Пролог (1/1)

Бывают дни, когда с самого утра не можешь дождаться вечера. У сержанта 7-го кавалерийского полка Уэйна Рассела Хаггарда выдался именно такой день. Едва проснувшись, он сморщился от головной боли, которая мучила его ещё с вечера, то ослабевая, то усиливаясь, но ни разу не отступая. За завтраком его мутило от запаха еды, он смог лишь выпить чашку чёрного кофе, и теперь, стоя навытяжку перед старшим офицером, ощущал, что ему очень хочется есть. А ещё ему очень хочется схватить капитана Лэя за тощую шею и давить, пока его лицо не почернеет, а тусклые глаза не вылезут из орбит. - Вы должны понимать всю серьёзность ситуации, - капитан Лэй говорил, как всегда, отрывисто, словно выплёвывая слова из тонких, презрительно сжатых губ. – Ларссон не мог далеко уйти, но за эти три дня вы нимало не приблизились к тому, чтобы найти его! Вместо дезертира ваши люди притащили всю эту шваль! – капитан мотнул головой в сторону арестованных, молча сгрудившихся за решёткой. – Что нам с ними делать, я спрашиваю?- Оставьте это моим людям, капитан, - Хаггард покосился на задержанных. Недружелюбный фермер, подстреливший одного из людей Хаггарда из двустволки; четверо дикарей, имевших наглость забраться слишком далеко от резервации; пара слишком задиристых ковбоев с подозрительно знакомыми рожами, которые Хаггард точно видел на плакатах ?Разыскивается?. Все оказались здесь по заслугам: когда солдаты Армии США говорят, что ищут дезертира и нужно провести обыск и личный досмотр, нужно молча слушаться, а не спорить и хвататься за оружие. – Мы допросим их ещё раз, и найдём Ларссона. Патрули отправлены на все тропы и перевалы в окрестностях.- Этого недостаточно! Он не настолько туп, чтобы передвигаться по дорогам. Нет: он прячется в горах. Туда и нужно отправиться.Хаггард сжал зубы. Легко говорить этой кабинетной крысе! Зима уже отступила, в горах оттепель. В любой момент может сойти лавина. Он не желает рисковать собой и своими людьми ради одного идиота, который и так долго не протянет – холод, голод и дикие звери прикончат его быстро, если уже не прикончили.- Отправляйтесь в горы, сержант. Это приказ. Возьмите столько людей, сколько вам понадобится, - Лэй снова сел за стол, склонился над бумагами, всем своим видом показывая, как сильно он занят. – Выполняйте.- Есть, капитан! – ?Чтоб тебе сдохнуть!?Хаггард отдал честь, повернулся на каблуках и вышел из времянки. Лагерь заливал яркий солнечный свет весеннего дня, белые палатки сверкали, как свежий снег, ослепительно блестел начищенный металл, и голову Хаггарда снова пронзила боль. Он окинул ненавидящим взглядом заснеженные горы и подошёл к рядовому Дэвиду Доэрти, который сидел на складном стуле у палатки и чистил свой пистолет:- Доэрти, собирайся. Съездим в горы.- Есть, сержант, - Доэрти не стал задавать вопросов, молча убрал пистолет в кобуру и отправился седлать лошадь. Неплохой парень. Тугодум, но честный и работящий. Про таких говорят ?соль земли?. Такие иногда становятся сержантами и редко – капитанами, а чаще всего уходят в отставку рядовыми, женятся на толстых фермерских дочках и плодят кучу сопливых детей. Доэрти тоже хлебом не корми, дай помечтать о том, как он заведёт маленькое ранчо и будет жить-поживать с женой и детками. Ничего, мечтать не вредно. Главное – что сейчас он всё ещё служит, и беспрекословно выполняет приказы.Хаггард прошёлся по лагерю, выискивая глазами второго человека, который сегодня был ему нужен. Наконец он увидел его, и его губы слегка скривились. Видит бог, он бы предпочёл Десмонда, лучшего стрелка во всём полку, но Десмонд недавно покалечил руку, и теперь придётся вместо него брать второго лучшего стрелка. Из тех чёрных, которых месяц назад срочно перевели из 9-го кавалерийского полка, когда 7-й понёс потери в стычке с индейцами. Чёртовы варвары вырезали целый отряд разведчиков, Хаггард до сих пор не мог забыть, как страшно и мерзко смотрелись скальпированные тела на белом снегу, и сейчас это воспоминание разозлило его ещё сильнее, так что он чуть громче, чем собирался, крикнул:- Рядовой Ричардс! На его голос обернулся высокий и худой парень с недовольным выражением лица, которое он не удосуживался скрывать. Хаггард считал, что черномазых вообще не стоит брать в кавалерию, но Филипп Ричардс всё равно вызывал у него особую неприязнь. Да и не только у него – другие чернокожие солдаты заметно сторонились рядового, у которого кожа была испещрена светлыми пятнами. Суеверные негры болтали, что Ричардс продал душу дьяволу, чтобы стать белым, но вместо этого сделался пятнистым, как лесной кот; сам он утверждал, что эти пятна появились у него только несколько лет назад, а до этого он был таким же чёрным, как и вся его семья. Из-за подозрения одних и презрения других Ричардс постоянно был на взводе; он провоцировал драки среди солдат, устраивал дебоши, его до сих пор не выгнали только по одной причине – он был превосходный стрелок и уже доказал свою эффективность в бою.- Собирайся, - велел ему Хаггард. – Поедешь в горы со мной и Доэрти.- Зачем? – тут же спросил Ричардс, и Хаггард ощутил сильное желание врезать ему по его пятнистой роже, пока он окончательно не возомнил себя белым.- Это приказ, рядовой! Чтобы через две минуты был готов!Вскоре Хаггард уже ехал вверх по горной дороге, кутаясь в шинель. Ричардс и Доэрти держались чуть позади. Они проехали несколько миль, миновали два патруля, прежде чем Хаггард поднял руку, приказывая поворачивать налево, на еле заметную лесную тропинку, ведущую к маленькой речушке Оул-крик. Чем дальше они ехали, тем уже становилась тропа. Кони шагали след в след, задевая боками ветви елей, смахивая с них остатки снега. Вскоре перед всадниками открылась узкая долина, по которой тёк ручей. Пара оленей испуганно уставилась на пришельцев, а потом бросилась прочь от воды.- Разделяться не будем, - решил Хаггард. – Сперва едем вниз по течению до водопада, потом обратно.Легко сказать, трудно сделать. Уже через час неверное весеннее солнце скрылось за тучами, голубой ручей сделался серым, с запада подул холодный ветер, пахнущий снегом. Давно перевалило за полдень, терзавший Хаггарда голод сделался невыносимым, но мысли о банке бобов и куске солонины, припрятанных в перемётной сумке, вызывали только уныние. Тощий Филипп Ричардс трясся в седле, и даже коренастая фигура выносливого Дэвида Доэрти заметно ссутулилась. Водопад шумел уже совсем близко, в воздухе виднелась дымка серых брызг, и Хаггард уже готов был отдать приказ поворачивать назад, как вдруг Ричардс приподнялся на стременах и крикнул с раздражающим южным акцентом:- Э, сэр! Я что-то вижу!Хаггард подвёл своего коня поближе и удовлетворённо кивнул, рассматривая лагерь – точнее, то, что от него осталось. Ларссон постарался спрятать следы от колышек палатки и забросать снегом кострище, но несколько обугленных веток всё равно были видны, так же как и следы копыт и подкованных солдатских сапог. Хаггард огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда делся дезертир. Потом заметил полустёртый отпечаток копыта у самого берега ручья.- Он шёл по воде, чтобы сбить нас со следу. Едем вверх по течению!Вскоре остроглазый Ричардс заметил где-то впереди дым, уходящий в небо. Солдаты повернули туда и выехали на узкую, но утоптанную тропу, которой явно пользовались очень часто. Здесь нельзя было разглядеть следов копыт, но Хаггард всё равно сделал знак ехать вперёд. Через полчаса из-за деревьев показалась поляна, на которой возвышался старый, потемневший от времени фермерский дом, из трубы которого поднимался дым. Здесь Хаггард снова остановился и молча указал рядовым на пару глубоких следов и брошенный окурок. Похоже, Ларссон был здесь много часов назад, ещё утром, и явно долго мялся на одном месте, не зная, стоит ему подходить к дому или нет. Что ж, есть только один способ узнать. Хаггард решительно направил коня вперёд.Дверь открылась, и наружу вышла женщина. Увидев приближающихся солдат, она замерла. Потом быстро обернулась, бросила взгляд в комнату за спиной, и сделала шаг вперёд, закрывая за собой дверь. Хаггард остановил коня и посмотрел на женщину. Сразу видно, индианка: вместо платья, как положено женщине, на ней были надеты штаны и длинная рубаха, расшитая бисером и перьями, пара перьев воткнуты и в длинные косы. Высокая и стройная, но, как все краснокожие, некрасивая: плоская, скуластая, волосы жёсткие, что лошадиная грива. Большие карие глаза смотрели на пришельцев недружелюбно.- Добрый день, мэм, - Хаггард спешился и услышал, как позади него то же самое сделали Доэрти и Ричардс. Всё ещё глядя на него, женщина коротко кивнула:- Добрый день.В окне дома мелькнула какая-то тень, и дверь снова отворилась. Из дома вышел мужчина и встал рядом с женщиной, чуть прикрывая её своим плечом. В отличие от женщины, он не был индейцем – он был негром, высоким, прекрасно сложенным, с правильными чертами лица. В старые времена за него бы запросили кругленькую сумму.- Здравствуйте, - сказал он, настороженно глядя на солдат. – Чем мы можем помочь?- Простите, что помешал, - Хаггард широко, приветливо улыбнулся. Высокий, статный, синеглазый, он умел производить приятное впечатление. – Мы ищем одного из наших парней. Может, видели его поблизости? Здоровенный рыжий швед, в военной форме.- Нет, - хором ответили мужчина и женщина. Очень быстро ответили. Хотят, чтобы незваные гости поскорей убрались. Хаггард заметил на поясе мужчины индейский томагавк, и снова ощутил злость. - Мои ребята устали с дороги. Не против, если мы заглянем к вам в дом? Заодно и поговорим в тепле.Женщина стиснула зубы под тонкими губами. Мужчина слегка нахмурился, но кивнул:- Конечно, офицер. Заходите.Попробовали бы они отказать… Хаггарду было тошно разговаривать с этим сбродом так вежливо, но надо держаться. По крайней мере, пока.Солдаты один за другим вошли в дом, и от их высоких фигур, длинных мокрых шинелей и закинутых за плечи винтовок в небольшой комнате сразу сделалось тесно. Индианка что-то шепнула негру, и он начал расставлять по столу тарелки. Хаггард мысленно отметил: вот кто главный в этой парочке. Краснокожие бабы упрямы, как необузданные лошади, ни один белый мужчина не захотел бы ей подчиняться, а этот ниггер спокойно делает, что ему скажут. Раб всегда останется рабом. Сама индианка подошла к плитке над печкой, начала жарить кукурузные лепёшки. Её большие руки с длинными смуглыми пальцами двигались спокойно и быстро, ни капли не дрожали. Хаггард сел за стол и пристально взглянул на неё, она почувствовала его взгляд и обернулась, посмотрела на него холодно и спокойно, так что он первым отвёл взгляд, чувствуя, как растёт раздражение.- У нас есть немного виски, - сказал мужчина, - если вы желаете согреться…- Премного благодарен, - улыбнулся Хаггард, а Ричардс громко сказал:- Что-то хозяйка твоя неприветлива, ниггер. Не рада видеть солдат Армии Соединённых Штатов?Широкое симпатичное лицо Дэвида Доэрти слегка дрогнуло: этот здоровяк явно чувствовал себя неловко из-за поведения товарища. Хаггард строго взглянул на Ричардса:- Рядовой Ричардс, ведите себя прилично! Не сердитесь, - он окинул взглядом окаменевшие лица хозяев. – В последнее время в кавалерию набирают кого попало.Пятнистое лицо Ричардса перекосилось от злости, он опустил глаза. Когда высокий негр наклонился, чтобы поставить перед ним тарелку, Ричардс резко толкнул её локтем, так что та упала на пол и разбилась.- Убери, ниггер, - велел Ричардс. Его глаза горели злостью. Чёрный великан вздрогнул, на его лице впервые за всё время отразился гнев. Огромные кулаки на мгновение сжались, потом он наклонился и начал собирать с пола обломки. Ричардс пнул один из них ногой так, что тот откатился в угол.- Зачем тебе томагавк? Дрова рубить? – издевательски спросил он, глядя, как хозяин дома наклоняется за обломком. – Ты не можешь за себя постоять, слушаешься свою бабу! Это она должна носить оружие, а ты – платье! Впрочем, она и платье не носит! – он окинул индианку презрительным взглядом. – Может, она на самом деле мужчина? Я слышал, что у краснокожих такое в порядке вещей, мужчины живут с мужчинами, а женщины с женщинами…Хаггард схватил его за шиворот, встряхнул, как мальчишку: - Я предупреждаю в последний раз, Ричардс! Веди себя, как положено солдату армии великой страны, а не то будешь есть на улице!Воцарилась тишина, только тихо шкворчали на сковородке практически готовые лепёшки. И в этой тишине Хаггард отчётливо расслышал тихий, почти неуловимый шорох, который доносился сверху.Сержант поднял голову. Ему показалось, что сквозь щель дощатого потолка выглянули чьи-то блестящие глаза. Злость и радость охватили его одновременно – они нашли Ларссона. Он перевёл взгляд на индианку, которая как раз убирала лепёшки на тарелки. По-прежнему сдержанна и тиха. Ничего, скоро он заставит её вопить.Хозяева положили гостям еды, налили выпить. Сами остались стоять, отступив к стене. Хаггард покачал головой:- Так не годится. Садитесь с нами. - Благодарю, сэр, но мы как раз недавно обедали, - сдержанно ответил негр. Его голос немного дрогнул. У него явно кулаки чесались прогнать незваных гостей со двора, но он сдерживался. Хоть и подкаблучник, но не дурень. Понимает, чем грозит нападение на солдата. Хаггард сделал знак Доэрти, тот встал и принялся шарить по полкам на стенах под пристальными взглядами хозяев дома. Он искал банки с консервами или кофе, которые выдавали солдатам в пайках и которыми Ларссон мог расплатиться с хозяевами за помощь. Но он не нашёл никаких жестяных банок – только горшочек с мёдом, который тут же протянул офицеру. Хаггард вылил немного мёда на лепёшку, свернул её пополам, отправил в рот и прикрыл глаза. Прожевав, он улыбнулся:- То, что нужно с дороги. Даже не знаю, как мне отплатить вам, - он поднялся на ноги, медленно обходя стол. Мужчина и женщина стояли не шевелясь, не спуская с него настороженных взглядов. Хаггард улыбнулся ещё шире и обаятельнее:- Может, добрая скво позволит мне поблагодарить её поцелуем?- Нет! – резко ответила женщина. Смуглые щёки вспыхнули от негодования. – Мы оказали вам достаточное гостеприимство, не переходите границы.- О нет, сука, - медленно сказал Хаггард. – Это ты перешла границы тех земель, где вам, чертям, позволено жить, и ты за это заплатишь.Он выхватил револьвер и пальнул вверх, в потолок. Грохот был такой, что все на секунду замерли. Негр обнял женщину, зажал ей уши своими огромными ладонями. Звон выстрела всё ещё звучал в ушах, но сквозь него пробился редкий, дробный стук. Пуля оставила маленькую дырочку в потолке, и сквозь эту дырочку на стол мерно капала кровь.Сверху донёсся шорох и сдавленный стон, точно кто-то пытался отползти, и одновременно сдерживал крик боли.Индианка дико вскрикнула, рванулась из рук мужчины. Тот обхватил её так крепко, что на его руках вздулись вены. Его губы дрожали, глаза были полны ужаса.- Чёртовы лжецы! Будете знать, как укрывать дезертиров! - прорычал Хаггард. – Рядовой Доэрти! Быстро наверх, притащи сюда того, кто там прячется!- Прошу, офицер, - выдохнул негр. – Мы не прячем вашего человека, это…- Заткнись, или я выстрелю снова! Доэрти, шевелись!Они вместе со злорадно скалящимся Ричардсом держали на мушке негра и его женщину, которая всё ещё дёргалась, точно в припадке, пытаясь вырваться и броситься на чердак. Хаггард слышал, как Доэрти поднимается по лестнице и откидывает люк, как кто-то ёрзает над головой, как тихий испуганный голос шепчет:- Пожалуйста, не надо…- Пожалуйста, сэр! – негр умоляюще смотрел на Хаггарда, его посеревшие губы тряслись от сдерживаемого ужаса. - Ты даже не представляешь, ниггер, сколько раз я слышал эти слова, - Хаггард взвёл курок.Доэрти спустился с лестницы, Хаггард резко обернулся и еле сдержался, чтобы не выругаться. Вместо долговязого рыжего Ларссона рядовой выволок с чердака ребёнка лет десяти или одиннадцати. Такая же длинная рубашка и широкие штаны, как у мамаши, волосы заплетены в две растрёпанные косички – чёртовы краснокожие наряжают и причёсывают всех детей одинаково, не разберёшь, где мальчишка, где девчонка. Пуля попала в руку, глубоко оцарапав ниже локтя, но, похоже, не повредив кость – ребёнок обеими руками вцепился в руку Доэрти, обхватившую его за шею, извивался и толкался, пытаясь вырваться. Значит, на чердаке прятался мальчишка. Понятно, почему – год назад на юге штата выстроили отличную военную школу для юных индейцев, но упрямые дикари не желают отдавать туда своих детей. В другое время Хаггард бы сам поволок туда мелкого ублюдка, но сейчас ему было совершенно не до того.- Чёрт, - прошипел Ричардс. – Надо же было ехать в такую даль, и всё зря!Хаггард поднял револьвер чуть выше:- Где Ларссон? - Никого не было, - сдавленно отозвалась женщина, не отрывая взгляд от мальчишки. – Мы не видели вашего солдата.- Мы знаем, что он проходил мимо! Где он?!- Если и проходил, мы этого не знаем! – мужчина перевёл полный ужаса взгляд на Хаггарда. – Клянусь, офицер, мы не впускали вашего человека к себе, не давали ему еды, мы вообще его не видели…- Пусти его! – женщина снова рванулась, в этот раз муж еле удержал её. Мальчишка тяжело дышал и всхлипывал от боли, но уже не кричал. Его большие тёмно-карие глаза с ужасом смотрели на родителей, и отец не выдержал, затрясся, как в лихорадке, умоляюще посмотрел на Хаггарда:- Прошу, забирайте всё, что захотите, только не трогайте ребёнка.Хаггард немного опустил револьвер, кивнул на дверь:- На выход. Оба. Доэрти, тащи его наружу.Все покинули дом. Ветер успел усилиться, гудел в верхушках елей, раскачивал молодые сикоморы, трепал гривы и хвосты тревожно фыркающих лошадей. Хаггард посмотрел на небо и чертыхнулся – над головой нависли тяжёлые белые тучи. Надо уезжать, если они не хотят попасть в буран.- Пожалуй, ниггер, я приму твоё предложение, - сказал он. – Оставайся здесь со своим выродком, а эта бесстыжая тварь, которую ты называешь своей женой, поедет с нами. Может, когда капитан её допросит, она расскажет правду.- Ах ты мерзавец! – самообладание окончательно оставило негра, он сорвал с пояса томагавк. Доэрти тут же приставил свой ствол к голове мальчишки, тот вскрикнул. - Спокойно, Нед, - женщина сжала руку мужа, взглянула ему в глаза. – Спокойно.Глядя Хаггарду прямо в глаза, она шагнула ему навстречу. Он уже видел её совсем близко, видел тонкие морщинки в углах сурово сжатого рта, холодные презрительные глаза, зрачки которых сузились от гнева. ?Уродка, - подумал Хаггард, чувствуя, как распаляется всё сильнее. – Уродка, грязная дикарка? Ему хотелось ударить кулаком по этим бледным губам, чтобы они окрасились кровью, а потом целовать, чувствуя, как она дрожит в его руках.- Пёрышко… - выдохнул негр. Ричардс громко, издевательски расхохотался. Мальчишка забился в руках Доэрти:- Нет! Мама! Мама, не надо, не иди к нему!Может, всё бы сложилось иначе, если бы этот чёртов Ларссон, которому взбрело в голову сбежать. Если бы Хаггард не был так взвинчен с самого утра. Если бы у него не болела голова. В тот момент ему больше всего хотелось растоптать эту дрянь, которая осмеливается так прямо и дерзко смотреть ему в глаза. Показать ей, что она не смеет так смотреть на мужчину, тем более на белого мужчину. Стереть с её лица это высокомерное выражение.- Не-е-е-ет! Мама!!!Проклятый щенок не затыкался ни на секунду. Хаггард быстро взглянул на Доэрти, тот посмотрел на своего командира как-то странно, но потом кивнул. Хаггард отвлёкся на него, и слишком поздно заметил, что женщина резко бросается вперёд, что в её руке сверкает нож…В последний момент он всё-таки увернулся, и лезвие полоснуло его не по горлу, а по лицу, но полоснуло глубоко и серьёзно, едва не отхватив начисто верхнюю губу. Хаггард взревел от гнева, сорвал с плеча винтовку и врезал женщине по голове. Та упала на снег, как подкошенная, нож выкатился из пальцев. В следующую секунду Доэрти развернул мальчишку и ударил его по лицу рукоятью пистолета. Мальчишка упал рядом с матерью, наконец-то перестав орать. Кровь быстро вытекала из рассечённой брови, пропитывая снег.Огромный негр – Нед – дико закричал, вскинул топор. В ту же секунду прогремел выстрел – Ричардс был наготове и прострелил Неду ногу, потом выбил из его руки томагавк. Утирая кровь с лица, Хаггард кивнул Доэрти, и тот перешагнул через мальчишку, снимая с плеча винтовку. Пока Ричардс и Доэрти били упавшего Неда прикладами, Хаггард нагнулся и поднял женщину, перебросил её через круп своей лошади и крепко привязал к седлу. Обернувшись, он увидел своих парней – те шли к нему по утоптанному снегу, с прикладов винтовок капала кровь. Тяжело взбираясь в седло (голова болела всё сильнее, холодный ветер нестерпимо обжигал рану на лице), Хаггард бросил последний взгляд на мальчика и мужчину, лежавших на снегу, и тронул поводья.Ветер крепчал, кони беспокоились. Выбравшись из пролеска на открытое место, солдаты пришпорили лошадей, торопясь убраться с гор раньше, чем начнётся метель. Покосившись в сторону, Хаггард посмотрел на индианку. Та всё ещё была без сознания, её чёрные косы свисали чуть не до земли, едва не попадая под копыта коня. Хаггард усмехнулся, подумав о том, каково ей будет прийти в себя и понять, что она находится в его полной власти. Хоть что-то хорошее в конце этого дерьмового дня.… Через час мальчик, которому Дэвид Доэрти разбил голову рукоятью пистолета, смог пошевелиться и подняться на ноги. Короткий весенний день подходил к концу, наступили сумерки, с неба падал снег. Всхлипывая от боли, мальчик подошёл к избитому и раненому, но всё ещё живому отцу, схватил его за руки и кое-как оттащил в дом, укрыв от ветра и снега. Потом он некоторое время стоял на пороге, держась за косяк и пытаясь справиться с головокружением, и только через некоторое время смог отнять руку от стены, шагнуть вперёд, ещё раз и ещё, всё быстрее, изо всех сил торопясь в лес, пока снег не замёл следы.Сжимая в руках отцовский топорик, он торопился вперёд, временами останавливаясь и прижимаясь к деревьям, чтобы отдохнуть. Силы постепенно оставляли его, небо становилось всё темнее, а снегопад – всё гуще, и в конце концов перерос в настоящую метель, но мальчик как будто не замечал этого. Уже давно остался позади ручей, снег стал таким глубоким, что никаких следов было не разглядеть, но мальчик всё ещё шёл, глядя по сторонам, замечая впереди то обломанную веточку, то чудом уцелевший отпечаток подковы, то прядь волос, уцепившуюся за еловую лапу.Наконец он заметил впереди что-то новое, и опустился на колени. Замёрзшие пальцы разгребли снег, вытаскивая наружу длинное ожерелье из красных, белых и голубых бусин. - Мама, - беспомощно пробормотал мальчик. Ожерелье начало расплываться перед его глазами, на снег закапали слёзы. Мальчик стиснул зубы и сжал ожерелье в кулаке так крепко, что твёрдые бусины больно вонзились в кожу. Он приказал себе успокоиться. Плакать будет потом. Сейчас самое важное – найти маму. Найти маму…Он надел ожерелье себе на шею, с трудом поднялся на ноги и изо всех сил поспешил дальше, в темноту, а метель заметала его следы.