Кларисса Фонг/Кэссиди. Одаренные/Проповедник. (1/1)

[Кларис вместо Тюлип, канонные события не учитываются]Кэссиди за похабной улыбкой и гадкими манерами прячет сердце удивительно живое и душу ранимую до гребанного стыда. Кому скажешь?— не поверят ведь.Таскать с собой всюду бутылку с виски и хлестать обжигающую жидкость из горла куда уместнее, чем грустными глазами пялиться украдкой на крутую подружку Джесси Кастера: проповедник ему что-то вроде лучшего друга, так что нужно держать и свою манеру все изгадить в пух и прах, и нежное сердечко в стороне. Женщины друзей неприкосновенны?— маленькая ирландско-вампирская присказка, в которую не верит даже сам ирландский вампир. Почему-то дурацкое человеческое ?сердцу не прикажешь? с ним срабатывает куда как лучше.Кларис Фонг ходит в церковь в кожаной куртке?— без заклепок, в самой приличной, и губы не красит ярко, вот только шляпку надеть каждый раз забывает. Шляпки?— удел хороших девочек, а она разве из их числа? В ней хорошего если что и есть, так и то уже подзабылось?— подружка проповедника в грехах завязла по самое горло, еще немножко и макушку тоже скроет, а пути назад давно уже нет.Кэссиди, вампирское отродье, в церкви на скамье позади нее сидит, Кларис его взгляд на себе ощущает ярче, явственней чем все прикосновения, которые дарит ей Джесси?— и жаждет взгляда этого она куда как сильнее прикосновений Кастера.Кто же знал, что все так закрутится? Кто знал, что ее одержимость Джесси сойдет на нет в одно мгновение?— то самое, когда он для нее объятия распахнет и скажет, что ради нее готов бросить все?.. Кто знал, что в голове у нее щелкнет и появится новая цель?— новая болезнь, неизлечимая и мучительная, тяжким бременем на сердце упавшая?—?Я с Джесси так не поступлю,?— снова и снова качает головой Кэссиди, давясь своим извечным пойлом, смоля сигарету за сигаретой, в дым их укутывая, как в кокон. —?Он мой друг. Он единственный, кому на меня не похрен.—?Нет, не единственный,?— злится Кларис, едва ли не зубы скалит, измученная почти до предела. —?Есть еще я, помнишь? Сдохнуть ради тебя готовая, пока ты свято хранишь свою дружбу, которую однажды уже благополучно променял на то, чтоб перепихнуться со мной на заднем сиденье моей машины.—?Эй, тогда мы с ним еще друзьями не были,?— угрюмо отзывается Кэс, его принципы такое нелепое и никому не нужное дерьмо, но он за них все еще цепляется. Кларис не уверена, что сможет ждать еще долго?— однажды она просто уйдет, и если Кэс не уйдет за ней, то будет паршиво, но все-таки лучше, чем обманывать Джесси. Джесси такого, наверное, не заслужил?— такого не заслужил, пожалуй, никто, но решать Кларис может только за себя.Пока что решение остается все тем же: сидеть в церкви, слушать Джесси, верить в то, что Кэссиди выберет ее и мир станет другим. Не таким унылым, заполненным осознанием собственной никчемности и одиночества в паре шагов от того, кто может сделать тебя счастливой.—?Я люблю тебя, Кларис,?— на лице Кэссиди появляется та самая гримаса, которая свидетельствует о внутренней борьбе с самим собой, и Кларис точно знает, что ее собственной лицо искажается точно такой же. Они с вампиром такие одинаковые, чудовища в человеческом обличье, стремящиеся быть хорошими хоть в чем-то.—?Я тоже тебя люблю, Кэс,?— отвечает она и шагает к нему в объятия. —?Мы с тобой предатели и будем гореть в аду.—?Признаваться я все еще не готов,?— вздыхает Кэс, ему отпускать ее каждый раз все сложнее, а она уходит только потому, что он отпускает. Попроси он остаться хоть раз?— она бы осталась, да только ирландский вампир слишком погряз в самоанализе и боится терять тех, кто ему близок, так что выбора делать не станет до тех самых пор, пока Джесси Кастер сам случайно не узнает правду и не попытается его к чертовой матери сжечь?— вместе с ранимой душой и лживой задницей.Кларис Фонг не уверена, что сможет ждать долго?— но наступает новый день, и она снова сидит на своей излюбленной скамейке в церкви, а позади нее ерзает Кэс, и она все еще здесь только потому, что ей сложно представить себя где-то, где она не будет ощущать на себе этот до боли знакомый взгляд.Круг замыкается, а она все равно верит, что выход где-то рядом.