Часть 3 (1/2)

СегодняТы очнулся, возвращаясь в настоящее. Солнце уже припекало, нужно было передвинуть кресло в тень, но шевелиться не хотелось. Кофе остыл, а пепельница полна окурков. Воспоминания – круглые бусины на длинных четках, и ты перебирал их: щелк - одна бусина, щелк – другая, щелк – третья… Нанизанные на нитку, разноцветные, непохожие друг на друга. Если бы сейчас тебя спросили: когда, в какой момент вся твоя привычная жизнь посыпалась как карточный домик, как цепочка, сложенная из костяшек домино? Ответить… наверное ты смог бы ответить: март, 2003 год. Но тогда ты еще этого не мог знать, не мог предугадать, какое твое действие включит ?принцип домино? и все, выстроенные с таким трудом, костяшки повалятся друг на друга, запуская цепную реакцию, и не остановить ее, не замедлить.– Кость, уйди с солнца, сгоришь, – голос Сани вырывает тебя из задумчивости. Он стоит у широких, распахнутых французских дверей, держа в руках Самбу, сонный, лохматый и голый. Высокий, худой, с темной порослью волос на груди и гладким, выбритым лобком. Выгоревшие волосы кажутся золотисто-каштановыми. Твой мальчик, повзрослевший, сильный, родной. Ты улыбаешься, любуешься им и молчишь.– Что у нас на завтрак? – он спрашивает просто так, чтобы подразнить тебя. Ты так и не научился готовить, яичница для тебя – верх кулинарного искусства.

– Все в твоих руках, – привычно отвечаешь ты. Он смеется и уходит куда-то вглубь дома. Оттуда доносится его ворчание, громкое, специально для тебя:

– Ты, Штейн, эгоист, мало того, что я постоянно готовлю, так после вчерашнего еще и зад болит. Раз уж пользовался ночью моей безотказностью, мог хотя бы кофе в постель принести. Но от тебя хрен дождешься. Отстань, Самба, иди, ешь свой корм, ничего не дам.Вновь прикуриваешь, наслаждаешься видом окрестностей – с террасы видно горы и озеро, сверкающее бликами на утреннем солнце, через какое-то время чувствуешь запах свежесваренного кофе и жарящегося бекона. Саня выносит тебе кружку с кофе, вытряхивает окурки из пепельницы, смотрит задумчиво. Он всегда такой – чуткий, улавливает твое настроение… – Что за приступ меланхолии?– Сон приснился, Лерка, Трунов, завод.– Просто сон или такой, как прошлый раз?

Прошлый раз, когда тебе приснилась большая зловонная куча дерьма, Саня, смеясь, говорил, что это к деньгам, хотя ты подозревал, что к дерьму в буквальном смысле. Так и произошло: у соседа лопнул канализационный септик и то, что там скопилось, волнами вылилось на подъездную дорожку вашего дома. Это было феерично, но очень вонюче.Ты пожимаешь плечами - еще не уверен. Может, просто сон-воспоминание или ностальгия по прошлому.Саня больше ни о чем не спрашивает, не пытает тебя, что же приснилось. Легко проводит ладонью по твоему плечу и уходит.– Ладно, сиди. Только в тень передвинься и не кури так много…Тогда.– Ты слишком много куришь, Штейн, – сказала Лерка, когда они встретились в понедельник за утренним кофе. За пятнадцать минут Костя успел выкурить две сигареты и полез за следующей.Костя пожал плечами, но сигарету все же не взял. И в самом деле – много. Но что-то внутри шевелилось, тяжелое, темное, какое-то предчувствие. Вроде все нормально, он встретился в субботу с Сашкой Ереминым, выяснил все, что требовалось узнать о Белицком. И теперь надо только рассказать шефу. Но сама встреча, вечер в известном ресторане ?Махаон?, оставила после себя неприятный осадок…В субботу Костя проснулся часов в двенадцать. Первым делом позвонил Димке. Тот взял трубку сразу, хотя обычно до него дозвониться – дело долгое. Он всегда где-то забывает телефон, то в машине, то в кабинете, то еще где.– Привет, Крайнов.– Привет, Костик, – голос у Димки низкий, хрипловатый. От него у Штейна начинают по коже мурашки разбегаться. Сексуальный голос.– Ты что вечером делать будешь?

– Да хотел полежать под монстром, ходовую проверить, – монстром Крайнов называл свою старую, раздолбанную тойоту. – Хочешь что-то предложить?– Ну, если ты оставишь жаркий извращенный секс до другого раза, то да. Помнишь такого Сашу Еремина?– Помню, учились вместе и жил он по соседству. Вы знакомы?– Ага, только не виделись давно. Я с ним сегодня встречаюсь, еще не знаю где. Сходим куда-нибудь, поговорим, выпьем, отдохнем. Он и тебя с нами приглашает, знает, что работаем вместе, – Костя как всегда, слова аккуратно подбирал, интонации контролировал, старался небрежно говорить.– Кость, я бы с радостью, но у меня, ты сам знаешь, с чем плохо – денег нет или совсем нет денег.У Штейна в голове ироничная мыслишка пронеслась: можно подумать, тебя это останавливало раньше, а сам вслух сказал: – Да ерунда, Дим, я вчера в казино выиграл, так что проставляюсь.– Ходил в казино? А что меня не позвал?

– Так у тебя же совсем нет денег, а позвал, стало бы – ?денег нет совсем?.– Я уже близок к этому. Не знаешь, там папа нам премию дать не собирается?– Знаю, исключительно тебе, Димочка, к восьмому марту.– Да я не против. Я, вообще, очень миленькая, – произнес Димка, манерно слова растягивая.– Ага, и работящая, – Штейн рассмеялся в трубку. – Нет, милая, не даст. Так что экономь, на пиво и мальчиков не трать.– Жаль. А то уже состояние – может продаться кому… Как думаешь, у меня симпатичная задница?Так всегда – Димка в разговорах нет-нет, да и прокатывался по теме членов-задниц. Нарочно или случайно, безо всякого умысла, но цеплял Костю, заставляя думать, что не такой уж натуральный парень Дима Крайнов, каким казаться хочет. Уж слишком часто звучали провокационные фразочки. Или, что было, наверное, даже хуже, знал о Штейне, его чувствах, и завуалировано издевался. Но так думать Косте не хотелось. Поэтому он в игру включался, вот и сейчас:– Симпатичная. Хотя, на мой вкус, плосковата, даже не знаю… может, кому и понравится. Какому-нибудь грязному старичку с деньгами.– Да ну тебя, Штейн! Старички с деньгами грязными не бывают, – Димка заржал. – Бля, Кость, представил. Тошнит же…

Костя тоже представил, конечно, без участия разных старичков. И совсем не тошнит, а наоборот…– Лучше я запчасти продам, ну те, неучтенные, помнишь, остались, когда мы траулер ?Невода? ремонтировали, – продолжал Димка.– Ты там, Крайнов, поосторожнее. Папа злой в последнее время. Если что вылезет, попрет тебя нафиг.Продажа неучтенных запчастей практиковалась на заводе давно и всеми, кто имел непосредственное отношение к ремонту судов. Иногда, когда это не влияло на качество, по сметам проводились новые механизмы, а в реальности – оставляли подновленные старые. Новые уходили налево. Делиться, конечно, приходилось с корабельными механиками, но все равно, было выгодно.– Да ладно, Кость, все продают, я что, рыжий что ли?

Ага, подумал Штейн, все продают, но вот именно тебя почему-то шеф не любит очень, и если попадешься, то не посмотрит Трунов на всех, тебя вышвырнет к чертям, но вслух не сказал.– Так что, Дим, идешь с нами? – вернулся к главному Штейн.– Иду, раз ты платишь.На том и договорились. Костя пообещал позвонить часов в пять-шесть, когда с Ереминым все решит. Весь день Штейн валялся, лениво щелкая каналами. Олежка на связь не выходил. Интересно, что он подумал, когда машину Костика увидел? И почему не зашел сам? Странно как-то. Но самому выяснять не хотелось. В понедельник, если ничего еще не изменилось, встретятся, он тогда и спросит: что вообще это было?Сашка позвонил ровно в пять. Поперебирали места разные, куда пойти можно. Хотелось и поесть нормально, и поговорить, и Крайнова как-нибудь отвлечь, чтобы разговору не мешал. Решили, что лучшего ресторана, чем ?Махаон? не придумаешь – и кухня хорошая, и программа есть развлекательная, и музыка не убойная. Сашка сказал, что сам столик закажет и будет ждать их часов в десять уже на месте.Костя подъехал к дому Крайнова где-то в половине десятого. Димка стоял, курил. Очень высокий, за метр девяносто, длинноногий, стройный, даже худой. Костя поморгал светом фар и Димка, выкинув окурок, двинулся к машине. Он слегка сутулился, видимо, из-за роста. Забрался на переднее сиденье. От него пахло каким-то дешевым одеколоном и чуточку машинным маслом. Темные волосы падали челкой набок, на лице недельная щетина, которая шла ему безумно. Синеглазый, с густыми бровями и охрененно сексуальным ртом. Красиво очерченные, пухлые, со слегка выпирающей верхней, его губы заставляли Костю представлять пошлые картинки, а член твердеть. Пусть рот казался немного женским, капризным, но в этом была своя прелесть – намек на скрытую слабость.

Одет, как всегда, небрежно. С одеждой Крайнов никогда не заморачивался, в отличие от Кости. Он и сегодня потратил целый час в раздумьях, что надеть и в примерке. В итоге надел темно-синюю рубашку и светлые, узкие джинсы. А Крайнов был в тех же брюках, в которых обычно ходил на работу и каком-то свитере с растянутым воротом. Но это не делало его менее привлекательным, по крайней мере, для Штейна.

Димка пристегнулся и сразу, по-хозяйски, стал рыться в бардачке. Со словами: - Сколько можно слушать это нытье, - поменял БИ-2 на выуженный из кучи других диск. Костя поморщился, но ничего не сказал. Резко шибанул по ушам звук ударных, и Чиж & Co энергично заорал на весь салон свой неизменный ?Фантом?.– Крайнов, сделай, будь добр, потише, оглохнуть можно, – попытался перекричать Чижей Костя.Димка убавил громкость, но все равно музыка била из динамиков, не давая возможности сосредоточиться. Тогда Штейн сам крутанул регулятор так, чтобы можно было нормально разговаривать и слышать друг друга.– Нудный ты, Штейн, – Димка не стал спорить, откинулся на сиденье, широко расставив ноги.– А ты, смотрю, веселый очень. С чего бы? – Костя говорил, а все его мысли сосредоточились на приятном ощущении – в салоне переключатель скоростей был установлен на рулевой колонке, между передними сидениями оставался пустой промежуток, и колено Крайнова нет-нет и прижималось к ноге Кости. Это отвлекало, легкое возбуждение начинало покалывать где-то в районе поясницы.– Хочу праздника, душа просит.– В чем вопрос, сейчас приедем, и оторвешься, – Костя прикурил сигарету, ловко управляя машиной одной левой рукой.– Кстати, Костян, ты почему на машине поехал? Пить не будешь?

– Не буду, наверно. Если только чуть-чуть, – Косте и правда пить не хотелось, да и разговор с Сашкой предстоял серьезный.– Знаешь, Штейн, ты в последнее время странный – пьешь мало, а куришь слишком много, – при этом Димка вытянул сигарету из Костиных губ. Была у него такая, опасная для самоконтроля Кости Штейна, привычка.– Весна, меланхолия, работы много, в отпуск хочется, – Костя говорил первое, что на ум придет, – и, вообще, Крайнов, кури свое дерьмо.

С этими словами попытался забрать сигарету обратно, но тот увернулся, и пальцы Штейна скользнули по губам Димки, по небритому подбородку. Черт! Машина резко вильнула на скользкой дороге, и Косте пришлось схватиться за руль обеими руками, выравнивая и удерживая хонду на трассе.– Руль держи, придурок! – ругнулся Димка, вцепившись в ручку. Костя засмеялся, испугаться он не успел. – Не боись, Димочка.

Сигарету все же забрал, когда Димка на дорогу отвлекся. Легкий привкус его слюны, легкое возбуждение и легкий адреналиновый выброс – пьянящий коктейль, от которого Косте стало хорошо. Такое состояние, что вот-вот и взлетишь. Ему всегда было так рядом с Крайновым, что бы тот ни делал, что бы ни говорил. Хотелось петь, летать, шутить, смеяться, короче, вести себя полным идиотом. Костя становился остроумным, язвительным, его переполняли эмоции. И несмотря на редкие приступы тоски и одиночества, весь год хотелось вставать по утрам, идти на работу, в бассейн или клуб, да и просто жить. Словно эта неразделенная влюбленность наполняла все самые простые, привычные будничные действия особым смыслом. Каждый день, даже самый унылый и пасмурный, казался Штейну светлым и теплым.– Слушай, Кость, я тут вспомнил, – голос Димки отвлек Костю от погружения в собственный, тайный мир, – недавно тебя мужики обсуждали на обеде, наши, из производственного отдела.– О как, обо мне говорят. Я звезда ?Звезды?, – пошутил Штейн, но стало интересно. – И о чем сплетничали?– О твоих понедельниках. Все же знают, что в понедельник, в обед ты всегда уезжаешь на секс-свидание, приезжаешь довольный и добрый. И к тебе можно подкатить с просьбой или заявкой, можешь подписать, не глядя, – Димка говорил легкомысленным тоном, но Костя кожей чувствовал, что он куда-то ведет и понравится ли ему, Косте Штейну, ответ на этот вопрос, еще не известно.– Что, вот так, все, прям, знают? И откуда, интересно?

– Чему удивляться? Ты на виду, ты работаешь с тетками, а они все видят. А дальше, сам понимаешь, земля слухами полнится.Косте пришлось согласиться, в этом была логика – в управлении давно Штейна подкалывали насчет тайной дамы сердца. Правду-то никто, кроме Лерки, не знал.– Так вот, Штейн, обсуждали, гадали, почему ты так подругу свою скрываешь, никто ее не видел, никто о ней ничего не знает…Костя напрягся, приготовился к самому худшему – если подозрения возникли, то теперь за ним будут наблюдать. И правда, хочешь не хочешь, все равно рано или поздно, вылезет наружу. – И что надумали?– Не поверишь! Я так ржал и сейчас…– Димка прыснул, пытаясь сдержаться, но все равно расхохотался в голос. – Боже, Штейн, такое придумать… надо же… – он стер выступившие от смеха слезы и продолжил, подхихикивая: – Они, во главе с Ямским, сложили твою новую машину, Трунова с его неровным к тебе дыханием…Пиздец, Константин Сергеевич Штейн, по ходу пьесы, началось. Машина, фак… а вот это нужно выяснить прежде всего.– Стой, Крайнов, ты же про машину не рассказывал?

Дима, продолжая смеяться, но уже не так громко:

– Нет, Штейн, не рассказывал. Ты дальше слушай. Они вспомнили Ирочку, папину любовницу – журналистку, и решили… Кость, ну не могу… что ты спишь с женой Трунова. Отвлекаешь ее, так сказать, от папы и его пассии. С его благословением и материальной поддержкой. Прикинь?– Бля… Крайнов, ей же пятьдесят!– Вот именно, Костик. Поэтому поддержка и не маленькая! Даже пожалели тебя, несчастного.– Вот козлы! – Штейн расслабился и тоже засмеялся, только от облегчения. Потому что это была полная ерунда, абсолютно далекая от реальности. Наглядно демонстрирующая, что еще никто даже не подозревает истину.Но расслабился, оказывается, рано. Следующие слова Крайнова заставили сердце замереть, а руки крепче сжать руль. – Но, знаешь, Костя, в чем-то они правы. Я с тобой уже год общаюсь, а ничего, совсем ничего об этой стороне твоей жизни не знаю. Ты никогда не говоришь, никогда не обсуждаешь. Кто она, какая, как давно вы вместе?

Штейн секунду молчал, лихорадочно соображая, что сказать. Но у него было достоинство – в ситуациях, когда нужно быстро солгать, слова вылетали мгновенно:

– А нечего рассказывать, Дим. Все просто – встречались, любили, разлюбили, разошлись, привычка осталась. Все банально.– Наверное. Тебе виднее. Но все равно странно. Мы вместе ходим по кабакам, знакомимся с девушками, потом разъезжаемся, а дальше с тебя ни слова не вытянешь. На вопрос: ?как все прошло?? - у тебя два ответа ?нормально? и ?как всегда?, – Димка говорил задумчиво и Костя, даже глядя на дорогу, чувствовал на себе его внимательный взгляд. Смешно – ?нормально? и ?как всегда? – это, придумав отмазку, отвезти до дома, иногда, для проформы, записать номер телефона, который тут же благополучно стирался из памяти мобильного. Но Диме Крайнову этого знать не стоит.– Понимаешь, Крайнов, некоторые вещи должны оставаться под одеялом.– Ну да. У тебя, а у меня, почему-то нет. Я же тебе рассказываю, – в голосе Димы звучала какая-то детская обида.

?А мне так интересно! Лучше бы молчал?, – подумал Штейн, вспоминая как мучительно ему слушать Димкины откровения.– Можешь не рассказывать, – почти грубо, обрывая этот дурацкий разговор, ответил Костя. Слава богу, они уже подрулили к ?Махаону?. Припарковались в молчании, вышли, причем Димка хлопнул дверью с силой – точно, обиделся. А Костя сразу увидел Еремина. Он стоял на крыльце перед входом, в распахнутой кожаной куртке, высокий, мощный. Не узнать его было невозможно. Тот же ежик коротко стриженых волос, то же суровое выражение на лице. Заметив их, Сашка легко спустился навстречу. Сначала поздоровался с Крайновым, но как-то равнодушно – пожал руку, ?сколько лет, сколько зим? и прочее.Штейн улыбался, но не мог понять для себя, рад он встрече или нет. Нужно для дела, да. А вот по-человечески – непонятно как-то. Сашка тоже улыбался, рассматривая Костика от туфель вверх, цепко, внимательно. Наконец посмотрел в глаза. Хорошо, что Штейн за очками прятался. Потому что взгляд у Еремина был волчий, злой. Улыбка напоминала оскал. В нем и раньше это было – что-то звериное, хищное, опасное. А теперь, с возрастом, проявилось в полной силе. Секунда, другая, и этот волчий взгляд стал мягче, добрее. Обнял Костю, сильно прижав к себе. – Ну, привет, Костик, - Костя в ответ лишь похлопал его по спине, осторожно и почти невесомо. – Здравствуй, Сашка.Вроде поздоровались, можно бы уже отпустить Штейна, но нет – Саня еще ближе его притянул, провел рукой по спине, от плеч к пояснице. Вроде ничего лишнего, встреча старых друзей, но Костя чувствовал - не всё так просто. Вспомнились слова Юльки о той мифической Сашкиной влюбленности. Черт, фак, блядь… Только этого не хватало! Аккуратно стал из этих объятий выбираться, чуть отталкивая Еремина в грудь. – Все, Саш, заканчивай, холодно же.

Сашка сразу руки разжал, да и Димка голос вовремя подал:

– Не знал, что вы настолько близки, – подколол он их.– Костик меня, считай, от страшной смерти спас, – улыбаясь, невозмутимо ответил Еремин.– Да ты герой, Штейн. Не перестаешь меня удивлять.– Не слушай его, Дим, он преувеличивает, – Костя тоже улыбался, но, скорее, вымученно. – Ерунда.– Для тебя – ерунда, а для меня совсем нет, – Сашка помолчал. – Как же я рад тебя видеть!– Давайте пойдем внутрь, там мне все расскажете, – Крайнов потянул их к входу в ресторан.Так этот вечер начался, странный, даже абсурдный. Сели, заказали, пока ждали заказ, болтали о том, о сём. Димка все Саню расспрашивал, где работает, как живет. Тот отвечал, но чувствовал Костя- свои слова Еремин фильтрует, взвешивает. Хотя, чему удивляться - мент и есть мент. А Димка, что вообще ему было не свойственно, постоянно на Штейна разговор переводил. Например, говорит Саня, что начальником оперативного отдела в ОБЕПе работает, а Димка:

– О, полезная должность. Да, Костя? У Штейна везде полезные знакомства есть, - или рассказывает Сашка, что женился давно, правда, живут уже каждый сам по себе, своей жизнью, а Крайнов:

– А вот Костик до сих пор не женат, у него привычка! – и вызывающе на Костю смотрит.

Еремин быстро это уловил, перевел тяжелый взгляд с одного на другого, потом усмехнулся и на Димку больше внимания не обращал. А того несло. Про работу – как Штейна шеф любит, про машину, что, мол, у него старая, а Штейн новую купил. Все в таком духе. Костя сначала разозлился, хотел уже осадить Крайнова, а потом успокоился. Пусть побесится. Хотя непонятно, из-за чего. Не из-за разговора в машине же? Хуйня какая-то.– Дима, я уже взрослый мальчик, сам о себе могу сказки рассказывать. Если мне нужно будет, – слова Кости, хоть и произнесенные тихо, миролюбиво, все же заставили Димку замолчать.Он резко отодвинул стул и, бросив:"Пойду, покурю" - наконец оставил Костю с Ереминым одних. Как раз заказанное принесли – салаты, нарезку, водку, для Штейна сок апельсиновый. Он сразу предупредил, что за рулем и пить не будет. Молчали, пока официантка на стол накрывала. Она давно здесь работала и Костика знала, они перебросились парой ничего незначащих фраз.А Еремин все это время со Штейна глаз не сводил. Неуютно Косте было под этим взглядом, но он виду не показывал – улыбался, стараясь выглядеть расслабленно и непринужденно. Подтянул тарелку с салатом к себе, заглянул, есть не хотелось совсем. Где-то у поверхности сознания билась мысль, что надо быстрее это все заканчивать и валить домой. Интуиция редко подводила Костю Штейна, он ей доверял, а сейчас она кричала: ?Опасность!? Но он себя пересилил:

– Саш, ты на Димку внимания не обращай. Не знаю, что на него нашло.

Еремин рукой небрежно махнул - ?неважно?, потом улыбнулся, уже не кривя губы, хорошо так и даже светло, отчего его лицо стало привлекательным, ямочки на щеках проявились… – Хорошо выглядишь, Кость. Не изменился совсем.– Ага, всего на шесть лет постарел.– Не постарел, повзрослел. Но тебе идет.– Только не говори, что солидным стал. Это слово меня пугает, – Штейна слегка отпустило, предупреждающий голос в сознании почти замолк.– Не солидным, уверенным в себе, – Сашка рассмеялся. – Хотя ты всегда был самоуверенным засранцем.– Да ладно, Сань, ты тоже трепетным вьюношей не выглядишь. Вон, погоны из-под пиджака торчат.– Так заметно? – Сашка на свои плечи посмотрел, несуществующие пылинки стряхнул.– Сомневаешься?

Это уже было похоже на простой дружеский треп двух приятелей, которые давно не виделись и вновь друг к другу притираются.

– Сань, давай, пока Крайнова нет, расскажи, что там с Белицким? – Костя перешел к делу.– Очень ты скорый, Костик. А накормить, напоить?

– В баньку и спать? Какой толк тогда от тебя будет? – Штейну хотелось побыстрее с деловой частью закончить, но Сашка не согласился:

– Да не успеем мы, вот твой Крайнов возвращается. Есть хочу, с утра самого крошки во рту не было.

Димка вернулся спокойный, вести себя стал нормально, привычно. Шутил, байки травил, про монстра своего рассказывал. Все как всегда. Еремин тоже в беседе участвовал. Выпили по рюмке за встречу. Потом еще и еще. Костя одну, и дальше только сок себе наливал.

Программа началась, девушки полуобнаженные танцевали. Крайнов на танцовщиц пялился, Костя на Димку, но так, пытаясь это делать незаметно, а Еремин на Костю, и не скрываясь особо. Костя на эти взгляды старался внимания не обращать, а все равно – чувство было, что его препарируют, сканируют. Голос внутри то громко кричал: ?Опасность!?, то тихо, почти неслышно, рефреном: ?Опасность… опасность… опасность…?Еще выпили, бутылка уже наполовину пустая, как раз горячее принесли. Костя в тарелке поковырялся, на отбивную с отвращением посмотрел – аппетита не было. Еще и нога Крайнова под столиком к его бедру прижималась. Вообще, Димка вел себя странно… пусть уже не хамил, но стул свой так поставил, чтобы к Штейну ближе сидеть, хотя столик был большой и места много. По плечу похлопывал, манжет на рубашке оттягивал – на часы смотрел, прикасался часто. Такое было не в характере Крайнова, не тактильный он парень. Когда выходили покурить, Саша не курил, ходил за компанию, Димка рядом с Костей становился, слегка задевая плечо, опять же, сигареты изо рта вынимал, касаясь пальцами губ. И, что-то новенькое – сделает пару затяжек и обратно Косте возвращает, оставляя на фильтре свой вкус. Все это напрягало Штейна, заставляло волноваться. Еще и Сашка с его волчьим взглядом… Просто кошмар какой-то.Димка уже подпил, они с Ереминым начали о женщинах разговаривать, и Сашка так ненавязчиво, как будто невзначай, Крайнова на спор подбил, мол, сможет ли Димка за двадцать минут с девушкой вон за тем столиком познакомиться, потанцевать и телефончик взять. Тот повелся, самоуверенно заявив - нет ничего легче, и ушел даму убалтывать.

– Ну что, Костя, приступим? – у Еремина опьянения ни в одном глазу, трезвый, серьезный.– Давай, Саш, рассказывай, – Костя от наблюдения за Димкой отвлекся, на деле сосредоточился.– Значит, слушай. По вашей ?Звезде? в пятницу с утра поступило распоряжение вас проверить по факту хищения бюджетного топлива. Трунова, конкретно, и тебя заодно. Полковник Орлов, мой начальник непосредственный, приказал подготовить постановление на проверку к среде, но не давить сильно, а пока только бумажки затребовать. Сказал, что от Белицкого заявление в понедельник или во вторник будет.– Сколько тонн тебе озвучили? В смысле, похищенного топлива? – Костя рассказ Еремина анализировал, быстро факты складывал. Мысль заработала, четко, ясно.– Сто тонн, пятьдесят с ?Ванда?, пятьдесят с ?Рапида?.– Стой, Саша, но ведь в пятницу еще неизвестно было, сколько недостача, ?Ванд? только к вечеру слили полностью, а ?Рапид? еще и не начинали. Только в понедельник с утра приступим. Неувязочка, Александр Андреевич.– А ты не удивляйся, Костя. С вами все точно так же, как с Раковым и Эрманом было. Схема один в один. Мы постановление тогда выписали, на них наехали, а потом якобы все Белицкий с ними разрулил, полюбовно договорился. И дела закрыли, даже не открывая. Только там тонн поменьше, а у вас – в особо крупном получается, – Сашка говорил быстро, одним глазом за танцующим с той самой дамой, на которую спорили, Крайновым следя.

Тот им с танцпола весело помахал рукой, Костя в ответ большой палец показал: ?молодец?,а сам уже выводы сделал:

– То есть, Саш, выходит, твой Орлов, Белицкий и, скорее всего, Чайка с нефтебазы в доле? Это же вымогательство чистой воды.– Так и есть, Костик, только кто докажет? Да и не будет никто даже пытаться, вон и Раков, и Эрман молчат. Проще откупиться и дальше работать, чем воевать и разориться к черту. Хотя про Чайку я не знаю, в теме ли он.– А по-другому не получается. По сводкам мониторинга не ?Ванд?, не ?Рапид? в переходе с Владивостока нигде не задерживались, к ним другие суда не подходили. Вариант, что в море слили, отпадает сразу, а на нефтебазе – запросто. Только как технически это сделать?– Кость, я в этом не разбираюсь. Но думаю, тебе надо Трунова в известность поставить и по вашему, как там, его… ?Рапиду?, всё отменить. Я бы и сам тебе позвонил, да ты меня опередил, – Еремин помолчал, что-то обдумывая. – И к тебе просьба, своему шефу не говори, откуда информация, не свети меня. Нас скоро расформируют, а новое ведомство введут - налоговую полицию. Не хотелось бы остаться на обочине, после стольких-то лет.– Без проблем, Саш, я что-нибудь придумаю, – хоть Косте было и мерзко от несправедливости происходящего, хотелось сказать: ?Блядь, вы же милиция, как так можно?? - понимал, что бессмысленно, и от Еремина мало что зависит, предупредил – и то хорошо.– Ты придумаешь, не сомневаюсь! – Сашка рассмеялся, смех у него – низкий, грудной. Красивый смех. А у Штейна в голове все равно – ?Опасность… опасность…? И не связано это с топливом, с Белицким, с работой. Кожей, нервами, подкоркой, не осознавал, а скорее чувствовал – опасность эта от Еремина исходит, и угроза в его, Кости Штейна, сторону направлена. Только в чёмугроза заключается? Непонятно пока…Димка, устав плясать, к столику вернулся. Волосы от пота влажные, глаза яркие.