Глава XI. Выезд (1/1)

Альберт внимательно смотрел из-под отросшей челки на человека в фетровой шляпе, рассевшись под деревом, глаза его глядели спокойно и даже как-то холодно. Но под этой неподвижностью таилась зоркость, чуткость и тревожность: он не мог забыть вчерашнюю ночь и беспокоился, что тем самым выдаст себя. Ему было необходимо сохранять трезвый рассудок.— Какой красавчик, — ластилась к нему одна из проституток, заглядывая в глаза. — Крашеный?Она было потянулась к его редкой щетине, но Альберт остановил ее, схватив за локоть:— Не трогай.— Кто же так с леди обращается? — спросила она, выцеловывая потную грязную шею. — Какой же ты красивый… Таких красивых у меня еще не было… А там, — ее ладонь легла на его ремень, — ты такой же красивый?— Уйди, — твердо повторил Альберт, теперь сжимая ее плечо.— Мне нравится, когда грубо, — промурлыкала она, снова пытаясь зарыться носом в его воротник, но тут он резко оттолкнул ее коленкой и пнул сапогом в бедро.— Ты глухая? Читай по губам: свалила, потаскуха.Проститутка обиженно поджала губы, подалась вперед в последней попытке, но тут же ее внимание занял рыжий молодой парнишка, громко смеявшийся у костра. ***Говно. Пацан мертв, золото растащили. Мы в полной заднице.Не знаю, что говорить мисс Кастис, кажется, она до сих пор потрясена.На рассвете Элизабет уже не могла этого выносить: ни стеклянных, полных собственной скорби по лучшему другу Джонса, ни холодного взгляда Артура, словно кричавшего о том, что он-то был во всем прав, ни того, что рядом с ней больше никого и не было.Альберт мертв!Уличив свободную минуту, когда все будто бы про нее позабыли, она прибежала на задний двор местной аптеки, легко перепрыгнула через плетень, отделявший сад от леса, продралась сквозь можжевельник, сбежала с обрыва вниз, выбежала на берег, к никогда незамерзавшей даже зимой горной речке, и только там дала вырваться из груди не то крику, не то воплю.Альберт мертв!Она села на мокрую от росы траву, беззвучно рыдая и пытаясь успокоиться; руки, плечи, губы — все дрожало.Элизабет знала, что будет после: мало того, что теперь им жизни в родном городе не дадут, изведут, выселят, выкурят, весь скот снова перебьют, а то может и ночью самих зарежут, так если она еще и нос воротить будет от Боба Костелло, который приехал свататься за ней аж в Валентайн, то уже никогда и замуж-то не выйдет. И зачем она гнала прочь всех предыдущих женихов? Вышла бы за пастора, или даже за Арчи — всяко лучше Боба. Он-то ей за все свои унижения отомстит сполна, а если начнет калечить или позорить, то никто за нее не вступится.Альберт мертв!Луиза мертва!Она спрятала раскрасневшееся лицо в коленях, сжимая в кулаках юбки.— Мисс Кастис? — Элизабет тут же шарахнулась в сторону, сквозь слезы узнала Артура и тут же, опомнившись, стала вытирать глаза. — Приношу соболезнования, я не успел сказать, как мне жаль. Брат есть брат.Она попыталась вздохнуть полной грудью, но истерика не заканчивалась.— Воды? — он протянул фляжку, мимолетно ласково улыбнулся, присел в стороне. — Точно вода.Она дрожащей рукой цапнула флягу.— Спасибо, — прохрипела Элизабет, голос от нервного срыва и рыданий сел. — Вы ели?— Не успел.— Я вернусь… сделаю… Подождите меня, хорошо?Элизабет не знала, чего хочет больше: чтобы здесь и сейчас перед ней возник живой Альберт, а до его вины ей уже дела не было, чтобы Морган оставил ее здесь в одиночестве или чтобы Боб Костелло сгинул со свету, будто бы его и не было.— Совсем плохо? Может, не воды? — спросил ее Артур, видя, как она бледнеет.Ее перекошенное от ужаса и скорби лицо напоминало разом всех вдов, к которым он бесцеремонно вваливался за деньгами, всех проституток, стремглав выбегавших из комнат, всех его женщин, обещания которым он нарушал несмотря на то, что в принципе был человеком слова.— Когда приеду домой… — сказала она полушепотом, — меня выдадут замуж за Боба.— За того, что собакой бегал?Она кивнула.— Жизни он мне даст. Убьет.— Не думаю, — скривил губы Артур, упершись ладонью в коленку и стараясь выглядеть спокойно. — Меня ж шериф Джонс не застрелил, а хотя должен был.— Вы его плохо знаете, — Элизабет посмотрела на Артура с отчаянием, будто бы хотела, чтобы он прочитал ее мысли.Но читать мысли Морган не умел и никогда, по правде говоря, не хотел — ему своих хватало с лихвой, с людьми он любил или молчать, или на чистоту говорить без всяких обиняков. — Выезжаем через два часа, — ответил он, глядя ей прямо в глаза, давая понять, что раз принятое решение он откладывать не будет. — Надо поесть.?Да что он понимает!? — поджала губы Элизабет, силясь не заплакать и не зареветь.Даже когда Альберт исчез, она в глубине своей души никогда не сомневалась, что он был непременно жив.Она любила его всю свою жизнь, по-разному, с оговорками, обидами, но любила. А в детстве она даже не подозревала, что можно сердиться, плакать, требовать чего-либо от брата, ни в сердце, ни на в мыслях не было упреков и слез на ее горькую жизнь. На его чествование и успехи она смотрела как на само собой разумеющееся, иногда недоумевая на злые языки: могла ли сестра желать зла своей родной крови, тому, кто мог бы спасти, защитить, честь отстоять? Только в юности обида начала точить ее сердце, когда разница между ними стала слишком велика.Наследство — Альберту! Дом — Альберту! Новую кровать — Альберту! Одежду — он же будущий шериф!И хоть у нее в избытке имелись платья, шали, накидки, шапки и теплые кафтаны, она никогда не чувствовала, будто бы ей этого достаточно. Ей хотелось и ярких карнавальных юбок, и жемчужных сережек, и золотых браслетов, и любви родителей, такой, чтобы казалось, что весь мир любит и был любим. Но обида, зло падали на нее со всех сторон: мать не отпускала от себя, самой ей женихи тоже не нравились, а Альберт, видя в ней одну лишь скуку, совершенно не отвлекался на ее воспитание — сначала Элизабет, будто бы придя в себя после долго сна, бледнела, устраивала истерики, отдавала зло, платила обидой, а потом, смирившись окончательно, затихла, думая, что так надо.Все в ее жизни стало подчиняться новому правилу — ?так надо?.Она выбирала женихов и терпела Боба Костелло, потому что иначе было никак. Даже когда на рассвете она выбежала из курятника в ужасе крича о разодранных курицах, она знала, им мстят, потому что ?так надо?.Потому что она сестра Альберта Кастиса, подонка, ублюдка, для которого нет ничего святого.Брат. Любимый брат, какой бы он не был, — брат!Она быстро смахнула ладонью слезу, стараясь поспевать за шагавшим впереди Морганом.Элизабет уже не злилась на него, ведь у него-то брата нет, как же ему тогда понять, что вот на свете был человек, не собиравшийся и не хотевший умирать, тот самый человек, которого до одури любишь, а потом — раз! — и нет его, а ты даже попрощаться не можешь.Невысказанные мысли, чувства, даже обиды застряли в горле.— Спасибо, — сказала она неожиданно громко и твердо.Артур повернулся, его глаза блуждали по раскрасневшемуся лицу Элизабет, по растрепанной ветром прическе и смятым пыльным юбкам.— За что? — спросил он, отворачиваясь, не найдя того, что искал, ни насмешки, ни лукавства.— За все, — она поравнялась с ним, попыталась заглянуть в лицо. — Подумать только… Столько дней прошло с той просьбы у ранчо дяди Юджина… Спасибо, мистер Морган. Я обязательно заплачу за все.— Не надо, — резко одернул он ее и отмахнулся, словно от мухи, когда она попыталась схватить его за рукав для объяснений. — Не возьму я денег с вас! Не просите, мисс.— Почему? — удивилась она искренне. — Мистер Морган, пожалуйста, дайте мне вам хоть чем-то отплатить…— Вы уже, — он указал на руку взглядом и снова улыбнулся, теперь уже снисходительно. — Большего не надо.Элизабет ничего не ответила, только покачала головой, снова замолчав, возвращаясь к мыслям об Альберте.Дом их встретил холодным рагу, немолотым кофе и курящим прямо на кухне Джонсом, нескрывавшим свое раздражение всем происходящим вокруг от переспелого синяка Элизабет до загадочного убийства негра, следы которого обрывались за плетнем дома.— Где была? — резко спросил Джонс, затягиваясь.— Гуляла, — она даже не взглянула на него — поставила рагу подогреваться и стала молоть кофе. — Что ты смотришь?— Элизабет, мы это уже обсуждали…Морган положил шляпу на стол, присел напротив Джонса, не сводя с него своих светлых пристальных глаз.Что-то было не так.— И я уже сказала, что я поеду домой. Хватит, я не сбегу, — отмахнулась она.— Я очень надеюсь, что ты поедешь с Бобом.— Он теперь твой новый лучший друг? — не удержалась она, и Морган весело хмыкнул, сворачивая самокрут.— Я с ним всегда хорошо общался. В твоем положении необходимо немедленно выйти замуж, люди тут же забудут, что сестра Альберта, — Джонс снял перчатки, втягивая запах рагу и замечая, как Элизабет начинает варить свежие яйца.— Думаю, мисс Кастис не помешает обдумать пару дней предложение, — неожиданно вмешался Артур, и шериф недовольно посмотрел на него, но тут же подобрался и выдавил подобие улыбки.— Обдумает, как ехать в Валентайн будет.Морган попытался съязвить: — Замуж-то навсегда, а в Валентайн дорога быстрая.— Думать быстрее будет, — отсек спокойно Джонс.Артур знал этот тон. Таким тоном обычно говорил Хозия, когда Датч длительно отсутствовал и ему приходилось брать заботы банды на свои старые плечи, таким тоном распоряжалась мисс Гримшо, убежденная в своем непререкаемом авторитете по части хозяйственных дел, таким тоном он сам когда-то давно объяснял несмышленному Марстону как правильно держать револьвер. — Мистер Морган, — неожиданно Джонс подорвался с места, поправил ремень и снял со стены шляпу, — прошу за мной.— Куда?— К местному шерифу, черти бы его задрали. Старше Роберта на год, а строит из себя бывалого солдата. Необходимо кое-что прояснить. Элизабет, — он коротко кивнул ей и неопределенно взмахнул рукой, — вернемся через полчаса. Приготовь пока тут все.Морган единственный уловил в ее глазах вспышку не то гнева, не то очередной неизбывной тоски, но ничего не сказал и уверенно прошагал вслед за суетящимся Джонсом.Молоденький шериф сидел чисто выбритый, в начищенных чем-то чрезвычайно едким и вонючим сапогах и змеиной шляпе, лихо набок посаженной на голову. Козырнул он гостям небрежно, продолжая что-то выводить в журнале, сел чуть вольнее, чем следовало бы перед Морганом и перед собственным более опытным коллегой. Артур видел, как тревожно наблюдает за ним Джонс, будто бы взглядом говоря: ?Не куражься, идиот, я таких на завтрак ем?.В остальном разговор пошел как надо.Морган рассказал и про засаду, и про негра, и про синяк у Элизабет — последнее рассказывал нехотя, мальчишка клещами из него вытягивал.Джонс же задавал вопросы обоим по делу, отсекая излишние расшаркивания: сколько в засаде, откуда стреляли, на кого похожи были — ирландцы, англичане или свои, местные, что кричали. Он уже ездил к дому, осмотрел каждый камень, каждую пулю, застрявшую в древесине, даже кровь на вкус попробовал втайне от других — точно, человечья. — Так как? — спросил молоденький шериф. — Что думаете? — Думаю, что это были сраные ирландцы или кто они там.— Вряд ли, я их за версту чую, это не Кольма.— Если не Кольма, как он застрелил Кастиса?— А с чего решили, что он вообще его точно застрелил? — спросил шериф, наливая всем по холодной брусничной настойке и проверяя бутыль на свет.— Два дня назад Кольм прикупил очень дорогую землю на западе отсюда. Вывалил денег — Корноулл бы позавидовал.— Нефтяной магнат? — встрепенулся мальчишка, не замечая, как Морган морщится.— Тот самый. — Тогда понятно. Но денег было больше.— Ты думаешь, он все унес? — хмыкнул Джонс, выпивая настойку. — Мистер Морган, а вы верите?— Кольму?— Кольму.— Да, — без раздумий ответил Морган. — В таких делах он не любит шутить.— Не любит, — уклончиво согласился Джонс, хмурясь. — Позволь нам откланяться. Я останусь еще на день, надо уладить кое-какие дела с делом парней Фила Джо, а мистер Морган и его спутница… сегодня же покидают Строберри.— Было приятно иметь дело, мистер Морган, — мальчик протянул ладонь, и Артур пожал не по-детски крепкую ладонь.— И мне.Он резко, тронув края шляпы в последнем прощании, вышел прочь.Из разговора он не узнал ничего нового. Нападение оставалось загадочным, бандиты — неизвестными, а Элизабет все так же ждала незавидная участь быть женой парня, над которым она издевалась всю юность.Предложенная Джонсом сигарета позволила им в молчании дойти до дома, а уже разлитое по тарелкам рагу с горячими яйцами и свежими сочными помидорами — провести в молчании еще несколько минут. Джонс думал о том, как бы ситуацию распутать и все же найти остатки золота, ибо был уверен, что Кольм не все нашел, а Морган пытался не глазеть на бесцветное лицо Элизабет.То, что он прикипел к ней душой за эти несколько недель, Артур уже не мог отрицать. Конечно, не хотелось видеть ее особо несчастной, но сделать уже ничего нельзя было.Он не был за нее в ответе, она не принадлежала к банде и не была Мэри. Вот была бы она его дочерью.Морган вздохнул, мотая головой. Чушь какая, дочь! — Горячо? — спросила она, заглядывая в глаза.— Вкусно, — ответил за него Джонс, ломая лепешку пополам. — Как всегда… отменно готовишь.То, что Элизабет была приучена к домашнему хозяйству, Морган уже заметил, но кулинарные изыски оценить в полной мере оценить не мог до Строберри — они питались всем, кроме домашней еды.— Вкусно, — согласился наконец Морган, и Элизабет коротко, без удовольствия улыбнулась.Когда обед закончили, Артур сообщил, что выезжать планирует через час, посоветовался с Джонсом, как легче доехать до Валентайна до рассвета, скурил пару сигарет, проверил лошадь, прочистил винтовку и револьвер, а после наконец решил поговорить с Элизабет.О том, что по приезде в Валентайн они больше не встретятся.— Что? — выходя на крыльцо, спросила она, одетая в черное.Морган передал содержание разговора с молоденьким шерифом, махнул рукой:— Ничего нового не узнал, — хотел сказать то, о чем думал последние несколько часов, но его перебили:— Не ясно где тело моего брата?— Вряд ли узнаем, — ответил он, помогая ей взобраться на лошадь. — Едем?Элизабет покосилась на вышедшего Джонса, довольного и сытого. Он только кивнул и проговорил:— Боб у своего отца остановился. Всякий знает, где Билл живет. — Пошла! — она с остервенением лягнула бока кобылы и пустила ее галопом.Артур не раздумывая последовал за ней.Морган ведь не думал, что ночью он аккуратно приобнимет ее за плечи, потому что ее рыдания по мертвому брату, не утихающие ни на секунду, разбудят его посреди крепкого сна, а она прильнет к нему в надежде, что в Валентайне он окажет ей последнюю услугу — убьет Боба Костелло.