После бури (1/1)

Каэр Морхен. Горы, словно клыки древнего дракона, зима, словно в ледяной заднице великана, болота полные туманников, леса полные волков, пещеры полные детских костей. И все же, думал Эскель,прислонившись спиной к стенам старой ведьмачьей крепости, Каэр Морхен, почему ты так охуенно прекрасен?Долина искрилась в солнечном свете. Она была слишком увлечена сиянием, чтобы отвечать.Это место. Холодная, жестокая земля. Размытые снежным ветром вершины. Темные и тихие леса. Сливаясь ритмом сердца с пульсом деревьев и гор, Эскель подобрал верную фразу: это место успокаивало. Не только потому, что было домом. В такие дни он мог чувствовать нарастающий покой, уподобляясь долине.Не считая некой назойливой мысли, что…– Ага! Это твое представление об усердной работе?…Весемир мог выследить его где угодно.Эскель усмехнулся, но его взгляд остался сосредоточен на горной тропе.– Думаю, тебе нужно больше заниматься, старик.– Назови меня ?старик? еще раз, и я заставлю тебя бегать по Мучильне, пока не сядет солнце. Прихватив наковальню! – знакомый насмешливый тон.– Мучильня. Придется поднапрячься от такой угрозы, ха. Потом отправишь меня в постель без ужина?– Вечером готовит Ламберт? Ты видел, что он делает?– А почему, думаешь, я здесь?Весемир забурчал в усы, что покончил с ?юношескими глупостями?, и Эскель расхохотался. Старик уселся на траву, кряхтя, как настоящий инвалид, а не наставник ведьмаков, буквально в прошлом месяце разделавший вилохвосту башку с одного удара. Эскель повернулся, чтобы поймать его выражение. Улыбку, скрытую седыми усами.– Отговорка, – Весемир поднял руки, изображая многострадального старца. – Кое-кто из нас просто любовался цветами мышехвоста. Возможно, сочинял сонеты об их красоте. Между тем, вокруг рушатся стены…– он махнул рукой на башню позади.Заплесневевшей разрушенной крепости? подумал Эскель.–…исторической школы, – закончил Весемир. – Знаешь, как говорят. Что прежде всего?Эскель вздохнул.– Сталь прежде всего.– Именно. Первым делом защита, потом покой, и это означает ремонт наших стен.Эскель вскинул руку, набрал воздуха для тирады… и махнул на нее.– Да? У тебя есть, что сказать?Эскель снова набрал воздуха в грудь. – Точно. Стены сломаны давненько. Годы назад, но зачем давить на старика.– В самом деле. В ведьмачьей крепости! Какой позор. Только вчера Ламберт заметил виверну над северной сторожевой башней. Вроде бы. Итак, что могло привлечь виверну в долину, с наступлением зимы… Не самый умный экземпляр, готов поспорить.– Должно быть, запах варева Ламберта. Вся долина провоняла, как сгнившая козлятина. Брови Весемира сошлись на переносице. Он поучающее поднял палец… а затем расплылся в улыбке. Эскель усмехнулся, они обменялись смешками, более походящими на сдерживаемый всхлип. Варево Ламберта. Даже ведьмаки не могли выдерживать его долго.Смешки стихли. Эскель слышал дыхание, вырывающееся из легких Весемира, биение его сердца. Он знал, что Весемир мог слышать то же самоеу него. Временами все они в этом нуждались – в ком-то, кто мог слышать то же, что и они. Весемир взглянул на юг, где путь к ведьмачьей крепости сбегал к сверкающей глади реки, как мог видеть и Эскель. Сердцебиение обоих замедлилось, они сидели, вдыхая воздух.– Неплохое местечко, – произнес Весемир. – Если забыть о пренебрежении обязанностями.– Лучше, чем медитация.– Это и есть медитация.Тишина усилилась, как внутри, так и снаружи. Место смерти, Испытаний, и покоя. Это место. – Триста лет ведьмаки держали долину, – голос Весемира серьезен. Эскель наклонил голову, чтобы видеть его выражение, прищурив кошачьи глаза от солнца. – И долина оставалась все той же, – уголки губ Весемира поползли вверх, но не превратились в улыбку. – Триста лет спустя…– …мы остаемся здесь, восхищаясь видом. И еще планируем починить стену.Эскель ожидал улыбку, усмешку, или один из старческих пренебрежительных взмахов рукой. Вместо этого выражение Весемира вовсе не изменилось. – Что у тебя на уме, старик?Вопрос прервал глубокую задумчивость Весемира.– Это так заметно?– Как допплер под фисштехом.– Хм. Я не буду спрашивать, где ты видел подобное, Выжленок, – Эскель ухмыльнулся личному прозвищу, но Весемир не смотрел на него. Старый ведьмак вздохнул. – Это Ламберт.– Эх, не обращай внимания. Его песня длится десятилетиями – как мы обязаны переселиться южнее, оставить эти заплесневелые стены рушиться, покинуть Каэр Морхен навсегда. Ла-ла-ла, все по-старому. Помнишь, как первое время он напивался и выбрасывал мечи в окно? ?Собирайтесь, мы уезжаем!? Совсем не изменился.– Черт возьми. Ламберт может спутать свою голову с задницей василиска, но временами он бьет в цель, – Весемир тряхнул головой. – Аа, я был глупцом, Эскель.Эскель сел.– Эй, Весемир…Старик поднял руку. Инстинктивно Эскель замолк.– Помнишь, сколько нас было здесь, в твою бытность маленьким мальчиком? Когда я впервые привез тебя сюда?Эскель дал ответ маленького мальчика:– Много.– Да, – отклик вызвал у Весемира едва заметную улыбку. – А теперь. Сколько нас сегодня? Ламберт. Я, доживающий дни. Геральт, когда соизволит появиться. И ты.Эскель услышал, как сердце старого ведьмака дало сбой. Что-то повисло в воздухе. Он мог дождаться продолжения. Вместо этого, прищурившись, посмотрел на обширные серые облака над головой. Часть долины утонула в тени.– Выглядит как снег, – пробормотал Эскель.Весемир посмотрел в ответ. Он мог чувствовать внимательный кошачий взгляд на лице, рядом со шрамом.– Ты всегда возвращаешься, Выжленок, – голос старика смягчился. – Ни королевских заговоров, ни жалоб. Ты делаешь свою работу. Продуктивно, целенаправленно. Да. Ты самый ведьмачий ведьмак. Мы гордимся тобой.Теперь не избежать. Эскель встретил кошачий взгляд своего наставника. – Я бы сказал спасибо, но… чувствую, ты к чему-то ведешь.– Веду. Долго тянул, слишком. Мы должны смотреть правде в глаза, – проговорил Весемир. – Однажды меня не будет здесь, чтобы заниматься проклятыми хозяйственными делами. Что-то меня… проклятье, утопцы могут сделать это, если я стану слишком медлителен. Думаю.Эскель не двигался и не произносил ни слова. Он ждал продолжения.– Эскель, когда время придет – ты останешься?– Останусь, – отозвался Эскель. Он хотел притвориться, что не понимает, что не может представить Каэр Морхен без Весемира. Что не придется…– Зимой, по крайней мере,.. позаботься об этом месте. Зажигай факелы для других возвращающихся. – Выжленок оберегающий школу волков, – Эскель попытался усмехнуться. – Мы не переживем этого.– Не отмахивайся от меня, как некоторые болтуны. Если вы будете зимовать здесь, кому-то придется присматривать за этим местом. Убирать снег и листья. Латать стены. Следить, чтобы чертова коза была обеспечена пищей. Геральт и эта… очаровательная дама попадают в передрягу, стоит им чихнуть. Ламберт, – Весемир фыркнул. – Конрад не приходил на север более десяти лет. Об Андрике никто не слышал после инцидента с бароном в Кринфриде.– Слышал, что Андрик ушел на юг, – сказал Эскель. – До самого Каэльфа. Наложил лапы на редкое Цидарисское вино и решил, что не может жить без него.– Хмм. Удачи ему – в распитии вина, наращивании жира и прозябании в городе без ведьмачьей работы.– Хочешь, чтобы я сообщил ему об увольнении?Молчание вместо ответа.Эскель ощутил тяжесть на плече. Рука Весемира. Он оторвался от наблюдения за серыми облаками, накрывшими долину. Зрачки глаз старика расширились, став почти человеческими.– Эскель, – произнес Весемир мягко, тоном, который не использовал с тех пор, как они получили медальоны. – Будь честен со мной. Ты возьмешь на себя это место? Потом.Эскель посмотрел в глаза единственного отца, которого помнил. Он открыл рот, собираясь ответить, что сделает это, конечно, потому что именно так и поступал, всегда выполнял то, о чем просил Весемир. Да, Весемир. Я буду бегать по Мучильне. Я буду зачищать гнезда туманников. Ты не можешь уйти. Но если ты уйдешь, я буду здесь, конечно, я останусь.Холодный ветер согнал темные облака с неба, и тогда Эскель вспомнил.– Весемир, – его голос прервался. Он положил ладонь на руку Весемира. Старый ведьмак посмотрел на него – седые усы, морщинистый лоб, старая, любовно вычищенная броня, все как было. – Старик. Слушай… С Каэр Морхеном покончено. Дикая Охота… мы разбили ее, черт возьми. Ну… Цири разбила. Ты бы гордился. Они ушли, но…Он опустил голову. На земле уже лежал снег. Но ты мертв. Мы приезжали сюда зимой, как чертовы глупцы – кто зимует в горах, на севере? Ты держал это место единым. Ты был им. Ты вырастил нас здесь, тренировал нас, учил убивать. Сделал ведьмаками. Мы учились хорошо, мы уничтожили Охоту… а они уничтожили тебя. Чем это место стало теперь? Геральт ушел со своей чародейкой, Ламберт ушел со своей, а… я? Ха-ха. Давай, старик. Ты знаешь меня.– Это сон, – произнес Эскель. Он поднял голову, но Весемира уже не было.Внутри разверзлась пустота. Она обескровила его, и холодный ветер с отрогов гор принес желание лечь и лежать, пока тело не оцепенеет и все ведьмачьи чувства не исчезнут.– Старик! – Эскель вскочил на ноги. – Подожди! Не…Не уходи, как остальные.– Весемир! – крикнул Эскель в последний раз. Ему не ответило даже эхо. В крепости темно. Пришла зима, и некому зажигать факелы.Снег падал на последнего ведьмака в Каэр Морхене, падал, погребая его вместе с крепостью. Пока тишина не раскололась.***– Хайяяя!– Уф!Боль, черт, глубоко в животе. Эскель открыл глаза. Сон разлетелся на осколки, осталась темнота.Где…– Дай ему еще, еще разок!– Иээх!– Аа!– Да, да, так! Засранец! Рюрик, давай другой рукой. Давай – аа, это…– Что… что вы… думал, мы… мы заберем лошадь…– Заткнись! Иэх!– Ааа… черт…Эскель попытался откатиться в сторону, скрыться от голосов. Что-то удерживало его. Где он? Вонь немытых тел, древесного сока, грязи, лошади. Лес. Звуки – люди, шикающие друг на друга, стук сердец, глубокое рваное дыхание. Без факелов. Разбойники? Из… Бен Глеанна. Каэдвен. Правильно, он ехал на юг из Каэр Морхена, разбил лагерь, уснул. Думал, что достаточно далеко от дороги. Сколько их? Один держал его левую руку, другой – правую, еще один стоял в нескольких шагах, а четвертый упирался коленом в грудь. Четверо, а он повержен и прижат.– Доброе утро, цветочек, – произнес тот, что удерживал его коленом.Эскель напрягся так сильно, как смог, пытаясь защитить чувствительное солнечное сплетение, когда человек налег всем своим весом на колено. Не помогло. Трудно дышать. Он смог только охнуть в ответ.– Слушай внимательно. Это наши условия, приятель, – от человека несло кашей, козлятиной и застаревшим многодневным потом. – У тебя там отличная зверюга. Видишь ли, нам повезло не так сильно. Мы переживаем тяжелые времена, действительно тяжелые. Из сострадания ты подаришь нам это чудесное животное. А также все, в чем мы нуждаемся. – Холодное, твердое острие у шеи Эскеля. – Если же ты не будешь добрым, щедрым другом – нам придется выпотрошить тебя.Зрачки Эскеля расширились. В темноте показались очертания. Теперь он мог разобрать лицо над собой: бородатое и усмехающееся. – Огнен, – произнес один из оставшихся. Голос юный, потрясенный. Скорпион переступил копытами. Кто-то пытался справиться с жеребцом. – Мы не должны его потрошить, ведь так? Нужна лошадь. И шипастая куртка, или как ее там, и седло, и… ох, тут что-то есть…– Ты прав. Мы не станем потрошить его, – сказал Огнен, снова налегая коленом на грудь Эскеля. – Наш друг будет очень щедр. Правильно, друг?Они прижимали его плечи и локти. Ни один не заметил, как рука развернулась ладонью вверх. – Конечно, – выдохнул Эскель. – Друг.– Огнен? – потрясенный голос задрожал. Огнен проигнорировал его, все еще ухмыляясь Эскелю.Пальцы левой руки ведьмака сложились в знак Аард.Воздух взорвался. Человек, державший его левую руку, влетел головой в воняющую козлиной тушу Огнена. Оба свалились на товарища, державшего правое плечо Эскеля, и все вместе образовали груду на земле. Ведьмак вскочил на ноги. Тело двигалось само. Ведьмачьи мутагены в крови взывали к действию, потому что он был создан для действия – ломать шеи, разрывать тела, убивать.Кто-то поднялся. Где его треклятый меч? Нет времени. Эскель вскинул руку в знаке Квен. Человек набросился на него, ударил справа в неподвижное лицо ведьмака – и взвыл, выбив суставы о невидимый щит. Эскель пнул его в живот, рванул за волосы, ударил в лицо, прежде чем вспомнил, что это не чудовище, и скулы более хрупкие. Слишком поздно.– Чародей! Чаро… – один из нападавших достал что-то из-за пояса. Эскель мгновенно перекрыл расстояние и ударил его в грудь, почувствовал свистящее дыхание, вырвавшееся из легких. Удар в челюсть? Разбить ее? Нет. Левым локтем в голову. Удар по дуге пришелся в висок человека. Он бил не слишком сильно.Сзади еще один, испуганный, где он был? Эскель уловил его дыхание. Не двигается, хорошо. Вот покинутый Огнен, воняющий козлятиной, на ногах, пыхтит. Единственный, кто угрожал. Человек щурил глаза – он плохо видел в темноте. Эскель видел лучше. Огнен неловко держал кинжал, слишком далеко. Не пользовался им раньше. Не профессионал.Не зная, что находится на грани самоубийственной глупости, Огнен атаковал. По сравнению с когтями катакана, кинжал двигался медленно. Эскель увернулся, увидел брешь – беззащитную челюсть нападающего и руки, не способные ее защитить. Эскель ткнул сюда, прямой удар мускулов и костей. Кулак расплющил скулу.Огнен закрутился с кинжалом, но был слеп в ночи и потерял равновесие. Эскель ударил точно в лицо, один раз, второй, вырвал кинжал из хватки противника, прежде чем тот успел понять, что произошло, и удержать оружие.Остальные пришли в движение. Эскель одной рукой прижал лицо Огненак земле, а другой сложил знак Ирден. Весенний лес ожил сплетением привычных лучей и безумными тенями. Кто-то закричал. Он едва слышал. Этот провонявший козлом человек держал кинжал у его горла, и некуда было деться от запаха коз, пота и лезвия в ночи, ни безопасного места, ни тишины. Сейчас Эскель ненавидел его. Дробящими ударами он разметает по земле его кости.– Господин ведьмак! Пожалуйста!Каким-то образом вскрик разорвал пелену. Эскель замер. Огнен не шевелился. За пределами руны, мерцавшей в подлеске, стояли три человека. Двое из них смотрели на трясущегося третьего, а тот уставился на ведьмака, но никто не приближался. Эскель опустил руку.– Ведьмак? – переспросил один.Трясущийся сглотнул.– Я пытался сказать вам. Здесь, у седла, голова. Какой-то… жуткой твари! Омерзительной, должно быть!Такой она и была. Ничего особенного… всего лишь накер. Эскель не смог найти ничего серьезнее со времени поездки из Каэр Морхена на юг. Но она изменила выражение человеческих лиц.– Ведьмин, – человек скривил губы, словно произнес ругательство, но Эскель услышал, как его сердце забилось быстрее. – Ага, – Эскель обнаружил свои пальца в шевелюре Огнена и приподнял голову мужчины. – Присматриваю новый трофей. Скажи, почему бы мне не использовать его.Угроза не имела смысла. Ведьмаки не брали человеческие головы в качестве трофеев. Эскель не мог найти свои мечи, спал без брони – и теперь, когда слепая животная ярость угасла, он не хотел убивать этого человека. Похоже, и не придется. Сияния рун, головы накера, и шрамов, что они могли видеть в свете Ирден, людям оказалось достаточно. – Мы знаем, где есть работа для тебя. Настоящая ведьмачья работа, – произнес тот, кто сломал руку о щит Квен. Судя по его речи, что-то могло быть сломано еще и на лице. – Они размещали настоящее объявление и все такое.– Что насчет этого, – Эскель усмехнулся, – настоящего объявления.– Я… я просто имел ввиду…– Вацлав повесил его недавно, – сказал человек, лоб которого уже опухал. – Это староста Аэлвира. Они искали поганого ведьмака. Это правда!Огнен заворчал снизу. Эскель сильнее сжал его волосы.– Где Аэлвир?– Там… – трясущийся попытался указать. Его рука описала дугу с востока на юг.– Отпусти нашего парня, – произнес человек с опухшей головой. – Мы сказали достаточно. Просто дай унести свои глупые задницы домой. Он теперь никого не тронет.Эскель осмотрелся. Вероятно, он сломал Огнену скулу. Мысль вернулась холодом, который он чувствовал во сне, ощущение ледяного ветра в скалах. Этот человек был глупцом, не чудовищем. Он отпустил Огнена, поднялся, отступил с отобранным кинжалом.– Я оставлю его, – сказал Эскель. – На память.Человек с опухшей головой кивнул.– Конечно, господин, конечно. Он твой.Трясущийся помог Огнену встать. Тот был в порядке, настолько, чтобы перестать играть в разбойников с большой дороги. Человек со сломанной рукой подошел ближе, хотя и соблюдал почтительную дистанцию, в молчании разглядывая ведьмака. Свет Ирден угасал под его ногами.– Посмотрите на себя, глупцы, – сказал он, наконец. – Ха! Собирались стрясти с мужика лошадь, а сослепу напоролись на ведьмака. Можешь ехать дальше, Аэлвир не найдет помощи. Мы тоже. Эти проблемы в Аэлвире, кое-кто из народа боится их распространения. Если это случится, мы все сразу станем добрыми и охуенными. – Человек выдал что-то среднее, между хихиканьем и смешком. – Может, судьба направила нас этой дорогой, ведьмак. Какой-то бог привел тебя к работе, которую нужно выполнить. Эскель был не в настроении выслушивать, что он божий дар людям, которые пытались ограбить его во время сна. – Да. Какой-то бог. Подробности были бы полезнее.– Ты прав, господин Ведьмак. Если хочешь их услышать, поезжай в Аэлвир – по главной дороге две мили. Сверни налево за старой мельницей и двигай дальше, пока не увидишь речное святилище сильфов. Не человека-быка, запомни, поезжай дальше. Увидишь груду камней, значит заехал слишком далеко. Поверни направо и ищи дальше, пока не встретишь березы, к которым уходит русло. Аэлвир дальше по реке, на северном берегу.Эскель кивнул.– Мельница, святилище сильфов, березы. Благодарю.– Само собой, – буркнул человек, избегая его взгляда. – Меньшее, что мы можем сделать. И прости – еще раз.Огнен поднял взгляд. Над ним склонялись двое мужчин. Его изломанное лицо расколола дикая улыбочка.– Дохуя извинений. Езжай в Аэлвир, ублюдок. Займись своим чертовым делом. И когда будешь подыхать, запутавшись в собственных кишках и дерьме, сделай одолжение – вспомни обо мне.– Думаю, ты будешь занят, – сказал Эскель. – Ты трахаешь всех коз в своем стаде, или только любимицу?Двое мужчин потянули Огнена назад, пока он выплевывал проклятья и призывал мыслимые и немыслимые недуги на мужское достоинство ведьмака. Он мог бы вырваться из хватки – если бы действительно хотел.Эскель постоял, послушал, как удаляются четыре пары ног. Они отправились на север, в противоположную от Аэлвира сторону… если их история была правдой и Аэлвир существовал. Но такова жизнь, верно? Временами погоня за воображаемыми чудовищами за воображаемую или ничтожную плату. И дом, где он мог бы отдохнуть от всего этого – теперь тоже воображаемый. Когда Эскель удостоверился, что они ушли, он убрал знак. Боги, ночь была темной. Он нашел жеребца чутьем. Не слишком сложно – как только ведьмак приблизился, Скорпион ткнулся в хозяина и фыркнул в его волосы.– Привет, красавчик, – Эскель похлопал коня по шее. – Снова втянул нас в неприятности?Скорпион растерянно шевельнул ушами. Эскель тряхнул головой, поглаживая бока жеребца, почти невидимого во мраке.– Вот что я получил, разъезжая на рыцарском коне. Надо было попросить осла. Никто не ворует ослов. И из них получается отличная наживка для грифона.Скорпион фыркнул.– Сноб.Спать совершенно не хотелось. Ведьмак не стал пытаться снова лечь – лучше собраться. После поисков во тьме с несколькими вспышками Игни, Эскель нашел мечи там же, где и оставил – далеко от себя. Теперь он вспомнил. Перекладывая лежанку, спасаясь от мешающих корней, он позабыл переложить мечи.– Тц, тц, – Эскель криво усмехнулся, подтягивая ремни седла. – Мечи вне досягаемости, захвачен врасплох… Старик бы этого не потерпел. Я уже слышу нотации.Старик.Сон вернулся ощутимым зимним холодом, пробиравшим до костей. Он видел и ощущал Весемира до каждого оттенка седины в его усах. Жестокий сон, вернувший старого ведьмака, а затем вновь забравший, прежде чем Эскель смог сказать необходимое: ты хотел, чтобы я остался, старик. Но я не ты. Я не могу связать всех, как ты. Нас разбросало. Ты создал нас, с детских лет говорил, что делать, так помоги мне. Что я должен делать теперь?Эскель прислонился лбом к боку Скорпиона. Он устал, вот и все. Подавлен после выброса адреналина.– В любом случае. Этот контракт, – голос охрип. Эскель прочистил горло. – Первая работа, которая нам попалась. Стоит взглянуть. Новое дело, новая беготня… да, мы знаем, что делать. Так, парень?Да, контракт. Это следующий шаг. Позже он найдет другие контракты, а потом следующие. Обратно на Путь, скитаться до конца года и никуда не сворачивать.Когда все было собрано и привязано к седлу, Скорпион вскинул голову. Темнота не время для поездок. Эскель цыкнул на него, садясь в седло. – А, перестань ныть. Мы скоро остановимся. Увеличим расстояние между нами и нашими новыми друзьями, тогда поспишь. И как насчет небольшого предупреждения в следующий раз?Скорпион взмахнул хвостом, и они медленно направились к дороге. Эскель похлопал коня по холке.– Хм. Посмотрим, вдруг куплю тебе хорошего овса.