Глава сорок пятая (1/2)
Я не вернусьТак говорил когда-тоБи-2 «Серебро»
Как бы там ни было, Андрей был благодарен Женьке так, как никому. За то, что притворился спящим, позволяя ему уйти без объяснений, скатившись с тела любовника почти сразу после секса.Вывалившись на улицу, он тихо прикрыл за собой дверь радушной квартиры, испытывая непреодолимое желание сорваться и бежать – долго, изматывающе. Не для того, чтобы убежать, а для того, чтобы скупая механика действий вытеснила из протрезвевшего мозга весь набор мыслей, который обычно преследует «наутро после…». Вместо этого он побрел по улице, сунув руки в кармане, не отрывая взгляд от влажного серого асфальта. Мысли в голове теснили друг друга, не позволяя привести чувства в порядок, выстроить хоть какую-то логику в собственных поступках. Дыхание вырывалось изо рта вместе с облачками пара, в глазах жгло от желания просто упасть и вырубиться, движения были все еще неточными и немного вялыми: выветрившись из головы, алкоголь, явно не желая прощаться,перетек в ноги.«Блядь! Блядь! Блядь!»
Впечатав кулак в стену дома, мимо которого он проходил, и со злостью пнув проржавевшую жестянку, Андрей осел, устроившись на корточках рядом с серой громадой многоэтажки, чувствуя затылком и спиной промозглую влагу кирпича. Прохлада приносила облегчение, остужая разгоряченный мозг.«Мужика… Я трахнул мужика…», — облекая случившееся в слова, он попытался убедить себя в том, что все это – не дурной сон, а реальность. У которой, несомненно, будут последствия – как и у всего самого отвратительного в этом мире…
«Я трахнул мужика, и это — не Илья... Это вообще левый, посторонний мужик, на которого у меня ВСТАЛО!!!», — обхватив голову руками, Андрей застонал. Тут же перед глазами замелькали словно выпитые зрачками видения: Женька смеющийся, откидывающий волосы, взъерошенный, не сводящий взгляда с его губ, стонущий и закатывающий глаза, когда Андрей проникает слишком глубоко…«Твою ж мать!»Впору побиться головой об стену. Только вот отрицать не получится. Это было. Это было классно. Это было просто охрененно. И Женька был просто супер: страстный, горячий. Никаких ужимок и предлогов. Хочешь – возьми. Да, вот так, еще, грубее…
«Трахнул его… И еще бы трахнул…»
В горле встала горечь. Вспомнилось совсем другое: хмельной от алкоголя и чьей-то страсти Илья, свои собственные слова, презрение… И снова – Женька…Захотелось помыться. Или пойти в церковь, как каждое воскресенье ходила тетя Маша.
«Нет. Надо к Илье. Обязательно»Кивнув самому себе в подтверждение,он поднялся, повел замерзшими плечами, пытаясь согреться, и, чуть покачнувшись, огляделся. Район незнакомый. Видимо, он шел довольно долго и все-таки забрел куда-то. Андрей поднял голову к небу и на несколько секунд застыл, любуясь. Светлеющее небо игриво подмигивало ему блеклыми звездами, лукаво ухмылялся исчезающий до завтра круг луны.Андрей хмыкнул: «Ориентируйся по Полярной звезде! Там и будет Иль…» — веселье исчезло так же внезапно, как и возникло. «Илька…» Чуть пошатываясь, Андрей снова побрел куда-то, так и не озаботившись выбором направления, мрачнея с каждым шагом.Накатывало чувство вины.
А еще возникла мысль о том, что вряд ли Илья ему обрадуется. И вряд ли стоит идти к нему сейчас.«Отпустило…» — флегматично констатировал про себя Андрей и, дойдя до первого попавшегося – чудом уже или еще открытого —киоска, купил бутылку пива и пачку сигарет.«Пиво – гадость» — думал он, продолжая лениво брести по тротуару и щедрой рукой вливая в себя содержимое бутылки. – Надо было водки взять. Но это уже алкоголизм. Мама бы порадовалась...»Стало почему-то зябко и одиноко. Стали вспоминаться какие-то старые, давно забытые обиды. Всплыл и Олег со своими обвинениями в адрес Ильи.
«А вот теперь и я тоже педик, братишка. Что ж, братом больше, братом меньше…» — он хмыкнул и почему-то рассмеялся.Когда он, наконец, набрел на знакомый район, утро уже почти наступило. Сбитые сменой климата, робко пели птицы. Кое-где во дворах трудились дворники.От усталости и выпитого за ночь – в пику далекой матери он все же купил еще бутылку водки и старательно пил ее, морщась от тошноты и холода – его мутило. В алкогольном вращающемся зыбком мире казалось, будто Андрей бредет уже не одну неделю в каком-то потустороннем безвременье, про которое он столько читал в рассказах фэнтези. Однако вскоре показались знакомые ориентиры, и безвременье отступило. Собравшись, он увидел знакомый дом – не Ильи, конечно, а Юлькин, но уже не до выбора было — откинул в мусорку бутылку водки и прошмыгнул мимо консьержки. Здесь, видимо, веселье тоже длилось допоздна и закончилось внезапно: дверь в Юлькину квартиру была незакрыта; начиная с коридора, квартира была завалена чужими вещами, телами, пустыми бутылками, остатками еды и сигарет. Хмыкнув, Андрей, стараясь аккуратно переступить препятствия, добрел до кухни, полюбовался чьим-то взъерошенным затылком, чей хозяин лежал лицом на столе в луже чего-то желтого, налил полный стакан воды и выпил залпом, не обращая внимания на скатывающиеся за ворот тонкие струйки. От «вертолетов» кружилась голова и тошнило.
Кое-как он все же добрел до какой-то комнаты, которую, кажется, Юлька предлагала ему, подвинул лежащее на кровати тело неопределенного пола и возраста и cвалился рядом, выпав из действительности на очень долгое время.Однако уже к вечеру, когда, проснувшись, он обнаружил пустую погруженную во мрак квартиру со следами вчерашнего разгула, когда привел в порядок ошарашенный непривычными впечатлениями организм, когда влил в себя энное количество чашек кофе и выкурил немерено сигарет, тогда мысли – и воспоминания – навалились с новой силой, но немного в ином направлении.«То, что мне понравился секс с парнем, еще ничего не значит. Почему вообще должно быть иначе? Это же секс! – закурив очередную сигарету, он уставился в темную муть за окном. – Вот, например, переспал бы я сейчас с Юлькой? – он честно задумался на секунду, представив плавные изгибы тела подруги, высокую упругую грудь, аккуратную попку, белье, чулки, короткие юбки… А еще – мягкость, влажность, страстность и призывные стоны, впившиеся в спину острые коготки, разметавшиеся по подушке волосы… – Несомненно!!!» – напомнил он сам себе о вопросе.«Подойдем с другой стороны, — озадачился он. – А вот переспал бы я сейчас с Женькой? — проследив за огнями проезжающей мимо машины, Андрей вспомнил совсем другое. Жаркая, темная страсть, пот, боль, борьба, стиснутые до боли мышцы, крики и крепкие мускулы, жаркое, выгибающееся под ним мужское тело.А потом – чувство стыда и гадливости. Перечеркнутая едва зарождающаяся дружба. Презрение к самому себе. — Разве это стоит того?»Устало потерев лицо, Андрей закрыл глаза и нерешительно задал сам себе последнийсамый важный вопрос: «А как же Илья?..»
Ответа на этот вопрос у Андрея не было. Более того, думать о том, трахнул бы он сейчас Илюху или нет, казалось неправильным, грязным. И от этого в душе поднималась такая же муть, как и та, что чернила горизонт за окном.И злость – и на себя, и, как ни странно, на Илью – за то, что этот вопрос вообще встал перед ним. За то, что из-за соседа пришлось думать о себе как о гее, изучать под микроскопом свои мысли и чувства, от которых становилось тошно. Никакая водка тут не поможет. Даже дурь не поможет…