Глава 34. Никто никому не верит (1/1)

Я стал много курить, особенно по вечерам. Так странно – теперь, когда я работаю в Ордене, у меня наконец, появилась возможность арендовать хорошее жилье и я даже стал ездить в роскошной карете. Теперь и мне по силу меряться с богачами, на которых я работаю. Но нравится ли мне это? Не думаю. Я снова закуриваю сигарету, выпуская сквозь приоткрытое окно кареты струйку дыма. Мы проезжаем мимо роскошных лондонских полей, уже покрытых инеем. Зима в этом году, вероятно, выдастся необычайно холодной как для наших краев, а вчера еще и снег выпал. И все глазели на него, как рабы Божие на манну небесную. Холодает, и я плотнее закутываюсь в пиджак. Я так часто впадаю в меланхолию последнее время, что такая погода только играет на руку мне и моему печальному настроению. Кучер резко останавливает карету и я выхожу из нее, ступая ногой на холодный гравий. Сумерки уже облачают Лондон, но в их свете особняк Ордена выглядит не таким зловещим, как под палящим дневным солнцем. Каждый раз когда я иду куда-то для своего журналистского расследования, у меня возникает странное чувство, как будто я шпион. Оно не покидает меня с той самой минуты, как я начал работать на Грейсона. Теперь же, когда я скорее по принуждению, чем по доброй воле стал членом Ордена Дракона, это чувство еще сильнее обострилось. Теперь я не просто шпион, я преступник, наглый и мерзкий. Как и все они. Я осторожно ступаю по узкой гравиевой тропинке, крадучись как лиса. Тяжелые лестницы особняка довольно пыльны, нам не хватает рабочих рук, но взять кого-то нового в лоно Ордена означает пустить агнца в стаю волков. Хотя, пока что, агнцем себя чувствую я. Когда я впервые переступил порог этого огромного дома, то даже и подумать не мог, насколько он необъятен. Но вскоре я понял то, что этих огромных комнат просто несметное количество, и большая половина сокрыта от посторонних глаз. Особняк Ордена таков же, как и сама организация - полная секретов и даже половина из них не раскрыта теми, кто в этот Орден вхож. Комнаты окутаны темнотой, так что я пробираюсь вперед наощупь, медленно, как черепаха, держась за стены. Здесь царит вечный холод и можно действительно оледенеть.На одной из ступенек я подскользнулся, и мне едва хватило сил, чтобы удержаться. Проклятый особняк, проклятый Орден – из-за его вечных секретов мне даже в библиотеку нужно пробираться в сумерках. Но усилия стоят того. Свет свечи падает на книжные полки, освещая фолианты. То, что я увидел в библиотеке, заставляет меня шире открыть рот. Толстые книги в драгоценных переплетах одна за другой зовут меня к себе. Не то, чтобы я был излишне сентиментален, но вот журналистское любопытство не оставляет меня в покое. Прикоснувшись к корешкам, я открываю книги одну за другой. Здесь столько всего интересного – книги по истории, редкие издания романов. Есть даже то, от чего милая Мина непременно пришла бы в неописуемый восторг – медицинские энциклопедии. Никогда не понимал ее страсти к медицине. Зная ее с самого детства, я всегда понимал, что препятствовать в чем-то этой девушке, если она что-то для себя решила, бессмысленно, но мне всегда казалось, что моя спутница жизни, моя супруга должна заниматься исключительно домашними делами и воспитывать детей, как и подобает каждой женщине. Но упрямая Мина выбрала другой путь – она непременно хотела состоятся как личность и ничего важнее этого для себя не видела. Я не могу скрыть вздоха разочарования в груди. Мина влечет меня тем сильнее, чем дольше длится наша разлука. Говорят, разлука притупляет чувства, а боль рано или поздно проходит. Я наивно думал так же, еще совсем недавно, но, оказалось – ошибался. Кончики моих пальцев касаются поверхности старых книг. Я жадно втягиваю в грудь воздух, понимая, что этот запах сводит меня с ума. Это тоже запах Мины. Мне никогда не забыть его, когда она разлаживала на столе все эти свои толстые медицинские энциклопедии и словари. Уверенный, отточенный взгляд ищет лишь одну книгу в этой клади знаний и мудрости – мне нужны книги о вампирах. И я знаю, что они есть здесь. Я ждал своей очереди познать тайны этого грязного Ордена, долго присматривался к нему и уродам, которыми он населен. Я ждал, затаив дыхание, как хищник в кустах, примиряясь со своими соперниками, с каждым, кто захотел бы встать у меня на пути. В холодных глазах леди Джейн я не видел ничего больше, кроме недоверия и неприятия. Ее тонкие вечно поджатые губы, сжимаются в болезненный узел каждый раз, когда она видит меня. Она знает – я полезен Ордену и нужен ему. Но так же знает – я слишком много познал о Кольщике. Мои глаза, волосы, губы, кожа и родинки на шее – лишнее напоминание ей о Грейсоне, о вечере ее падения и позора и моего бесчестия – нашей с Миной помолвки. Она зависит от меня так же, как и я от нее. Мы союзники поневоле, и мы же – самые страшные враги. И без сомнения, она знает, чует своим нутром, что мне известна ее тайна – блистательная убийца древнего изверга убежала с поля боя, поджав хвост, как побитая кошка. Боится ли она, что я рассекречу ее? Нет. Она знает, ей доподлинно известно, что я буду молчать до тех пор, пока мне это выгодно. А там хищница придумает, как добраться до меня и разорвать своими когтями. Она это умеет. Этому за столько лет работы в Ордене она безупречно научилась. Поэтому я должен добраться до нее раньше. Но сначала – мне нужно немедленно разузнать все о Кольщике и покончить с ним раз и навсегда. В прошлый раз, когда я рассказал Мине о секрете ее возлюбленного Александра Грейсона, она так странно отреагировала. Теперь я буду осторожнее и действовать буду более скрытно. Но я вырву ее из лап чудовища. Это я допустил то, что она в эти лапы попала, мне и вырывать. Наконец, я нахожу нужный мне том. Три огромных фолианта смотрят на меня с верхней полки, переплетенные бархатом, обрамленные золотом по углам. Красный, синий и изумрудный бархат книг манит меня к себе не меньше, чем написанное золотом название, и морды с огромными клыками. Повернув свечу так, чтобы свет падал мне под ноги, я лихорадочно ищу глазами любую табуретку или стул, куда можно было бы залезть, чтобы достать нужные мне книги, но в итоге в этом огромном зале нахожу только небольшую табуретку – единственную, не пригвожденную к полу. Я хватаюсь за нее, как утопающий за спасательный круг, и быстро перемещаю к нужному мне стеллажу. Наверное, это самый экстремальный мой поступок со времен работы с Дракулой. Табуретка ветхая, старенькая и с трудом выдерживает мой вес. Мне бы хотелось схватить все эти книги разом, все три за один присест, но тогда я точно рухну и обязательно разбужу ночных сторожей, которых перед этим заботливо напоил усыпляющим чаем. Книги я вынимаю одну за другой. Они тяжелые, громоздкие, невероятно массивные и пахнут могильной землей. В какой-то момент мне даже становится тяжело дышать от этого запаха, и приходиться закрыть нос, чтобы не чхнуть и не разбудить моих ночных стражей, которые, если застукают меня здесь, однозначно отправят гореть в аду. Когда моя работа выполнена, я жадно кидаюсь к своим находкам. Страницы этих давних книг желтые, местами даже коричневые, буквы со странными завитушками поблекли и бумага совершенно иссушена от долгого хранения. Но эти книги – полная энциклопедия нечисти. И они великолепны. То, что я увидел там, нагоняет на меня страх, если быть совсем уж откровенным. С этих старых, пожелтевших страниц на меня смотрят какие угодно чудовища – гарпии со всколоченными волосами, сукуббы с горящими телами, бескровные мрази, похожие на экспонаты кунц-камеры, зубастые мрази, чем-то напоминающие драконов. Наверное, в данный момент у меня преглупое выражение лица, потому что я адски напуган. Да и не один человек, будучи в трезвом уме и здравой памяти, ни за что не поверит в то, что открылось сейчас моим глазам. Но я внезапно осознаю – все эти демоны, вампиры, потрошители, все эти огнедышащие драконы, все то, что в детстве воспринималось, как детская страшилка, а потом отвергалось любознательным скептическим умом журналиста – все это – правда. Страшная, невероятная, беспощадная. Но правда. Меня кидает в холод, хотя по лбу текут крупные капли пота и я, как чумной, отшатываюсь от книги. Потому что с ее страниц на меня смотрят холодные глаза Влада, господаря Валахии, прозванного Кольщиком за небывалую жестокость по отношению к врагам. Этот взгляд, заползающий в самую душу, не может не испугать, не оттолкнуть. Я побывал во многих переделках, в силу профессии прошел через множество опасностей – но это – самое ужасное, что мне довелось видеть за всю мою жизнь, вне сомнения. Взгляд его ледяной, губы жесткие и опущенные в решительном изгибе, черные волосы вороного цвета обвивают мощные плечи. Это чудовище будет убивать всех и никого не пожалеет. Устав бороться с подступающим приступом ужаса, я обтираю лоб платком, в одно мгновение ставшем мокрым, как после дождя. Боже правый, и в лапы этого чудовища попала нежная Мина! Строчки расплываются у меня перед глазами, причудливые зигзаги латыни прыгают, как кузнечики, прячась от слабого света, а я, как безумный, глотаю их, в надежде увидеть то, что ищу – то, чего пока не знаю. Мне нужны самые слабые места Дракулы, я должен знать, как ближе подобраться к монстру, раз уж потерпел поражение с Миной и больше не могу надеяться на обычно блестящую работу леди Джейн. Я ищу и ищу, чувствуя, что у меня уже полопались сосуды и глаза наверняка, покраснели. Но – ничего нет, кроме банальной, и без того всем известной информации о валашском господаре. Я просматриваю вторую книгу, третью – ничего. Это заставило меня буквально биться головой об стену. Я столько ждал возможности очутиться в этой библиотеке, пошел на хитрость, дабы остаться здесь самому, обманом проник сюда, перелопатил книги, в которых надеялся найти подсказку – но – ничего. Уже особо ни на что не надеясь, я еще раз осматриваю бесконечные книжные полки и стеллажи, но безрезультатно.Это привело меня в ярость, и я с такой силой грохаю кулаком по столу, что он скрипит. Если сейчас кто-либо зайдет, мне конец, но мне уже абсолютно все равно. Кое-как еще раз взгромоздившись на ветхую табуретку, я ставлю фолианты на место. Они такие тяжелые, что от них болят руки. Свеча в моих руках почти погасла, а значит, мне нечего больше здесь делать. Я поспешно удаляюсь, осторожно замкнув дверь на ключ, вытащенный из кармана одного из охранников.Дорога назад проходит гораздо менее тревожно, чем в старую библиотеку, которая ничем мне не помогла. Теперь я уже не оглядываюсь по сторонам, а торопливо иду к выходу, подняв голову, как будто заработал новый чемпионский титул, а не предпринял самую бесполезную авантюру в своей жизни. Охранники, ликвидированные мною, спокойно и мирно спят, сотрясая комнаты своим громким храпом.Резко рванув дверь кареты на себя, я залажу внутрь и отдаю приказ кучеру трогать. Расскажу ли я Хельсингу, что ничего важного не нашел сегодня? Почти без сомнения, я решил, что утаю о том, что уже много месяцев я топчусь на месте относительно дела нашего Кровопийцы. Расскажу ему оптимистические басни о том, что я на пути к успеху. Не вижу в этом ничего зазорного. В конце концов, в этом проклятом мире все врут друг другу… Осмотревшись, чтобы никто не видел, я подношу маленький листок пергамента к хлипкому огарку свечи и он размякший, вскоре превращается в горсточку пепла. Сон, который и так давно не навещает меня надолго, окончательно пропал. Я боюсь за мою милую дочь и попросила ее с няней ночевать сегодня в моих покоях. Моя милая Лара сладко спит, обнимая ручками мою подушку, и по ее нежной щечке змейками расползлись кудряшки. Досмотрев, как горит послание, я тоже сажусь на постель, и апатично расчесываю волосы. В эту ночь мне точно не уснуть. Мой заклятый враг, проклятая Мама Дракула, прислала мне напоминание о том, что она все еще жива. Это был милый привет и памятка, что она здесь и следит за каждым моим шагом. Что ж, Эмилия Мак Гоннагал, и у тебя тоже есть страшные ошибки. За которые, возможно, придется заплатить своей жизнью. Я снова смотрю на свою спящую крошку, яростно растерев выползшую из-под ресниц предательскую слезу. Расскажу ли я Джейн, что не смогла убить Эльжбетту и теперь она преследует меня по пятам? Нет. Потому что в этом мире уже никто никому не верит. И мы друг другу – тоже. Больше – нет.