Никто и никогда (1535) (1/1)

Мне объясните про любовь, про грех и про непогрешимость, про неспособность понимать и видеть дуло у виска, про вмиг прозревшие глаза, про откровенную наивность, про несмущение в словах, про неприятие конца.****1535*Тогда он не смог избавиться от неё, но сейчас… готов был исправить свою ошибку. Долго Ибрагим продумывал каждую деталь плана, на воплощение которого ушло несколько месяцев. Повелитель вот уже долгое время не приходил в себя после возможного отравления. И вот, хасеки султана осталась совершенно одна, беспомощная, всеми покинутая. Угроза смерти нависла над ней и её детьми. И это пугало госпожу больше всего. Она, будучи не до конца уверенной в планах паши, страшилась теперь даже собственной тениПаша мерил комнату длинными шагами. Когда стражник объявил о приходе хасеки султан, он позволил ей войти. О, она явно нервничала, хотя до последнего старалась этого не показывать.—?Можете не бояться, госпожа,?— произнёс он с ухмылкой.—?А я и не боюсь! —?воскликнула хасеки.(Даже голубь, познав величие сокола, не полюбит орла…)Он ненавидел её за эти слова. Она же, зная о его слабости, била в цель. Метко. Колко. У неё это всегда очень хорошо получалось. Почти идеально. Почти… и он был почти заворожён ею. И хотя в рыжеволосой славянке не было ни грации Хафсы султан, ни красоты сестёр султана, она была необычайно хороша в своей роли. То нежная и милая, то злая и мстительная… она менялась на протяжении всей своей жизни и Ибрагим не мог устоять. А сколько изящных красавиц полегло на поле гаремной войны. Сколько жертв принесла мятежная госпожа, дабы никто более не смел встать между ней и султаном. Прекрасная Махидевран, которая источала аромат роз; русские рабыни, присланные специально в дар господину; принцесса Изабелла, утончённости которой можно было только позавидовать; Фирузе, едва не ставшая второй супругой падишаха. Но так или иначе, правитель всегда выбирал её, рыжеволосую и с виду не слишком-то приметную. Но вот ума и хитрости ей было не занимать. Видимая кротость смешивалась с крутым нравом, который хасеки не боялась показывать даже падишаху. А сколько раз она была на волоске от смерти, сколько раз государь мог убить её, однако не сделал этого… попросту не хватило сил. Повелитель мир, его сердце и мысли были подвластны лишь одной женщине.Он сделал несколько шагов навстречу и Хюррем, того не ожидавшая, буквально отскочила назад. Прошлой встречи хватило с лихвой чтобы понять… Ибрагим способен на опрометчивый поступок.—?Что вы хотели, паша? —?сохранила она видимое самообладание, хотя сердце стучало так быстро, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, сделавшись предметом для всеобщего обозрения. —?Надеюсь, вы не станете больше испытывать судьбу? —?с улыбкой поинтересовалась хасеки. —?В конце концов, моё предложение всё ещё в силе и вы могли бы покинуть пост великого визиря.—?А потом что же будет? Ты на это место своего человека посадишь? Ахмеда-пашу, наверное? —?лицо Хюррем помрачнело. —?Думала, я не знаю о твоих кознях за моей спиной? Или что ты настраиваешь народ против меня? —?вот и всё?— маски сняты. Слова сказаны.—?Мне нет в этом никакой нужды, ты и сам гнев народа вызываешь.—?Если тебя так интересует что говорят обо мне, то и про себя послушай. Вакф не сделает из тебя святую.—?А ты, Ибрагим? Выдержит ли твоя душа, если на тебе останется кровь повелителя? —?на его холёном лице отразилось удивление, недовольство и злость.—?Думаешь, это я государя отравил? —?голос был полон яда. —?А если это ты сделала? —?теперь уже пришло время негодовать хасеки.—?Что ты сказал?—?Не беспокойся. Знаю, ты бы не стала замышлять плохого против повелителя, но и я бы на это не пошёл по тем же самым причинам. Я верен султану и я никогда не предам его.—?Всё бывает в первый раз, Ибрагим. И я не могу быть уверена в том, что ты не переметнёшься на сторону врагов в будущем.—?Но кто для тебя ?враги?… не шехзаде Мустафа ли?—?Он мой сын. И всех своих детей я люблю одинаково.—?Да неужели? —?усмехнулся паша. —?Поэтому ты приказала Рустему следить за каждым его шагом, от большой любви?—?А дочь Нигяр ты тоже от любви принёс? Не жаль Хатидже султан?—?Не лезь в мои дела, иначе очень горько пожалеешь.—?Одному Аллаху известно кому придётся пожалеть о содеянном,?— он остановил свой взгляд на её губах, но притронуться к ней не позволил себе. Она?— шайтан, самое настоящее искушение. Но он слишком многое вытерпел, чтобы потерять всё вот так… в один миг. —?Как-то я сказала что столкну тебя в пропасть и знаешь, однажды так и будет. Не думай: я не забыла обид, которые ты нанёс мне, паша.***Как поступить она не знала: рассказать Сулейману?— всё равно что подписать смертный приговор себе и детям, с другой стороны?— Ибрагим и раньше уже позволял себе чуть больше других. Кто знает к чему это могло привести в будущем. А возможно это какая-то ловушка? Впрочем, стал бы он так рисковать из-за простого желания отомстить.(Если понадобится, Хюррем, я это сделаю…Твоя судьба в моих руках…Твоя жизнь не имеет никакого значения…Ты никто…)В тот самый день, когда он заставил её уйти и напомнил о статусе, девушка поклялась что однажды всё изменится.—?Придёт день и тебе придётся пожалеть о своих словах. Ты упадёшь так же быстро, как и возвысился. Особенно если это я тебя подтолкну.—?Не говори громких слов, действуй! —?смеялся он ей прямо в лицо.Через несколько лет умерла Махидевран и, конечно, Ибрагим с большим удовольствием повесил бы всю вину на дерзкую наложницу, вот только та уже стала умнее, да коготочки свои спрятала. И язык, с которого раньше срывались ругательства и проклятия, источал отныне мёд.*Довольная, она шла к повелителю. Девушка хотела сообщить ему радостную новость. Ребёночек в животе начал двигаться, привлекая к себе внимание.—?Паша,?— склонила голову Хюррем в знак почтения. Лёгкая ухмылка тронула лицо супруга Хатидже султан.—?Ты куда это?—?К государю, он ждёт меня.—?Нет, он занят. Приходи позже.—?Он сам так сказал? Или это ваши домыслы, паша? —?с досадой спросила рыжеволосая. Мужчина ничего не ответил и уже хотел было уйти. —?Вы могли бы быть более вежливым. В конце концов, я ведь теперь единственная мать наследников.—?Великий визирь?— один, а вот других женщин всегда предостаточно,?— Хюррем сжала руки в кулаки,?— и, кажется, одна из них скоро займёт твоё место.—?Ты о русской рабыне? —?усмехнулась госпожа. —?Вам всем лучше пожалеть стоит бедную девушку. Ведь все знают каково будет решение повелителя… лишь я в его сердце.И как сказала, так и было. Правитель выслал подаренных ему и Валиде султан девушек.—?Я правлю всем миром, однако возлюбленная никак не хочет принять мою полную власть,?— сказал падишах и с улыбкой посмотрел на украшение, которое готовился преподнести султанше. Ибрагим едва смог взять себя в руки, ибо правитель не должен был знать о трудностях взаимоотношений своего Паргалы и любимой женщины…*А славянская ?ведьма? (как прозвали любимицу падишаха в народе) продолжала строить козни врагам, всеми силами пытаясь защитить дорогих людей.—?Что же делать, госпожа? —?Сюмбюль-ага, как, впрочем, и остальные обитатели дворца, был поражён тому факту, что султан вновь помиловал великого визиря. —?Этот шайтан вновь выжил. Видит Аллах, он точно душу дьяволу продал, как иначе?!—?Дело не в этом, а в государе. Он ему такую смелость внушает, лишь султан способен на это,?— сказала хасеки, прекрасно понимая, что и сама питает силу из любви падишаха. —?Но как говорят, семя недоверия может вырасти в огромное дерево. И в тот день даже брата повелитель может казнить.—?Что же делать, госпожа?—?Ничего. Пока нам нужно сохранить позиции. Уверена, Шах султан сюда приехала не просто так. Расскажи-ка мне о ней, Сюмбюль…***—?Матушка, не переживайте. Мой отец сильный, он победит эту болезнь,?— сказал Селим, тем самым стараясь поддержать маму.—?Амин. Да дарует нам Аллах спасение. Иного я и не прошу.Афифе с грустью посмотрела на госпожу. Все считали славянку алчной, жадной до денег и статуса, но на деле всё оказалось немного иначе. Да, женщина была коварной, мстительной и амбициозной, однако она и думать не могла о жизни без возлюбленного. И даже возможность официально стать Валиде-султан ей не прельщала. Горькие слёзы проливала она над любовью жизни и была верна ему до самого конца. И хотя скрывала печаль свою от недругов, было видно как страдает она в самой настоящей агонии.—?Не тревожьтесь, матушка, я защищу вас,?— Хюррем улыбнулась через силу. Она притянула к себе Джихангира, ещё такого маленького и совсем-совсем беззащитного.—?Твои дети очень тебя любят, Хюррем,?— сказала вдруг Шах, когда шехзаде и султанши уже разошлись по своим покоям,?— это похвально. Верю, ты будешь справедливой Валиде султан и империя будет процветать.—?Госпожа, мне приятно слышать подобное из ваших уст, однако… думаю говорить о таком еще пока рано. Государь жив и даст Аллах, он вновь откроет свои очи.—?Даст Аллах, так оно и будет. Но… сейчас такие времена, что никто ни в чём не уверен. Если мы не будем готовы, то государство наше может пасть жертвой интриг врагов. Как будущая Валиде, в твои обязанности входит не только выбрать наследника, но и помочь ему взойти на престол.—?Рано ещё, госпожа. Очень рано.—?Хюррем,?— уже более настойчиво начала сестра государя,?— Мустафа теперь вырос, он больше не маленький мальчик. Став падишахом, он будет обязан…—?Госпожа,?— рыжеволосая набрала в грудь больше воздуха,?— он мой сын. И не так важно, кто его родил, главное, кто воспитал. Я считаю, что справилась со своей задачей и вырастила достойного наследника, способного мыслить здраво.—?Но ты не сможешь обойти закон Фатиха,?— лицо сестры султана стало серьёзнее, а тон не терпел возражений. И всё же Хюррем не была бы собой, не попытавшись доказать обратное. —?Выбери наследника, потом уже будет поздно.Она сразу поняла… это ловушка. В попытке очернить её перед повелителем, принцессы династии решили вынудить невестку пойти на подобный шаг. Однако она бы не сделала этого в любом случае, не решилась бы.—?В моём сердце живёт лишь один правитель?— султан Сулейман Хан Хазретлери,?— женщина усмехнулась. Хюррем оказалась слишком упрямой и настырной.—?Только не пожалей потом о своём решении.***(Ты?— свет. Ты?— дыхание. Ты?— шепот всех самых нежных слов в мире. Ты?— мое везение. Ты?— начало всех начал. Ты?— тот единственный человек, ради которого, если нужно будет, я сумею распрощаться со своей единственной жизнью…)Она у Аллаха одного лишь просила… о спасении души возлюбленного.—?Господин сердца, без тебя этот мир не имеет для меня никакого смысла, я люблю и буду любить вечность,?— слёзы драгоценными камнями падали на ослабевшее тело правителя. Дыхание его было прерывистым и лекари не давали никаких гарантий.—?Молитвы?— единственное наше спасение, госпожа,?— повторяла казначей гарема.—?Когда же закончится эта мука? За какие грехи Аллах там меня наказывает? —?спрашивала хасеки, однако Афифе не знала что ответить на это.***Ранним утром она услышала тихий стон. Поначалу она подумала, ей всё это показалось, а потом всё повторилось вновь. Глаза султана были распахнуты, а заметив любимую, он спросил что происходит.—?Тебя отравили, Сулейман, ты едва не погиб. Но милостивый Аллах сохранил тебя для нас, верных и любящих подданных,?— с улыбкой ответила рыжеволосая. Слёзы так и высохли на глазах.***После выздоровления повелителя, Хюррем устроила праздник в гареме. И пусть проходил он в присутствии сестёр султана (а настроены они были не слишком-то и доброжелательно), любимица правителя старалась вести себя достойно статусу.—?Думаешь, если Рустем женится на Михримах, он вот так просто попадёт в совет? —?Хюррем едва удержалась от того, чтобы напомнить как именно занял высокую должность Ибрагим Паша. Так или иначе, она очень хорошо относилась к Хатидже, пускай они уже давным-давно перестали быть подругами. Как никак, Сулейман любил сестру и ссориться с ней в планы славянки уж точно не входило.—?Госпожа, этот праздник устроен в честь нашего повелителя. Не для себя, а ради него прошу… давайте хотя бы на некоторое время забудем обо всех разногласиях? —?немного подумав, темноволосая кивнула.—?А где Михримах? —?обратилась к хасеки Шах-и-Хубан.—?Ей нездоровится, она осталась в своей комнате.По взгляду Хатидже стало понятно, что она в слова невестки не верит ни капельки. Да, Хюррем солгала, на самом деле её дочь отчаянно не желала становиться женой Рустема. Ведь всё это было лишь мести ради. Бали-бей не воспринимал султаншу как девушку, в чём и признался однажды, та и вспылила, дала согласие на брак. Но данного слова назад не возьмёшь, да и Хюррем в корне такое положение вещей не устраивало. Поэтому она запретила дочери покидать покои и тем самым разрушить столь удачный союз.—?Возможно, нам всем вместе следует проведать её? —?предложила Шах.—?Не стоит беспокоиться, госпожа, лекарь уже ходил к ней.***Тем же днём к Хюррем заглянул Мустафа, приехавший в столицу ради поддержки семьи в трудные для империи дни.—?Ты вошёл и осветил этот вечер, Мустафа,?— с улыбкой произнесла хасеки и едва сын сел подле матери, как она взяла того за руку,?— у меня есть к тебе разговор.Наследник заинтересованно посмотрел на рыжеволосую. Уж много лет прошло, а она оставалась всё такой же… целеустремленной, амбициозной, полной идей. И хотя много молодых красавиц привозили каждый год в гарем, Мустафа всегда и всюду видел лишь одну женщину. И даже самые прекрасные наложницы не могли заставить шехзаде забыть о той единственной, что сумела изменить вековые традиции.—?Слышала, ты так и не нашёл для себя подходящую девушку? —?по взгляду юноши стало понятно что так оно и есть. —?Если позволишь, я бы хотела тебе в этом помочь.—?Не стоит, матушка. Если понадобится, я обязательно вам об этом скажу,?— улыбка на холёном лице госпожи померкла.—?Мне кажется, или ты на меня злишься? —?злится? Конечно, но скорее на себя, чем не неё. В сути, всё началось с рассказа великого визиря о том как именно погибла его настоящая мать. Черкешенка Махидевран отравилась лукумом, в то время как под сердцем у неё был ребёнок. Конечно, виновника нашли, это была венецианка Виктория, которая всем сердцем желала отомстить государю за гибель возлюбленного. Только вот султан не очень-то и сильно горевал о кончине Баш-кадыны, думы его занимала рыжеволосая Хюррем.(- Кто знает, может это именно она посодействовала в отравлении Махидевран султан?—?У вас есть доказательства?—?Я мог бы добыть их…—?Не стоит, паша…)Тогда и сейчас… он выбирал её. Будь она ангелом, спустившимся с небес, или демоном, который пришёл спалить дотла всё то, что было создано его предками, он был очарован ею. Это было сильнее обычных чувств мужчины к женщине, было выше и важнее всего остального. Она была любима им и это… то единственное, что имело значение.—?Я сделала что-то не так? —?спросила хасеки, зная горячий нрав первого наследника. —?Мне важно знать твоё мнение. Понимаешь, Мустафа? —?её уста ласкали слух. И это… М-у-с-т-а-ф-а… он чувствовал себя нужным, важным, любимым.—?Вы ни в чём не виноваты, матушка,?— как и всегда, он вновь сдался на милость победителя.Но она единственная, больше никто и никогда.***Айлин застала племянницу в саду. Глаза у маленькой госпожи были красными.?Должно быть, плакала…??— подумала женщина. Эта мысль ужасала. Что же могло расстроить единственную дочь самого могущественного правителя столетия?—?Михримах? —?девочка, а ведь ей исполнилось лишь тринадцать, повернулась на голос тёти. —?Что случилось? Кто-то посмел обидеть луноликую красавицу? —?отослав слуг, Айлин подошла ближе.—?Бали-бей, оказывается, женится на Эсмахан,?— едва сдерживая злость, говорила наследница хасеки.—?Значит, женится?! Хм… —?Айлин не знала, как поддержать племянницу. С одной стороны, она была рада, что теперь этот бей не будет представлять угрозу для будущего племянницы. С другой, Михримах любит этого мужчину (или, по крайней мере, искренне в это верит). —?Конечно, сейчас тебе больно. Я понимаю. Но однажды всё пройдёт, боль утихнет. Уверена, Рустем ага сумеет сделать тебя счастливой. Он очень дорожит тобою.—?Но я им нет! —?принцесса ни в какую не хотела соглашаться. Правда, Айлин была более чем уверена, что сестра найдёт способ образумить дочь. Любовь?— это слабость, особенно, когда ты любишь больше, чем любят тебя. —?Почему я должна делать то, чего не хочу? —?негодовала луноликая красавица. —?В детстве матушка обещала, что я сама выберу для себя мужа. Что же изменилось?—?Мы все вырастаем. Взрослыми мы теряем часть себя. Теряем веру. Всё теряем. Конечно, можно избежать этого… глубокая привязанность в разы лучше даже самой страстной любви. Я это поняла на своём горьком опыте. Я могла бы сказать, что решение твоей матери несправедливо, но… оно единственное и верное. В ином случае… послушай, Михримах,?— Айлин подцепила пальцами подбородок племянницы,?— Хюррем султан?— самая могущественная женщина империи. Но я говорю слушаться её даже не по этой причине, а потому что… она готова на всё ради своих близких. Это нужно ценить. Ты меня понимаешь? —?и хотя принцесса кивнула, жена паши очень сомневалась, что на этом всё и закончится.***—?Зачем пришла?—?Как же, решила посмотреть на свою горячо любимую сестру,?— Эсмахан усмехнулась.—?Уходи!—?С чего бы это? В конце концов, это дворец Кара-Давута паши. И я прибыла сюда не одна, а в сопровождении шехзаде. Раз уж так совпало, решила навестить тебя. А здесь довольно симпатично,?— черноволосая оглянулась. —?Говорят, Айлин хатун?— родная сестра Хюррем султан. С учётом того, сколько времени вы все проводите здесь, это вполне может оказаться правдой. Верно?—?Это не твоего ума дело.—?Как же?! Впрочем, я пришла сюда не для этого… Бали-бей… —?дочь Шах султан знала, куда бить.—?Пошла прочь отсюда! Попробуй только подойти ко мне,?— принцесса династии была явно не рада видеть ту, из-за которой она не может быть со своим возлюбленным. Юная госпожа никак не хотела понять, что Малкочоглу?— лишь мечта далёкого прошлого, капризное желание обладать самым лучшим, самым дорогим для всех остальных людей.—?Я не твоя рабыня, Михримах. Перестань так говорить со мной! —?вместо того, чтобы уйти, дочь Шах-и-Хубан лишь подошла ещё ближе.—?Убирайся! —?угрожающе прошипела наследница хасеки.—?Хочешь унизить меня, но твоё положение не лучше моего. Бали бей не захотел тебя, пренебрёг дочерью Султана. Какое унижение,?— Эсмахан получал моральное удовлетворение, видя, как соперница страдает. В прошлом дочь султана частенько выдавала колкие замечания касательно племянницы отца и старшего брата. А ведь Эсмахан. Да уж, Михримах был собственницей до мозга костей. Страх потерять влияние на Мехмеда давил на неё. С первого дня луноликая решила, что не позволит этим двоим быть вместе. Но ценой оказался Бали-бей.—?Эсмахан, ты лучше не зли меня.—?Знаешь почему, Михримах? —?принцесса вскочила со своего места. Ну зачем эта глупая Эсмахан нарывается? —?Почему он отверг тебя? А я знаю. Я случайно услышала, как он разговаривал с Насухом Эфенди. Бали-бей сказал ему тогда, что ты ещё ребёнок,?— этого хватило, чтобы Михримах потеряла над собой контроль. Она со всей силы зарядила сестрице пощечину. Та повалилась назад и, падая, стукнулась о мраморный предмет удобства. Несколько мгновений до принцессы не доходило, что она только что сделала. Тем временем из раны на голове у Эсмахан текла алая кровь. Недолго думая, Михримах позвала на помощь.***—?Не понимаю, как такое могло произойти,?— негодовал Мехмед.—?Не знаю. Она просто… упала,?— Михримах наконец смогла взять себя в руки. Правда, странности в её поведении не остались без внимания. Айлин сразу почуяла неладное.—?Дай Аллах, всё обойдётся,?— всё, что могла сказать супруга паши.—?Дай Аллах… —?стало ясно одно?— принцесса династии явно что-то скрывает.***Вечером того же дня Айлин вынудила племянницу признаться в содеянном. Услышанное не повергло её шок, не заставило ужаснуться.—?Я поступила плохо, да?—?Плохо? Ни мне тебя судить. В любом случае, ты?— единственная дочь султана Сулеймана. Никто не может плохо с тобой обращаться. Не забывай?— ты госпожа по праву рождения. Никому не прощай обиды.—?Тётушка, вы говорите прямо как матушка.—?Знаешь,?— грустная улыбка коснулась губ Айлин,?— прежде я думала, что если быть доброй и хорошей, то люди будут относиться точно также. Будут добрыми. Со временем я поняла, что нет, к сожалению, большинство думают только о себе. Им не понять проблемы других. В любом случае, я всегда буду на вашей стороне. Всё в этом мире меняется, от этого никуда нельзя деться. Это так. Но духовное родство, семейные узы… вот то единственное, за что стоит бороться до последнего вздоха. —?Понимаешь? —?немного подумав, Михримах кивнула. В этом определенно был смысл. —?И вот ещё?— о произошедшем никому не рассказывай. Даже матушке. На её многое навалилось. Нет нужды, чтобы она лишний раз переживала,?— Айлин прекрасно понимала, что сестры султана только и ждут, когда бы нанести удар. Не хватало ещё, чтобы они обвинили её в попытке убийства. Нет, они не получат своего. Никогда!—?А вдруг Эсмахан…—?Она ничего не скажет. Пойти в открытую против дочери самого султана… даже Шах султан её тогда спасти не сумеет. Не бойся, в будущем мы ещё сможем использовать это в свою пользу,?— и хотя сёстры Лисовские не были похожи внешне, характеры у них были схожи. Обе с годами стали мстительными, способными на коварство. Принцесса смотрела с гордостью на Валиде и тётушку. Обе пришли во дворец рабынями, однако не остановились на этом, а пошли дальше. Обе были способны добиваться своего… иногда весьма сомнительными способами. Но это так, мелочи.***Айлин с улыбкой смотрела на племянницу. Она была так красива в расшитом золотом платье. На самом деле, голубой был ей к лицу, показывал черты характера. Хрупкая и нежная, но при этом всё же очень сильная и смелая. Настоящая принцесса династии.—?Да дарует Всевышний нашей госпоже такую прекрасную судьбу, как её лицо.—?Да дарует… —?Хюррем не могла сдержать слёзы радости и гордости. О, её милая дочь выросла такой красавицей и умницей. Она, рождённая когда-то простой рабыней, была на вершине. Люди Стамбула гуляли на роскошном празднике, устроенном в честь свадьбы. Женщина вспоминала, что когда Михримах только появилась, она была ужасно зла. Конечно, в гареме можно чего-то добиться, только если у тебя много сыновей. Однако спустя какое-то время недовольство сменилось желанием подарить заботу, а забота стала глубокой привязанностью и любовью. Ведь Михримах?— дочь султана. Ей на судьбе написано совершить много великих дел. И если Хюррем могли оскорблять и унижать, то её, султаншу по крови, никто и дурной мыслью обидеть не посмеет. Никто и никогда.