Улыбка (1/1)

Пусть султан ещё и не умер, но в гареме уже как будто объявили траур. Не было ни праздников, ни веселья. Не слышался смех мятежной госпожи, а вместе с ней будто ?заснул? и весь дворец. Даже Ибрагим Паша, и тот лишь изредка навещал падишаха, а всё остальное время давал проводить с ним хасеки. Хюррем сильно похудела, лицо ее осунулось, а потому черты стали острее. Однако внешний вид сейчас меньше всего заботил бывшую русскую Александру. Куда важнее было не оставлять повелителя одного, не дать врагам возможности нанести смертельный удар. И супруга Сулеймана изо всех сил старалась, почти и не отходя от постели мужа. Правда, иногда всё же усталость брала верх, и госпожа засыпала беспокойным сном. В один из таких дней, едва проснувшись, женщина заметила одинокую фигуру в самом углу комнаты. Фигура вышла вперед и предстала перед хасеки.—?Шехзаде? —?удивилась Хюррем, узнав Мустафу. —?Ч-что вы здесь делаете? —?она старалась, чтобы её голос не дрожал, но, кажется, скрыть сильное волнение ей не удалось.—?Пришёл навестить отца, госпожа,?— казалось, юноша специально отказывался замечать грубость во взгляде рыжеволосой. —?Как он?Хюррем посмотрела на мужа. К счастью, султан, пусть и очень слабо, но всё же дышал. Теперь глаза его возлюбленной лучились нежностью и огромной любовью. Нет, женщина готова была простить Сулейману и принцессу, и эту персидскую змею Фирузе. В конце концов, разве не к ней каждый раз возвращался повелитель мира, разве не ей были посвящены лучшие его стихи? Не её ли он возвёл в ранг законной жены и управительницы гарема? Все это было от любви. Больше никого и никогда султан Сулейман не любил так сильно и страстно, как рыжеволосую ?ведьму?, иногда и сам удивляясь тому, как быстро бьётся его сердце при виде неё. Знал то и Мустафа, видел тот полный огня взгляд, который бросал султан на пленительницу. И не сказать, чтобы Роксолана отличалась особенной красотой. Но была в этой женщине такая особенность, что с годами он как будто не старела, а оставалась всё такой же мятежной госпожой. Наверное, именно те присущие хасеки черты и вынудили падишаха обратить внимание на Александру.—?Я боюсь, очень-очень боюсь,?— Хюррем больше не пыталась повысить тон. Она верила, что сейчас у них с шехзаде общее горе (пусть для Махидевран это и победа!). —?Если наш повелитель… Мустафа,?— женщина почти вскочила со своего места,?— если случится так, что… ты же не пойдёшь на поводу у матери, да?—?Уверен, наш султан поправится.—?Аминь.Хюррем отчётливо поняла, что разговаривать об этом с Мустафой пока не принесёт никакой пользы. Конечно, рыжеволосая вовсе не верила, что старший сын Сулеймана даже и не думает о расправе с братьями. Может быть, он просто хорошо скрывает свою ненависть к её детям, ну или боится пока что показать то, что не так уж сильно юноша отличается от своей матери. В конце концов, когда султан был при смерти много лет назад, Махидевран не только не грустила, но ещё и Валиде себя возомнить успела.—?Да будет доволен всеми нами Аллах, пусть не даст согрешить. И пусть повелитель, открыв глаза, скажет, что чувствовал одну лишь нашу любовь и поддержку.—?Да будет так, султанша,?— ответил Мустафа и поспешил покинуть главные покои. Смотреть на жену отца становилось для него пыткой. Он должен ненавидеть её, а вместо этого только и думает, как бы отговорить матушку от кровавой мести. Нет, своих братьев и сестру наследник не даст в обиду, но вот их валиде. Эфсун, Фатьма, его дети, всё это кануло в небытие. Сколько боли причинила его матери эта ведьма. И какая, наверное, злость закипала в жилах благородной черкешенки при виде русской рабыни. Рабыни, поднявшейся слишком высоко для своего статуса.?Но только ли обида за мать гложет тебя, Мустафа???— спрашивал сам у себя наследник, вечерами размышляя над прожитыми мгновениями.В памяти шехзаде всё ещё живы были воспоминания, связанные с рыжеволосой госпожой. Много лет назад, будучи обычной хатун, эта девушка так заливисто смеялась, что и самому мальчику становилось весело. А ещё она выделялась на фоне других наложниц, гордая и ?горячая?. Роксолана не боялась смотреть в лицо опасности, наоборот, она с улыбкой шла ей навстречу.?Мустафа бежал по длинным коридорам Топкапы. Служанки и матушка остались позади. Едва наследник дошёл до последнего перехода, как резко врезался во кого-то.—?Пропустите! Я шехзаде, меня ждёт султан,?— как можно более властно (по крайней мере так ему казалось!) сказал мальчик. Чьи-то руки нежно обхватили его плечи. Молодая женщина присела рядом с ним и приветливо улыбнулась. Мустафа ещё никогда не видел ничего подобного. У этой хатун были огненно-рыжие волосы и такая светлая улыбка, что и сам мальчик словно забыл обо всём вокруг. Правда, приглянувшись, Мустафа всё-таки узнал в рыжей ту, при упоминании о которой лицо матери всегда мрачнело.—?Ты шехзаде Мустафа. Приятно познакомиться. Я Хюррем,?— девушка улыбнулась ещё шире.—?Разве ты не Рокс… Рокса… Роксолана? Какое трудное у тебя имя.—?Поэтому я его и сменила. Роксолана умерла, теперь Хюррем живёт…?Роксолана умерла……Хюррем живёт…Мустафа помнил этот их первый и, наверное, единственный разговор, когда бы хасеки улыбалась ему искренне. Дальше было рождение Мехмеда, истерики весенней розы и вечные склоки в гареме. И хотя все пытались как можно дальше оттеснить проблемы от него, первый наследник султана понимал, что причиной слёз матери стала именно она, рыжая рабыня с далёких земель. И как бы не старалась Махидевран сместить Хюррем, ничего не получалось. Не дали результатов и старания Валиде султан (Сулейман только ещё больше отдалился от матери, отныне полагаясь на советы хасеки). И Мустафа вовсе не винил отца за любовь к этой женщине, ведь и сам он стал пленником её чар. Нет, не так, юноша просто был слишком молод и неопытен. Сейчас же, спустя почти пять лет, он повзрослел и теперь может с уверенностью утверждать, что Роксолана просто стала одним из самых ярких его воспоминаний. Её улыбка и голос, казалось, навсегда поселились в сердце. И это не любовь, а одержимость прошлым.Мустафа смотрел на рыжеволосую султаншу и сердце его стучало спокойно. Даже думать о ней теперь было не так больно. Одно печалило будущего падишаха, что будет после смерти отца. Предаст ли он огню ту, из-за которой на долю Гюльбахар выпало так много страданий? В любом случае, ничего уже не будет прежним.Наследник вошёл в покои. Медленно он подошёл к шкафу в стене и открыв дверцы, вытащил небольшую шкатулку. Там было несколько перстней, подаренных отцом и… не было всегда аккуратно лежащего свёртка.***—?Госпожа, вы должны взглянуть на это,?— лицо Сюмбюля выражало первобытный страх. Он взволнованно разводил руками и никак не мог найти себе места.—?Ну что такое? Мой муж болен, я не должна отвлекаться на пустяки,?— Хюррем гневно посмотрела на евнуха.—?Но… но это. очень важно. Вот,?— мужчина протянул ей сложенную бумагу. Развернув её, женщина очень сильно испугалась.—?Как это оказалось в комнате шехзаде? —?вопрос, который больше всего теперь волновал Хюррем.