Часть третья. Последняя надежда. (2/2)

Он продолжал игнорировать мои вопросы, и сверлил меня высокомерным взглядом.- Слушай, я не знаю, что обо мне говорят люди, но я… я ничего не сделал, клянусь. – Мальчишка при этих слова поднялся и начал спускаться вниз. – Твой отец хотел меня отпустить, пока его друг не начал с ним драться. – Я сглотнул и бросил взгляд на дверь. – Все было серьезно, я стал беспокоиться. В моем лагере много запасов. Если поможешь, я отведу тебя и твоих людей к моим. – Я закивал в знак подтверждения своих слов. – Мы позаботимся о вас, защитим вас. Только помоги мне выбраться отсюда. – Мальчик подошел совсем близко, и мне пришлось наклониться вперед, чтобы говорить с ним с глазу на глаз. – Просто помоги мне открыть эти замки или найди ключ. Пожалуйста. – Я дернулся вперед, потому что нервы у меня уже сдавали, и это слегка испугало мальчишку. – Пожалуйста!Дверь распахнулась, и внутрь вошел Шейн. Он увидел нас двоих, и по его взгляду я сразу понял, что он готов разорвать меня на кусочки. Мне казалось, что я был близок к тому, чтобы заболтать мальчишку, и он стал бы моим лучиком надежды, но все оказалось тщетно.- Какого черта ты здесь делаешь? – спросил Шейн, отпихнув мальчика за свою спину. Следом вошла женщина, с которой я также безуспешно пытался поговорить. Кажется, все в этом лагере сговорились игнорировать любое мое слово. – Что ты ему сказал?Шейн приблизился ко мне и, схватив за горло, припер к стенке. Глаза его налились кровью. Я рефлекторно замотал головой, но остановился, когда у моего виска оказалось дуло пистолета.- Что ты ему сказал?!- Я ничего не говорил!- Я пристрелю тебя на месте, - сказал он, пытаясь запихнуть пистолет мне в рот. Я крепко стиснул зубы и зажмурился.- Шейн, не сейчас! – пыталась остановить его женщина.- Открой рот, открой! – приговаривал Шейн. – Любишь болтать?- Шейн, отстань от него!

Как ни странно, он послушался. Я немного недоверчиво, но с благодарностью посмотрел на блондинку, хоть она и целилась в меня своим пистолетом.

- Тащи сюда свою задницу, - приказным тоном сказал Шейн мальчику, и все трое вышли, закрыв за собой дверь.Я прикрыл глаза и сполз вниз по стеночке. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Меня охватили очень странные чувства. Сначала это была злость и обида, затем – отчаяние, а после – смирение. После того, как я, негромко ругаясь, пинал стену и пытался ногами разломать стул, я обессиленно плюхнулся на груду тряпок, служивших мне и постелью и диваном, и принялся несильно биться затылком о стену, бормоча какие-то глупости. Когда мне это надоело, я застыл и, глядя на кроваво-красный закат, видневшийся сквозь щели, апатично произнес:- Я умру.Пару секунд я помолчал, а затем нервно засмеялся.- Я умру, - повторил я, и задергался, словно у меня случился эпилептический припадок, пытаясь вырвать из стены чертовы цепи. – Нет, Боже, я умру, нет!..Если снаружи и был хоть кто-то, он явно не желал обращать внимания на мои выходки, поэтому вплоть до наступления темноты я вел себя, как умалишенный. Хотя, быть может, я действительно сходил с ума.Когда дверь вновь отворилась, я даже не взглянул на входящих. И лишь когда меня рывком подняли на ноги, сняли цепь (еще бы наручники сняли, и тогда я был бы счастлив) и потащили на улицу, я пришел в себя. Меня вел Дэрил. Знали они, кого приставить ко мне. Уж от него-то я точно не стал бы пытаться сбежать.- Постойте, постойте! – говорил я, когда мы начали приближаться к сараю, но, как и ожидалось, никто и ухом не повел. -Подождите!Меня завели в сарай. По приказу Рика меня оставили посередине. Шейн подошел сзади.- Скоро все закончится, - сказал он таким тоном, словно передавал прогноз погоды, и завязал мне глаза.- Что?.. Что скоро закончится? – зачем-то спросил я, надеясь услышать не тот ответ, который я и так знал.- Расслабься, - приговаривал Шейн.- Эй, нет! Нет-нет-нет! – задыхаясь, произнес я, вертя головой во все стороны, как слепой котенок.

Меня начало трясти от страха, и я заплакал, продолжая повторять одно лишь слово – ?нет?.- Хочешь стоять или быть на коленях? – пугающе спокойным голосом спросил Рик. Я понял, что он стоял прямо передо мной, глядел на меня своим уверенным взглядом и не пытался больше спасти меня от смерти.- Нет, пожалуйста! – только и смог выговорить я. Кто-то из них троих подошел ко мне и, ударив по ноге, заставил опуститься на колени.- Хочешь сказать последние слова? – Снова Рик.- Нет, пожалуйста… - повторял я, рыдая.После небольшой паузы я услышал, как совсем рядом с моим лицом взвели курок. Сначала я выпрямил спину, напрягшись, но потом лишь сильнее сжался, напрасно надеясь, что это может как-то спасти меня от пули. Мгновения длились целую вечность, но когда я услышал детский голос, произносящий ужасающие меня слова, я был готов трястись от смертельного страха хоть всю жизнь, лишь бы не умирать.- Давай, папа. Давай.Я замотал головой и громче всхлипнул.

- Ты что, издеваешься? – послышался отдаляющийся голос Шейна. – Что я тебе сказал?- Уведи его, - сказал Рик.Я решил, что он говорил про своего сына, но в тот же миг меня подняли на ноги и потащили прочь. Хромая, а иногда и вовсе прыгая, я шел с Дэрилом и благодарил случай за подаренную мне жизнь. Я будто заново родился. Возможно, эти парни решат убить меня завтра или послезавтра, но пока что я оставался живым, и этого было достаточно, чтобы я разбрасывался словами благодарности направо и налево, чем заметно выводил из себя Дэрила.

Я был отведен обратно в амбар. Мой сопровождающий грубо швырнул меня на пол. Я неудачно приземлился на больную ногу и вскрикнул от боли, но меня поспешили заткнуть самыми лестными словечками. Дэрил наспех, но с завидной уверенностью, прикрепил наручники обратно к цепи, торчащей из стены, а заодно заклеил мне рот скотчем. Наверное, чтобы я больше не вздумал с кем-либо болтать. Мог ли я надеяться на то, что это означает, что мне позволено оставаться в лагере в таком виде до тех пор, пока я не докажу, что не опасен? Я не знал, но надеялся.Ночь была на удивление теплой, и меня клонило погрузиться в сладкий сон, но я слишком боялся засыпать. Мне казалось, что стоит мне только отключиться, как очнусь я слишком поздно для того, чтобы умолять пощадить меня. В свете последних событий я успел позабыть о существовании оживших мертвецов, потому что живых я боялся гораздо сильнее. Однако в эту ночь мне показалось, что я слышал сдавленные хрипы и неспешное шорканье гниющих конечностей. Вряд ли кто-то из мертвяков действительно был где-то рядом с амбаром – моей личной тюрьмой, - но я совершенно точно слышал, как где-то вдалеке прогремел выстрел. Люди что-то кричали, и, кажется, плакали. Я не хотел строить догадки. Я лишь вжался в стену и тихонько сидел, боясь привлечь к себе внимание. Не знаю, как так вышло, но под утро я все-таки умудрился уснуть, хоть и был перепуган.

Проснулся я от стука. Я лениво потянулся, не до конца осознавая, что я не у себя дома, а стук – это не проделки злостных соседей, и, окончательно проснувшись, сел. Я прислушался и понял, что снаружи стучат по стенам амбара. Не знаю, что им именно там творилось, потому что повязка не позволяла мне ничего разглядеть, но предчувствие у меня было нехорошее. Я начал мычать и пытаться освободить руки, чувствуя, как наручники уже успели стереть в мясо мои запястья. Естественно, вырваться мне не удалось, и я успокоился вместе с тем, как прекратился стук в стены. Продержался в спокойствии я совсем недолго, а затем вновь принялся ерзать, надеясь, что когда-нибудь запястья сумеют проскользнуть в отверстия наручников.Вдруг я услышал скрип двери. Мне показалось, что у меня замерло сердце, и я вовсе забыл, как дышать. Вжавшись в стену, я внимательно вслушивался. Дверь закрылась и меня охватила паника. Я начал задыхаться от избытка воздуха, и мое состояние ухудшалось от звуков размеренных шагов вблизи меня. Что-то скрипнуло, будто две железки потерли друг о друга, а через мгновение напротив меня что-то с силой ударилось о пол. Я вздрогнул и испуганно замычал. Затем я услышал вздох. Мне показалось, что вошедший сюда человек хотел что-то сказать, поэтому я овладел собой, привел дыхание в норму и чуть повернул голову, чтобы лучше слышать, но донесся до меня лишь очередной вздох, а после – легкий шлепок. Доски рядом со мной скрипнули, и я услышал, как был взведен курок. Я задрожал, как осиновый лист на ветру, и попытался что-то проговорить, но из-за скотча, заклеивавшего мне рот, у меня получалось только жалобно мычать. Дуло тут же уперлось мне в голову. Я думал, что человек, державший пистолет, отчетливо почувствовал, как меня бьет дрожь. Мне казалось, что во второй раз приближающаяся смерть не должна была меня пугать сильнее, чем в первый, но я ошибся. Я хотел жить. И мои безмолвные мольбы были услышаны.Когда дуло больше не упиралось в меня, я облегченно выдохнул. Меня схватили за шиворот и наклонили вперед – проверяли, не освободился ли я от наручников. Мощным толчком в грудь я был возвращен на прежнее место, больно ударившись спиной о деревянную стену. В амбаре повисла тишина, которую нарушало лишь мое частое дыхание. Эта неопределенность заставляла мое воображение разыгрываться. В какой-то момент я даже решил, что в амбаре я уже давным-давно остался один, как вдруг меня резким движением вздернули вверх и расстегнули наручники. Я уже потянулся к лицу, чтобы избавиться от повязки и скотча, но мои руки быстро перехватили и связали впереди веревкой.

- Пошли, - услышал я голос Шейна, и сердце тут же ушло в пятки.

Я вяло сопротивлялся, но он был сильнее меня в разы, поэтому мне ничего не оставалось, как слепо следовать за ним, совершенно не осознавая, что происходит. Шейн постоянно толкал меня вперед, а я спотыкался обо все подряд. По лицу меня несильно хлестнула ветка, и я понял, что мы идем по лесу.- Черт, иди туда.Я постарался последовать приказу Шейна, но это было сложно, потому что я понятия не имел, что значит это ?туда? и где оно вообще находится. Я вытянул руки перед собой и задрал голову, чтобы хоть что-то разглядеть из-под повязки. Пока я играл в крота, Шейн толкнул меня в очередной раз и я, запнувшись о торчащий из земли корень дерева, рухнул на землю ничком. Шейн ?любезно?помог мне сесть. Он положил одну ладонь мне на шею, а второй поднял повязку кверху. После стольких часов, проведенных с завязанными глазами, дневной свет показался мне ослепительно ярким, но морщиться от света у меня не было времени.- Эй, тихо, тихо, - сказал Шейн, заметив, с каким ужасом я смотрю на него. – Я понимаю, я последний, кого ты хочешь видеть. Слушай, я тебя отсюда выведу. Сниму ленту, чтобы ты мог дышать, но ты только помалкивай. Ты хорошо меня слышишь?Я чуть помедлил, переваривая полученную информацию, в которую трудно было поверить, а затем часто закивал.- Не делай глупостей.На удивление аккуратно Шейн освободил мне рот, и я сразу же принялся судорожно глотать воздух. Знал бы он, как мне этого не хватало, он бы не пытался меня успокоить.- Все, тихо, тихо, я говорю. Твоя группа, знаешь, где они?- Нет, не знаю, правда!

Шейн залепил мне пощечину, да такую сильную, что я чуть было вновь не оказался на земле, но он вовремя подтянул меня обратно.- Так, иди сюда. – Он облизнулся и огляделся по сторонам. – Я твой единственный шанс выбраться живым, понял? – Указательным пальцем он угрожающе тряс перед моим лицом. - Так что давай говори. Где они?- У нас был лагерь в стороне от шоссе. В милях пяти отсюда. Может, они еще там.Я сглотнул и неуверенно помотал головой.- Ладно. Отведешь меня к ним.- Зачем? – с неким недоумением спросил я.- Затем, что хватит с меня этой группы. Они обречены, а мне это не нужно.Я чуть нахмурился, пытаясь поверить в то, что до моего спасения рукой подать.- Значит… ты меня не убьешь?..- Хотел убить, ты был бы мертв.Шейн встал и, схватив мою правую руку, резко поднял меня за собой следом.- Эй, ну не надо так грубо, - произнес я слегка дрогнувшим то ли от негодования, то ли от счастья голосом. Я, прихрамывая, пошел вперед. – Мы на одной стороне. Тебе у нас понравится.Честно говоря, я готов был плести что угодно, лишь бы Шейн не передумал, хотя его я не обманывал – такому, как он точно самое место в шайке тех отморозков, с которыми мне приходилось выживать. Мне хотелось оказаться где-нибудь, где мне не придется вздрагивать от каждого шороха, и лучше своей группы я пока еще ничего не придумал.Я переступил через небольшой бугор и оглянулся на идущего позади меня Шейна.

- Иногда там полный беспредел, но ребята крутые, - улыбнулся я. – Ты впишешься.- Ты иди, не болтай, - посоветовал мне Шейн, опасливо оглядываясь по сторонам. Я решил, что он боится преследования со стороны своей группы, а, следовательно, мне тоже стоило бояться. Что-то мне подсказывало, что всю идею ?бунта? повесят на меня, если мы попадемся.- Слушай, я болтаю, когда нервничаю. Но что поделать, столько всего произошло…- Дело не в тебе.- Я не говорил, что во мне. Просто…Тяжелая рука легла мне на плечо. Я остановился. Шейн резко развернул меня, а руки его обхватили мою голову. Я только и успел вскрикнуть, прежде чем моя шея приглушенно хрустнула. Умирать оказалось не так больно, как я всегда думал. Возможно, мне повезло, что мне досталась такая быстрая смерть. Я знал, что тело мое тут же рухнуло на землю, и так и пролежало там до самой ночи. Когда я почувствовал неутолимый голод, на улице уже успело стемнеть. Самое страшное, что я прекрасно понимал, что делал, но тело было намного сильнее моего духа, оставшегося разлагаться также как моя плоть. Помню, я заметил двух людей и сразу же набросился на них, как псы кидаются на кусок мяса. Мое тело и первобытное чувство голода желало разорвать на части свою добычу, а толика разума, до сих пор таившаяся где-то в подсознании, желала лишь одного – скорейшей и окончательной смерти. И вскоре мне ее даровали, раскроив обмякший череп ножом. Я был искренне благодарен за то, что меня убили, потому что хуже жизни среди людей с мертвыми сердцами была жизнь среди мертвецов с утраченными душами.