Пролог (1/1)

Дыхание. Рвущее горло. Хриплое, слишком резкое и быстрое. Сердечный ритм отбивает ребра, душит, встревая где-то между легких. Попытки схватить приоткрытым ртом больше кислорода. И вновь хриплый кашель. Мрак. В глазах или вокруг? Нет, моргаю. Темнота не исчезает, лишь проникает глубже. Что-то холодное касается лица, оставляет мокрую полоску, скатываясь по щекам. Дождь? В ушах, которые до этого могли различать гул и шум в голове, начинает греметь. Гроза? Слышу, как она разрывает тишину. Поднимается ветер. И становится холоднее. Намного. Крупные капли с нечеловеческой силой бьют по телу, кожа покрывается мурашками. В глаза ударяет яркость. Вспышка света. Гром, высоко. Где-то там. Ткань одежды мокнет, липнет, и каждое дуновение ветра когтями царапает кожу. Веки сжимаются?— темнота. Разжимаются?— начинаю различать силуэты. Они двигаются. Деревья. Высокие, хвойные, такие… Незнакомые. Сжимаю веки. Разжимаю. Лежу на боку. Руки обездвижены. Все плывет. Дышу, хрипло. Еле рассматриваю в полумраке ладони. Мокрая земля. Сжимаю её пальцами. Вся в грязи. Щека прилипает к ней, волосы вымазаны, спутаны. Ноги согнуты в коленях. Дышу. Моргаю, медленно. Привыкаю к положению, к легкой темноте, вызванной грозовой тучей, что повисла в уже черном небе. Попытка приподнять голову от мокрой земли?— и в виске разрывается шар ноющей боли. Морщусь, издавая неправильное жалобное мычание, сильнее сжимаю землю, что вылезает, подобно тесту сквозь пальцы. Вновь приоткрываю веки, стараюсь помнить о дыхании, и опять предпринимаю попытку оторваться от грязной поверхности, усыпанной опавшей хвоей. Испытываю странную смесь эмоций и чувств, пока в глазах темнеет от болевого шока, словно… Сильный удар пришелся на висок. Но каким образом?Не могу разжать веки. Боль. Все тело трясет, пока кое-как переворачиваюсь на живот, чтобы приподняться на локтях и разодранных коленках. Тонкая ткань светлого платья порвана, вымазана в грязи, мокнет моментально. Дождь не прекращает безжалостно хлестать по мне. Локоны волос липнут к лицу. Замираю в полуоторванном от земли положении. Дышу. Тяжесть мешает шевелиться свободно. Тонкие запястья хрустят. Расплывчатое зрение, но оно помогает разглядеть небольшие камни, с которых начинает стекать давно засохшая кровь. Сощурившись, наблюдаю за этим, осторожно оторвав одну ладонь от земли. Сверкает молния, не успеваю вздрогнуть от внезапности происходящего, пальцами касаюсь больного виска, нащупав ссадину. Я упала на камень?В сознании дыра. Черная, пустая, мыслей никаких, только невнятные попытки словами воссоздать события прошлого. Ничего в итоге они не дают. Присаживаюсь на колени, опуская слабые руки лежать вдоль тела. Голову качает из стороны в сторону, нет сил удержать её в одном устойчивом положении, но при этом не желаю останавливаться. Не осторожничаю, пока осматриваюсь. Лес. Высокие, непроглядные. Хвойные. С острыми ветвями. Дождь каплями сильнее колотит по макушке, заставив невольно вскинуть голову. Там все небо в пелене темноты, могу рассмотреть далекие кроны.Вспышка. Сжимаю веки, опуская лицо. Разжимаю. Сижу, чувствуя, как все тело, весь организм пробуждается. Вижу впереди резкий склон, ведущий высоко вверх. Я упала оттуда? Сюда? Смотрю на камни под ногами. Ладони стерты, локти ободраны, под ногтями что-то темно-бордовое. Сижу. Мокну. Безжизненно смотрю перед собой. Шар пустоты раздувается внутри черепа, давит на стенки, вызывая давление. Чувствую привкус металла во рту, поэтому осторожным движением касаюсь губ, пачкая кончики пальцев в крови. Та течет из ноздри.Дышу. Моргаю. Попытка встать на ноги. Развожу руки в стороны, стараясь удержать легко теряемое равновесие. Голова идет кругом, вынуждая коситься в сторону, поэтому валюсь на колени, хлопая ладонями по уже собравшимся лужам. Сжимаю комки земли и мха. Жду, пока сердце уровняет удары, и снова пытаюсь овладеть своим телом. Поднимаюсь, но колени не сразу разгибаю, привыкая к стоящему положению. Руки оставляю слегка разведенными, пальцы дергаются, капли холодной небесной воды осыпают, будто куски глины, отчего с трудом удается нести тяжесть в виде мокрого платья. Аккуратно переступаю с ноги на ногу, продавливая босыми стопами влажную серую траву. Поворачиваюсь, не решая, куда двигаться и зачем. В сознании не всплывают картинки воспоминаний. Пустота остается пустотой. Чернота?— еще темнее. Единственное чувство, никак не покинувшее мой организм,?— это неописуемая паника, страх, съедающий внутренние органы и заставляющий идти. Неважно, куда, главное, скрыться с этого места. Дальше от обрыва, в гущу леса, затеряться среди неприветливых стволов.От кого? Откуда я бегу?Продолжаю короткими шагами отдаляться от места пробуждения. Постепенно темп растет, больное плечо вынуждает иногда держать его ладонью, голова кругом из-за одышки, одолевающей и являющейся виновником моих постоянных падений. Спотыкаюсь о крупные корни, наступаю на колкие дикие растения, поскальзываюсь из-за дождя. Хватаюсь за стволы, за кусты, упиваясь болью от игл. Продолжаю идти. Главное, двигаться. Не останавливаться.И как только позади слышен странный шум, мое сердце реагирует довольно знакомо. Сжимается, словно замирая. Это было похож на… Хриплый рев, но человеческий, что делает его странным, неестественным, каким-то безумным. В моей голове ничего не рождается. Ни одна подсказка тому, что происходит. А паническое желание бежать лишь усиливается, поэтому не останавливаюсь, начав громко дышать ртом. Шаг за шагом. Слышу, как шум позади растет. Отталкиваюсь от деревьев, падаю, встаю, иду, уже с охотой и болью переходя на бег. Вновь вой за спиной. Плюю на головокружение и помутнение в глазах, просто несусь вперед, постоянно виляя из стороны в сторону, будто знаю, что им проще поймать меня, если буду придерживаться одной траектории.Кто ?они?? От кого я с таким ужасом скрываюсь? Откуда во мне этот холод?Не плачу, но слезы скатываются по щекам, застывают в глазницах, мешая лучше видеть дорогу, поэтому мне не удается разглядеть овраг впереди. Холодная, мокрая земля уходит из-под ног. Мне недолго удается быть в невесомости. Падаю, пытаюсь уберечь голову, но меня крутит с такой силой, что все части тела подвергаются ударам о твердые выступы. Вскрикиваю, оказываясь внизу. Лежу на спине, кое-как открываю глаза, смотря в уже серое, но такое же мрачное небо. Капли летят в лицо. Морщусь. Переворачиваюсь, вдруг осознав, что в мыслях мелькает следующее.?Надо быть тише, не дышать?.И не дышу, пока встаю, не дышу, пока еле ковыляю к деревьям, чтобы притаиться. Слышу, как рвутся ветки, хрустят корни. Они идут. Они… Кто они? Ускоряюсь, но продолжаю хромать, придерживая ладонью больное плечо. Но не бегу. Не могу бежать. Всеми силами игнорирую боль, что одолевает тело. Просто иди, не останавливайся. Это странно, но… Кажется, среди стихийного шума удается уловить гудение. Машины? Я у дороги? Спешу вперед, теряюсь, когда визг колес тихнет, но нахожу путь, когда вновь различаю звуки. Нужно бежать. Нужно выжать из себя остатки сил. Я могу. Я… Слышу. Там должны быть люди.Впереди дорога. Асфальт, терпящий нападки огромных капель. Машины проносятся с неимоверной скоростью, они не часто мелькают перед глазами, но периодичность ясна, значит, я смогу дождаться и поймать попутку. По склону спешу вниз. Не оглядываюсь, боясь, что замечу их силуэты слишком близко, отчего только собью ритм сердца. Хватаюсь за стволы деревьев, чтобы не скатиться вниз, ноги путаются во влажной траве, стопы болят от постоянного контакта с камнями. Слышу только свое дыхание, вижу дорогу, не свожу с неё взгляда, не моргаю, панически считая, что это лишь иллюзия. Но страх поддаться галлюцинации пропадает, когда спотыкаюсь у подножья асфальта, покорябав ноги. Тут же встаю с колен, ногти сдираю о жесткую кладку, рванув вперед, ведь слышу хруст деревьев позади.Выскакиваю на дорогу, поддаваясь страху и желанию быть как можно дальше от источника человеческого воя. Громкого и визжащего через хриплую глотку.Выскакиваю. И в глаза бьет яркий свет.***На кой-черт надо было возлагать какой-то херов городишка в горах, где даже вай-фай не ловит? Причем мобильный интернет тоже посылает меня к черту, оставив наедине с явно дикой природой. Клянусь, пока веду машину, считаю уже двенадцатого лося, что, как идиот, выпрыгивает на дорогу, перебегая её. Приходится пользоваться путеводителем, ведь гугл–карта не работает. Чертов Хиллс находится… В нескольких километрах от границ Колорадо. Охренеть, как круто. Кто вообще позарился на дикую природу? Зачем здесь строить город? Серьезно, я специально порылся в информационной паутине, чтобы понять, а вдруг в этих местах есть что-то офигительно-необычное, но нет. Никаких народных достояний. Ничего. Только лес, который ближе к горам становится непроходимым. Причем, я еду по дороге уже битый час, а округа не меняется. Хвойные деревья. И все. Вижу, горы. Спокойнее от этого не становится. Главное, что двигаюсь в верном направлении. Наверное…Одной рукой держу руль, другой тянусь к плееру, чтобы нажать на плей. Вставляю один наушник в ухо, сразу услышав знакомый, довольно суровый мужской голос, но и тот озвучивает все с улыбкой:?Я не сомневался, что Хиллс будет таким. Попытался узнать дорогу к Фавну, но ни один из жителей не вышел на контакт. Буду искать дальше. Странные, у нас в Нью-Йорке, конечно, чужаков не любят, но здесь всё слишком запущено?,?— и смех. Он вел этот блог в интернете, иногда онлайн. Пересылал мне, чтобы я мог обрабатывать и загружать в сеть. Скачал все, превратил в аудио, чтобы слушать в дороге и сохранил в видео формате, вдруг понадобится посмотреть. К сожалению, он не снимал весь путь до самого Хиллса, но я знаю, как выглядит начало города. Там немного старая улица с древними барами, времен ковбоев, блин.С тяжелым вздохом опираясь спиной на сидение, чтобы дать телу немного расслабиться. Столько времени за рулем… Дикость. Плечи и суставы начинают ныть, да и паек я весь съел. Хочется отоспаться нормально, а не вскакивать при каждом шорохе с заднего сидения. Осматриваюсь. Дорога. Хвойный лес по обе стороны. Отец говорил, что легенды Хиллса довольно заманчивые, но неоднозначные. То есть, по его мнению исчезновение людей могло происходить не только по причине какого-то, блять, леса. В эту ахинею не верю. Найду придурка и верну домой. Наверняка у него просто проблемы возникли с местными.В Нью-Йорке меня хорошенько послали к черту. От отца не было вестей около недели, при том факте, что блог он вел ежедневный, то есть, так или иначе что-то произошло. Да, связь плохая, но ведь как-то он грузил все в сеть, значит, не все так херово. Потрясающе. Даже, если он там заблудился, это вообще не в счет, ибо отец?— бывший бой-скаут. Он в темноте даже лучше ориентируется, чем наш пес, который не вписывается ни в один дверной проем. Мой отец?— не идиот.Начинаю грызть ногти. Однотипный пейзаж понемногу сводит с ума. На панели мигает тревожная лампочка. Скоро кончится бензин.—?Блеск,?— шепчу, от нервозности лезу в карман, чтобы взять сигарету, но вспоминаю, что и те у меня закончились, и еле сдерживаюсь, чтобы не треснуть либо себя по лицу, либо по рулю автомобиля. Поэтому просто мычу, нервно стуча зубами:—?Блеск,?— повторяю.В самом первом видео отец упоминал заправку. Она почти у самого города, который только и делает, что выполняет функцию остановки путников, поэтому там так много мотелей, хоть это радует меня, к чертовой матери. Надеюсь, все закончится быстро.Где-то час-полтора пути?— и правда могу видеть съезд вниз, на заправку. Старую, как мой прадед, ну серьезно, даже заезжать на неё противлюсь, но не думаю, что дальше меня ждет лучше. Эти облезлые белые стены одноэтажного здания-магазинчика, неровный, треснувший асфальт, какой-то ржавый автомобиль времен восьмидесятых… Такое чувство, что заправка стоит здесь с пришествия Христа. Но лучше не будет, так что быстро скольжу языком по сухим губам, повернув руль, чтобы съехать вниз. Здесь всего одна колонка, и она, знаете, что? Удивительно, она свободна.—?К черту,?— мой сарказм должен приносить другим неудобства, а в итоге я с его помощью даю себе морального леща. Причем очень даже смачного. Выдыхаю, качнув головой, и останавливаю машину у бензоколонки. Осматриваюсь. Надеюсь, здесь самообслуживание, иначе посчитаю, что все люди вымерли. Серьезно, где хоть один человек? Стоит выйти на улицу? Прекрасно. Глушу мотор, сунув ключи в карман кофты, и открываю дверцу, оказываясь на довольно морозном воздухе. Со всех сторон тянет хвоей. Горный воздух цепляется за легкие, выдавливая из них весь никотин, что успел осесть за время пути. Ладно, природа?— она на то и природа. Очень свежо, мне даже нравится. Хмурюсь от света бледного неба. На дворе август, а здесь будто осень круглый год. А ближе к горам?— зима. Хлопаю дверцей, блокируя, и сую руки в карманы, начав топтаться. Тихо. Вокруг лес, и, что уже странно, не слышу даже птиц. Обычно шумнее.Ладно.Пальцами тру кончик носа, осматриваю колонку, решив самостоятельно заняться делом. Вставляю кран в нужное отделение, после проверяю наличие кошелька в кармане и без желания шагаю к магазинчику. Толкаю дверь с прозрачным стеклом, и да, меня сразу же захватывают ароматы сырости и… Чего-то тухлого, если честно, вонь такая, что остается надеяться, что подобным несет не от старушки за кассой, та сидит, опираясь на руку. Спит, наверное, но видок у неё не здоровый. Кожа зеленого оттенка, лысины больше, чем седых червей-волос, на лице и руках?— обвисшая кожа, с пигментными пятнами. Откашливаюсь, решая сначала изучить полки в магазине, чтобы найти что-то съедобное. Помещение небольшое. Выполнено в белых тонах, но краска уже старая, отчего смотрится жутковато. Да и мерцающая лампа в потолке вызывает у глаз нервный тик. Иду вдоль одного низкого стеллажа. Полки почти пусты. Уверен, что-то, что осталось на них, так же старо, как и… Так, еще одна шуточка про возраст старухи, и я тресну себе по лицу. Мне нужен отдых. Шоколадки… Конфетки. О, сдобная выпечка. Внимательно, немного морщась, изучаю взглядом позеленевшие пирожки и бутерброды. Что ж, она давно не сдобная… Как и эта старушка.—?Да еб твою мать,?— шепчу под нос. Всё, пора сваливать. Подхожу к кассе, держа ладони в карманах, и смотрю на… Спящую? Надеюсь, спящую старушку, громко откашлявшись, чтобы привести в чувства, но реакции нет, поэтому стучу костяшками по прилавку:—?Добрый день,?— отец говорит, что нужно быть вежливым и милым с любым человеком, тогда ты сможешь получить от него желанное. Да, мой отец хороший журналист. Подлизываться умеет.—?Эй? —?стучу, переступая с ноги на ногу, и старушка еле дергает головой, медленно и лениво отрывая щеку от морщинистой ладони. У неё… Один глаз слепой, будто белой пленкой покрыт. Такие большие мешки под глазами, веки еле раскрываются, боюсь, она меня даже с такого расстояния может не увидеть, поэтому перебиваю её желание вновь уснуть:—?Хэй, дамочка, вы здесь тоже с пришествия сидите? —?я?— кретин, или как?Старуха медленно поднимает голову, затем взгляд. Смотрит на меня стеклянно, совсем незаинтересованно, но мне плевать, буду оставаться таким же ?жополизом?, мне ведь нужен бензин, так? А вдруг у неё под столом дубинка? Отметелит меня еще.—?В смысле,?— исправляюсь, еле натягивая легкую улыбку на лицо. —?Мне бы бак заполнить.Она смотрит. Долго. Молчит.—?Сколько стоит полный? —?прикусываю язык, почувствовав кровь во рту, но не подаю вида, следя за тем, как старуха поправляет табличку с ценами. —?Окей,?— вынимаю кошелек из кармана и беру карту, на которую старуха смотрит, еле двинув бровями. И понимаю, почему.—?Серьезно? —?щурю веки, сдерживаясь. У них нет аппарата для карт? Серьезно? Что за…Выдох. Вынимаю купюры, вручив кассирше, которая медленно пересчитывает их, после чего нажимает на какую-то кнопку. Так… Я, значит, могу идти, да? Шагаю назад, не сводя внимания с подозрительной старушки, которая так же смотрит на меня, провожая до самой двери, на неё давлю спиной, переступая порог, и оказываюсь на холодной улице. Если все в Хиллсе такие, то… То ничего удивительного. Чудики?— на то и чудики. Качаю головой, направившись к машине, и заканчиваю с бензином, вернув кран на место. С удовольствием и пустым желудком сажусь обратно в салон, чувствуя себя гораздо спокойнее в замкнутом пространстве. Покидаю заправку, двинувшись дальше. Надеюсь, бензин здесь не паленый и его хватит до города, который, кстати, уже в поле моего зрения. Не испытываю радость, но слава Богам, что я вообще добрался до этого места.И да, первое впечатление немного… Сдержанное. Выражусь именно так, дабы не ранить чувства тех, кто всю жизнь просиживает свои штаны в Хиллсе. Город, ну, мягко говоря, даже не в ретро стиле. Он просто старый. Очень. Любая детская площадка пугает до дрожи, как здесь дети гуляют? А эти здания и дома? Словно заброшенные, и садик из еле растущих в таких условиях растений не спасает. Всё выглядит, как в плохих триллерах. Сразу видно, люди здесь живут бедно, хотя, думаю, по их меркам, вполне нормально. Они даже выращивают овощи. Молодцы.Улицы тихие, но не потому, что никого не встречаю вне дома, просто здесь население не более трех тысяч человек, и они спокойно общаются, не создавая шума, к которому я привык, живя в мегаполисе. Есть торговые центры?— небольшие одноэтажные магазины. Есть двухэтажные. Жилые квартирные дома, но… Больше похоже на коммуналки. Их здесь большинство. Отец говорил об этом.Щурюсь с усталости в глазах от долгой поездки, но не могу дать себе минуты для отдыха. Мне необходимо найти полицейский участок. Машины попадаются на пути. Старые. Меня поражает то, что здесь не действуют правила дорожного движения, то есть, автомобили едут спокойно мне навстречу. Вижу детский сад. Мне стоит заикнуться о том, что подобные строения видел на фотографиях Припяти? Мой отец был там. Вообще, город, окруженный густым, старым лесом, выглядит очень атмосферно. С этим не поспорю. Но что, так сложно немного облагородить улицы? Здесь все друг друга знают, могли бы коллективно собраться и устроить масштабный субботник. Самим нормально жить в таких условиях? Точно… У них нет мэра. Здесь во главе стоит шериф. Финансы вряд ли кто-то выделяет… Господи, не пойму, что людей держит здесь? Уверен, через десяток лет, этот никому не известный Хиллс превратится в очередной город-призрак.Слишком много серости даже в разноцветных покрытиях зданий.Замечаю еще одну, назовем это, особенность. Я хорошо знаю историю, и особенно мне нравился этап коммунизма. Так вот, в коммунистических странах люди, обычно, одевались одинаково. Одежду выдавали по талонам, поэтому она была однотипной, но разных тонов и цветов. Сейчас я вижу, например, женщин. У них короткие прически, в основном. И одинакового фасона платья, ниже колен и с рукавами, будто колония какая-то… Но, что странно, можно увидеть молодых ребят и девушек, одетых иначе, современнее, но, думаю, здесь таких людей дефицит, не у всех есть деньги и интернет, чтобы следить за новинками. Правда, эти новинки в Нью-Йорке уже не в моде. Мужчины так же в основном в брюках, рубашках. Выглядят официально, но при этом просто гуляют с детьми и женами. Если судить по моему виду, то сразу будет понятно, что я не местный. Вижу, как все отрываются от разговоров и своих дел, переводя внимание на мой автомобиль. Лица у жителей спокойные, а взгляд такой же, как у той старушки. Немного пустой и безжизненный, но смех и улыбки детей это компенсируют.Решаю остановить машину у обочины возле площадки, чтобы спросить дорогу, но все расходятся. Ясно, на контакт не выйдут. Город небольшой. Даже с моей способностью теряться в супермаркетах справлюсь. Мобильная сеть немного ловит, но не может определить, где я нахожусь. Показывает, что в лесу. Ну, почти угадал.Катаюсь по узким улицам города, изучая его окрестности. Каждый поворот открывает все больше серости. Даже земля серая, про асфальт я забыл еще в начале Хиллса, он здесь треснувший, с дырами и пробоями. Понятно, что авто тут не в почете. Вижу церковь на небольшом холме. Притормаживаю, чтобы лучше рассмотреть. Белые стены без окон. Купол. Крест. Приспускаю стекло окна, сразу улавливая молитвы, но… Мне не разобрать слов. Отец писал лично мне о том, что жители города глубоко верующие люди, так что мне не стоит, наверное, брать эту тему для сарказма.Еду дальше. Всё ближе к тому лесу, что ведет в горы. Интересно, а эти люди вообще знают о других городах? Есть ли у них телевидение? Сомневаюсь.Моргаю, замечая впереди магазин. Может, там продаются сигареты? Да и жрать охота сильно. Паркуюсь у обочины, не сразу решая выйти. Чувствую себя человеком на новой планете. Когда все же покидаю салон, то поражаюсь тишине. Нет, я слышу голоса людей, но они словно шепчутся между собой. Это довольно странно. Изучаю вывеску старого магазина и вхожу внутрь, радуясь тому, что хоть здесь на прилавках больше выбор. Цены небольшие, видимо, чтобы люди вообще могли что-то приобрести. Помещение маленькое, кое-как ютятся от силы десять человек-покупателей. Брожу между рядов, изучая предложения, пока меня изучают другие. Нет, правда, мне не нравится этот интерес. Беру себе упаковку печенья, бутылку воды. И нет, лучшего не найду. Продукты немного странные. Подхожу к прилавку, за ним стоит мужчина лет сорока в белой рубашке, темных брюках и шляпе, скрывающей редкие, сальные волосы. Веду себя спокойно, а наблюдение не прекращается.—?У вас есть сигареты? —?кладу печенье и бутылку на прилавок, сунув руку в карман, чтобы вынуть кошелек. Не вижу аппарата для карт. Серьезно, да? Поднимаю взгляд на мужчину, который хмуро смотрит на меня, выдавив с особым презрением:—?Сигареты?— еда дьявола,?— причем говорит это так убежденно. Щурю веки, сжав губы, и желаю пошутить на эту тему, но воздерживаюсь, чувствуя многократный укол в спину. Думаю, все присутствующие с таким же осуждением смотрят на меня, как и этот мужик. Знакомство с местными не задается.—?Окей,?— вынимаю деньги, чтоб оплатить. Мужчина берет купюры с неохотой, словно я сую ему вымазанные в собачьем дерьме деньги. Решаю не задерживаться. Беру упаковку печенья и бутылку, разворачиваясь, но замедляю шаг, наблюдая не самую приятную картину. Теперь все смотрят в иную сторону. На женщину с метлой, которая не рвет глотку, молча пихая человека от прилавков, что роняет яблоко на пол, босыми ногами отскакивая назад. Девушка в темно-синем платье, с неуложенными темными волосами, не собранными в пучок, как у других женщин. Поднимает ладони, словно хочет атаковать женщину, но та бьет её метлой, продолжив порку шепотом. Девушка резко опускается на колено, вытянув руку. Хватает яблоко и вскакивает, рванув к дверям. Выбегает. Изогнув брови, изучаю людей. Никакой реакции. Они возвращаются к своим делам, будто только что произошла самая обычная вещь. Качаю головой. Тишина. Шепот.Повторюсь, пожалуй.Странные они какие-то.Выхожу из магазина, повернув к машине, у которой возятся бродячие псы. Я?— любитель собак, поэтому без страха подхожу к ним, ногами осторожно пихая от машины. Успеваю погладить их и пожалеть об этом, ведь теперь нужно помыть руки, кто знает, какую заразу они переносят? Берусь за ручку автомобиля, открывая, и оглядываюсь, привлеченный движением со стороны переулка между домами. Смотрю на человека, который сидит на земле, разминая пальцами больные босые ноги, кажется, что-то рычит шепотом, после чего берет яблоко и кусает. Спутанные волосы опускаются с плеч, скрывая лицо, темное платье вымазано в грязи, местами порвано.—?Я бы помыл,?— не знаю, кто тянет меня за язык, но произношу это. Вообще, моя проблема в том, что я много говорю. Девушка тут же реагирует, дернув головой в мою сторону. Смотрит. Замечаю, странную отметину на её щеке, похоже на ожог, но могу ошибаться. Она медленно встает на ноги, словно ждет, что я брошусь на неё с кулаками. Не разрывает зрительного контакта, и да, была бы она псом, я бы уже готовился обороняться. Но, признаться честно, даже сейчас сжимаю ладони в кулаки, боясь, что она набросится на меня.Разворачивается и бежит. Дальше, в переулок. Выдыхаю, качнув головой. Черт, они все…—?Подними руки! —?голос так резко бьет по ушам, что не сразу соображаю. Оборачиваюсь, первым делом замечая оружие, направленное на меня, поэтому поднимаю ладони, прошептав что-то вроде ?Господь всемогущий?, но опять с сарказмом. Если судить по машине и форме, то передо мной?— полицейский. Точнее, два. Мужчины не хилые на вид, при оружии. И чем-то недовольные.—?Ам, я… —?хочу начать объяснять, но меня перебивают тем, что стреляют в сторону. Окей. Молчу.—?Вы пройдете с нами.Выдыхаю, не опуская руки. Замечательно. Фантастика. Но, зато, я нашел представителей власти. Отлично, во всем видеть лучшее.Мои руки заводят за спину, прижав лицом к машине.Во всем, черт возьми, лучшее.Надевают наручники.Ну, мать вашу.Меня посадили в полицейский автомобиль, а мою машину отогнали к участку, куда и привезли самого, вот только участок в том же состоянии, что и весь город. Надеюсь, мою тачку никто не угонит. Здание участка двухэтажное, с окнами и решетками. Пыльные коридоры, покрытые плесенью подоконники. В помещениях тихо. Телефоны и рации не разрываются от постоянных вызовов, как происходит в мегаполисах. Меня проводят в кабинет, как понимаю, шерифа. У него эта чертова звезда на двери. Слишком клишировано. Только здесь снимают наручники, позволив потереть запястья. Мужчина за столом занимается какими-то документами, бросает короткий, но уже сердитый взгляд на меня, после чего чешет щетину на подбородке:—?Сядь.Не стану спорить и припираться. Подхожу ближе, опускаясь на стул, стоящий напротив стола. Позади, у двери, продолжают патрулировать двое полицейских. Шериф выглядит старым, не думаю, что он моложе сорока, хотя, если судить по состоянию глаз, то виной его вида является грешное распитие алкоголя. Думаю, сигареты и спиртное так или иначе здесь кто-то толкает, но незаконно. Пока шериф молчит, есть время рассмотреть его кабинет. Не жидко. Только горы папок. Входит еще один мужчина. Хиленький, какой-то нервный. Светлые волосы, просто давно не мытые, руки дрожат, словно ему тяжело нести груз. Радужки глаз больно темные, отчего сложно рассмотреть узкие зрачки. Он приносит своему боссу конверт, и остается стоять рядом. Как-то дергано опускает голову. Смотрит на меня. И я вижу… Испуг в его глазах. Или… Если честно я завалил курс психологии и мне тяжело распознать подобные эмоции. Что ж, стоп, это реально ненормально. Даже сам начинаю нервничать, но не показываю.—?Документы,?— шериф ровно произносит, но я не стремлюсь давать их всем подряд, поэтому лгу:—?Они в машине.—?Как тебя зовут,?— вижу, что он открывает ящик стола, вынув довольно толстую папку. Открывает, перебирая файлы, и вынимает новый лист, чтобы вписать мое имя.—?Дилан,?— пытаюсь вести себя раскованней. —?Д. И. Л…—?Заткнись.—?Окей,?— прикусываю губу, занимая расслабленную позу на стуле. Иногда поглядываю на худого мужчину. Все еще смотрит на меня.—?Фамилия? —?шериф не поднимает головы.—?О’Брайен,?— плевать, как напишет.—?Почему вы пересекли границу? —?мужчина чиркает что-то, а я еле сдерживаю смешок:—?Границу? Какую?—?Нашего города,?— его голос тяжелый, уверенный и недовольный, словно он говорит то, что ясно даже ослу.—?Вы считаете, что у вашего города есть законная граница? —?не выдерживаю, начав пальцами дергать бегунок кофты. Сощурившись смотрю в ответ на мужчину, который наконец смотрит на меня. Совершенно случайно замечаю за его спиной на стене карту, и не могу не пошутить, ведь на ней изображен огромный участок под названием Хиллс, а Америка где-то на его окраине:—?Вы реально считаете, что ваше захолустье больше, чем Америка? Вы?— часть Америки. А где Россия? Где Китай? —?нервно стучу костяшками по коленкам. Шериф не меняется в лице. Такой же хмурый и до охерения пугающий своим молчанием. Долгим.—?Зачем ты приехал сюда? —?теперь на ?ты?. Круто.—?Я хотел найти вас и поговорить об одном человеке. Он приехал сюда в прошлом месяце, после чего пропал.—?Я не имею понятия, о ком ты.—?Ну, вот не знаю, он писал мне, что обговорил все с шерифом,?— сдержанно объясняю, не сводя взгляда с не моргающего шерифа. —?Он?— журналист,?— киваю на папку. —?Наверное, вы так же вписали его сюда. Я хотел бы…—?Замолкни,?— перебивает, но не затыкаюсь:—?Он пропал, и я думал, вы что-то можете…—?Я ничего об этом не знаю,?— его голос становится жестче.—?Но, может, люди видели его. Можно же опросить…Шериф хлопает ладонью по столу, замолкаю. Смотрю на него, пока мужчина привстает, чтобы быть выше, и его ледяной взгляд пробирает на неприятные мурашки.—?Мы не занимаемся проблемами чужаков,?— голос твердый, ровный, в самую грудь. —?Поэтому тебе никто здесь не станет помогать.—?Даже люди? Они ведь… —?хочу начать, но вновь перебивают:—?Особенно жители. Никто, повторяю, никто не знает ни о каком журналисте,?— немного наклоняется вперед, чтобы усилить эффект его слов. —?Если он пропал, значит, уже мертв.Да, знаю, что должен смотреть впритык на шерифа, но мое внимание привлекает тот хилый парень, который на словах о том, что никто не станет помогать, переводит взгляд на своего босса, быстро сорвавшись с места, чтобы так же молча покинуть кабинет.Выдыхаю, качнув головой:—?Знаете, я могу привлечь к этому полицию Нью-Йорка.—?Так вперед,?— мужчина выпрямляется. —?Тот, кто заходит в Фавн, остается там,?— опускает руку к ящику. —?А теперь, я предупреждаю, чтобы было честно,?— вынимает оружие, уложив на стол, дулом направляя на меня, и руками опирается на деревянную поверхность. —?У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы свалить из города. Я даю фору, чтобы ты не особо паниковал,?— бросает быстрый взгляд на мужчин позади меня, после вновь создает наш зрительный контакт. Хмуро смотрю в ответ, сжимая края кофты.—?Сваливай, иначе, шрамируем и затолкаем тебя в Фавн,?— криво улыбается. —?Тогда уж точно встретишь своего дружка.Не отвожу взгляда. Смотрю. Слежу за дыханием. Он с тем же презрением следит за моим выражением лица, чтобы ухватиться за любую эмоцию, но лишь растягиваю губы, напряженно улыбнувшись:—?Понятно,?— что за шрамирование? Что за Фавн? Я ни черта не понял. Ясно одно?— мне не помогут здесь, но отца он точно видел. Остается надеяться, что смогу самостоятельно получить информацию от жителей.Когда мужчина кивает своим товарищам и отворачивается, я быстрым взглядом оцениваю оружие на столе. Что за угрозы? Он же на стороне правопорядка. И эта карта ?мира?… Что за чертовщина здесь происходит? Не удивлюсь, что каждый в городе считает, что они живут в независимом государстве, что мощнее и больше других.Один из мужчин в форме берет меня за локоть, грубо оторвав от стула. Встаю, дернув рукой, чтобы освободиться от хватки, и иду ко второму полицейскому, процедив с улыбкой, но явно раздраженно:—?Ключи,?— поднимаю руку, и мужчина с видом отвращения к моему существу кладет связку мне в ладонь. Сжимаю, шире улыбаясь:—?Благодарю,?— и покидаю кабинет, по-прежнему ощущая их взгляды на себе. Шагаю по коридору, не осматриваюсь, чтобы не привлечь чужого внимания. Знаю, что двое полицейских все еще наблюдают за мной, переступая порог, поэтому позволяю себе оглянуться только на повороте к некой регистратуре, за которой никто не сидит. Иду вперед, ощущая безумное желание закурить. Надеюсь, у отца в машине завалялась пачка. Он часто запасался ими, а потом забывал. Иду к входным двойным дверям, оглядываясь по сторонам, и замечаю худого парня, который стоит в помещении с правой стороны. Похоже на то, где допрашивают преступников, но стол забит конвертами, а на голых стенах висят какие-то листы, слова на которых мне не рассмотреть. И не прочесть. Подхожу к порогу, заранее проверяя, нет ли кого позади, не хочу проверять терпение шерифа на прочность. Сую ладони в карманы джинсов, внимательно изучая парня со спины. Стоит, дергает конверты, проверяя содержимое. Не удивлюсь, если это письма жителей. Они проходят такую проверку? Почему?—?А как же человеческая свобода? —?прикусываю губу, улыбаясь, ведь парень дергано реагирует, обернувшись с таким видом, словно я застукал его за мастурбацией. Хотя… Опускаю взгляд. Ну его, кто знает… Парень костлявый, со светлыми волосами, но удивительно темными глазами. Испуган? Нет, скорее у него просто проблема с нервами, вот он и дерганный.—?Ч-ч… —?мда, заикается к тому же. Полный пакет. Выговаривает, шипя через губы:—?Ч-чего-то… Хочешь? —?потирает руки.—?Я тут просто,?— выгляжу куда увереннее на его фоне, поэтому чувствую, что могу позволить себе немного наглости. —?Ищу кого-нибудь, кто мог бы мне помочь с поиском человека.—?Я-я ничего-о не знаю,?— он немного опускает голову и взгляд.—?Не сомневаюсь,?— не подхожу ближе. Выглядит этот тип так, будто что-то принимает, причем регулярно. Кто знает, что ему в голову взбредет.—?Да, но кто-то в городе должен знать. Мой отец искал Фавн, значит,?— переступаю с ноги на ногу. —?Он должен был связаться с теми, кто знает об этом. Ты не мог бы помочь мне? —?быстро проверяю обстановку позади. Стоит поторопиться.—?Ч-чем? Я ничего-о не знаю,?— его голова странно держится на плечах. Не суть.—?Но ты знаешь, кто знает? —?догадываюсь. На его лице промелькнула улыбка, но она быстро угасла:—?Ну-у, я знаю, кто знает,?— вытирает потные ладони о ткань формы.—?Так и… —?цокаю языком. —?Не подскажешь, кто это и как мне его найти? —?вижу, как парень дергает головой в разные стороны и шевелит губами, словно… Общается с кем-то. Ладно, это жутко, но не подаю вида, ожидая ответ.—?Ну,?— хилый пожимает плечами. —?Есть тут дикая, она знает,?— вновь промелькнула эта улыбка, оценку и описание которой сложно дать, поэтому игнорирую с холодком на спине:—?Окей, кто это? Как мне найти… —?хмурюсь, задумавшись перед тем, как продолжить. —?Дикую?Парень вновь ?общается? с самим собой, не поднимает на меня взгляд, и мне становится не по себе, когда понимаю, что он изучает мое телосложение, причем не скрывая это. Может, мне кажется…—?Она шрамированная,?— начинает перечислять признаки. —?Она кусается,?— улыбается.—?М,?— мычу,?— где она живет?Пожимает плечами:—?Она обычно к вечеру бежит домой.—?Ясно… —?шепчу. —?А еще признаков не будет? —?думаю, фотографию просить без толку.Парень задумчиво отводит взгляд в сторону:—?Ожог на лице,?— пальцем грубо сдавливает кожу своей щеки. —?Вот здесь.Я приоткрываю рот, хмурясь:—?О-у,?— кажется, начинаю понимать, о какой ?дикой? идет речь, и мне это не нравится:—?Так, где я могу её найти? —?повторяю попытку узнать больше.Парень поворачивает голову, взглянув на настенные часы, стрелка почти касается шести:—?Сейчас будет раздача еды по талонам,?— поворачивается обратно ко мне, уставившись в пол. —?Люди жалуются, когда дикая крадет еду.—?А где раздача? —?начинаю поторапливать парня, ведь говорит он достаточно медленно, а времени у меня нет. Совсем. Но… Понимаю, что он больше не заикается, а слова растягивает плавно.—?У церкви,?— улыбается, сделав очень странный жест, напоминающий перекрещивание, вот только от головы к сердцу, после чего прижимает ладонь к груди.—?Ладно,?— отступаю назад, выдавив улыбку. —?Спасибо,?— нормальный он или нет?— главное, что я получил какую-то информацию. Разворачиваюсь, желая наконец покинуть здание полиции, но останавливаюсь, слыша голос парня позади.—?Не находись ночью на улице.Поворачиваю голову, хмуро уставившись на хилого, и тот смотрит мне в глаза, улыбаясь и потирая ладони.:—?Уж лучше в мусорном баке пролежать, там безопаснее,?— улыбка. Взгляд. Моргаю, еле сдержав тяжелый выдох:—?Ладно,?— выдавливаю, сощурившись, и отворачиваюсь, продолжив идти, каждую секунду ускоряя шаг. Больше не оглядываюсь, толкаю дверь, выходя на улицу. Торможу, внимательно изучая темнеющее небо. Уже? Так быстро? Тьма сочится со стороны гор. Вот теперь позволяю себе со всей усталостью вздохнуть. И вновь иду к машине, хлопая себя ладонями по щекам. Отец учил не опускать руки, но даже я не могу предположить, как бы он поступал на моем месте. Я к черту не знаю, что делать. Остается только…Открываю дверцу, сев скорее в салон, чтобы оказаться в безопасности. Завожу мотор.Остается только попробовать найти девчонку. У меня нет вариантов. Стоит пробовать все, что попадается. Опять вздыхаю, желая уткнуться хмурым лицом в руль, который сжимаю ладонями, но чувствую пронзительный укол в макушку, поэтому вскидываю голову, тут же находя источник наблюдения. Хилый парень. Стоит у окна. И смотрит. Смотрю в ответ.—?Ну, к черту,?— шепчу под нос, начав сдавать назад, чтобы выехать с парковки участка. Разворачиваю машину, двинувшись вперед по улице. Люди, если и попадаются на глаза, идут в одну сторону, думаю, к церкви или храму, хер знает, как это у них заведено. Главное, что мне… Нужно туда же, верно?Ладонью провожу по лицу, от усталости желание пропадает. Но двигаться надо, иначе… Иначе не знаю, что выйдет из этой моей поездки. В Нью-Йорке меня послали. Здесь меня послали. Но, соглашусь, чувство страха сводит мой желудок до чувства тошноты, но пока это легкий испуг. Пока.Несколько поворотов?— и передо мной церковь. Торможу прямо на дороге. Все равно машин нет. Смотрю на людей, выстраивающихся в очередь возле небольшого прилавка, около которого крутятся женщины в костюмах монахинь, вот только их лица скрыты за темной тканью. Может, здесь в почете мусульманство? Жду, стуча пальцами по рулю. Пока все идет спокойно. Люди получают еду. И успеваю задуматься о еще одной странности. Если выдача еды бесплатная, то почему её не получает эта самая ?дикая?? У неё явно финансов совсем нет, так…Случайно замечаю движение в боковом зеркале. Отрываю голову от спинки сидения, хмуро и внимательно следя за тем, как девушка выглядывает из-за стены здания, осматривается, после чего медленно идет по тротуару. Если честно, то понятия не имею, как начать с ней разговор. А умеет ли она вообще говорить? Я в этом городе не обнаружил ни одной школы. Если учесть её прозвище, то оно должно быть обосновано, поэтому… Хочу потянуться к бардачку, чтобы вынуть оружие, но оставляю это. Отец говорит, надо уметь установить диалог с любым человеком. И уж тем более, без применения оружия.С трудом выдохнув тяжесть из груди, берусь за ручку, открывая дверцу. Выхожу наружу, чувствуя, каким жестким становится ледяной ветер. Свежесть уже не так приятна. Закрываю салон, спрятав ключи, и оборачиваюсь на толпу людей, получающих еду, после смотрю на девушку, которая идет с другой стороны улицы. Если не подойду сейчас, то её заметят, тогда спугнут. А мне не охота носиться и искать её по городу. Если отец говорил с ней, то да, она умеет выходить на контакт. И да, она должна помочь и мне.Вариантов все равно нет.Прячу ладони в карманы кофты. Они быстро замерзают, удивлен, что жители города носят такую легкую одежду. Быстрым шагом миную дорогу, но снижаю скорость, когда девушка резко поворачивает голову, уставившись на меня. Выходит, я преграждаю ей путь к церкви. Может ли она посчитать это угрозой?К черту, просто заговори с ней.—?Хэй,?— встаю на месте, сам постоянно оглядываюсь на толпу людей впереди, и вновь смотрю на девушку, темные волосы которой скрывают половину лица, носящую на щеке ожог. Голова опущена. Смотрит исподлобья со всей злостью, на которую вообще может быть способен человек. Мне даже охота глотнуть и поднять ладони, чтобы дать понять, что я не буду атаковать или… Или чего она от меня ожидает?—?Слушай, я,?— с чего начать. —?Ты понимаешь по-английски? —?вроде, должна. —?Ты говоришь? —?уточняю на всякий случай, видя, что девушка молчит, продолжая сверлить меня взглядом. Грязными ладонями держится за стену, пыльными босыми ногами делает шаг назад.—?Стой, я просто хочу спросить,?— объясняю, но девушка разворачивается, быстрым шагом уходит от меня, заставляя поспешить за ней. —?Эй,?— перехожу на бег, чтобы скорее оказаться за её спиной, и протягиваю руку, делая самую, наверное, глупую свою ошибку. Сжимаю пальцами её локоть, осторожно дернув назад, и готовлюсь спокойно объяснить свою ситуацию, ведь мы живем в двадцать первом веке и разговорами решается многое.Вот только не в Хиллсе. И не с этим человеком.Не успеваю сообразить, как от сильного толчка в грудь оказываюсь прижатым к земле. Падаю на спину, получив подножку, и тут же хочу вскочить на ноги, ругнувшись на дикарку, но та уже садится сверху, приставив к моей шее осколок стекла, а коленом надавив на…—?Твою,?— делаю глубокий вдох через нос, запрокидываю голову, сжав веки, но возвращаю лицо в нормальное положение, чтобы попробовать поговорить, даже не шевелюсь, держа ладони так, словно сдаюсь:—?Слушай… —?шепчу хрипло.—?Отвали! —?она рычит, карими глазами съедая мои внутренности. —?Отвали! —?давит на мою шею острым предметом, а коленом…—?Прости, я не хотел бы прерывать тебя,?— морщусь. —?Но ты сдавила мои яйца,?— пытаюсь натянуть не самую приятную улыбку.—?Я знаю,?— жестко. Холодно. Девушка вдруг обеими руками сжимает мою голову, своим лбом врезав мне в нос, отчего я корчусь, процедив с болью:—?Твою… —?сжимаю веки, чувствуя, как тяжесть пропадает с тела. Ладонями растираю больной нос, но нахожу силы раскрыть веки и вскинуть голову. Вижу, как девушка быстро идет вперед по улице, оглядываясь назад. Охереть, блять.Сам поражаюсь тому, как резко поднимаюсь на ноги, поспешив за ней:—?Эй! —?повышаю голос, и да, думаю, я допускаю еще одну ошибку. Вспоминаю, как все в городе говорят шепотом, поэтому мой громкий голос рушит тишину, отчего самому становится не по себе. Девушка оглядывается, видит меня и рвется с места, мчась с такой скоростью, что немного удивляюсь, так же переходя на бег. Это чертово место делает меня ненормальным. Если эта дикая не хочет говорить, то пускай хотя бы направит к другому человеку, который должен знать. Мои возможности ограничены, но без отца я отсюда не уеду. Продолжаю бежать, понимая, что зря прогуливал пары физкультуры. Девушка резко сворачивает, толкая двери одного из заведений. Закусочная? Бегу за ней. Закусочная. Зал пуст, думаю, тут так заведено. После шести все разбредаются по домам или к церкви. Как я успеваю думать о чем-то на бегу?Девушка минует столики, сбивая их с ножек, чтобы создать мне преграду, но без труда обегаю их, толкая дверь в узкий коридор. Девушка не оглядывается, вбегая в уборную, и закрывает дверь. Подбегаю к ней, хватаясь за ручку, и останавливаюсь, громко дыша носом от утомленности и быстрого биения сердца. Нет, так не пойдет. Если я хочу чего-то добиться, то должен просто найти контакт с ней. Иначе никак. Перевожу дух, начав говорить со сбитым дыханием:—?Я обычно не врываюсь в уборную к дамам,?— нервно облизываю губы. —?Слушай, давай поговорим,?— морщусь от боли внизу живота. Упустим.—?Эй, я не… —?слышу грохот. Хмурюсь, все-таки распахнув дверь, у которой нет замка. Грязная уборная, один туалет и раковина с заляпанным зеркалом. Небольшое помещение с форточкой у потолка. Она распахнута. Кажется, я опускаю руки, выдохнув с усталостью:—?Да, бл… —?замолкаю, рванув к подоконнику, и встаю на него, прикидывая, смогу ли пролезть. Форточка подходящего размера, это как полноценное окно, странно, что сделано у самого потолка. Выглядываю на улицу, понимая, что здание стоит на небольшом холме, поэтому внизу склон из земли. Вижу девушку, которая спускается с него, бросая взгляды наверх. На меня.—?Серьезно? —?шепчу, быстро перебираясь на улицу, при этом успевая недовольно ворчать себе под нос, сильнее сбивая дыхалку. —?От меня, конечно, девушки не в восторге,?— вдох-выдох. —?Но чтобы сигать через окно… —?вдох-выдох. —?Это, определенно,?— пыхчу,?— что-то новенькое.Спрыгиваю на черную землю, поспешив вниз, где девушку встречает решетчатый забор. Она ловко подпрыгивает, цепляясь пальцами за него, взбирается вверх, явно устает, отчего двигается не так быстро. Успеваю подскочить к забору в тот момент, когда она спрыгивает вниз за него, кажется, больно приземляясь на ноги, из-за чего её немного качает из стороны в сторону. Пользуюсь её секундной слабостью, вовсе позабыв о своей усталости. Перебираюсь, прыгая вниз. Девушка бежит, еле прихрамывая. Рвусь за ней. Мчимся грязными, загаженными переулками. Вокруг пакеты мусора, пахнет чем-то давно сдохшим, но не даю себе возможности зацикливаться на этом. Сложно уследить за виляющей то за один угол, то за другой девушкой. Она явно пытается запутать меня, и у неё неплохо выходит, но в данный момент слишком сосредоточен на ней.В мои планы вовсе не входила погоня, но эта дикарка не оставляет мне вариантов.Понимаю, что от сбитого дыхания ухудшается возможность видеть четче, поэтому начинаю спотыкаться о мешки с… Не знаю, чем-то мягким. Плевать. Бегу. Девушка уже далеко впереди. Небо темнее, поэтому хуже различаю дорогу, когда сворачиваю за ней.И замираю. Сразу. Даже дыхание сдерживаю в глотке, с болью терпя долбящееся в груди сердце. Руками держусь за угол здания. Она стоит так близко, но спиной ко мне. Чувствую себя диким зверем, который наконец ловит жертву, но не двигаюсь, с неким напряжением наблюдая за тем, как девушка смотрит в небо. В чернеющее с особой скоростью. Прямо перед её носом улица с дорогой. Она может бежать, но стоит. Не набираюсь уверенности, чтобы подойти ближе, и сам вздрагиваю, когда слышу громкие удары колокола. Девушка дергает плечами, продолжив идти, но не бежать. Она прихрамывает на одну ногу, быстрым шагом отдаляясь, поэтому пытаюсь забить хер на звон, что разносится эхом по всему Хиллсу, и следую за ней, сохраняя дистанцию. Выхожу на улицу, понимая, что нахожусь с иной стороны от церкви. Вижу, как люди входят внутрь. Что-то вроде вечерней службы?Быстро дышу, никак не приводя ритм сердца в норму, иду за девушкой, ожидая, что в любой момент она может сорваться на бег. Пытаюсь ни о чем не думать, но в мыслях рождаются слова того типа из полиции.Не стоит торчать ночью на улице. Взглядом цепляюсь за черное небо, которое еще хранит свет на горизонте леса.Не знаю, как долго я следую за дикаркой, пока не оказываюсь в не самом приятном месте. Трехэтажное, вытянутое здание стоит у самого леса, рядом с огромной свалкой из отходов. Двери выбиты, еле держатся на скрипящих петлях. Девушка входит внутрь, а мне надоедает эта игра, поэтому спешу за ней, как раз успев хорошо передохнуть от погони:—?Эй,?— обращаюсь таким образом к девушке, которая не оглядывается, но ускоряет шаг, торопясь к лестнице на второй этаж. Иду за ней:—?Давай поговорим? —?слышу голоса, детский смех и плач. Оглядываю старые стены, разваленные полы и ступени. Вижу людей. Их много, причем с каждых сторон. Коридоры с дверьми. Из-за каждой раздаются разные звуки. Это коммуналка, так? Или прибежище для бездомных? Не отстаю от девушки, добиваясь своего:—?Слушай, я ищу одного человека, мне нужна… —?замолкаю, когда она резко разворачивается, с агрессией шагнув в мою сторону:—?Если ты не отвалишь,?— рычит с придыханием. —?Я подам на тебя за домогательство,?— угрожает, взглядом проделывая в моем лице дыру. Я не на шутку устал и вполне себе зол из-за неудачного разговора с шерифом. Да и эта гребаная поездка в целом лишает возможности контроля, поэтому отвечаю ей в том же тоне, с той же злостью:—?Единственное насилие сексуального характера было совершено тобой, когда ты сдавила мои яйца! —?повышаю голос, видя, как девушка внезапно начинают озираться по сторонам, будто боясь, что нас услышат. —?Я просто хотел поговорить. А ты…—?Отвали! —?она кричит мне в лицо, развернувшись, и спешит к одной из дверей, распахивая её.—?Эй! —?кричу, чувствуя, как раздражение преобладает над усталостью. —?Слышь! Что с тобой не так?! Я просто хочу задать вопрос, а ты ведешь себя, как… —?замыкаюсь, выдав. —?Дикая, блять! —?опускаю руки, остановившись, ведь девушка тут же выглядывает обратно в коридор. И на её лице злость куда мощнее, чем прежде, поэтому я приоткрываю рот, вдруг вспоминая все чертовы уроки отца о том, как расположить к себе человека, и да, я все завалил.—?Это… —?нервно дергаю пальцами края кофты, чувствуя, как одышка возвращается, когда дикая выходит из комнаты, слишком странно двигаясь. Её руки с напряжением висят вдоль тела, высоко поднимает ноги при каждом шаге, будто переступает невидимые мне предметы. В темноте коридора подобное выглядит устрашающе, поэтому я всячески пытаюсь восстановить себя, извиняясь:—?Я хотел сказать… —?замолкаю, когда во мраке могу установить с ней зрительный контакт. Девушка пугает. Определенно, но у меня есть выбор?—?Повтори,?— она подходит почти вплотную, тяжело дышит. Я сглатываю, еле шепнув, ведь знаю, что агрессия с моей стороны только усугубит, а от её удара уже не увернуться:—?Только не бей по……Сижу на полу. В коридоре уже гораздо тише, как и во всем доме, существующем без электричества. Даже младенцы не плачут, хотя до этого рвали свои глотки на ?ура?. Подношу рукав кофты к носу, вытирая кровь. Голова трещит от боли, усталость заставляет прикрывать горячие веки, но не позволяю себе уснуть. Да и при всем желании, я не способен расслабиться в таком месте. Озираюсь по сторонам. Темно. Ветер с улицы носится по грязным коридорам, поднимая пыль. Слишком тихо. И напряжение в теле только возрастает. Вытягиваю ноги, наблюдая за тем, как мимо бежит крыса. Тело дрожит, но не от нагрузки, полученной во время погони. Точно не скажу, что переживает мой организм, просто меня трясет. Да, здесь холодно, да, пар так и льется изо рта, но дело не в этом…Что-то жуткое пробирается под кожу. Ощущение пристального наблюдения, хотя вокруг меня ни окон, ни открытых дверей. Только коридор в одну и другую сторону.Поднимаю глаза на дверь, за которой исчезла девушка после того, как хорошенько мне наваляла. Если бы я ответил, то точно лишился бы возможности настроить контакт. Отец говорил… Выдыхаю. Да отец много чего говорил, но я?— не он. У меня не выходит. Не удивлюсь, если он и правда говорил с этой дикой, и она не била его в пах. Хочется закурить. Черт, я же оставил машину там… Вспомнить бы еще, как добраться до неё. Плюс, стоит избегать патрульных.Вздыхаю, затылком прижавшись к стене. Смотрю в потолок, ощущая, как неясная боль комками встревает в глотке, заставляя чувствовать неприятную горечь на языке. Всеми силами борюсь с эмоциями, хочется сжать веки, но боюсь погружаться в еще большую темноту. Чувство страха не покидает организм, оно сковывает меня, цепляя к земле. Мне необходимо отоспаться. Но нельзя. Из головы не выходят слова парня из участка. Я не на улице, но все равно чувствую себя каким-то уязвимым, хотя даже не знаю, о чем он говорил. Может, по ночам из леса выходят волки?Ладно. Растираю ладонями лицо, пускаю на них пар. Соберись. Будет смешно, если ты сдашься, ни черта не узнав. И вернешься домой ни с чем.Я и не хочу домой. Ни без отца.Щека ноет от проявляющегося синяка. Удар неплохой.Хмуро смотрю в потолок, слыша, как скрипит дверь, поэтому опускаю голову, встретившись взглядом с девушкой, которая выглядывает из комнаты, но видит, что я здесь, поэтому прячется обратно.Ну, черт возьми.