Глава 3 "In nuce" (1/1)

?События последних недель радикально переменили мое настроение – когда исчезла угроза отправиться непосредственно в театр боевых действий, я почувствовал себя гораздо более спокойным и уравновешенным.Но и не могу не задумываться о причинах, побудивших меня заключить то дурацкое пари с Гаем Клавдием, сыном сенатора Аппия Пульхра. Хорошо еще, что наш спор был без свидетелей, а смерть молодого Клавдия вообще решила все мои проблемы. В этом мире моя рациональность мне явно изменяет.Но к делу. На мое кольцо внезапно поступил сигнал. Это означало только одно из двух – либо Блоссий воспользовался своим кольцом для болевого контроля клона, либо нечто иное серьезно повлияло на ингибиторы в мозгу Реа. Мне пришлось хорошенько заплатить Апфии, чтобы она отпустила со мной свою ученицу на пару дней. И вот я сижу перед капсулой сканирования и решительно ничего не понимаю. Данные, снятые с ингибиторов, показали сильные возмущения в коре головного мозга. Это не может быть связано с рефлексами, так как система самоконтроля клона не нарушена. Собственные эмоции клона также не могут быть причастны – так как, являясь высококлассным эмпато-рефлектором, клон не способен на производство собственных эмоций. Однако легкий болевой шок и последующая за ним потеря сознания вынуждают меня думать именно о проявлении у клона собственных эмоций неизвестной нам природы. На мои расспросы Реа ответила только, что в дом к ее хозяйке пришли молодые аристократы, в числе которых был и Тиберий Гракх. Ее собрался увести Октавий, когда она потеряла сознание от боли.Я ввел вопросы в инфобазу сканера - о наиболее вероятных причинах данного эффекта, его последствиях и вероятности возможных повторений. Приемлемых ответов не получил – заслуживает внимания только предположение о влиянии участков ДНК "верхней расы" - элоев. В исследованиях доктора Глона указывается, что развитие двух рас – элоев и морлоков – пошло разными путями не столько из-за внешних условий, сколько из-за качественного состава популяций, выбравших подземные укрытия или же рискнувших остаться на поверхности.Среди популяции элоев, согласно анализу, превалировали особи с правополушарным типом интеллекта. Присущие этому типу больший потенциал здоровья, поскольку под контролем доминирующего полушария мозга оказываются центры биоадаптации, хорошая пространственная ориентация и поисковый тип мышления помогли будущим элоям выжить после Большой Катастрофы.Однако повышенная эмоциональность, психическая лабильность и внушаемость верхней расы способствовала тому, что элои легко попали под контроль со стороны нас, морлоков. Со стороны нашей левополушарной рациональности, очищенной от эмоций, острой и резкой, как разящий меч. Столетия, сформировавшие нас такими разными, подтолкнули к естественному решению – доминированию расы, более для этого приспособленной. И мы на этом не остановимся! Наша миссия повернет ось истории и создаст предпосылки для более бескровного формирования двухрасового принципа общественного устройства!Однако я отвлекся. Проблема ингибиторов в мозгу клона остается проблемой. Блоссий, которому я задал вопрос о его вмешательстве, возмущенно ответил, что не имел ни причин, ни намерений активировать болевой контроль. Состояние Блоссия также внушает мне опасения. Он стал мрачен и угрюм, все время что-то вычисляет как здесь, на станции, так и в моем доме, где он сделался слишком частым гостем. Говорит, что в моем доме отдыхает от беспрерывного потока иррациональных измышлений и психотравм здешних обитателей. Плохо то, что нам с Блоссием все труднее воспринимать здешнюю жизнь отстраненно. Блоссию недавно выпало серьезно поспорить с Панетием, философом, живущим в доме Сципиона Эмилиана.Истинный Блоссий Кумский, чью личину подменил собой Хорат, должен был бы во всем соглашаться с Панетием – они оба стоики и во многом были схожи. Однако Хорат неожиданно увлекся спором о природе души и ?надлежащем?, естественных добродетелях, изначально существующих в душе человека (подумать только, Блоссий вполне привычно уже оперирует этим архаическим понятием!) Спор перешел на воспитание детей и Блоссий, забывшись, изложил наш принцип Государственного Взращивания. Правда, он спохватился вовремя и сказал, что это всего лишь один из возможных путей к достижению гармонии. Однако совершенно неожиданно Блоссий получил поддержку в лице Корнелии, матери Тиберия. Она заявила, что мысль о необходимости с самого раннего возраста воспитывать детей высокородных семейств в едином духе приходила и ей в голову – тогда, дескать, природные дарования на фоне одинаковых условий дадут больше повода родителям гордиться своими чадами. Блоссий, который всегда подчеркивал важность уничтожения соперничества в идеальном обществе, даже растерялся от такой трактовки своих слов. Однако против государственного взращивания решительно возразил Эмилиан, заявив, что таким образом нарушится природная власть отца над своим сыном. То, что таким образом можно воспитывать и девочек, по-видимому, не пришла в голову прославленному военачальнику…?Тойни отвлекся и подошел к окошку в соседний отсек, где на белой кушетке лежала обнаженная Реа – она находилась под действием седативов, низкочастотный гул призван был снять напряжение с ее мозга, которое нейрофизиолог счел одной из возможных причин сбоя работы ингибиторов. Тойни решил оставить ее тут на ночь.- Реа! – позвал он девушку через селектор. Она чуть повернула голову в его сторону и открыла глаза. Все благополучно, сказал себе Тойни и вернулся к столу. Его дневник все больше напоминает не записи ученого, а вольные размышления, с неудовольствием подумал он. Вроде тех, какие нашли Глон и его помощники в книгохранилище, раскопанном незадолго до старта их миссии. Лишь Глон и его ближайшие ассистенты были допущены к разбору этих книжных залежей. Тогда содержание большинства книг показалось Тойни иррациональным бредом психически неполноценных существ. И когда Глон приказал сжечь книги на перекрестке Главных тоннелей, Тойни был только за. Правда, Хорат попытался было возражать, аргументируя это тем, что знание - всегда знание, просто следует закрыть его от общего доступа. Однако Глон ответил достаточно резко, сказав, что и знание бывает абсолютно вредным.Тойни закрыл электронную тетрадь и отложил ее на край стола. Память против его воли подбрасывала все новые сцены из того дня, на описании которого он прервал свои записи. Он тогда решил не вмешиваться и отошел в сторону, едва не столкнувшись в дверях атриума с только что вернувшимся Тиберием. - А как же связь матери с ее ребенком? – очень тихо спросил услышавший часть спора Тиберий, так что его слова уловил только Тойни. Подобные слова матери, похоже, являются для него фрустрирующим фактором, подумал психолог. Римлянин явственно смутился, но, увидев, что кроме Тойни, его не слышал никто, успокоился.- Все благополучно, Тиберий? Тот чуть заметно улыбнулся, давая понять, что благодарен за молчание о его невольно вырвавшейся фразе. Тиберий сильно осунулся и похудел за последние недели, исчезла юношеская мягкость, черты лица будто определились, а зеленые – редкого у римлян цвета, как успел заметить Тойни, - глаза приобрели внутренний блеск, будто он постоянно смотрел на огонь.- Не совсем благополучно, друг мой… - и Тойни вдруг почувствовал, как словно что-то мягкое и теплое толкнулось в его груди от последних слов римлянина.…Другом Тиберий стал его считать не так давно – незадолго до поездки в Нуманцию. Тойни тогда зашел за Тиберием по просьбе Гая Клавдия, того самого недавно скончавшегося старшего сына сенатора Пульхра, с которым они заключили пари. Сын Пульхра опасался встречи с недолюбливавшей его матерью Тиберия и не решился заходить сам. Расчетливый Клавдий знал, что отец не станет так сильно бранить его за кутежи и походы по веселым заведениям, если узнает, что в их компании молодых нобилей был и Тиберий Гракх. Аппий Клавдий Пульхр, влиятельный сенатор и почтенный отец семейства, сам не брезговал общением с ульпинами** и гетерами, но в отношении детей старался блюсти подчеркнутую строгость нравов.Тойни вошел в атриум и услышал доносившийся со стороны таблиниума громкий голос Корнелии. Никого из рабов не видно было поблизости и даже проводивший его сюда вольноотпущенник куда-то исчез. - Мне надоело твое бездействие, Тиберий! – говорила Корнелия. - Помнится, ты имел честолюбивые планы, ты соревновался в ораторском мастерстве со Спурием Постумием... Тиберий, вероятно, что-то ответил, но так тихо, что Тойни не разобрал ни слова.- Но ты едешь с Манцином, с этой бездарностью! Поистине, мне иногда кажется, что ты стоишь его, – насмешливо возразила Корнелия.По всему Риму ходили поговорки о необыкновенной жертвенности Корнелии, которая после смерти мужа отказалась даже от предложения руки царя Птоломея, стремясь полностью отдаться воспитанию своих детей. Тойни своими ушами слышал рассказы вроде того, что некая подруга явилась к дочери Сципиона Африканского и похвастала своими украшениями. И Корнелия будто бы вывела детей – Семпронию, Тиберия и тогда еще совсем маленького Гая – и сказала ?А вот мои сокровища!?Теперь Тойни убеждался в том, что всякое благое чувство имело свои подводные течения - в данном случае он, как психолог, мог сходу вычленить честолюбие и нереализованные амбиции почтенной матроны, а, возможно, и подавленную сексуальность.Этикет предписывал ему сделать вид, что он ничего не слышал, отойти в дальний от таблиниума край атриума и спокойно дождаться выхода хозяев. Однако психолог в нем потребовал совсем другого действия. Тойни решительным быстрым шагом двинулся в сторону таблиниума. - Сколько мне еще быть тещей Эмилиана, великолепного Эмилиана, покорителя Карфагена? – продолжала Корнелия, очевидно все еще не слыша шагов. - Мне, дочери победителя Ганнибала! А все оттого, что у меня такой неудачный сын…- Доброго дня, благородная Корнелия! - громко сказал Тойни, войдя в таблиниум. - Я зашел за Тиберием, да вот… возданные пред тем Вакху почести, похоже, просятся вон из моего тела, – на лице Тойни было написано несокрушимое благодушие, но от его появления и слов и хозяйка дома, и Тиберий застыли с широко раскрытыми глазами. То, что Тойни без приглашения вошел в не предназначенную для посторонних комнату дома, и то, что он сейчас говорил, было неслыханным моветоном. Однако Корнелия быстро справилась с собой. Бросив убийственный взгляд на Тойни и исполненный презрения - на сына, она, не сказав ни слова, удалилась.Тиберий сразу смекнул, что Биллий, который до тех пор всегда держался очень скромно и благопристойно, решился на эту эскападу, чтобы прервать его тягостный разговор с матерью. Он благодарно улыбнулся одними глазами и сказал только: ?Ты от Клавдия??Тойни кивнул. И больше ни словом, ни жестом не упоминал об услышанном. Однако с тех самых пор Тиберий с ним словно оттаял и стал считать своим самым верным другом... Сейчас положению Тиберия и вправду не позавидуешь. За годы Тойни начал хорошо разбираться в хитросплетениях политики, он знал, что нумантинские послы прибыли в Рим сегодня, одновременно с Манцином. В ожидании решения Сената о перемирии послы были оставлены за пределами Рима в храме Беллоны. Это наглядно доказывало, что отцы-сенаторы еще не решили, враги нумантинцы или гости. Однако же обычные подарки, полагавшиеся гостям, послам вручены были. Тойни отвлек какой-то звук, доносящийся из отсека, где находилась Реа. Он приподнялся и прислушался. В почке таится еще твое лето. Еще не темнеет Девственных чар виноград. Но начинают ужеБыстрые стрелы точить молодые эроты, и тлеться Стал, Лисидика, в тебе скрытый на время огонь.Впору бежать нам, несчастным, пока еще лук не натянут! Верьте мне — скоро большой, тут запылает пожар.***Это пела, вернее, нараспев читала Реа. Мелодичный ее голос сливался с мелодичной звучностью гекзаметра. Тойни бросил взгляд на график активности мозга девушки и с удивлением отметил сильные всплески эмоциональной активности. С этими древними поэтами запутаешься, подумал Тойни - мы по нашим источникам считали, что Филодем еще не родился, а он, оказывается, уже успел даже умереть.Наутро Тойни отвел Реа обратно в дом Апфии. Небо уже посветлело и было почти чистым, только крошечные облачка гнездились на северо-западе, возвещая, что вечером может лить дождь. Когда они шли по узкой улице, ведущей мимо Форума в Карину, где жила Апфия, почти навстречу между домами выкатился солнечный диск, алый и словно умытый.Тойни шел впереди и не сразу заметил, что Реа отстала. Оглянувшись, он увидел, что она застыла на середине сбегавшей под уклон улицы, вся озаренная ярко-алыми лучами утреннего светила. Ее громадные глаза сейчас тоже отсвечивали алым, и солнечный румянец покрыл светлые волосы и белую кожу.- Красиво! – тихо сказала Реа, когда Тойни подошел к ней. Психолог так удивился совершенно нерациональному эмоционированию клона, что всю дальнейшую дорогу не проронил ни слова.____________________________________________ * - "в зародыше"** - проститутки низшего разряда ***Филодем