицо фальшивую улыбку:—?Мы же ищем компромисс.Смотрим друг на друга с особым копошением. Он понимает, что нужно договариваться. Я только ?за?, но не желаю терпеть ?толпу? в доме.—?Верно,?— в конце концов соглашается старший и чуть наклоняется назад, представляя мне своих друзей. —?Это Шелла?— моя девушка,?— хлопает ладонью по коленке конопатой, та широко улыбается лошадиными зубами и машет мне ладонью. Почему-то эта дама мне нравится. Выглядит простенько. —?Она местная, но часто остается со мной. Здесь,?— уточняет брат и поворачивает голову к незнакомому татуированному парню. —?Это Кристиан, наш гитарист, он из Бриджпорта. Всего двадцать минут езды, но он тоже остается иногда у меня… У нас,?— исправляется. —?Это Сьюз,?— о, вот и до чавкающей дошли. —?Наша вокалистка. Мы познакомились в университете, так что она живет здесь. Понимаешь, неудобно ей будет каждый день в Л-А гонять,?— и зачем-то указывает ладонью на своего соседа слева. —?А это… Ну, ты помнишь.—?Конечно, помню,?— даже глазом не веду в сторону Дилана, процедив чуть тише. —?Такое чудо не забыть.Парень, о котором идет речь, играется с кольцом в хрящике уха, с той самой надменной улыбкой смотрит на меня, а про взгляд вообще молчу. Вечно надсмехающийся. О таких типах обычно говорят: ?Черт вселился?.—?Сколько неоправданного яда, Фей,?— Дилан подает голос, заставив меня проворчать:—?Эфф,?— он вечно коверкает мое имя. Это мы еще до излюбленных ?хрюшка? и ?свинка? не добрались. —?Рада, что ты научился складывать слова в предложения.Не задерживаю на нем внимание. Иначе бесноваться начну.—?Мой заклятый друг,?— разнимает привычный спор старший,?— так что это даже не обсуждается.—?Куда ж без него?.. —?шепчу, дернув край скатерти. Понятия не имею, почему они сошлись. Как встретили друг друга в песочнице, так и не расставались. Хотя они с братом тоже постоянно ссорятся.—?Понятно,?— отхожу от своих мыслей, вдруг ощутив головную боль. Слишком эмоциональный и нервный день. —?Тогда вот что: твоя девушка пусть остается. Сьюз,?— не бросаю на ту взгляд,?— я смотрю, близка с Кристианом, так что пускай ночует у него, а ты… —?с тяжестью обращаюсь к парню рядом, а тот успевает вставить:—?Меня зовут Дилан.—?Я помню,?— шепчу сквозь зубы. —?Ты… —?повторяю, сдавшись. —?Ты всё равно никуда не денешься.Увы.Сколько себя помню, столько помню брата и его.—?Устраивает? —?смотрю на Николаса, надеясь скорее покончить с этим. Я хочу в душ, есть и спать.—?Хорошо,?— легко соглашается тот, что не приводит розоволосую девушку в восторг.—?Ник? —?она пихает его локтем, высказывая свое недовольство касательно вынесенного решения.—?Поживи у Криса,?— брат и сам выглядит уставшим, спорить со мной не намеревается, ведь мы в одинаковом положении. —?У него машина.—?Это всё? —?тороплю.—?Нет,?— вдруг отрицает Николас. —?Ещё кое-что,?— почему-то его тон звучит жестче, как-то по-отцовски. —?Мы живем тут на свои деньги. И платим от себя. Поскольку ты некоторое время будешь делить с нами дом, то прошу вносить свои купюры в ежемесячную плату. А еще каждый сам покупает себе еду. И прочее необходимое.—?То есть… —?не сразу догоняю до сути. —?Ты имеешь в виду… —?ерзаю на стуле.—?Найди работу.Хлопаю ресницами:—?А.—?Знаю, для тебя это тяжело осмыслить, но люди работают,?— не может без издевки подметить старший. —?Нормальные люди, которые давно упорхнули из семейного гнезда.—?Для меня это не проблема,?— зачем-то выпаливаю на эмоциях, хотя именно они выдают мою ложь. —?Я уже подрабатывала. Во время учебы.Работа? Подработка? Как? Я никогда не занималась этим. Никогда не сталкивалась. За всю сознательную жизнь. Я не нуждалась в заработке. Себя не обеспечивала самостоятельно. Найти работу? Как это вообще происходит?—?В таком случае, по рукам? —?заметив огонек зарождающейся паники в моих глазах, Николас с победной ухмылкой протягивает мне ладонь. Не позволяю себе мяться. Чуть привстаю, несмотря на значительную тяжесть в ногах, пожимаю руку брату, ощутив грубость его кожи, и вовсе встаю со стула, без решительности затараторив, взглядом упершись в пол:—?А вы… уже поздно. Уходите,?— и разворачиваюсь, вялым шагом направившись к гостиной.А за спиной раздается чавканье:—?Господи. Это та самая сестра?—?У меня она одна.—?Поверить не могу.И:—?Свинка.Торможу, опустив руки и вскинув негодующий взгляд в потолок. Слышу, как хихикают остальные, пока еще не зная, от чего этот тип обращается ко мне таким образом. Оборачиваюсь, еле удержав равнодушие на лице:—?Что?Дилан протягивает мне подсвечник. В его карих глазах сверкают медовые черти. Край губы трогает ухмылка. Щурюсь. Выхватываю свое ?оружие?. И, изобразив гордость, разворачиваюсь, поспешив исчезнуть с чужих глаз.Всё определенно пошло не по плану. Возможно, это сигнал. Возможно, высшие силы хотят намекнуть мне (точнее, учитывая ситуацию, они кричат мне в лоб), что я ступаю на неверный путь.Но слова Николаса быстро отрезвляют.Лучше попробовать и пожалеть, чем жалеть всю жизнь, что не попробовал.