Часть 2 (1/1)
Эвелин спустилась в общий зал, еще почти пустой.Служанки готовили столы для завтрака. Карисса Анувиэн покуривала трубку на крыльце, одним глазом следя за работой девушек, а вторым посматривая в прозрачно голубое небо и щурилась, когда солнечные лучи пробегали по ее лицу. Заметив Эвелин, Карисса также солнечно улыбнулась и поздоровалась:—?А, милая, вы ранняя птичка, я гляжу. Понравились наши перины? Знаю кто-то любит чтобы постель была по-жестче,?— она хитро прищурилась, словно спрятала в своих словах какую-то шутку. —?Но я стелю обычно мягко-мягко.—?Благодарю, спала как ребенок.Хозяйка радостно покивала, довольная.По улице мимо прошли две девушки купеческого сословия, одна из них, бросив на Эвелин взгляд, ойкнула и что жарко зашептала подруге на ухо. Теперь уже обе уставились на нее, пошептались, похихикали и убежали.—?У меня что-то не так с одеждой?—?О, милая, да это другое,?— ответила Карисса. —?Это, знаете ли, слухи расползаются быстро. Не буду душой кривить, мне вчера тоже стало страшно любопытно кто же вы, милая, такая, что наш суровый Командующий вам свидания назначает. Но в чужую личную жизнь лезть не буду. Чонтия не велит.Эвелин не нашлась что ответить.Взяв чашечку цветочного чая, она прогнала в голове вчерашний разговор.—?В лесу Стража расположены крипты, в которых похоронены воины отдавшие жизнь за веру. Очень удобное место, как оказалось, для того, чтобы еретики там скрывались от праведного гнева. У нас были подозрения, что крипты были разорены. Весь день я с отрядом проверял их, опасаясь худшего. Сказать правду, обнаруженное меня пугает больше, чем все что я ожидал. Духи похороненных не потревожены. Артефакты, из тех что мы не перевезли в собор, на месте. —?голос Джейвена приобрел прежнюю ярость. —?Казалось бы?— радуйся! Но они все исписаны треклятым символом Асмодея! И не кровью, краской! Обычной. Культ Ашмадай, сунься он снова сюда, не преминул бы поглумиться над телами, уничтожил бы все что смог, но ограничиваться мелким вандализмом не стал бы. Тот, кто это сделал?— не последователи Асмодея. Они что-то другое. Чутье мне подсказывает.Уронив голову на грудь, паладин помолчал и продолжил:—?Когда я тебе писал, ничего этого еще не было. Пропадали послушники из собора. Мы нашли несколько тел, они были… обезображены. Лицо, руки?— месиво, не узнать, только по рясам и опознали. На груди вырезан все тот же символ. И это… тоже неправильно. Ашмадай клеймит своих жертв, и только тех, кого собирается взять под контроль.Джейвен невесело хмыкнул.—?Хельм Всевидящий, да если бы я захотел сымитировать нападение этого культа, и то справился бы лучше.—?Это может быть какая-то другая секта? Тоже поклоняющаяся Асмодею?—?Могло бы быть. Но есть и еще кое-что. Крипты в лесу Стража опечатаны, спокойно может пройти только жрец Хельма, если снимет божественные печати. Любой другой?— поднимет духов, а они… они будут защищаться. Это был кто-то из своих. Скажешь у меня паранойя развивается?—?Нет, логика в этом есть. Но пока я не вижу, чем могу помочь.—?Ты мои методы знаешь,?— он мрачно улыбнулся и отвел взгляд. —?Арестовать, допросить, сжечь. Но арестовывать пока некого. Твои методы я тоже знаю. Там где я вижу один вариант, ты находишь еще пяток. Будь моими глазами, Эва. Я не могу из собора выйти, чтобы на меня не глазела вся Обитель Хельма. Недостаток репутации маньяка-фанатика и спасителя города одновременно. У моих рыцарей шансов увидеть не предназначенное для наших глаз не больше чем у меня. Мы контролируем этот город, но предотвратить убийств мы не смогли.Эвелин допила чай. Она засыпала вчера с надеждой, что на утро какая-нибудь полезная мысль придет. Но сны были хоть и смутно приятными, но не по делу. Что ж сидя в таверне, она точно ничего не узнает. Она покосилась на Кариссу, обслуживающую просыпающихся постояльцев. Хозяйка была непроста. Достаточно вспомнить вчерашний инцидент с пьяным, на какой-то миг Эвелин тогда показалось, что Карисса сейчас схватит что-то вроде боевого молота и приложит им всех нарушающих порядок в ее сладком заведеньице. Бывшая паладинша? Эвелин попутешествовала достаточно со святыми воителями, что бы начать их распознавать. Но стоит ли ее расспрашивать в лоб об убийствах послушников? В конце-концов, уверенность хозяйки, что Эвелин?— какая-то таинственная любовница Джейвена, была пока на руку. Именно этот слушок Карисса и будет распространять, делая таинственные глаза и прибавляя, ?они-то отрицают, но вы же понимаете!?Значит, сначала нужно переодеться. В женское. Доспехи надевать в крайнем случае. Перевязь с мечом никого не удивит, дворянки из военных часто так и ходят, подчеркивая и рыцарский статус, и свою женскую сущность.И просто прогуляться по городу для начала. Нужно хотя бы запомнить дорогу до соборной площади и квартала Сердца и обратно до таверны.Спустя час, проведенный в переборке скудного гардероба взятого с собой, Эвелин вышла из ?Дварфа? в образе скучающей дворянки, впервые попавшей в Обитель Хельма.В воротах разделяющих нижний и верхний город она встретила уже знакомого вихрастого стражника.—?Доброго денька, госпожа Грэхем! Как вам город?—?Красиво, чисто, люди приятные. А ты только на воротах и стоишь?—?Агась, не хочу я в патрульные. Вот еще, ноги бить весь день!—?Может и в рыцари не хочешь? Они с демонами сражаются, так ведь и умереть можно.—?Да я уже б рыцарем был, но, стыдно сказать, заснул разок на ночном дежурстве. А тут аккурат мой наставник, сэр Торвальд, шел. Давай меня трясти, а я спросонья возьми и засвети ему в глаз. В общем, попал я,?— он так широко улыбнулся, будто всю жизнь мечтал именно о таком повороте карьеры. Эвелин рассмеялась.—?Ну удачного дня тебе, стражник. Может когда я тебя еще раз встречу, тебя уже в рыцари возведут?Квартал Сердца?— главную светскую площадь?— городской совет решил украсить не хуже, чем Невервинтер во время государственных праздников. Вешались разноцветные флаги, над улицами натягивали канаты с зачарованными фонариками, которые будут светиться всю ночь сами собой, возводились помосты для представлений, каменные фасады домов были вымыты, деревья украшены белыми лентами. Ставились дополнительные палатки для торговцев. Эвелин увидела и лантанских инженеров, мудривших с какими-то слишком сложными для не-гномьего понимания устройствами.Она приостановилась рядом с какой-то лавкой?— понаблюдать.—?Ай, не проходи мимо лавки старого Джалиля, огневолосая госпожа! —?раздался голос пожилого полного купца в ярко алом калимшанском кафтане. —?Лучшие шелка из Амна, Калимшана, Кара-тура! Не любишь шелк?— есть бархат! Тетир, Кормир. Даже рашеменские шали?— легкие как пух, теплые как мех.—?Но я ведь приезжая, зачем мне отрез ткани?—?Вдвойне удачно зайдешь, госпожа! Моя сестра, что на соседней улице портную мастерскую держит, шьет быстро, качественно. Сегодня зайдешь?— послезавтра в новом платье за саму Суни примут! Мою ткань увидит, еще и скидку сделает!Напор и беззастенчивое нахваливание товара как-то само затащило Эвелин в лавку. Товар у купца и правда был хорош качеством и разнообразен. Мысленно простившись с деньгами, Эвелин перебирала пробники ткани. Торговец, не забывая доставать все новые и новые образцы, продолжал:—?Благослови Вокин Золотое Око! Верхний тракт как шейка лебеди стал?— нежный, чистый. Караваны ходят, торговля цветет,?— торговец возвел очи к потолку, а руки прижал к сердцу,?— душа?— радуется! Я в Невервинтере торговал, но там плохо?— конкуренты, бандиты! Как услышал, что Обитель Хельма ворота для всех открыла, особенно купцов, сразу старшей жене сказал?— перебираемся! Не прогадал! Конкурентов мало, спрос большой, везде порядок! Хельмиты шерсть и сукно берут, суниты шелк и бархат, горожане все покупают!Достав отрезы выбранных тканей, мельком пересчитав полученные монеты, довольный купец крикнул:—?Хадгар, бери ткань, проводишь госпожу до матери!Со второго этажа по лестнице шариком скатился худенький смуглый подросток. Шмыгнув носом мальчик сноровисто перехватил из рук купца свертки и пошел к дверям. Лишь сделав шаг на улицу, он остановился как вкопанный.—?Дядя, дядя, там опять этот! —?в последнее слово мальчик вложил все возможные чувства, от удивления до возмущения. Эвелин увидела человека невнятного возраста замотанного в буро-черную хламиду.Купец частично растеряв добродушность подошел к окну. Всмотревшись, пояснил:—?Проповедник, да. Вот нехороший человек! Все о плохом да о плохом. Я как-то на проповедь брата Сатарина попал, так просветленным человеком вышел, аж служанкам зарплату поднял! А этот, говорит как в колодец плюет,?— купец добавил фразу на родном языке, Эвелин плохо знавшая альджедо разобрала лишь что-то про пустынного шакала. —?В меня пальцем ткнул да завопил, мол, я инородец и на людях наживаюсь! Да от Джалиля никто обиженным никогда не уходил. Джалиль к людям хорошо, и люди к Джалилю хорошо! И всем хорошо! Вот ты в платье от Джалиля на праздник пойдешь, так твой мужчина землю целовать будет по которой ходишь! Хорошо же? Хорошо!—?А часто он так выступает? —?спросила Эвелин, понимая, что видит как раз то самое, ускользающее от Золотого Ока.—?А бывает. Всегда, поганец, выбирает время когда патруль далеко! Поорет так, а потом скрывается, как в землю провалился. Магией владеет, дыханием Калима клянусь, чтоб ему еще тысячу лет в заточении сидеть.Проповедник, забравшись на помост, разорялся перед собравшейся толпой:—?В самом названии их страсть к наживе! Золото! Золото! Вот чему эти рыцари поклоняются, а не Хельму! Забыв, что должны оберегать жизни и души! Золотые доспехи, золотое оружие! А что золото, как не слезы бедняка? Бедняк варит пустой суп из лебеды, когда богатей пирует. Излишек в одном есть недостаток в другом! Излишества?— грех, грех, смертный грех! Раздай богатства и каждый вокруг станет жить лучше, мир очистится и наполнится счастием! Стяжательство?— вот что такое Золотое Око! Стяжательство, облеченное в доспехи из смертных грехов и вооруженное жестокосердием! И кто их возглавляет? Скажите мне, добрые люди! Калимшанец! Торгаш поганый! Все знают, что этот народец премерзкий родных в рабство продаст, их жадность вперед них родилась! Вон, вон он, притон этих нечестивцев! И глядите, блудница, развращенная золотом! —?сухая рука ткнула аккурат в лавку Джалиля, а потом на стоящую в дверях Эвелин. —?Очистить, очистить, я говорю, притон разврата!Купец отшатнулся от окна, бормоча ругательства и складывая руки в охранных жестах.Эвелин побледнела и спрятала мальчика за спину, не осознавая что сжимает рукоять меча. Она слышала топот тяжелых стальных сапог по брусчатке, но такой далекий!Из толпы перед проповедником мужской голос выкрикнул:—?Слышь, Джалиль свой мужик! Ты белены объелся?Толпа нестройно заволновалась, подтверждая слова одиночки. Проповедник хотел в чем-то уличить спорщика, но его голос утонул в долгожданном, спасительном армейском рыке:—?Разойтись! Ррразойтись, кому сказал! Всем разойтись!Патруль Золотого Ока?— четверо латников с мечами и арбалетами?— врезался клином в толпу на площади. Люди отхлынули, кто в дома, кто в лавки, кто просто застыл на месте, всем видом показывая что чист перед законом.Проповедник, как Эвелин ни хотела проследить, действительно растворился в толчее без следа. Разогнавшие зевак рыцари зло переругивались.Минуты текли, постепенно квартал Сердца вернулся к прежним заботам.Эвелин вытащила из рук все еще испуганного подростка свою покупку, и ласково сказала:—?Останься-ка здесь, я не заблужусь, найду мастерскую твоей мамы.Карие глаза Хадгара дрожали.Дома в Лускане ее ждал Кас, вдвое младше, но от мысли что так мог быть напуган и ее сын, Эвелин остро захотела найти этого проповедника и… ?Арестовать. Допросить. Сжечь.?