Глава 18. Нет худа без добра (1/1)

Пару часов назадМинато резко вырвался из легкой дремы, когда услышал, как щелкнула дверь. Блондин разлепил глаза и замер. Какаши приставил указательный палец к губам и сел рядом.- Как он? – тихо спросил гость, доставая из кармана сигареты.- И ты ещё спрашиваешь? – тихо фыркнул Намикадзе. – Ты совсем сорвался с цепи?- Успокойся, - отозвался Какаши, делая первый затяг. – Я ничего не хотел такого…Минато ахнул.- Ничего не хотел?! – яростно зашипел голубоглазый. – А это так, само собой получилось?!?!- Минато, если ты его разбудишь, я буду очень сердит, - спокойно отозвался Хатаке. – И я не говорил такого.- И слава богу. А то я бы решил, что тебя пора сдавать в дурдом…Какаши невесело хмыкнул.- Все возможно. Иди, я посижу с ним.Минато встал, но поневоле скосил недоверчивый взгляд на блондина.- Да иди уже! – махнул рукой тот. – Я же не маньяк-педофил-насильник, в конце-то концов!Намикадзе дернул плечом.- Все возможно…Хатаке хмыкнул, оценив степень колкости, а затем начал наблюдать за беспокойно спавшим брюнетом. В душе поднимались всякие противоречивые эмоции, и пепельный блондин уселся на кровать, уткнувшись затылком в холодную стену, и задумчиво выпустил в потолок сигаретный дым.Он не знал, зачем он все это сделал. Мимолетная вспышка дикого желания, состояния, в котором он не контролировал себя вообще, не мог взять себя в руки, и мощный эмоциональный всплеск забитых в бетонный сейф эмоций и переживаний, хорошо окислившихся за десять лет, рвался из него, как дикий зверь, учуявший щель в бетонной преграде. Какаши понимал, что после таких провалов сознания, он просто не мог смириться со своим животным норовом. Угрызения совести преследовали парня всю жизнь. Поэтому он старался не влюбляться… ни в кого.Но Саске… Саске был таким… таким… слов не было, чтобы описать его портрет. Он очень напоминал Айто, невольно пробуждая в своем сенсее всплеск ужасных, сжатых до невозможности эмоций. За что и поплатился.Какаши затушил сигарету и вытащил следующую. Ночь обещала быть долгой, а приятный холод ментола хорошо прочищает мозги. Старшеклассник пропустил тот момент, когда Учиха проснулся. Лишь когда тот слабо простонал, Хатаке опустил глаза от потолка и встретился с совершенно убитыми черными глазами.Блондин мысленно проклял себя всеми известными словами. В черных глазах больше не светилась та любовь к жизни и игривая искра азартного игрока.Разговор прошел сухо. Какаши еще долго пролежал на мерно вздымавшейся груди мальчика, слушая его сердце, которое он желал получить в качестве приза. Мальчишка сломан, но он должен выкарабкаться. Он должен… он же…Неожиданно скрипнула дверь. Какаши осторожно поднялся и оглянулся. Около шкафа стоял Учиха-старший и прожигал блондина глазами.- Что ты здесь делаешь? – угрожающе протянул Итачи.- А разве не видно? – тихо отозвался Какаши, убирая со лба Саске его длинную челку.- Совесть замучила? – презрительно бросил Учиха.- Нет. Мы оба знаем, что меня мучает…- Вина за прошлое?Какаши тяжело вздохнул.- Я не буду отвечать.Ребята говорили тихо, словно боялись утратить то умиротворенное выражение на лице Саске, когда он, наконец, уснул спокойным сном. Блондин встал и вновь достал сигарету.- Чего хотел? – тихо бросил он, сталкиваясь в узком проходе между шкафом и камином со старшим братом своего подопечного.- Знаешь, Хатаке, если ты удумал то, о чем я догадываюсь, то мой тебе совет: если не хочешь злить меня, оберегай его. Он может и удивлять…Какаши обернулся на Саске.- В смысле, удивлять?Итачи странно усмехнулся.- Когда-нибудь поймешь.Учиха развернулся и вперед блондина вышел из дверей. В слабом огне ночника, горящего в коридоре, Какаши успел рассмотреть красные полосы, вздувшимися полосками испещряющие идеальную спину Учихи. Блондин тихо хмыкнул и направился на веранду. Кажется, не он один сегодня уже успел повеселиться…***На следующий день все разъехались по своим внезапно возникшим делам. Вместе с Саске, который все ещё лежал в кровати, Неджи и Гаарой остались Зецу и Орочимару. Все остальные сели в свои машины и умотали, кто куда. Например, Какаши никто не увидел уже с утра. Блондин уехал ещё ночью. Ребята и оставшиеся старшеклассники весь день прострадали фигней, кто на какую был горазд.Саске читал книгу, стараясь делать как можно меньше движений, ну, хотя бы этот день, когда все равно никого не было. Валяться в кровати все каникулы никак не входило в его планы. Парень с легкостью простил Какаши его выходку. Правда, это с какой стороны посмотреть… задетая гордость требовала мщения, но парень внутренне качал сам себе головой.А в ушах стояли последние слова сенсея: ?Мне кажется, что я проглочу тебя с ног до головы… всего… полностью…?Что все это значило? Как Саске нужно было истолковывать эти слова? Учиха уже миллион раз пожалел, что отрубился тогда, не дослушав до конца. Мысли парня вновь и вновь возвращались к убивавшему себя внутри сенсею. Он видел по глазам, что тот не просто сожалеет, он проклинает себя за свою… слабость?.. Прихоть?..В комнату Саске тихо зашли Неджи и Гаара.- Привет, ты как? – сразу же спросил Хьюго, как только заметил, что его друг не спит.- Могло быть и лучше. Чего пришли?- Проведать тебя, - отозвался Неджи. – Ты же такое… - брюнет порозовел, - пережил…Учиха внезапно цокнул языком и закатил глаза к потолку.- Слушайте, сколько можно, а?! Да не при смерти же я! Что вы со мной носитесь, как будто вам больше заняться нечем?! – рыкнул брюнет, резко вздергивая книжку обратно. Это означало, что больше он говорить не желает.Неджи переглянулся с Гаарой и понимающе улыбнулся. Ребята вышли, оставив закипающего, словно закупоренный чайник, Учиху нагреваться дальше. Раз огрызается – значит, жить будет.На третий день вся орава вернулась. По всему дому был слышен топот ног, крики, мат, удары об пол (и не только) весьма тяжелых предметов и, в конце концов, масштабный крик Итачи, чтобы все заткнулись и не мешали Саске спать.Собственно говоря, этот самый крик этого самого Саске и разбудил. Брюнет потянулся, отмечая, что боль почти прошла, и теперь он может более-менее нормально двигаться. Нарядившись в джинсы и теплый, в синий ромбик, свитер, Саске вышел в коридор. И тут же чуть не был сбит с ног пролетевшим мимо него Пейном.- Нормально! – кивнул головой школьник, когда за рыжим на полной скорости пронесся Орочимару. – Ни здрасьте тебе, не до свидания!..Выйдя на веранду, Саске обнаружил там своего сенсея. Не ожидая такого поворота событий, брюнет уже развернулся, чтобы уйти, но не успел.- Как самочувствие? – тихо спросил Какаши, слабо и как-то виновато улыбаясь.- Нормально, - отозвался Саске. Его носа коснулся аромат жаренного мяса, и парень подлетел к окну.На улице, изредка перекидываясь снежками, а то и поленьями, его брат, Минато и Орочимару с Дейдарой жарили забытый на два дня шашлык. Но суть была не в этом, а в том, что Орочимару, пульнув в Итачи снежком, был крепко схвачен в кольцо рук этого самого брюнета. Вырывался он не особо и даже откинул голову на плечо Итачи, чтобы тот…- Ебать твою налево через второе колено! – выдохнул в шоке Саске. – Это.. когда эт… это… бляяя!.. Гомосеки, чертовы!Сзади послышался тихий смех. Учиха в негодовании обернулся.- А ты чего ржешь?! Это не смешно!- Смешно! – опровергнул Какаши, уже просто согнувшись напополам от смеха.Саске смешно дернул носом и с разбега налетел на хохотавшего блондина.- И чего ты ржешь?! Смешинка в рот попала?! Это не смешно, когда твой брат целуется с твоим другом!! – возмущался Учиха, в полсилы дубася сенсея кулаками.Но тот только продолжал смеяться. А когда Саске устало лег рядом с блондином, неожиданно открылась дверь, и на пороге показался Орочимару.- Оу! – брюнет лукаво сверкнул глазами, и это отозвалось у Саске в сердце предупреждающим еком. – Я извиняюсь, конечно, за вмешательство, но мы дожарили. А кто придет последним, тому вряд ли что-то достанется…Саске моментально сорвался с кровати, чуть не снеся в дверях старшеклассника, а за ним, не особо, впрочем, спеша, встал и его сенсей. На лукавую улыбку Орочимару, Какаши лишь подмигнул ему. И ребята, рассмеявшись, поспешили на кухню.Шашлык был просто восхитительным и исчезал с завидной быстротой. После хорошей еды настроение у всех заметно приподнялось, и Пейн выудил откуда-то гитару. У Саске сразу же загорелись глаза.- Хочешь сыграть? – с понимающей улыбкой спросил рыжий. – Но ведь это же не твоя бас-гитара…- Бас-гитара? – встрепенулся Итачи. – А я и не знал, что ты играешь…- С Новым годом, Итачи! – пьяно взмахнул рукой Хидан (кажется, не все напитки были безалкогольными О.о). – Родился, епт!Старший Учиха скосил своим пьяным глазом на блондина.- Ну, хоть раньше тебя успел!- А ты…- Так, все! Хватит! – примирительно произнес Минато, наливая этим двоим ещё по одной рюмке.Итачи молча осушил емкость, а затем блаженно откинулся на стул.- Ну, братишка! Где музыка?! Где веселье?!Саске фыркнул и, пробормотав что-то, типа: ?тоже мне, трезвенник он, а то как же!?, опустил пальцы на струны. Он помнил одну песню, которой его научил его самый старший брат. Учиха был почему-то уверен, что все сидящие здесь её не знают. Точнее не знают, что именно у него Саске её выучил.?Пускай ты выпита другим,Но мне осталось, мне осталосьТвоих волос стеклянный дымИ глаз осенняя усталость?.Неожиданно для Саске ему стали подпевать. Все, без исключений… Пейн и Минато составляли прекрасную композицию по голосам с непривычно высоким, но все же баритоном Учихи.?Прозрачно я смотрю вокругИ вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,Что ты одна, сестра и друг,Могла быть спутницей поэта.Что я одной тебе бы мог,Воспитываясь в постоянстве,Пропеть о сумерках дорогИ уходящем хулиганстве?.