день сурка (1/1)

Я уже стоял одной ногой в лифте, когда со стороны входной двери послышался топот, и в спину мне прилетело торопливое:— Нет-нет, пожалуйста, подождите! Сейчас… секундочку… придержите лифт!Среагировать должным образом не удалось — я заторможено повернулся, не менее заторможено одарил рассеянным взглядом подбегающих соседей и уже намеревался ответить что-то — или войти в лифт целиком, чтобы по-человечески нажать на кнопку задержки дверей, — как эти самые двери — весьма невежливо с их стороны! — предприняли попытку закрыться вместе со мной.— Ай, — выдал я дрогнувшим голосом. В голове тут же пронеслись картинки одна ужаснее другой: вот моя нога, застрявшая между дверьми лифта. Вот кнопка вызова на пятом этаже. Вот человек, желающий спуститься вниз. Он нажимает на злосчастную кнопку, и лифт, не успев открыть двери и вызволить мою ногу, поднимается вверх. От следующей картинки, промелькнувшей перед глазами, мне стало нестерпимо плохо: вот моя нога, переломанная в нескольких местах…Я зажмурился — ноге было не больно, но неприятно — и собрался вспомнить своё завещание, чтобы успеть зачитать его перед смертью от множественных переломов соседям, — из-за которых, между прочим, я оказался в таком щекотливом положении!— Кажется, у вас что-то в лифте застряло, — раздался за моим плечом голос, всего минуту назад просивший придержать двери.Я фыркнул (но, учитывая специфику ситуации, этот звук можно было интерпретировать и как всхлип), и обронил, не оборачиваясь:— А я вам так лифт придерживаю.— О, — ответил голос у меня за плечом, — весьма оригинально. Но, может быть, вам стоит вытащить ногу?От того, чтобы обернуться и обрушится на умника за моей спиной недовольной тирадой, меня удерживали две вещи. Левая створка лифтовой двери. И правая. Поэтому я, добавив в голос как можно больше обжигающего дружелюбия, ответил:— Пожалуй, стоит.И, рукой уцепившись за одну из створок, потянул её вбок, высвобождая пленённую конечность. Сделать это получилось на удивление просто, — мысленно зачитывая завещание, я параллельно представлял, как буду мучительно долго пытаться вызволить свою ногу — и когда двери лифта (пыточный аппарат) захлопнулись, я тут же нажал на кнопку, открывая их снова.— Вуаля, — жестом приглашая соседей внутрь, хмыкнул я. А затем, моментально забыв о своём приглашающем жесте, ввалился в лифт первым (со всеми своими сумками, в которых покоились остатки вещей из старого дома). Места в нём сразу стало катастрофически мало, — и кто только решил делать такие крохотные лифты? — но уместиться нам троим всё же удалось.И вот теперь я имел возможность как следует разглядеть людей, которым собирался выставлять счёт за своё возможное лечение в больнице после перелома. Их лица были мне не знакомы (естественно, я ведь жил в этом доме всего лишь три дня…), но тут же приглянулись и показались доброжелательными и располагающими к себе.Выставлять счёт за нанесённый мне моральный ущерб расхотелось. Вместо этого я, поправив ремень сумки на плече, зачем-то сказал:— Здравствуйте.На меня уставились две пары глаз (весьма удивлённо), и один из счастливых обладателей этих прекрасных органов немного неуверенно ответил:— Добрый день.Мы замолчали снова. Я перехватил поудобнее ручки своего баула с книгами и рассеянно посмотрел на пол. Разговор как-то не клеился, да и атмосфера в лифте была какая-то… неловкая. И самую малость напряжённая. Вздохнув, я притопнул ногой, поднял голову и снова столкнулся со взглядами моих соседей. И чего они так уставились? У меня что-то на носу? Я умудрился измазаться мороженым? В чём дело?.. Я бы ещё долго ломал голову и изнывал от неизвестности, если бы тихий голос соседа — того, что был явно помладше — не спросил:— А вы ехать-то куда-то собираетесь??Куда, — хотел спросить я его, — мне нужно ехать??. Но опомнился раньше: чёрт возьми, да я же мало того, что загородил собой панель с кнопками, так ещё и сам никуда не нажал! И удивлялся ещё, чего это лифт так медленно едет…— А, — выдохнул я, — точно. Мне на четвёртый этаж. А вам?— Пятый, — ответили мне хором. Я кивнул и — наконец-то! — ткнул на кнопку с вырезанной на ней цифрой ?пять?. Осознание вновь пришло с запозданием, но комментировать я это никак не стал. А вот вынужденные терпеть меня мужчины, кажется, молчать не собирались.— Тяжёлый день? — спросил тот, что был постарше и пониже, когда лифт, дёрнувшись, плавно начал свой подъём. Я неопределённо дёрнул плечом — назвать свой день ?тяжёлым? я, пожалуй, не мог. Он был странным, сумбурным и, возможно, слишком быстрым. Но не самым тяжёлым в моей жизни. Со стороны, однако, я, наверное, выглядел так, будто начал разгружать вагоны ночью и занимался этим весь день (и это, на самом деле, было недалеко от истины — потаскать тяжести мне пришлось, когда я пытался навести в своей заваленной неразобранными коробками квартире подобие порядка к приезду сборщиков мебели). Недолго думая, я ответил честно:— Не совсем. Но переезд — та ещё морока.— О, — оживился вдруг мой собеседник, — так вы тот самый новичок, въехавший в четырнадцатую? Рад встрече! Почему-то сначала я подумал, что вы к кому-то в гости…Ну да, трудно было так не подумать — мало того, что чуть не сломал лифт об ногу и ногу об лифт, так ещё и до последнего не мог сообразить, что для того, чтобы волшебная машина поехала, нужно нажать на чудо-кнопку и получить результат… Действительно, не жилец дома, а дикарь, приехавший из дремучих джунглей в гости к своему городскому родственнику… Я чуть поджал губы и, криво улыбнувшись, сказал:— Да, я тот самый. Из четырнадцатой… Хильдегунст Мифорез.— Очень приятно! — дружелюбно воскликнул толстячок. И протянул мне руку:— Гольго Фентвег. А это, — он кивнул на своего спутника, — Данцелот.Данцелот выглянул из-за его плеча и смущённо помахал мне, пока я задумчиво пожимал руку Гольго. Своё знакомство с соседями я представлял отнюдь не таким, но что уж поделать… отмотать время назад и предстать перед ними эффектнее (хотя куда уж эффектнее, нога в лифте…) было бы замечательно, но своей крохотной машиной времени я, к сожалению, не располагал. Так что приходилось мириться с тем, что было и происходило.— Взаимно, — кивнул я, отпустив руку Гольго. — В смысле… мне тоже очень приятно. К слову, моего крёстного звали Данцелот. Возможно, вы даже читали его книги, — не заговорить о крёстном я не мог — какая-то часть меня отчаянно отрицала его смерть, и каждый раз я цеплялся за любую возможность, чтобы поговорить о нём.Правда, обычно на моё: ?возможно вы читали…? мне отвечали неловким: ?Мм, да знаешь, не довелось?. Но в этот раз я испытал приятное удивление.— Да! — воскликнул тёзка крёстного, чуть потеснив собой Гольго, чтобы подобраться ближе ко мне. — Я читал обе его книги по садоводству! Они гениальные…— Да, — тихо ответил я. На глаза стремительно захотели навернуться слёзы, и я не смог бы их сдержать, не перебей меня на полузвуке звоночек лифта. Пятый этаж? Уже? Но я ведь даже не успел поговорить о Данцелоте…— Вот мы и приехали, — весело объявил Гольго. — Было действительно очень приятно с вами познакомиться, Хильдегунст. Особенно учитывая то, что вы — крестник любимого писателя Данцелота…Я скомкано кивнул и вытек из лифта, сумев даже не застрять в дверях со всеми своими громоздкими сумками. Мои новые знакомые вышли следом, и я уже хотел зайти обратно, чтобы наконец добраться до квартиры, как Гольго, обернувшись, с улыбкой произнёс:— А знаете, у нас в эту субботу ежемесячная встреча соседей — будем дружно смотреть ?День сурка?. Чай и сладости весьма приветствуются, и вы приглашены. Сможете прийти? Мы начинаем собираться часов с шести вечера.Это приглашение застало меня врасплох — в моём прошлом доме соседи контактировали друг с другом только в случае серьёзной необходимости — пожара, наводнения или рейда ответственного за подъезд, и поэтому к тому, что меня могут позвать в гости после минутного разговора, я подготовлен не был.Я замер — одна нога осталась в лифте, и если бы я хоть иногда прислушивался к урокам, преподаваемым мне жизнью, я бы подумал о том, что её следует убрать — и через плечо посмотрел на Данцелота и Гольго.Смогу ли я прийти?.. А почему бы и нет?— Смогу, — ответил я.— Чудесно, — кивнул Гольго, выуживая из кармана куртки ключи от двери. — Тогда с вас взнос — сладости на общий стол.И с этими словами он, пожелав мне удачи (Данцелот, вторя ему, помахал мне рукой), открыл дверь ближайшей к лифту квартиры.Я проводил этих двоих задумчивым взглядом и, когда дверь за ними закрылась, тихо взвыл — лифт снова закрылся вместе с моей ногой.Пока что жизнь в ?Книгород-сити? кормила меня не пряниками, как пророчила Брюн, а очень обидными тумаками.***Сборка мебели, распаковка вещей и расстановка книг по полочкам в алфавитном порядке захлестнули меня с головой, и день ?икс? — суббота, отмеченная в настенном календаре с милыми собачками жирным восклицательным знаком — настал слишком внезапно.Ещё внезапнее меня застал Данцелот.Я выходил из квартиры, навьюченный мусорными пакетами, и столкнулся с ним буквально лицом к лицу. К такому я не был готов, и из-за этого вместо дружелюбного соседского: ?О, привет, Данцелот, давно не виделись!? я издал нечто, одновременно похожее на крик и кашель. В глубине души страстно понадеявшись, что Данцелот принял этот звук именно за кашель, я, качнув головой, поспешил реабилитировался:— Привет, — сказал я. — Что-то случилось?Фраза ?что-то случилось? показалась мне наиболее уместным синонимом к ?какого чёрта ты делаешь у моей квартиры в семь утра?. В том, что я хочу услышать ответ на свой вопрос, я был не уверен. Но Данцелот не оставил мне выбора.— Нет, — улыбнулся он. — Просто я спускался на работу — лифт был занят, и я пошёл по лестнице — и, оказавшись на вашем этаже, подумал, что было бы неплохо напомнить о нашей сегодняшней встрече.?Чего?? — чуть не спросил я. Даже рот уже открыл, чтобы спросить, но память услужливо подкинула мне события минувшей среды. Вот я, вот моя нога в лифте, вот мои соседи, которым я этот лифт пытался придержать. Вот мои сумки, которые занимают большую часть пространства. Вот неловкий разговор. Вот я выхожу не на своём этаже. Вот меня приглашают на просмотр ?Дня сурка?…Точно. Эта встреча. Так вот почему суббота была отмечена в календаре…— Я помнил о ней, — нагло солгал я, — но всё равно спасибо! Начинаем собираться часов с шести вечера, смотрим ?День сурка?, нужно принести что-то вкусное для общего стола… я вот как раз… собирался в магазин…Конец фразы вышел скомканным — один из мусорных пакетов попытался сбежать из моей руки, и я перекинул все свои силы на попытку перехватить его так, чтобы не уронить при этом остальные. На дыхание и говорение меня хватило с трудом, но всё-таки хватило, и Данцелот остался этим доволен.— Замечательно, — просиял он. — Тогда мы будем вас ждать!?Да, — хотел сказать я, — спасибо?, но Данцелот исчез так же стремительно, как и появился. Мне осталось только крикнуть его мелькнувшей на лестнице спине:— Кстати, со мной можно на ?ты?!Откуда-то снизу раздалось невнятное ?ага?, а затем я услышал звук закрывшейся двери.— Какой шустрый, — ухмыльнулся я. И побрёл к лифту — так же быстро бегать по лестницам я не мог. Тем более загруженный тяжёлыми пакетами с мусором.Остаток дня пролетел так же быстро, как и вся неделя. Я вынес из квартиры в общей сложности мешков шесть мусора, забрёл в магазин и потерялся в нём на полтора часа (зато приобрёл сладости для вечерних посиделок, две пачки чипсов на всякий случай и замороженную лазанью — на завтрак), закончил расстановку книг и отмыл полы в ванной — после установки в ней душевой кабины они выглядели весьма плачевно. А ещё — об этом мне вспоминать не очень хотелось — столкнулся в холле с весьма подозрительной личностью в капюшоне, от которой так и веяло опасностью…Звонок будильника, сообщающий, что мне пора начинать собираться к соседям, застал меня за чтением весьма занимательной статьи об обычаях эскимосских племён. Как я оказался в ней, я не имел ни малейшего понятия, но написана она была хорошо и интересно, и отрываться от неё не хотелось даже ради тортов.Хотя… нет, всё же ради тортов от статьи оторваться было можно.Я отложил телефон в сторону, поднялся с дивана, потянувшись (спина оглушительно хрустнула, и всего на секунду я задумался о том, что неплохо было бы записаться в спортзал), и направился в комнату. Нужно было привести себя в порядок перед встречей с соседями — после мучительного мытья полов я был в не самом презентабельном виде. Отмыть себя, к счастью, было гораздо проще, так что уже через час я был свеж, бодр и невероятно хорош собой.На часах, тем временем, было ровно шесть, и моё дело оставалось за малым — забрать из холодильника торт и мороженое, прихватить любимый чай и успешно добраться до квартиры Данцелота и Гольго. Первые два пункта моего плана были выполнимы. Третий же стоял под вопросом — отношения с лифтом у меня всё ещё были сложные.Но, несмотря на все наши с ним разногласия, подняться на этаж выше я смог без проблем. У двери, с привинченной к ней дощечкой с цифрой ?семнадцать?, я ненадолго завис. Что я должен буду сказать, когда войду в квартиру? ?Всем привет, это Хильдегунст Мифорез! Как дела? Я ваш новый сосед!?. Сойдёт? Или так: ?Хильдегунст Мифорез, квартира четырнадцать, добрый вечер?. Или не говорить ничего? Может быть, меня представит Гольго?Я нахмурился и глубоко вдохнул. С каких это пор тебя пугает знакомство с новыми людьми, Хильдегунст? Не будь трусом, постучи в эту дверь и покажи им всем, как ты хорош!— Простите, — раздался за моей спиной незнакомый недовольный голос, — не могли бы вы пропустить меня в мою квартиру?— А? — подавившись воздухом, выдал я. Голос не был мне знаком совсем — это точно был не Данцелот или Гольго. Но кто тогда? Я что, ошибся квартирой? Я неловко обернулся и посмотрел на стоящего за мной человека. Смуглый мужчина. Высокий… Кажется, я видел его несколько раз. Мельком. Хорошо, он живёт здесь. Но где тогда…Я не успел додумать: мужчина нетерпеливо вытянул руку вперёд и надавил на кнопку звонка, и сразу же после этого дверь распахнулась, явив предо мной Гольго — улыбчивого и источающего энергию и оптимизм.— А, сосед! — хмыкнул он. — Кип, ты же не напугал его? Это Хильдегунст Мифорез, недавно в четырнадцатую заселился. Я говорил о нём.— Ах, — обронил Кип, — так вот кто это. А я не мог понять, что он забыл у нашей двери… Приятно познакомиться, — сказал он, обращаясь уже ко мне, — Кипьярд Глендинг. Можно просто Кип. А теперь, пожалуйста, позвольте мне пройти.— Мм, — медленно кивнул я, и так же медленно отодвинулся. Кип торопливым шагом вошёл в квартиру, и я, вернувшись в реальность, последовал за ним.Квартира Гольго и Данцелота — и Кипа — была уютная: на каждом свободном пятачке пространства лежали книги — на столе, на диване (в тех местах, где не сидели люди), на книжных полках и стеллажах… Я мысленно присвистнул. Значит, тоже любители литературы! Приятно… Хотелось осмотреться ещё, но из состояния внимательного сбора информации меня выдернул всё тот же Гольго.— Господа, — положив мне руку на плечо, громко объявил он, — минуточку внимания. Хочу представить нам нашего нового соседа — и, я надеюсь, нового друга — Хильдегунста Мифореза. На секундочку — крестника самого Данцелота Слоготокаря…Я лучезарно улыбнулся паре, сидящей на диване — оккультного вида леди и мужчине с болезненно-бледным лицом — и вскинул руку, свободную от пакета со взносом, в приветственном жесте.— Добрый вечер, — сказал я.— Добрый, — ответил болезный мужчина. — Хахмед бен Кибитцер. Рад встрече.И следом за ним подала голос леди:— Инацея Анацаци. Очень приятно.Судя по выражению их лиц и интонациям, вложенным в приветствия, мне на секунду показалось, что они ничуть не рады, и что Гольго, заварившему всю эту кашу с приглашением меня на их уютный соседский шабаш, после этого мероприятия открутят голову. И если всего несколько минут назад, когда я только встретился с Кипом, мне было неловко где-то на двоечку, то сейчас уровень неловкости поднялся до шести по десятибалльной шкале. Нужно было исправлять ситуацию и вливаться в коллектив. И желательно — как можно скорее.Я огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить подсказкой для начала хорошего продуктивного разговора, но взгляд мой зацепился только за пирог, стоящий на небольшом журнальном столике рядом с диваном. Пирог… точно! Мне стоило бы поставить в морозилку своё мороженное, пока оно не растаяло совсем. Созданию хорошего продуктивного разговора это бы не поспособствовало, но я мог бы ненадолго ускользнуть из общества соседей, побыть наедине с самим собой и как следует обдумать наиболее подходящую для этого мероприятия модель поведения.Своё желание найти кухню я тут же поспешил озвучить, но Кибитцер, будто прочитавший мои мысли, оказался быстрее.— Гольго, — прошелестел он, глядя при этом на меня, — мне кажется, гостя нужно проводить до кухни. Не так ли, Хильдегунст??Да, — хотел сказать я, — так ли! Точно так ли! — и следом просилось закономерное и наивное: — А как вы догадались??, но и в этот раз Кибитцер опередил меня и мои слова.— У вас пакет подтекает.?У вас пакет подтекает?! Так вот в чём был секрет его телепатии! Так вот как ему удалось так лихо считать мои мысли! У меня подтекал пакет! Стоило это как-то прокомментировать. Поэтому я выдал многозначительное:— Ой, — и перевёл взгляд со своего рыдающего мороженым пакета на Гольго, увлечённо перебирающего диски в картонной коробочке. — Пожалуй, мне действительно нужно на кухню. Можно воспользоваться вашим холодильником?— Конечно, — кивнул он мне в ответ, не отрываясь от своего занятия, — кухня прямо по коридору! Думаю, ты не потеряешься — кстати, перейдём на ?ты?? — и сориентируешься, если что. И ещё раз кстати — захватишь на обратном пути тряпку? Нам нужно будет ликвидировать последствия мороженного вторжения.— Да, — выдохнул я, отвечая сразу на все его вопросы. И спешно отправился на кухню, прижимая руку к мокрому углу пакета.Путь до холодильника оказался недолгим, но сложным: я постоянно отвлекался на части интерьера новой для меня локации. На несколько минут застрял перед пробковой доской, увешанной билетами из кинотеатров и театров, открытками и записками с напоминаниями (?Купите молоко!!!?). Приятно было понять, что все люди, в общем-то, похожи на меня: любят постановки классических пьес и экстравагантных экспериментальных спектаклей, любят воскресным утром сходить в кино и — что было совсем близко мне! — частенько забывают про молоко в магазине. Изучение этой доски и записок во много воодушевило меня, и соседи перестали казаться неизведанными существами с другой планеты — они были такими же, как и я. А, значит, пытаться прыгнуть выше головы мне, наверное, не стоило.С этой мыслью я ввалился на кухню. Ногой толкнул закрытую дверь (руки мои всё ещё были заняты, обнимая липкий пакет), просочился в комнату и замер на пороге, прижав пакет к себе ещё отчаяннее.Я был здесь не один! Вот так вот — тебе кажется, что новые люди уже закончились, что неловких знакомств больше не будет, и что всё, что могло свалиться тебе на голову, уже свалилось, но судьба решает преподнести последний подарок.Рядом с плитой, сгорбившись, стоял человек. В знакомой чёрной толстовке — кажется, это его несколько дней назад я встретил в холле, и это он показался мне весьма мрачным и подозрительным…Я тихо вздохнул. Сделал микроскопический шаг к холодильнику, стоящему неподалёку от двери, и взялся за его ручку. Потянул дверцу на себя, почему-то отчаянно взмолившись, чтобы она не заскрипела.Но она заскрипела.Мне трудно в этом признаваться, но в тот момент я ужасно растерялся. С секунду я стоял, не шевелясь и не дыша — пакет липко касался руки подтаявшим шоколадным мороженным, — и только смотрел напряжённо на полки, уставленные продуктами. Потом, вернувшись в реальность, рассеянно сунул пакет целиком в холодильник и захлопнул дверцу.И, развернувшись, привалился к ней спиной.Чтобы тут же встретиться взглядом с мрачной личностью из холла — он уже не стоял, нависнув над туркой с кофе, а вовсю разглядывал меня. Отчего-то в этом взгляде я почувствовал вызов, и стоически принял его: ни на секунду не смутившись, принялся пялиться на незнакомца в ответ.Сейчас, когда его лицо не скрывал чёрный капюшон, он выглядел не так подозрительно и опасно. Напротив, он выглядел… интересно? Да, в его взгляде, позе, да даже в его чертах лица было что-то, что можно было, пожалуй, назвать ?диким?. Но при этом мне не хотелось сконфуженно извиниться и выбежать из кухни. Мне хотелось продолжать разглядывать его, мысленно пытаясь хотя бы представить, что это за человек.Наверное, мы могли бы стоять так, молча сверля друг друга взглядом, очень долго. Но пробравшийся на кухню Гольго решил иначе.— Тебя так долго не было, что я решил, что ты забрёл куда-то не туда и… — увидев опершегося о кухонный столик рядом с плитой мужчину, он тут же изменился в лице — улыбнулся ещё шире и моментально забыл о том, что говорил всего секунду назад. — О! Кайга, Хильдегунст, вы уже познакомились?Я отмер — отделился от дверцы холодильника, потёр ладони друг о друга и неловко растянул губы в неуверенной улыбке. Познакомились? Мы? Да не то чтобы…— Да, — хрустальным звоном разбив мои мысли, ответил Кайга. — Мы уже познакомились.Внутри меня что-то подпрыгнуло к самому горлу и кубарем скатилось обратно — к пяткам. Я снова привалился к холодильнику и скованно кивнул — да, мол, он прав, уже познакомились.Гольго кивнул тоже — довольно и деловито и, прошествовав к одному из углов комнаты, подхватил тряпку, лежащую на полу.— Это замечательно, — сказал он. — Раз теперь все знакомы, то я имею полное право начинать наш субботний вечер фильмов. И имею полное хозяйское право немного пораздавать команды! Поэтому, Кайга, пожалуйста, помоги мне настроить колонки? А ты, — тут он повернулся ко мне и задорно подмигнул, — достань из холодильника всё, что тебе понравится. На правах почтенного гостя тебе это разрешается.И так, раздав всем команды и добыв тряпку — которую, вообще-то, должен был добыть я… — Гольго ушёл обратно — в сторону гостиной. Я же остался стоять, пристыв к холодильнику и снова вернувшись к своему занятию трёхминутной давности — разглядыванию Кайги.Теперь, когда я знал его имя, было как-то… легче? Враждебность, возможные отголоски которой я ощущал вначале, испарилась окончательно, и наши гляделки если и напоминали дуэль, то уже, скорее, дружескую.Я всё ещё был уверен, что продолжать мы её могли до бесконечности. Но Кайге дали задание, как и мне. Только вот приступать к их выполнению мы не спешили.?Интересно, — подумал я, — кто сдастся первым??И словно в ответ моим мыслям Кайга сдвинулся с места.Преодолел половину кухни практически за один шаг и, оказавшись рядом, дружелюбно-хищно (до сего момента я был уверен, что люди так не умеют, но этот человек доказал обратное) оскалился.— Очень приятно, Хильдегунст, — сказал он. После чего, не проронив больше ни слова, скрылся в тени коридора.— Взаимно, — ответил я в пространство — возможно слишком дерзко, — шумно выдохнул и отвернулся к холодильнику. Поручение, данное мне Гольго, я собирался исполнить так хорошо, как только смогу.