Фотография (1/1)

Я открыл бы дверь, да заклятье крепко,Разомкнул оковы, да ключ потерян.Сам себя я запер в стальную клетку,Сам в себе я запер дикого зверя.(с) Тэм Гринхилл. Дикая охотаЧонин ссыпает в чашку ещё одну ложку растворимого кофе и встряхивает её, внимательно разглядывая на свет. Затем, педантично изучив инструкцию, снова пытается сократить количество кофе на одну ложку, но, плюнув, просто кидает тару в раковину.В инструкции указано, что на чашку требуется не больше двух ложек кофе - излишеств Кай не любит. Как и слишком крепкого кофе.-Снова добро переводишь? - лениво интересуется Чханёль, развалившись на подоконнике и что-то рисуя в своем извечном блокноте. Извечном не только потому, что Ёль всегда таскает его с собой, но и потому, что бумага в нем каким-то мистическим образом никогда не кончается.Каю хочется ответить чем-то ужасно остроумным и прелестно ядовитым, но он ловит взглядом солнечные отблики в рыжих чханёлевских волосах и теряется, беспомощно пару раз моргая.Такие приступы случаются с Чонином сравнительно нечасто в последнее время.-Танцуй отсюда, - хмуро советует он Чханёлю, но тот лишь бодро встряхивает головой и победно устремляет на Кая кончик карандаша, внимательно в него всматриваясь. И в карандаш, и в Кая.-Ты какой-то серенький, друг мой, - говорит Чханёль без претензии на что-либо, но в ту же секунду недобро прищуривается, прекрасно понимая, что Кай подобных намеков все так же не переносит и в этом плане нисколько не продвигается в работе над своей волей.Кай психует и одним движением выдирает из пальцев Чханёля блокнот; запускает его в стену и, удостоверившись, что тот впечатался неплохо и качественно, удаляется вон из кухни.Чханёль, не поднимая инвентаря и скрестив на груди руки, идет следом.-Поднимать не буду, - предупреждает Кай, даже не оборачиваясь, - Извиняться — тоже.Ёль кривит несколько феерических морд и показывает язык, не замечая, что Чонин уже успел пройти в комнату и обернуться к нему лицом, падая в кресло. Чханёль торопливо смывает с лица грим и мило улыбается, но диванной подушкой в лоб все же получает.-Послушай, бренность бытия моего, - начинает он, отправляя подушку по обратному адресу. - Зачем заниматься всей этой хуетой, если каждый раз тебя клинит, как электропроводку на Урале, и ты не жрешь ничего, кроме кофе со сливками? Причем, не разбавляя водой...Чханёль видит, как на глаза Кая падает практически ощутимая тень; лицо сереет ещё больше, а уголки губ искривляются в издевательской усмешке.Чханёль понимает — с каждым разом ничего не меняется.-Каждый зарабатывает на чупа-чупсы и бабл-ти тем, чем может, - отвечает Чонин тихо, прищуривая один глаз. - Кто-то не очень острым, подтупленным наигранным остроумием пером, а кто-то — меткостью и умеренным количеством сдохших нервных клеток.Ёля передергивает — он пытается сделать вид, что ответ Кая его нисколько не трогает, но от того не укрывается мимолетное мимическое движение.-Ты ведь не осуждаешь бродягу за то, что он сдает в специальную слежбу дворовых кошек и получает за это деньги? - мягко спрашивает Кай. - Так зачем ты осуждаешь меня за то, что я убиваю людей за деньги?Чханёль до скрипа сжимает зубы и садится прямо на ковер спиной к Каю, сжимая в руках подушку и будто бы стремясь сделать из неё скульптуру на вольную тему.-Дебильное сравнение. Дебильные вопросы, и рассуждения у тебя тоже дебильные.Кай пожимает плечами.-Я всего лишь хочу жить так, каксам этого желаю, а не так, как желает этого убогое и безрадостное детство с упаковками из-под мыла вместо игрушек. А?Чханёль расслабляется и укладывается на мягком ковре, подложив под голову многострадальную подушку и уткнувшись взглядом в светлый потолок, испещренный бликами заходящего солнца.-Ага. Ну да, - односложно отвечает он, уже успокоившись. Как, впрочем, и всегда. - Я такой весь умиляюсь - ты настолько потрясающий шаблон для наемного киллера!.. Трудное детство, тяжелое отрочество, хмурая юность, моральные травмы, нанесенные картонными упаковками из-под хозяйственного мыла...Кай заученно, но довольно слабо улыбается — он понимает, что лекции морально-этического плана завершены ровно до следующего раза, когда Чханёль — не дай астрал! - заметит хоть какую-то слабину в его, Кая, поведении.Кай давно не задается вопросом, как его лучший — и, пожалуй, единственный — друг относится к этому неплохому, весьма прибыльному виду деятельности. Он справедливо полагает, что для друзей это имеет значение не больше, чем тот факт, отрывал ли в детстве кузнечикам лапки потенциальный претендент на дружбу или просто завязывал их морским узлом.

Чханёль же в принципе такими вопросами задаваться не любит. Меньше знаешь — лучше спишь, а так же высыпаешься, просыпаешься, ходишь по улицам в общем и по темным переулкам в частности. Кроме того, Чханёль и сам до своего увлечения бульварной литературой был далеко не самой законопослушной личностью — вот только Ёль под видом проснувшейся совести с махинациями закруглил, а Кай ими никогда и не занимался, предпочитая наживу покрупнее.-Меня удивляет, с каким маниакальным упорством ты затрагиваешь эту тему уже на протяжении стольких месяцев, - губы Кая трогает мимолетная улыбка.-Должен же хоть кто-то соблюдать хоть какие-то традиции, да, - бухтит Чханёль и устало машет рукой у себя перед глазами. - Может, и у тебя когда совесть проснется.-Не позже, чем у того бродяги, который сдает в специальную службу дворовых кошек и получает за это деньги, - ухмыляется в ответ Чонин.Чханёль тоскливо смотрит на него снизу вверх и окончательно успокаивается, удостоверившись, что Кай уже не такой серенький и признаков нездоровой искренности не проявляет. Подумав, достает из кармана джинсов второй блокнот — к слову, точь-в-точь такой же, как и первый — и, торопливо облизнув губы, записывает в него какую-то только что пришедшую в голову мысль.-Давно хотел написать что-нибудь про кровожадных кошатников, - поясняет он Каю. - А то что эти глянцевые журнальчики - ?агентство бла-бла-бла готовит к дебюту группу количеством в полтора Super Junior?, ?Бритни Спирс спрыгнула с пирса?, ?Мадонна сплагиатила концепт Мерилина Мэнсона, обвинив его в том, что он сплагиатил имя Мерилин Монро?... И тут я со своими кошатниками. Блеск.Чонин склоняет голову набок, а Чханёль снова косит на него подозрительным темным глазом.-Ну вот, опять сереешь, байроновский мальчик. У тебя намечается что-то? - спрашивает Чханёль неуверенно, за довольно продолжительное время общения так и не научившийся повиду Кая примерно узнавать, когда у того на носу заказ.По скромному чханёлевскому мнению, Чонин, конечно, как и всякий профессионал, обладает потрясающим экранирующим свойством — взгляд на нем задерживается исключительно из эстетических соображений на тему мужской красоты. О чем он думает и что собирается сделать, предугадать не может и самый искушенный в вопросах психологии человек — распознать же в нем личность, переступающую букву закона, просто нереально.-Заказ? - морщится Кай. - Какие заказы, все такие добренькие стали в последнее время, что ко мне налогомздоимцы скоро начнут проявлять нездоровый интерес.Чханёль все ещё пытается разглядеть в слегка расширенных зрачках Кая хоть какую-либо подсказку, но взмахивает рукой на это дело, когда Чонин, издевательски улыбнувшись, специально приближает лицо к Чханёлю, чтобы тому было лучше видно.Ёль шипит обиженным котом, но уже через пять минут носится по комнате и ораторствует по поводу его новой, ?абсолютизменно и шизиакально гениальной? идеи для статья в журнал, а Кай, снисходительно наблюдая за ним, медленно скатывается в вязкую Лету темных ощущений, охватывающих полусонное сознание, как холодная вода — тело. Чханёль, конечно, как всегда замолкает ещё совсем не скоро — только тогда, когда замечает, что Кай уже спит прямо в кресле, наивно подложив сложенные руки под голову.-И кто бы мог подумать, что это прелестное милое существо со снайперской винтовкой управляется лучше, чем наш редактор с вордовскими документами, - бормочет он сварливо, подбирая с пола раскиданные карандаши и выскальзывая вон из комнаты.Спустя несколько мгновений тихо щелкает замок входной двери, оповещая, что Ёль ушел — Кай, выждав две минуты, открывает глаза и спокойно, по-кошачьи гибко потягивается в кресле.Кидает беглый взгляд на электронные часы на кофейном столике.-Отлично, - говорит, улыбаясь самому себе. - Зачем кому-то знать, есть у меня клиенты или и вправду скоро перейду на хлеб с водой?Чонин одним движением руки смывает с лица остатки гримированного сна и тщательно, без изысков, одевается, думая, что обвинения Мадонны в адрес Мерилина Мэнсона как минимум глупы — у Мерилин Монро у самой, кажется, имя было ненастоящее.Чтобы добраться до набережной Хангана, Каю не нужно много времени — отчасти потому, что живет он недалеко от нее, а отчасти потому, что прекрасно знает, где нужно срезать путь, чтобы явиться в требуемое место с точностью до запланированной минуты. Во встречах с клиентами он ненавязчиво придерживается принципа письма, спрятанного на самом видном месте.На вечно оживленной и полной людей набережной никто и никогда никого не замечает — одно из правил любого многомиллионного мегаполиса.Кай знает, что нужно искать человека в светлом кашемировом пальто, и что это светлое кашемировое пальто само начнет разговор с заранее загаданной фразы. А ещё Кай знает, что если клиент приходит чуть позже запланированного времени — он пассивен и спокоен по отношению к своему заказу, а если раньше — следует поторопиться.Тонкую фигуру в светлом пальто Чонин замечает сразу, едва окинув привычным взглядом полотно набережной и удостоверившись, что слащавые парочки влюбленных заполонили собой все видимое и невидимое жизненное пространство.-На неделе в центральной части Сеула ожидается серия кислотных дождей — берегитесь интоксикации, -равнодушным, будто бы механическим голосом обращается к нему по-детски милый молодой человек, скупым движением убирая руки в карманы светлого пальто.Кай несколько секунд изучающе на него смотрит — приятной формы губы, аккуратная укладка русых волос, а разрез глаз скорее не корейский, а китайский. Голос — мягкий, ничего не выражающий, но вряд ли потому, что его владелец этого желает.Внешне безобидный. Кай дежурно приподнимает уголки губ и верить этой безобидности отказывается.-Чем больше процент бережливости, тем больше вероятность того, что именно мы окажемся в центре Сеула в тот момент, когда там разразятся кислотные дожди, в этот момент отчего-то принявшие форму тазика с серной кислотой, сброшенного сумасшедшей бабушкой с двадцатого этажа, - спокойно отвечает Чонин, а незнакомец приветливо, но устало улыбается, поведя плечами.-Кай?Чонин вежливо, немного отстраненно кивает, не задавая ответного вопроса — надо будет, ответ приплывет сам.-Можете называть меня Лу, - говорит незнакомец, поправляя ворот пальто. - Или Лулу. Можно даже Лулулу, мне не принципиально. Главное — не Лола, не Лоло и не Ололо.Сказано сухим, канцелярским тоном. Кай понимает, что это было озвучено и объяснено не раз в различных жизненных ситуациях. Лу некоторое время стоит к нему вполоборота, глядя на Ханган и потирая правое запястье. На руке — изящные часы унисекс с гравировкой китайскими иероглифами. Пользуясь моментом, что Лу на него не обращает внимания, Чонин позволяет себе на несколько мгновений отплыть в астрал, собирая в кучу все свои скудные познания в китайском. Гравировка состоит из одного слова - ?Lu Han?.Кай справедливо решает, что клиент, в общем-то, не сильно ему солгал. Лухань, словно что-то почувствовав, одергивает рукав и поворачивается к Каю лицом.-Здесь безопасно? - спрашивает скорее для проформы, нежели в действительности чего-то опасаясь. Кай пожимает плечами: мол, никто раньше не жаловался, а там — толкуйте, как хотите.Лухань быстрым, еле заметным движением — не укрывшимся, впрочем, от Кая — облизывает кончиком языка уголок губ и жестом уличного мага, ненавязчивым и тонким, извлекает из рукава фотографию, ровно сложенную по горизонтали.Чонин знает, что фотографию нужно смотреть именно сейчас — в тот момент, когда будет произнесено имя изображенного на ней, чтобы максимально связать имя с внешностью и создать правильный визуальный образ. Кай, не поднимая головы, распрямляет фотографию и цепляется за неё немигающим взглядом.Сканер начинает работать и считывать требуемую информацию.Фотография — обыкновенная, любительская, без налета пафосности профессиональных фотосетов. Кай думает, что любительские фото — самые искренние, потому что профессиональные фотоаппараты начисто смывают с образа человека все, хоть каким-то образом способное подсказать что-то о личности.На этой качественной, распечатанной неплохим струйным принтером фотографии изображен молодой человек — слегка растрепанная укладка темно-вишневых волос и прищуренные в улыбке глаза, хотя губы изо всех сил пытаются быть серьезными. Глаза — темные, зрачков не видно из-за не очень хорошо падающего света. Удивительные, радостно улыбающиеся.Кай в своей жизни видел мало людей, способных улыбаться одними глазами.Левая часть фотографии немного смазана, как если бы кто-то в специальном компьютерном редакторе тщательно вырезал из объектива ещё одного человека.Где-то в правой части головы сухо щелкает затвор внутреннего мозгового фотоаппарата, лицо с фото тонкой пленкой ровно ложится на подсознание. Все верно.-Его зовут Ким Джунмён, - тихо говорит Лухань, задумчиво глядя на бумажный прямоугольник в руках Кая. - И я хочу, чтобы его не стало.Чонин спокойно кивает и возвращает фотографию. Лухань, подумав, разрывает её на десятки мелких обрывков и выпускает их в неспокойно движущиеся воды Хангана.