Глава двенадцатая. Перед тем, как ты уйдёшь (1/1)

С Эдвардом могло не?быть последней великой сцены прощания, и?я не?планировала её. Сказанные слова могли быть последними. Это?было бы?то же?самое, что?печатать слово ?Конец? на последней странице рукописи. Так?что мы?не сказали ничего друг другу, но?не отходили друг от?друга ни?на шаг. Где бы?ни застал нас?конец, он не застанет нас?порознь.С. МайерГедизПрошла уже неделя с тех пор, как я окончательно решил поставить конец на своей попытке стать ей кем-то больше, чем просто другом. Нет, я не расстроен. После проигрыша наступило такое опустошение, будто мир резко остановился, выбрасывая меня за пределы существования. Наверное, я привыкну прикасаться к ней в своих снах, видеть улыбку через призму неба, под которым мы можем быть вместе, несмотря на километры. Я попытаюсь стать счастливым, как бы мне ни было сложно. Сейчас я похож на переполненный сосуд, который в любой момент может взорваться. Еле сдерживаюсь, чтобы не сорваться так, как срывался ранее, не в силах сдержать воли. Я заметил вот какую вещь: когда Наре была рядом, я чувствовал, что могу быть кем-то другим. А может, самим собой? Что, если тот человек, который давно ушёл в прошлое, пропуская вперёд мою настоящую сущность, на самом деле, и есть я? Что, если я ещё могу измениться, но только с Наре? В любом случае, это уже невозможно. Что же я думал? Что она сможет влюбиться в меня? Полный бред.Стою перед большим длинным зеркалом в коридоре своего номера, поправляя чёрный галстук в тон моему безупречно выглаженному костюму с начищенными до блеска оксфордами. Я собирался на финальную встречу перед моим отъездом. Надеюсь, ураган, который обещают на четверг, не повлияет на мой скорейший отлет. Билеты уже давно были взяты на первый час ночи четверга. Перед этим, в среду вечером, я отправлюсь на встречу со своими однокурсниками. По правде говоря, мне не очень хотелось туда идти, но все так настаивали меня увидеть, что я согласился. Меня не радовало, что там будет Наре, но разве меня вообще должно теперь волновать её присутствие? Я должен научиться жить без неё, и начинать нужно сейчас же. Не представляю, что же будет, когда я вновь упаду в пропасть. Боюсь, что тот кошмар повторится, так и не оставив меня. Но я буду держаться. Буду до последнего держаться, потому что у меня есть семья, которая ждёт меня дома. У меня есть дом, а значит есть, к кому пойти. И ради них я буду жить. Еду в предвкушении быстрее заключить сделку. Одному Аллаху известно, как я хочу улететь домой, более не возвращаясь. Мне было бы легче, если бы не Наре, которая должна присутствовать на собрании. Клянусь, что не посмею даже глазом посмотреть в её сторону. Но как же это будет трудно! Через десять минут выхожу из машины, заглядываясь на часы. Как раз вовремя. Ну, может, на пятнадцать минут позже. Но разве это можно считать опозданием? Как только захожу в просторный кабинет с круглым столом посередине, все глаза сидящих за этим же столом падают на меня. Ну вот, отлично. Смотрю на окно, чтобы хоть как-то удержаться от взглядов Наре, которая, как мне подсказывало чутьё, находилась недалеко от интерактивной доски. Задерживая дыхание, я приветствую всех людей. — Здравствуйте. Прошу прощения за задержку. — Улыбаюсь во всю ширину, чтобы хоть как-то создать иллюзию дружелюбия. — Ну что вы! Вы почти ничего не пропустили. — Похоже, ненадолго, ведь тут же все мое внимание занимает рыжеволосый мужчина.Скрипящий голос режет уши, а тело невольно напрягается. Что ж, я знал, что когда-нибудь эта встреча состоится, так что в данный момент было бы весьма прилично улыбнуться архитектору. Но что делаю я? Правильно: никак не реагирую и сажусь за единственное свободное место за столом. — Итак, — Реми самодовольно поправляет галстук, как бы в предвкушении показать этому несовершенному миру своё творение. — Этот проект — одна из лучших моих работ. — Он делает отступление, наклоняясь к Наре. — Признаюсь, Наре, у тебя замечательный вкус. Не пойти ли тебе к дьяволу, мистер ?Я могу узнать человека за час??! Тело ещё больше напрягается, а кулак с грохотом летит на стол, чем вызывает внимание находящихся в кабинете. Закрываю рот рукой, выдыхая скопившийся воздух. Пусть ещё раз попробует хотя-бы на сантиметр наклонится к ней. Чертов бабник. — Так вот... — Длинные пальцы обхватывают большой план, торжественно раскрывая его на весь стол. — Планировка отеля сложная, но я старался сделать его в соответствии с нынешними трендами. Поверьте, никаких громоздящих деталей, сложных конструкций и так далее. Экология — это главный вопрос. — ?Верю тебе на слово, козел? — пронеслось у меня в мыслях, но я все так же слушаю, не подавая виду. По крайней мере, мне казалось, что не подаю виду. — Прошу обратить ваше внимание на экран. Перед вами 3-D модель конструкции отеля. — Мы с Наре решили, что рациональнее будет использовать прилагаемую территорию в качестве постройки отдельных домиков.Ублюдок! Я ему шею сверну! Что он хочет?! Нет, это просто я сошел с ума.Сжимаю челюсть, отводя глаза в сторону. Это невыносимо. Сидеть в тесном костюме, когда тело разрывается от злости. Мне непонятно, почему он так заостряет на мне внимание. Хочет в чём-то убедиться? — Просто невероятно. — Хлоя, как обычно, вежливо улыбается. — Благодарю. Не буду рассказывать, насколько удачное расположение. — Он берет металическую ручку и водит ею по экрану, тем самым показывая отель со всех сторон. Здание представляло собой большой круг в современном стиле. Снаружи было так же просторно, как и внутри. Безупречный белый интерьер дополняли тропические растения, которые обставляли собой почти всю стену. Большие окна открывали вид на большой бассейн под открытым небом. По договоренности, план дополнял дополнительный комплекс, который длинным коридором шёл от главного здания. А я и не сомневался, что у Наре есть вкус. От такого осознания смотрю вниз, пытаясь скрыть гордость в глазах. Как жаль, что сейчас не могу на неё посмотреть. Я так по ней соскучился. Казалось, что прошла не неделя, а целый месяц. Месяц? Я что, совсем не люблю её? Прошла целая вечность.Спустя десять минут демонстрации будущего отеля, я подписал окончательный контракт на строительство. Отлично. В моём воображаемом списке пунктов, необходимых выполнить для завершения чистилища, можно поставить галочку. Осталось вытерпеть встречу с однокурсниками, которая назначалась на завтрашний день, и я свободен. Свободен ли?В комнате остались только я и Хлоя. Я откинулся на стул, так как уже был готов на бессмысленный разговор, который, по-видимому, ещё больше ранит меня. — Поздравляю нас. — Девушка садится прямо возле меня, лениво рассматривая раскиданные бумаги. — Чего ты? — Что я? — Не грусти. — Рука падает на мое плечо, но я тут же скидываю её с себя, отворачиваясь. — Не грущу. — Знаешь, я не так представляла наше прощание. — Потому что это не прощание. У нас есть ещё завтрашний вечер. — О, точно. — Вижу, как она передразнивает моё вечно недовольное лицо, от чего я и сам смешливо хмыкаю. — Вообще-то такое событие, как сотрудничество наших компаний — это довольно значимый момент. Не знаю, как в Турции, но в Америке положено праздновать это. Я бы хотела устроить большое мероприятие. Ну, знаешь, с музыкой, танцами и так далее. Но тебя этим уже не остановить, не так ли?Понимаю, как изменился с тех пор, как закончил университет. Может, и к лучшему. — Да... — Резко оборачиваюсь к ней, жалостливо вздыхая. Больше не могу себя сдерживать. — Не понимаю, что сделал не так. Я же старался изо всех сил. Почему так случилось? Не могу поверить, что улетаю. А если поверю… — Нет, Гедиз. Не надо. — Его руки вновь оказываются на моих плечах, но я уже не сопротивляюсь. — Мы же говорили об этом на прошлой неделе. Делаю глубокий вдох, обнимая её. От неё источает такое родное тепло, что я прижимаю ее к себе крепче. — Все хорошо. Правда, все хорошо. Пожалуйста... Не могу смотреть, как ты мучаешься. — Заботливый тон её голоса утешает меня. — Ты сделал все, что мог. Но в твоих силах стать счастливым. И ещё: я больше не выдержу, если ещё раз назову тебя Гедизом. Это адски сложно для американского, понимаешь? — Хлоя пытается изобразить лицо мученика, но вместо этого стыдливо улыбается. — Нет! Мне и так нужно привыкать к этому. От того, как Билл называл меня Гедом, я чуть не оглох. — Да брось, звучит даже брутальнее. — Нет, это кошмарно. — Смеюсь, чем нарываюсь на толчок в плечо. — Хорошо, не буду. Ты не оглохнешь, зато мой язык схватит судорога.Так и смеёмся, пока на покрытой серым оттенком улице не прозвучал гром. Погода просто ?отличная?. — Не понимаю, что с климатом. Такими темпами, скоро мы с Аляской поменяемся местами. — Спасибо тебе. — Прерываю неутомимую полосу из слов. Молча смотрю в её нежно улыбающиеся голубые глаза, в то время как она поглаживает мои плечи. — Нет, это тебе спасибо. — Я же ничего тебе не сделал. За что? — Недоумевающе улыбаюсь, стараясь найти ответ в поникших глазах. Она делает тяжёлый вздох, бегая глазами по стене. Будто она готовится что-то сказать, но не может настроиться. Что же такого важного? Девушка приоткрывает рот, и вот уже хочет начинать, как в кабинет влетает Реми. Кажется, его бодрость сразу же исчезает, пропуская на место раздражённость. — Что тут? — Реми осматривает нас, кидая озлобленный взгляд на меня.Мне уже интересно, что этот сопляк хочет. Неужто хочет поговорить со мной? В таком случае, я и сам не против беседы. — Посидите со мной? — С радостью. — Как только я привстаю, девушка рядом спешит покинуть комнату, на что я удивленно поднимаю брови. — Она просто нас оставила. — Уравновешенно отвечает Реми. — Вы по поводу отеля? — Сжимаю губы, как только он встаёт во весь рост прямо напротив меня. — Не совсем... — Он зарывает руку в рыжие волосы. — Что, кажется, Наре? — Я вас не понимаю. — Помолчав, отвечаю я. — Нет, думаю, понимаете. Так же, как и я понимаю, что у вас с Хлоей. — Если это все, то до свидания. — Выдавливаю из себя улыбку, направляясь к двери. Но не тут-то было. Мужчина хватает меня за плечо, останавливая. Медленно кидаю уже нескрываемый ненависти взгляд. Делаю глубокий вдох, скидывая с себя руку Реми. — ?Узнаю коней ретивых по каких-то их таврам, юношей влюбленных узнаю по их глазам? — так же писал Толстой? — Будем цитировать классиков? — Он улыбается, что разъяряет меня ещё сильнее. — Что ты ждёшь? М-м? Что я покраснею, опущу глаза, пробормочу: ?Прошу, помилуй. Между мной и Хлоей ничего нет? — ты так думал? — У тебя хорошо получается имитировать. Можешь оставить эту тему. Сейчас речь о тебе. — А может быть такое, что я не прошу, чтобы посторонние люди совали нос в мою личную жизнь? — Не может. — Это был не вопрос. — Шиплю я сквозь силу. — Какая драма... — Он расхаживает по комнате медленным шагом, доходя до подоконника, на который, немного позже, и вовсе переносит весь вес тела. — Значит, Наре та девушка, из-за которой ты так страдал? Ты же за ней приехал? Не прикидывайся... Очевидно же, что она. — Заметь, Реми, что я не ухожу, а слушаю. Прекращай, пока я тебе шею не свернул. — Влюблённые все идиоты... — Легкомысленно выдыхает архитектор. Похоже, он даже не слышит меня. Только ловко достаёт из кармана серебряный портсигар, закуривая одну сигарету и выдыхая серый дым. Точно, как тучи в небе за окном. — Угощаю. — Он протягивает мне одну, но я лишь морщусь. — Пошёл а ад. — Ты пьёшь, но не куришь. Настоящее извращение. — Реми делает ещё одну затяжку. — Да, те, кто любят, словно преданные собачки. — Улыбается он. — Язык у них болтается, слюни текут... Влюблённый мужчина — жуткое зрелище. Особенно это заметно, если смотреть на тебя.Секунда. Ещё секунда, и я вцеплюсь ему в горло. — Ты нервничаешь. — С чего бы мне нервничать? — Говорю я, хотя в каждом моем слове читалась эта же нервность. — А с того, что не находишь себе места. Я ведь знаю, как ты хочешь навалиться на меня. Как тогда, возле океана. Ты же помнишь? — Хочешь испытать это на себе ещё раз?! — Делаю три больших шага к мужчине. Из-за медленной реакции он поддаётся мне, в то время как я валю его спину на стол. Кулак с непривычной мне резкостью замахивается на Реми, но он быстро приходит в себя, отталкивая меня назад. Тот встал со стола и взял меня за воротник. После одним кулаком дает по щеке, которая за пару минут успевает налиться темно-красным румянцем. Не успеваю опомниться от болевого шока, как через секунду чувствую резкую боль от его руки в области брови. — Урод! — Рычу я, делая ответную подсечку на губе. Выкручиваю его руки за спиной, толкая на землю. Грудь тяжело вздымалась под тесной рубашкой. Рука успевает сделать два ответных удара по челюсти, перед тем как меня на силу тащат назад. — Что тут происходит?! — Два охранника сзади пробуют перевести мои красные глаза на себя, но я лишь вырываюсь вперёд под влиянием тумана в голове. — Нет! — Знакомый голос сзади возвращает меня в чувство, заставляет одуматься, снимает красный оттенок с глаз, нормализует высокое давление с учащенным дыханием...16 февраля, 2020 — Хорошо, ладно. Я перешёл границу, ладно. — Никакое не ?ладно?! В этот раз ты слишком далеко зашёл, Санджар Эфе! — Ладно, мне не нужно было говорить так про Мюге, извини. Ладно, ты прав. — Это так просто?! Сказав ?ладно?, ты прав? Все меняется?! Все заканчивается?! — Вцепляюсь руками в воротник куртки. Мною овладела такая злость, что я света белого не видел. Все залилось ярким красным цветом, а кулаки так и чешутся разбить ему лицо. Чувствую, как сильно бьется сердце в добавок с неуравновешенными вздохами. — Хорошо, не закончилось. Не закончилось. Не здесь. Пойдём в оливковую рощу, здесь нельзя.И я просыпаюсь... — Хорошо-хорошо... никаких вопросов, идите. Пусть Мелек не поймёт. — Наре дарит ощущение реальности своими словами.Медленно поворачиваю голову, выдыхая горячий воздух из лёгких. В морозном воздухе моё тяжелое дыхание выделялось разгоряченным паром, точно, как разъярённого дракона, который только что выдохнул такой мучительный для организма огонь. — ...Из... извини... — Оборачиваюсь и ухожу прочь, оставляя за собой привкус нервного срыва.Посмотри, кем я стал, Наре. Если тогда я проклинал себя за каждую устроенную драку, то сейчас насилие оставляет во мне оттенок услады. Мне нравится смотреть как люди, нарушившие хоть сантиметр моего душевного равновесия, извиваются на земле под физической болью. Мне надоело... Надоело! Эта мерзость, очернившая моё сердце. Мне надоело жить в этой грязи! Ненавижу себя за то, что терплю это. С другой точки зрения, ну а что вы ждали? Чего вы ожидаете от человека, оставив его с его проблемами и обращаясь с ним, как с последним мусором? — Прости... простите. — Выдыхаю я, растерянно осматривая облокотившееся о стол тело Реми.Неаккуратно размазываю кровь на виске. Значит, вот так это все закончится. Я, из последних сил сдерживая собственную слабость, буду выбегать из кабинета, пытаясь скрыть своё истинное лицо.Следующий день прошёл, на удивление, быстро. Естественно, пока я не вспомнил, что уже давно пора собираться на встречу. Одно радовало: чемоданы уже были сложены и выжидали, когда же наступит тот поздний час. Час, когда я уеду.С трудом вытаскиваю из сумки уже сложенные чёрные джинсы с водолазкой и темно-серой плащевой курткой. На улице было довольно прохладно, ещё и мерзкий дождь неприятно моросил, раздражая уши. Может, это моё отвратное настроение вмешалось в восприятие окружающей среды... Не суть. Быстро переодеваюсь, взъерошиваю и без того спутавшиеся волосы, и, наконец, сделал бы шаг к двери, если бы не забытая одинокая книга, лежащая на прикроватной тумбочке, которая в последний момент обратила моё внимание к себе. Как же я мог забыть...18 апреля, 2020 — Трагические романы... и все такое, да, Наре? — Хмурю брови и насмешливо улыбаюсь, прокручивая книгу с зелёной обложкой средних размеров в руке.?Грозовой перевал? — читаю заглавные буквы на передней части. Как мило. В своей жизни я мало читал книг на романтическую тематику. Мне всегда были смешны все эти замедленные действия, глупые взгляды, бла-бла... Ну согласитесь же! Это и вправду смешно. Но мило. Нет, правда, очень мило. Особенно, когда Наре на таком серьезе советует мне её почитать. Конечно же, прочитаю. — Остаётся увидеть. — Загадочно говорит она, слабо улыбаясь.Тоска и боль искажают моё лицо. Уголки губ опускаются, придавая мне серый вид. Как далеко то время сейчас. — Полагаю, все, что в конце у меня останется — это трагический роман... — Невнятный безэмоциональный голос заполняет комнату, которая уже через пять секунд избавляет себя от моего присутствия.Потёмки ослепляют все поле зрения, не считая ярко освещенного входа в отель. Мелкий дождь неприятно жжёт глаза, а потому я стараюсь как можно быстрее добежать до машины. Надо не забыть отдать её в место аренды. В приглушённых звуках радио доезжаю до клуба, который был особенно выражен неоновыми огнями среди этой нелюдимой пустыни. Прямо перед входом меня встречает отдаленно знакомое лицо. — О-о... Гедиз Ишыклы собственной персоной. А ты не изменился: все такая же смазливая мордашка и стиль в нотах ?Dior men?. Ну и потрепали же тебя... Или мне кажется? — Тотчас узнаю свою бывшую девушку, лицо которой ловко было скрыто под тенью крыши. — Да нет, не кажется. Эти твои кровавые следы с синяками меня не на шутку заводили. Кстати, в постели такой же или постарел? — Я только приехал, а ты уже пьяная. — Тебе кажется. Я как стёклышко. Да ты вообще знаешь, сколько мы тебя ждём?! Почему ты не брал трубку? Хлоя звонила миллиард раз! — Мия, прекращай. — Морщусь от непонятного сочетания перегара с парфюмом. — Ну вот... — Она изображает разочарование, выпячивая нижнюю губу. — Я так надеялась, что ты передразнишь меня. Видно, не судьба. Мальчик уже не мальчик. — Иди внутрь уже. — Фыркаю я с слабо зримой ухмылкой.Поднимаюсь по разноцветным ступеням с световым сопровождением. Ну конечно же, попроще клуб выбрать нельзя. Чтоб без всей этой охраны, вычурных колон и самых дорогих ди-джеев в штате. Как только большая звуконепроницаемая дверь открывается, глухие биты музыки становятся до ужаса отчетливыми и громкими. Нахмуриваюсь от такого шума, застывая на входе. Поверить не могу, что когда-то все это было неотъемлемой частью моей жизни. — Так и будешь стоять? — Дружелюбно хихикает Мия, стройная фигура которой вскоре и вовсе теряется между танцующими людьми.Так, главной задачей на данный момент является найти столик с моими знакомыми. Ладно, для начала, хотя-бы прорваться сквозь этот плотно набитый муравейник.НареПогода не то, что плохая, а просто жуткая! Зачем я вообще ввязалась в эту жизненно важную встречу?! Как будто кто-то желает меня видеть. Гедиз даже не глянул на меня с момента той ситуации на озере. Такой непривычный контраст между хорошими отношениями и обрыванием любого общения. Сидела бы сейчас в теплом номере, говорила с Мелек по телефону, а не вот это все! Благо, улицы пока что хорошо освещены. Пока. До грядущей бури. Когда она нахлынет, думаю, что всю электрику вырубят. О чем вообще это я? Какую электрику? Это всего лишь обыкновенный дождь, но никак не конец света. Гром, может быть, мне не помеха, но дождь ещё как. Я потратила час из своей жизни на то, чтобы выпрямить волосы. Ещё полчаса я провела в косметическом магазине. Купила уйму различной косметики, а потом не знала, что с нею делать. Хорошо, что есть интернет. А знаете, не важно. Важно то, что сейчас на моих глазах темно-коричневый макияж, который доставляет мне крайний дискомфорт. Как говорил тот консультант из магазина с космически дорогой косметикой: ?Поверьте, вся продукция почти неощутима на лице. Иначе, она бы не была настолько популярна среди визажистов во всем мире?. Возможно, для тех, кто привык к этой штуке и пользуется ею ежедневно. Сейчас у меня чешется нос, но я не могу даже притронутся к лицу, потому что макияж испортится. Может, всё-таки можно трогать лицо, ведь даже если этого не сделаю я, то это сделает дождь. Ещё один мой промах заключался в том, как я подобрала одежду. Я надела короткое белое платье, которое больше походило на длинный белый пиджак с такими же длинными рукавами. По-моему, вещь, которая действительно пригодится — это его куртка, висевшая на моих плечах. То ли от духоты, сформировавшейся в машине под влиянием моего дыхания, то ли от удушья в горле из-за того, что я уже на парковке возле элитного ночного клуба, но тело решительно не хочет выходить на улицу. Уже хочу зарыть руки в волосы, но вспоминаю про укладку. У меня ещё есть шанс. Могу развернуться и уехать. Ещё не поздно. Сама не ожидаю того, как в это время уже ступаю по ступеням на верхний этаж. Желание увидеть его победило. Вхожу в огромное помещение, посередине которого наверх вели ещё одни ступени. Неужели тут так много людей, что все не умещаются на одном этаже? Глаза слезятся от белых бликов, играющих на моем лице в бешеном темпе. Осталось найти по меньшей мере одно знакомое лицо. Я теряюсь среди двигающихся в такт силуэтов. Чем дальше захожу в гущину, тем быстрее во все настаёт ощущение тревоги. Не зря, кстати, ведь через миг меня кто-то толкает, и я успешно лечу наземь. Прикрываю глаза, целиком настроившись на падение, но в последний момент опираюсь об чью-то широкую и твёрдую грудь. Знакомый аромат одеколона комом застревает в горле и на секунду я думаю, что это он. — Извин... — Поднимаю глаза, в надежде увидеть незнакомца.Вместо этого, на меня смотрит пара карих глаз. Гедиз.Вот он. Стоит передо мной, а я даже не могу отвести глаз. Зная всю правду, сложно вообще о чем-либо говорить. Вместе с тем, я забываю собственное имя, чего уже говорить о разговоре. Красные и белые прожекторы свободно гуляют на его тусклом и избитом лице. Догадывается ли он вообще, насколько мы сейчас близко? Смотрю на Гедиза, и мне не верится, что все это время он был влюблён меня. Чего уж таить, даже мысль о том, что он... о том, что происходило в его сердце, заставляет меня ненавидеть целый мир, хотя... Интересно, что приводит меня в бешенство сильнее: мир или я сама. Природа в самый неожиданный момент указала мне на мое слабое место, коим образом я должна ненавидеть оба варианта. Несмотря на то, что правда исцелила мой разум, я не нахожу в себе сил что-то чувствовать. Может, никогда и не хотелось. И, наверное, не мне решать, но я чувствую это наперекор всем установленным правилам или принципам. Я столько от себя оторвала, чтобы боль прошлого быстрее прошла, что в итоге, к моему настоящему возрасту, просто закончилась. И человеку, стоящему прямо передо мною, я просто не в силах ничего предложить. Но заставлять себя ничего не чувствовать, значит на самом деле закончиться.Вокруг люди, движущиеся вокруг нас, как молекулы в газообразном состоянии, а мы как вкопанные вросли в землю в полном отчуждении. Говори за себя, Наре. Гедиз уже давно оставил тебя одну, скрываясь в толпе.?Он исчез, как исчезают все незнакомые люди на оживленной улице. Особенность таких случайных людей в том, что даже если ты их и замечаешь, то через секунду забываешь окончательно, не придавая им большого значения? — так же я думала неделю назад?Неправда. Особенность таких случайных людей не в том, что ты не придаёшь им большого значения, а в том, что ты сам в праве выбирать, кто из них действительно ?случайный?. Прорываюсь через джунгли разнообразных незнакомых ароматов, устремляясь за Гедизом. В самом углу этого помещения собралась компания из семи молодых людей. Все они выглядели солидно, но не излишне вычурно. Держали в руках напитки, (алкогольные, если посудить) подшучивали над друг другом, да и в основном вели себя легко и непринужденно. Такие люди, по обыкновению, в социуме вызывают интерес, позитивные эмоции или что-то вроде того. И среди них сидел Гедиз. Да, он несомненно подходил под эту компанию. Такие как он, относятся к такому себе высшему шару общества, в то время как я вообще не отношусь ни к какому. Такие мысли ещё больше загоняют меня в тупик, и я уже хочу разворачиваться, как слышу знакомый голос. — Наре, иди сюда! — Шоколадный женский голос приглушенно звучит у меня в голове. Порождается идея, которая заключалась в том, чтобы якобы не услышать зова девушки и спокойно уйти. — Давай... — В этот раз Хлоя уже берет меня за руку. — О, Наре! Сегодня ты по-особенному прелестна. — Она удивленно окидывает меня взглядом с ног до головы.Замечаю на себе дружелюбные взгляды однокурсников Гедиза. Они осматривают меня такими же восторженными взглядами, как и знакомая рядом пару секунд назад. Конечно, если не считать черноволосую девушку, сидящую неподалёку от Гедиза. — Мы так не договаривались, Гедиз. Собирались отметить твое возвращение, а не проводы! — Узнаю сокурсника Гедиза, которого я видела в ресторане. — Прошу любить и жаловать. — Гордо возглашает моя подруга. — Моя правая рука, подруга, по совместительству модель из модных журналов. — Да конечно... — Смущенно просверливаю дыру в полу. — Никаких ?конечно?! Это Мия, — она показывает на каждого из незнакомцев справа налево, — Ник, Билл, Джейк, Ханна, Лиам. Садись возле Гедиза. — Она сказала это с ноткой непонятной мне загадки, но сейчас я слишком отвлечена потоком оживленной жизни в клубе, чтобы придавать этому надобного значения. — Откуда ты, Наре? — Сквозь дым от электронной сигареты говорит... Билл, кажется? — Я из Турции. Переехала год назад. — Господи! Из Турции! Гед, смотри, твоя землянка. — Они знакомы, вообще-то. И хватит называть его Гедом! — Как будто тебя это беспокоило! — Приятно познакомиться. — Мия протягивает мне руку, на что я неуверенно отвечаю рукопожатием. — А я из Америки. Коренная. Вы дружите? — Она кивает на Гедиза, который даже не смотрел в нашу сторону.Даже не знаю, что сказать. Лучше бы я вообще сюда не шла. Эти расспросы нервируют меня. — Мы знакомы. А вы дружили в университете, я так поняла? — Быстро выговариваю я, с целью перебить вопросы, касающиеся меня с ним. — Можно и так сказать. Я его бывшая девушка.Сказать, что я в ударе, ничего не сказать. Сердце неприятно кольнуло, и уже в скором времени я сажусь напротив Гедиза. Бывшая девушка... Звучит очень смешанно. Не могу определиться, что же точно я чувствую в данный момент. Ревность — это уж точно. По убыванию пошли только нейтральные эмоции.Весь вечер я не сводила глаз с этой же девушки. Определенно, в ней все плещет уверенностью и красотой. Она именно такая, какая подходит Гедизу во всех смыслах. Её голос, фигура, манеры, жесты, даже образованность — все говорило только в её пользу. Чувствую себя подавленно.Последней каплей стало то, как Гедиз окончательно забывает о моем существовании. Он смеялся и развлекался, в то время как я прощалась. Все именно так, как я и планировала. Только вот я не рассчитала свои силы для этого плана. Это выше меня. И я не выдержала. С первой слезой, капнувшей на мое белоснежное платье, я резко встаю с дивана, вызывая недоумевающие взгляды моих новых знакомых. Прорываюсь сквозь невыносимые такты музыки и беспорядочные цветные лучи светового оборудования. После я забегаю в туалет, закрывая глаза руками. Громкий плач эхом заполняет пустую комнату. Не контролирую это. Понимаю, что сейчас весь мой макияж пошёл к черту, но мне всегда было на него плевать! С каких пор я буду волноваться по этому поводу?! От злости и обиды руки ещё сильнее растирают тени с тушью. А ведь я могла остаться в номере...Не помню, сколько точно я оставалась в уборной, но скорее всего, моя компания на сегодняшний вечер разошлась. Я выбежала в туалет, когда все уже закруглялись, а потому Гедиз уже точно едет в аэропорт. От осознания этого сердце начинает биться сильнее. А может, оно бьется далеко не от этого?.. Понимаю, что сейчас наступает особенно важный момент, а потому из меня просто хлещет взбудораженным состоянием. Умываю лицо, чтобы хоть немного смыть испорченный макияж. Это, на удивление, срабатывает. Только вот маленькая чёрная рамка по ресничной линии слегка подчеркивала глаза. Если посудить, так даже лучше.Сумасшедшим шагом спускаюсь вниз по ступеням. Дождь был уже не еле заметным, а во всю хлеставшим в лицо огромными каплями. Через секунду все мои волосы с одеждой становятся промокшими насквозь, но я даже не думаю убегать в теплое убежище. — Наре, что ты тут делаешь? — Хлоя появляется из ниоткуда. Она озадаченно, даже с неким испугом смотрит мне прямо в заплаканные глаза. — Ты не ушла?! Боже, иди скорее под крышу, пожалуйста... Она запинается. Ужас в моих глазах и глубокое дыхание отвечает ей. — Я даже не знаю, что сказать. — Помолчав, она выходит под дождь. — Наре, смотри. — Ее палец указывает на одинокую фигуру прямо на берегу океана. Мольба о помощи кричит в моих глазах. Она понимает. — Да, Наре. Гедиз. Это Гедиз. Он не уехал. Иди к нему, пока не поздно. Тело дрожит с новой силой. Я пытаюсь что-то сказать, но вода, разбивающаяся о лицо, буквально топит меня. — Иди! — Кричит девушка, но я лишь со страхом оглядываюсь по сторонам. Она уже давно исчезает в темени ночной улицы, а я продолжаю стоять, смотря на свои дрожащие руки.Паника.Бесконечная, неконтролируемая, безграничная чертова паника падает на меня с каждой каплей пронизывающего душу дождя.Паника.Паника выкатывается в виде истерики. Иду к берегу и плачу. Вся моя сущность, как дьявол в чистилище неистовым криком приказывает мне остановиться, а я все так же иду. Запах мокрого асфальта щекочет нос, но тут же рассеивается в воздухе, как только нога ступает на мокрый песок. Вдыхаю свежий приморской воздух. Чем быстрее иду, тем ближе становится силуэт мужчины. В какую-то секунду понимаю, что так больно давит на пятки. Оказывается, это мои босоножки, сделанные из прозрачного ненадежного материала на среднем каблуке. На одной ноге обувь уже порвалась, и продолжала бы плестись, если бы я не выкинула туфли и вовсе. Шаг перерастает в бег. Противоположный моему направлению ветер усиливает на своё влияние. Я начинаю мерзнуть.Смотрю на небо. Это нечто грозное и стремительное, как лопнувшая склянка с гневом. Казалось, вот-вот оно покроется тьмой, и мир окутает сплошная темнота. На миг я подумала, что потерялась. Ветер изолировал меня. Яростный шторм атаковал меня, как врага, пытаясь отодвинуть от цели. А ветер крепчал. Ничем его не измерить. Вихрь разрушил все мои предыдущие представления о плохой погоде. Буря швыряла волны туда-сюда, как свою собственность. Все тело скрипело и стонало от муки и холода. Хотелось разбиться о поверхность океана, дабы скоротать свои страдания. Нет. Не разобьюсь. Где же ты была?Знаешь ли, когда вернёшься?Ведь с тех пор, как ты ушла, я справлялся, но был разрушен.Я пытался дотянуться до тебя,Могло бы, стоило бы, но ты ничего не делала в ответ.Вот бы ты хотела этого хоть немного больше,Но для тебя это утомительно.Где ты была?Ты знаешь, вернёшься ли?..Мы почти дотянулись до звёзд,Я никогда не знал никого похожего на тебя, кого-то,Кто бы пал так сильно.Я лучше потеряю человека, чем буду его использовать.Может, это скрытое благословение,Я вижу своё отражение в твоих глазах. Скажи, что ты его тоже видишь. — ?Reflections? — The Neighbourhood — Гедиз!Высокая стройная тень поворачивается ко мне. Лицо, сначала выражающее тоску, воскрешает выражение волнения и непонимания. Вижу, как его губы сжимаются, а глаза приоткрываются, осматривая меня снизу наверх. — Ты вымок весь. — Выдыхаю я, в то время как он недовольно хмурится, теряя всякий интерес. — Прости меня. — Наре, кончай свои идиотские извинения. А знаешь, почему я вообще тут стою?! — Он разворачивается и уходит. — Стой! — Ты больше не остановишь меня жалким воспоминанием. — Гедиз, останься! — Кричу я не своим голосом, взрываясь плачем. — Почему? — Останавливается он, глотая дождливый воздух. — Назови мне только одну причину, по которой я мог бы не взять свои гребаные чемоданы в машине и не уехать в Турцию. Назови одну причину, по которой я могу здесь остаться. — Я не хочу тебя терять! — Этого недостаточно. — Помолчав, махает головой Гедиз. — Не держи зла. Я уже окончательно теряю надежду, как ноги сами делают большой шаг к его спине. — Я не увидела твою боль. Прости меня. — Он резко останавливается. — Если любишь — веришь! — Теперь захлебываюсь не дождем, а собственными слезами. Он окончательно покидает меня. Кажется, это конец. Я проиграла. Он оставляет меня одну среди этих волн. — Поцелуй меня! — Из меня вырывается вопль, в то время как в животе все полыхает. Гедиз разворачивается ко мне. Он в шоке смотрит на меня, а я даже с неблизкого расстояния могу увидеть его вспыхнувшие каким-то неведомым этому миру чувством глаза.Отступаю шаг назад, но он и не думает останавливаться. Уши прекратили улавливать окружающие меня звуки, я ощущала лишь непрекращающийся стук обезумевшего до краев сердца. Руки начинают трястись, глаза падают на песок. Прочь. Нужно бежать отсюда прочь, что есть силы. Бежать и не оглядываться. Но потом сумасшедшее стремление спрятаться останавливает Гедиз. — Стой вот так... — Ласковый, тихий, нежный голос приглушенно звучит у меня в голове. Мимолетно ловлю себя на неясной мысли, что незнакомый мне человек пропал, будто его и не было. Он ушёл, забирая с собой грубое выражение лица и крики. Передо мной стоит тот Гедиз, к которому я привыкла. Прошу, пусть он больше не пропадает. — Не бойся меня... — Заботливая интонация его тихого голоса становится более хрупкой. Будто он успокаивает испуганного зверя.Наверное, для него не впервые такая ситуация. Гедиз давно научился обращаться с девушками, и этот раз не стал исключением. Он говорил это уверенно, но в ту же минуту ласково, и мне становится обидно, что я не единственная. Обида, возникшая за секунду, но уже успевшая ранить мою беззащитную душу, выкатывается слезами. — Тише... — Холодная до колкости ладонь прилегает к моей горячей щеке, смахивая слезу. — Я не сделаю больно...Спокойный и бархатный тембр его голоса в дуэте с дурманящим ароматом духов заставляет сердце вспыхивать огнём, прожигая мою душу теперь ещё сильнее. Чувство, как будто меня ошпарили кипятком, а потом остудили покрытое ожогами тело. — Сейчас я ещё раз спрошу тебя, хорошо, солнышко? Он первый раз в жизни не скрывает любовь. Так, простым словом, он ломает самое глубокое чувство. Чёрная тайна, которая стеной стоит между нами с вечность, обрушивается за одну секунду. Я не контролирую волну эмоций, и слёзы сами по себе катятся по лицу, а потом переходят на его пальцы. Не могу остановить это. Смотрю в одну точку, а тело сжимается в судороге. — Нет, нельзя плакать, малыш, хорошо?.. — От таких слов у меня вырывается громкий всхлип и дрожь в руках разрастается по всему телу. Я, сама того не хотя, начинаю бояться. Лицо его непоколебимо смотрит на меня. Почему он такой спокойный?! — Подними свои глаза. Малыш, нужно посмотреть на меня. Посмотри на меня, девочка, давай... — И я через неумолимую муку поддаюсь. Глаза медленно поднимаются на него. Я стою перед ним, полностью отдавшись, а душа моя проклинает его. Ненавидит за пытку, которую он доставляет. — Вот так... Наре, а теперь скажи мне, чего ты хочешь? — Моё лицо искажается под болью, и я опять вздрагиваю. — Ге... Гедиз, н… не... — Мои плечи сжимаются ещё сильнее. В тот момент, когда я не могу вымолвить ни слова, душа кричит, извивается от пламени. Я чувствую эту боль, этот пронзающий крик, который так и останется внутри меня. Слышу адские проклятия в сторону Гедиза изнутри. Душа издаёт такие громкие вопли, что обычный человек не выдержит и секунды так. А я слышу это уже пять минут. Ощущаю полную уязвимость и чувствительность к окружающему миру. Хочется прижаться к Гедизу, как к скале. Он — единственное мое спасение. — Давай. Солнышко, говори... — Он подбадривает меня. — Мне... — Я всхлипываю ещё раз, издавая тонкий и тихий звук, похожий на хныкание. — Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.Душа мгновенно затухает, точно, как только что упавшая звезда над нами. Секунду назад я продала душу дьяволу, а сейчас он сам передаёт её в руки стоящего напротив мужчины.Он, не говоря ни слова, убирает правую руку со щеки, и я тут же чувствую неполноценность. Будто бы меня разделили на две части. Эта же рука падает вниз. Она скользит по моей ладони, бережно обволакивает кожу своим теплом, искусно скрытым под вуалью прибрежной бури. Потом поднимается к запястью, и указательный палец движется наверх по мокрой ткани, за которой незаметно спрятана тонкая вена, пульсирующая бурлящей кровью. Принуждает тело цепенеть, кричать и извиваться, в то время как его палец все ещё движется по руке, прорывая заросший путь к сердцу. Так легко, непринужденно, но оставляя за собою вскипятивший кровь огонь. Наивно, моя ладонь прерывает его благословение, снизошедшее ко мне в виде очертания контура по телу. Тревога прочиталась в его темных как полночь глазах, на что я невинно притрагиваюсь к его сердцу, ощущая безудержные, сумасшедшие толчки. Его рука пробирается по моей ключице и делает линию по шее. Гедиз с неземной нежностью смотрит на меня сверху вниз, и неожиданно для меня его левая рука мягко обвивает мою талию, тем самым прижимая меня к себе поближе. Когда расстояние между равнялось нулю, мы были целиком соединены друг с другом, и след от красной нити окончательно заживает, он легко обхватывает мой подбородок и тянется вниз, к моим приоткрытым губам. — Пожалуйста, закрой глаза... — Командует он, а я без лишних движений повинуюсь.Тело окончательно ослабевает, но Гедиз, осознавая мою неспособность держаться на ногах, крепко, и в то же время аккуратно удерживает меня. Я ещё сильнее прижимаюсь к нему и чувствую, как сердце в его груди отбивает сильными прерывистыми ударами. Глаза медленно закрываются. У меня получается вдохнуть последний глоток воздуха перед тем, как впервые почувствую ласку его любви.Тёплое дыхание Гедиза обвивает мою щеку. Краткими, но еле заметными поцелуями он покрывает каждый сантиметр влажной кожи, двигаясь к искусанным до алой крови губам. Когда я уже целиком была настроена сгореть дотла, еле-еле ощущаю дрожащие уста Гедиза, остановлены в сантиметре от моих. Если бы я раньше знала, что у него внутри такая буря! Осознаю, что так сильно в нем ошибалась. Оказывается, он до смерти боится прикоснуться ко мне. Это легко читается в неуверенных, но таких аккуратных движениях его рук. Но, что самое главное: в смятении разорвать между нами ненавистную тень прошлого. — Я тебя люблю... — Окидываю его щеку тихим шепотом. Мне захотелось успокоить его. Показать, что его движения не запретны, а принадлежащие ему по всецелому, безграничному, от первой и до последней страницы праву.Вдох.Гедиз расслабляет напряженные мышцы. Наконец, его губы неуловимо и тонко льнут к моим, навеки скрепляя нашу любовь. Смыкаются в таком нежном ключе, что я ощущала в своих в лёгких его дыхание. Залечивают прошлое, отдаляют его глубоко под землю. Казалось, оно сейчас настолько далеко, что и вовсе не было всех горестей. Он забирает мои грехи своими устами, слизывая оставшуюся кровь...? — Вот с губ моих весь грех теперь и снят. — Зато мои впервые им покрылись?. — У. ШекспирВетер проник в легкие, мешая распустившиеся зелёные листья с пеплом. Затрещал как-то неистово, безудержно, завивая разгневанную мелодию колышущим в сапфировом океане волнам, заревел громким свистом, поднимая путаться в дождевом воздухе песок, раскричался податливым листьям пальмы, следующим за холодным порывом. Даже звёзды преклонились пред нами, потухая и заливая все неестественным мраком. Луна потемнела, отдавая весь свой бледный облик Гедизу. Будто все стихии всемогущей природы хотели разъединить нас от друга друга, но лишь ещё больше сливали наши тела в единое целое, углубляя по началу такой незаметный, легкий и скромный, а потом такой страстный, пылкий, но ни на каплю лишённый пугливой искренности поцелуй. А между тем, желал ли остановить нас этот ветер, или же напротив, умышленно хотел усилить неуверенные движения к друг другу? Теперь не важно. Мы сами слились в этом вихре. Вихре, зачавшим новое, вдохновленное, неохватное для вселенной чувство. Я ощущаю это у себя в груди. Как надежда, но куда слаще. Это как влюбиться в мир. Запах дождя напоминает мне спустя годы, что мир до сих пор цветёт. Всегда цвёл, но теперь куда сильнее.Выдох.Гедиз снимает тяжесть горячих губ, но продолжает подавать чистое дыхание в мой осушенный организм. Он оторвался от меня, но на губах все еще тлела колючая боль. Никогда в жизни меня не целовали до боли. На удивление, неимоверное и прекрасное чувство. Это как засосы, только на губах. После них остается приятная влага, багряные следы и чувство, будто тебя выпили до последней капли... Его ладонь как влитая прижата к моей мокрой щеке, а большой палец поглаживает кожу. С мучительной мольбой вглядываюсь его влюблённые глаза. — Гедиз, не отрывайся... — В ответ уголки его глаз расширяются в нежной улыбке. — Как скажешь.