Почему меня все вокруг считают идиотом?! (1/1)
За окном уже темно, а я то ли опять, то ли всё ещё лежу и думаю обо всём произошедшем. И про детство братьев.Боже мой, как можно было жить рядом с убийцей твоих родителей и... не грохнуть её? Невероятно. Как только я пытаюсь представить себе подобное, мне хочется найти то дерьмо, что осталось от этой суки и истереть каждую кость в пыль. А потом ещё облить бензином и сжечь. И я более чем уверен, что на месте того костра во веки веков ничего живого расти не будет.Что случилось потом, да?.. Уложив Петюню на сумки, я лёг параллельно и тоже провалился в сон. Сплю я чутко – с моим папашей и не такому научишься. Эта зараза даже ночью не поленится встать, чтобы сотворить какую-нибудь гадость (реально как ребёнок)! Просыпаюсь тоже сразу – без всяких там промежуточных состояний.
Так что очнулся я от того, что Петюня перелёг с ?подушки? на мою вытянутую в его сторону руку. Когда я открыл глаза, он выжидающе смотрел на меня. Ну, что я мог ему сказать?— Привет. Ты как?Он изобразил подобие улыбки.— Нормально.Что-то не похоже. Такая вселенская тоска в глазах... Не надо было просить его рассказывать. Ну я дурак...— Ты... Тебе легче?Ребёнок кивнул (по возможности, разумеется) и улыбнулся совершенно искренне. Даже отардовый цвет ?зерцал души? потеплел немного.— Спасибо большое. И извини за всё это.— Э... Какое извини? По-моему это я должен...Я споткнулся: Петюня потёрся щекой о сгиб моего локтя. И... О, ёклмн, я совсем забыл, я ж без рубашки!— Ты тёплый, но совсем не мягкий!— Ну простите! Какой уж есть.
— Да я не жалуюсь. Удобно. – Он повернул голову и посмотрел в небо. – Ты первый, кому я рассказал о своей семье.Не понял? Как это – первый? Что, больше нет никого, что ли?
— А драгоценный парень? А Васька? А Лёшка? А...— Парня я не хочу пока грузить, а то сбежит ещё. Васька игорев... Лёшке мы рассказывали вместе с братом и при этом старались выглядеть как можно бодрее и радостнее, чтоб он не мучился потом. Он и так считает себя во всём виноватым: и смерть сестры с мужем, и наше состояние на тот момент, когда он пришёл к нам... Так что спасибо тебе огромное. Просто гигантское человеческое спасибо!Боже мой, такое ощущение, что это я их ото всех бед избавил, так он меня благодарит!— Да ладно. Я что – я сидел и слушал.— Нет,не скажи... Ты ведь...Аа не расхваливай меня, пожалуйста!
— Так, Петя, стоп! В общем, не за что. – Он удивлённо повернулся ко мне. А потом рассмеялся и вновь уставился в небо.— Какой ты стеснительный. Тебе, кстати, не холодно? – Петюня приподнял руки под рубашкой, видимо, таким образом указывая на неё.— Неа. Но если мешает – давай заберу.Яростно помотал головой.— Нет-нет, не надо! Так — хорошо...Мамочки, как будто я игрушку хотел какую отобрать. Или тёплое одеяло. Или ещё что-то в этом роде. А то — кусок тонкой ткани, к тому же, грязнущей после завода и насквозь провонявшей мной. Ужас.— Что ж хорошего-то? Она ж не греет и вообще...— Так, Бор, лежи и молчи.Чё? Ээй! Чего это ты меня затыкать вздумал, мелочь обнаглевшая!— И не брыкайся. Пожалуйста! – на меня уставились два умоляющих отардовых глаза. – Рубашка для виду. Греешь меня ты. Так что не трать энергию на возмущения, а вырабатывай тепло!— Я тебе что, тулуп? Как я тебя могу греть? Через твой затылок? Тебе холодно, что ли? Если да – потопали домой.— Сколько вопросов...Нет мне не холодно, но ты очень уютный. Если тебе мало греть меня через затылок, то, может, я лягу как-нибудь по-другому, а? – Я говорил об умоляющих карих глазах? Ага, счаз! Умоляющие они, ну да, конечно. Насмехающиеся и соблазняющие – не хотите ли?— Н... нет, пожалуй, я тебя и так постараюсь согреть...— Э, нет... Раз уж сделал предложение, то я им воспользуюсь.Вообще-то я не предлагал ничего, кроме как пойти домой! Что он ещё услышал?! Твою мать, кто меня за язык дёргал!! Оторвите тому руки и прилепите на другое место — может, там они больше пригодятся! А Петюня начал переползать с моей руки на грудь.— Петя, Петя... Ты чего творишь... Эй, ты куда ползёшь, жертва генных мутаций?!Вынырнуть из-под изображающего червяка парня не было возможности – он бы тогда саданулся куполом о сухую землю. А это ощущение, пожалуй, не из приятных... Итак, он прочно обосновался на моём плече. А точнее где-то в районе ключицы. И при этом ещё крепко прижался к боку. И ногу на меня закинул.
Ну всё, отпад..— Удобно типа, да?— И очень тепло, – промурлыкали мне в ответ, выдыхая в рёбра.
Чёрт, Петюня уткнулся носом мне в грудную клетку. Он дышит, а мне щекотно! Чёрт возьми! Ааа, я ненавижу щекотку!!!Хорошо ещё, что у него волосы очень мягкие и не раздражают мои нервные окончания понапрасну.— Петя... Сопи куда-нибудь в другую сторону!
— А что, так плохо? – он несколько раз коротко выдохнул, на что я вздрогнул. – Какие мы нежные...— Да мне щекотно, чёрт возьми!
На мой недовольный возглас этот засранец засмеялся. А потом сел. Улыбнулся и пристально уставился на меня:— Ну что, пойдём домой?— Ну пойдём. Рубашку только верни...Вот так всё и было. Теперь лежу и думаю обо всех этих семейных перипетиях. Пожалуй, мне этого точно не понять. У меня семья (состоящая из одного придурошного бати), в общем-то, благополучная. Мы с отцом живём душа в душу...ААА!!! ЧЁРТ!! Этот старый хрен воспользовался моей задумчивостью, подкрался и вылил мне на голову кружку персикового сока! Теперь надо стирать подушку, мыться... Твою мать!— Если тебе о чём поговорить надо – обращайся, мелюзга неразумная. А то лежит, сопит в одиночестве. Такими темпами несчастная горошина твоего мозга точно взорвётся.И утопал. Вот такие нежные отношения. Ну и как я на него теперь злиться буду?..В школе я обнаруживаю, что Игорь даже живой. И весьма счастливый, да. На вопрос ?чой-то ты такой радостный? мне заявили, что я великий человек. А ещё выразили благодарность за помощь Петюне.
Я так понял, что этот ребёнок вчера пришёл домой, сияя как новенький кастет, и весело выложил всё, что между нами произошло. Конечно, очень мило и приятно, что для Петюни это так важно, но... зачем надо было трепать брату и Ваське?!
— Представь, он раскрыл перед тобой всю свою израненную душу, и ты его утешил. Ты себе даже представить не можешь, насколько ты действительно ему помог. А если ты злишься на Петю из-за того, что он всё рассказал нам, то ты придурок, — говорит мне эта белобрысая хитрая нечисть! – И нечего смущаться из-за того, что сделал кому-то хорошее!Я смущаюсь?! Что за глупости... А Игорь заявляет:— Перестань думать, что я несу бред.
Знаете, что я тут осознал? Что это — братцы-телепатцы! У меня такое ощущение, что моими мыслями они любуются как в кинотеатре – с удовольствием и попкорном!– И я не телепат! У тебя и без того всё на лице написано... А вообще, тебе давно пора привыкнуть, что у нас троих нет друг от друга секретов!Ах ну да. Как я мог забыть? Друг от друга-то у них секретов нет, кто ж спорит? А вот от меня, по-моему, их столько, что однажды бедного Бориславчика бесславно погребут подо всем эти ворохом тайн и недомолвок. К тому же забудут отпеть и памятник поставить!!— Допустим, я великий психолог и вообще гениален в своей доброте. Но ты мне вот что лучше объясни... Вот у Пети есть парень. И Петя его обожает, боготворит и вообще. Так почему он не у парня искал поддержки и спасения?.. Почему я — левый чувак, грубый и неотёсанный?
И чего староста опять смотрит на меня как на идиота? Меня это уже бесит, честное слово! Ещё пара таких взглядов, и я действительно начну чувствовать себя недоразвитым придурком и недоумком.— Бор, ты... полный кретин, ? ага, приехали. ? Неужели ты до сих пор не понял, кто парень Пети?Что я должен понять, когда все тут изображают из себя белорусских партизан и говорят мне нужную информацию по букве в час!— А с чего мне угадать, Игорёк? Я в этом городе знаю только троих человек, и ты точно сможешь угадать кого именно!
— Да этого достаточно. А вообще-то, тебе Петя его уже практически назвал вчера.
Э? Я что-то пропустил?— Так, ты меня утомил своей непонимающей физиономией. Тебя, кстати, братишка очень ждёт. Вон, смотри. ? И староста указывает пальцем мне за спину. Я оборачиваюсь и натыкаюсь взглядом на недовольного героя нашего разговора. Очень недовольного. Что теперь-то случилось?
— Тогда я отлучусь ненадолго...Петюня вновь встретил меня холодно и зло. Опять крещенские морозы?
— Чего надулся опять?— Ах, чего? Я его жду уже минут десять, а он там... — Петя осёкся, — ...даже не заметил!Чего?Мы что, договорились вчера поболтать перед уроками, а я не услышал? И почему он говорит это таким тоном, как будто он триста раз преданная жёнушка блудного мужа? Словно меня хотят утащить в уголок и связать, как он и говорил вчера.— Э... Ну извини... А чего хотел?— Доброе утро сказать. Пойдём, дойдём до физрука. Просил тебя найти...
В результате физрук болтает больше с Петюней, нежели со мной. Я так понял, что этот шкаф (и по форме, и по интеллекту) и есть местный тренер по боевым искусствам, которыми ребёнок всерьёз занимается...Когда до урока остаётся пара минут, Петюня оборачивается ко мне и заявляет:— Пойдём, дойдём до вас.— Да я и сам...— Нет, я с тобой!Я чувствую себя сразу важной персоной, заблудившимся ребёнком, мамочкой-наседкой капризного мальчишки и парнем некоей гламурненькой блонди. Интересно, что из этого ближе к истине?— Ну пойдём. Жалко, что ли?