Место действия- Лондон. (1/1)

Место жительства – Лондон. Состояние – пустота. Имя – Феликс Лунная. Я чувствую ветер… Он слишком холодный, смешанный с дождем. Он слишком сильно бьет по щекам, по груди, достает до сердца. Пять лет… Это ли срок? И это действительно срок одновременно. А моя кошачья душа, наверное, уже успокоилась.Было ли мне одиноко? – Да. Была ли я по-настоящему свободна? – Нет. Любила ли я? – Не уверена… Лондон кричит о новой премьере фильма, а я пытаюсь услышать музыку старика, играющего на скрипке у входа в больницу, сквозь шум машин, сквозь безразличный голос раздавленных людских душ, сквозь плач капризного ребенка и крик изголодавшихся ворон. Эти двое вышли из Врат. Один из них исчез, второй же направился ко мне. Передвижение, реацу… Это шинигами. Что им нужно в этом месте? Неужели меня выследили в Готее?..— Ох ты ж ни *** себе… — красивая, среднего роста девушка в длинном кимоно, с катаной за спиной, волосами чернее ночи и глазами изумрудными, как весенняя трава, нагло рассматривала меня, что-то проворачивая в голове, приходила к неизвестным мне тогда еще выводам, чем вводила меня в состояние раздражительности и нетерпения. –Неко? Впервые вижу за свою долгую жизнь… Как выяснилось, это была Хитоми Генрюсай, дочь старика Ямамото, о которой я, как ни странно, ранее не слышала. Хотя, полагаю, этот факт можно было объяснить строгостью и консервативностью старца, наверняка за дочкой осуществлялся строгий контроль.— Феликс… Лунная Феликс, — мне было явно не по себе. Опасение того, что сам Ямамото прознал о том, что я осталась жива, вгоняло в дрожь. Вцепившись в катану, я бросила на брюнетку ледяной взгляд. – А Вы здесь зачем? К моему счастью, девушка искала Киру Изуру. По всей видимости, этот философ вновь перебрал с выпивкой, покинул Готей и теперь каким-то непонятным образом ошивался в лондонских закоулках. Разумеется, я сделала вид, что не знаю этого человека и не видела его ни разу. Однако в течение разговора успели присоединиться к нам и материализовавшиеся зампакто, что выдало мое шинигамское прошлое с головой.— Соде… — кисло протянула я, увидев выглядывавшую из-за плеча Шираюки, гневно таранющую взглядом зампакто Хитоми, Араши, красивого блондина, немного наглого и дерзкого. –Ох Соде…— Араши, ты идиот! — Хитоми залепила парню серьезную оплеуху. — Вечно ты не во время, я бы и без тебя справилась, — разумеется, заметив мою дорогую подругу, Генрюсай подозрительно выгнула бровь. — А откуда у тебя занпакто, Феликс-тян?— Эм… — мне было явно нечем крыть. Строить из себя дуру? Бесполезно. Она бы все равно догадалась. – Что ж, да… Я шинигами. В прошлом, кхм.— В прошлом? – присмотревшись к Соде, Хитоми медленно протянула, — Так я и думала, что ты не просто обитательница этого города. Вот оно что, Соде-но Шираюки... Теперь ясно, Кучики Рукия. В поместье твоего брата есть комната... Так вот, она целиком посвящена твоей персоне... Там везде фотографии... И какие-то вещи, по всей видимости, твои.У меня внутри все внезапно похолодело… В Обществе Душ обо мне вспоминают, ну надо же… И даже в поместье. И даже Он. Хм… Как громко, Бьякуя. Как много лжи и пафоса. Не дождавшись, пока Генрюсай отправится продолжать поиски Изуры, я, трансформировавшись, скрылась за пыльными трубами двадцатипятиэтажки, где и жила, собственно, все это время.— Этот Араши – безмозглый, наглый критин, раз даже решил сражаться с нами на пустом месте, — в моей голове все еще звучал разгневанный голос Соде. – Что он вообще себе позволяет, а? Мне всегда хочется преподать урок таким безбашенным юнцам.— Не надо, Соде. Он.. – мне не хотелось говорить о том, что взгляд этого зампакто напомнил взгляд Ичиго, только более серьезный и строгий. – Не стоит того, чтобы нервничать.— А как тебе эта Хитоми?— Я не знаю. Способности хорошие, у нее большое будущее. И мне отчего-то кажется, что наши дороги еще пересекутся, и не раз.Время тянется для меня слишком долго…Этот город сводит сума, и я понимаю, как сильно устала. Приходить в пустую темную квартиру, совсем одна… Да и Шиффер теперь навещает так редко.Иногда, глядя в зеркало и видя эту маленькую длинноволосую девушку с потухшим, потемневшим взглядом, я спрашиваю себя: ?Моя ли это карма?? Ведь все было иначе, совсем иначе. Я сражалась за то, что было ценно, за тех, кого я искренне любила. А сейчас… Я пропускаю мимо себя арранкаров, я ничего не предпринимаю, когда слышу разговоры Четвертого о новых планах Соуске Айзена, я… Я так остыла… Это не я… Теперь я сидела на остывшией кровати, поджав колени, и тихо плакала. Как давно я не плакала. Я была сухой, как лист пергамента, чувствуя, как постепенно ухожу…Медленно умираю. Как он узнал о том, что я жива? Как?.. Неужели это Хитоми рассказала Готею. Нет, она не могла, ведь она обещала. Хотя, кто знает, кто искренен по-настоящему… А кто в маске. Разговор с ним в парке на углу неделю назад. Как у него хватило наглости прийти за мной? Он, предатель, трус… Человек, променявший мою жизнь и жизнь многих солдат на свою когда-то якобы умершую жену… Чего он теперь достоин?— Рукия… — в моей голове все еще оставались его тихие, размеренные слова. – Я допустил ошибку. Я никогда так не ошибался, это было несвойственно мне в принципе. Но я был ослеплен. Шанс снова обнять Хисану, увидеть ее глаза и просто коснуться ее затуманил создание. Да и оказалось, что это не она. Очередная иллюзия и план Айзена. Как я мог купиться… Виноват. Виноват, и прощения я просить не смею. Но… Вернись. Вернись в клан, ты нужна Готею, ты нужна семье. Знаю… Я никогда не говорил тебе таких слов, но… Это то, что теперь я не просто хочу произносить, а что обязан произносить. Я слишком много причинил тебе боли, и я прошу у тебя еще шанс… Хоть как-то исправить ошибку.Любовь. Он любит Хисану. А я… По глупости ли, или поврожденному уму, всегда прощала это чувство, и все, что совершалось ему вопреки.Эгоист… Какой он эгоист. Думает лишь о себе, как бы искупить свою вину, и снова стать чистым перед собственной совестью. Ненавижу! Ненавижу его!!! Ненавижу… Ненавижу ли?..— А ты отомстить не думала? –Рэйу, высокий темноволосый парень с коварным взглядом и хитрой, косой улыбкой, неприкаенный зампакто, потерявший когда-то своего хозяина, теперь наливал ром в бокал и протягивал мне. – Не слишком ли много ты прощаешь, Кучики?— Отомстить?.. Кому? Бьякуе?— Да, — он сделал мерный глоток, изящно повернув бокал. – Ты же его ненавидишь?— Не думаю, — вопросы брюнета выбивали меня из колеи, но я продолжала держаться. — Да и вообще... Я не уверена, что испытывала ненависть когда-либо.— Вот как, — он как-то рассмеялся, словно знал все и вся, и проницательно заглянул в мои холодные синие глаза. – А ты подумай. Подумай…— Что даст мне месть?— А мне то откуда знать, — его голос был как никогда странным, с нотами издевки. — Смотря какой вид мести ты предпочтешь... Убить его будет слишком глупо, можно просто заставить страдать до скончания веков, отплатить той же монетой, если есть возможность... Убить его деда, если он ещё жив... Или же покалечить его и лишить духовной силы навеки...Как странно… Как безразлично и просто.— Да ты вообще о чем... – представив все это, у меня внезапно помутнело в глазах. — Убить Бьякую…Ото-сана... Что за бред вообще! – не сумев проконтролировать себя, я внезапно подошла к Рейу и схватила его за воротник, глаза были холодными, но где-то в глубине горел нехороший, едва заметный огонь. — Ты хоть понимаешь, о чем говоришь!..— Не трогай, помнешь... – он буквально оторвал мою руку. — Так ты жестокая или добрая? Что, любовь не даёт отомстить? Как пожелаешь, я лишь предложил... Я прекрасно понимаю, о чем говорю, в отличие от тебя Я такие вещи делаю легко и непринуждённо.— Придурок, — резко поднявшись, я направилась к выходу из бара. Шла быстро, почти бежала. В голове вертелось: "Жестокая ты или добрая?" Кричать о двуличии своем я не особо любила, да и зачем. Пусть задаются вопросами, на которые никогда не узнают ответа.