12. (1/1)

И Баттерсу сообщили. Одноклассницы, под большим секретом, хихикая и шепча на ушко. И, как и предполагал Картман, тот испугался и стал думать, что, может, это не Картман во всем виноват, а чувства, им двигавшие. А возможно, он, Баттерс, сам все спровоцировал... Как жаль, что рядом нет Салли, она бы объяснила...В комнату постучали.

— Не верь слухам, — с порога заявил Кенни.

— Я и не верю, — соврал Баттерс.— Веришь. Это же ты, а ты всегда веришь всяким уродам. У тебя склад характера такой, — Кенни отодвинул от письменного стола стул и сел. — Расскажи мне, что тебя беспокоит.

— Ничего. Меня ничего не беспокоит. Все хорошо.

Кенни вытянул ноги, и смотрел в пол с совершенно отрешенным выражением лица. Как будто время остановилось.

Через некоторое время Баттерс испугался и решил подойти ближе.

— Кенни, — он положил руку тому на плечо.

Кенни поднял взгляд на Баттерса. В глазах было что-то нехорошее, словно он думал о чем-то таком, что может иметь страшные последствия.

Кенни взял руку Баттерса и поднес к губам.— Скажи, как далеко вы зашли с Картманом, — он лизнул его пальцы.

Дрожь пробежала по телу Баттерса от пяток до корней волос.

— Ты что делаешь? — воскликнул он.— Спрашиваю тебя. Ну, так как, что он с тобой делал? — Кенни крепко держал ладонь. Он пробежался пальцами второй руки от груди Баттерса до паховой области.

— Прекрати! – заорал Баттерс.Он вырывался, но от его усилий только сильнее болела раненая Салли рука.Жаль, что нельзя прекратить чувствовать, нельзя стать железным, искусственным и пустым.Если бы у Баттерса была возможность, он бы хотел ничего не ощущать, особенно этих пальцев на своем теле, этого дыхания. И, главное, той мерзости и отвращения к себе, за то, что слаб и не способен дать сдачи.В какой-то момент Баттерс опять сдался. Он вновь сжался и заплакал.—Чего ты ревешь? – нежно спросил Кенни, к этому моменту перетащивший его на кровать и придавливающий его к ней. – Ты же подчиняешься только силе. Если бы ты был другим, я бы с тобой поступал по-другому.Второй раз родной дом, своя собственная комната предавали Баттерса. Он снова плакал, пока холодные пальцы скользили по его не до конца зажившей ране.— Кто это тебя так? – шептал Кенни, целуя его в шею. – Салли, да?Баттерс отвернулся. Он смотрел на дверь в надежде, что свершится чудо. Конечно, он не верил, что сейчас явится добрая фея и вытащит его из-под Кенни, но не мог перестать надеяться…Дверь отворилась. Баттерс чувствовал только, как с него стряхнули Кенни. За слезами он ничего не видел, а когда его освободили, свернулся калачиком и заткнул себе уши, чтобы ничего не слышать. Он все-таки ничего не смог, и это давило. Убивало. Он оказался слишком жалок.Ему на голову опустилось что-то теплое. Чьи-то пальцы накрыли его плачущие глаза, и Баттерсу стало чуточку, но легче. Он вцепился в руку и пару раз всхлипнул, а потом провалился в сон.Картман сидел на кроватиБаттерса и пытался понять, почему его так выбивают из колеи слезы этого парня. Почему он считал дни, когда он вернется. И почему он так хочет, чтобы Салли присоединилась к покойнику Кенни.Дверь разлетелась в щепки, и в комнату ворвались вооруженные люди. Баттерс резко вскочил и увидел Эрика, сидящего рядом, он отшатнулся, но тот смотрел на людей в форме.— Эрик Теодор Картман, вы обвиняетесь в покушении на президента. Вы обязаны пройти с нами.-Что за хрень! – взвизгнул Картман. – Никуда я с вами не пойду! Поцелуйте мою жопу!Но около десятка автоматов одновременно уставили на него дула. И это послужило веским аргументом.