Глава 3.2 (1/1)
Пугающая отчетливость воспоминаний, озаренных шоком, точно слепящим светом пары желтеющих глаз, неожиданно настигнувших вас на самом краю обочины. Она пугала меня, я сотрясался от страха, самовольно заключив себя в заточение в своей же собственной комнате, точно в высокой башне, стоящей на самом краю необозримо высокой горы, поднимающей в туманные небеса, насколько хватает глаз. Этот туман медленно просачивался сквозь крошечные щели, зияющие между белоснежными досками, из коих была сколочена моя импровизированная темница, которая являлась одновременно и чистилищем и убежищем от внешнего мира. Да, я вздрагивал от каждого звука, периодичность коих со временем лишь понижалась. Ко мне безнадежно потеряли интерес? Или нет, не так: они выжидают. Вот-вот он не выдержит тягостно утомительного одиночества и кажет, наконец, нос из своей жалкой заячьей норы. А, может, они вообще обо мне не думали. В конце концов, кому какое дело, от какой такой болезни я страдаю, какая разница, что за червь подтачивает моё сердце изнутри. Но мне-то было известно, и так было всегда, что этим червем был я сам. Человек враг свой или же всё-таки друг свой? Есть ли однозначный ответ, который можно было дать сразу, без колебаний и излишних сомнений, и в последствие не пожалеть о нём? Вряд ли. По крайней мере, я пришёл именно к такому выводу спустя… двадцать четыре часа. Ровно столько мне понадобилось для того, чтобы высосать из себя все соки и загнать в плачевное состояние. Извечным спутником была пустота, однако тишины и покоя я в ней не находил. Отчего же все ужасы того кроваво-красного вечера так крепко засели в моей голове? Почему я помнил искорки света на её белеющей в темноте коже? почему я всё ещё вдыхал отвратительно прекрасный аромат сигарет, коим была пропитана каждая клеточка её тела? и, последнее: почему я всё ещё вижу тебя, Сью? ощущаю твоё присутствие и улавливаю среди гротескных теней на стене твой эфемерный силуэт?
Ответь мне, Сью, неужели твоя душа перенесла столь много страданий, что в ней не осталось сил, дабы вознестись и обрести успокоение? Я так боюсь за тебя, моя златовласая Аврора, что готов в сию же секунду вскочить с этой проклятой кровати, помчаться на мост и спрыгнуть с него, в бушующий поток ревущей реки. Но это ничего не изменит, и потому я не нахожу себе места, не нахожу применения в этой изменчивой суетности поджидающих меня снаружи людей. Они пришли с миром, а я – с прахом. Неописуемо гармоничный альянс, не правда ли? Всё это я прокручивал в своей гудящей голове, покуда рой мыслей захватывал меня в свой ураганически смерчеподбный водоворот. Но потом появилась она, и я затаил дыхание, дабы не спугнуть нежданно явившегося моим глазам призрака. А был то именно призрак, ведь Сью выглядела ничуть не изменившейся, однако вся фигура её, начиная от пыльных носков туфель и заканчивая мерцающими завитушками волос, были на половину прозрачны и излучали едва заметное голубоватое сияние. Дух захватывало от такой красоты. Как жаль, что вам ни разу в жизни не доводилось видеть подобное. А потом она заговаривала со мной или так и уходила, не сказав ни слова. Только если уж она появлялась, но непременно смотрела на меня очень терпеливо и пристально, как никогда не делала при жизни. Она научилась ждать, мой беспокойный ангел.Часы и года были теперь для неё лишь каплей в необъятный океан вечности. Но я так до сих пор и не могу постигнуть её до конца. Мне всё казалось, что есть в ней какие-то неуловимые черты, которые я никак не мог разглядеть в этом преломляющемся образе. Однако свет её не был отражением чего-то извне, нет, я отлично знал, что сияние исходит у неё изнутри. По коже моей пробегали мурашки, когда она испускала нечто подобное тяжелому вздоху. Как бы мне хотелось увериться в том, что она не испытывает боли. Но как? Она не отвечает на мои вопросы: лишь молча качает головой или исчезает. Куда же ты, Сью? Не оставляй меня среди этих безразличных лиц. Или позволь мне открыть глаза и взглянуть на их мир по-новому. Только не оставляй всё так, как есть, прошу тебя, не надо. Стук в дверь. Настойчивый, упорный уверенный. Значит, надо взять себя в руки и шагнуть за порог этой злосчастной комнаты. Наверняка это отец. Стук не прекращается. Всё, надоело, и пусть всё будет, как будет, но я не намерен более находиться в изоляции. Так и с ума сойти недолго. Окончательно, я имею в виду. Ведь нормальные люди по типичным меркам не должны наблюдать какие-либо потусторонние явления вообще, и призраков в частности. Но, ладно, так уж и быть, попытаюсь выйти на свет Божий.?Извини, что долго не открывал, пап. Я спал? - слишком уж явно потирая глаза, пробубнил я, медленно отворяя дверь, которую всё это время я трусливо держал запертой на ключ.?Ничего, сынок. Должно быть, сильно ты утомился, раз весь день провалялся, а? Мы с мамой никак до тебя достучаться не могли. Так крепко спал?? - с красноречивым хрустом хлопая меня (дежавю?) по больному плечу, добродушно осведомился отец.?И не говори, папа. Мертвецки? - покачал головой я, согнувшись под тяжестью отцовской руки. Силы мои были на исходе.?Совсем ты замучился с этой учебой, не спишь нисколько. Надо давать себе отдых, а то в могилу себя прежде срока загонишь? - уже серьезнее добавил отец, освобождая меня от груза своей левой ручной конечности.?Всё нормально, пап. Не беспокойся за меня – выдержу? - пошатываясь от слабости, отозвался я. Тут мои ноги подкосились, и я чуть было не полетел вниз головой с лестницы. Надо быть осмотрительнее в проявлениях собственной изможденности.?Осторожней? - заботливо произнес отец, вовремя подхватывая меня за руку.?Э, дружок, кому-то не мешало бы подкрепиться? - протянул он, заглядывая в моё бледное лицо с кругамипод глазами насыщенно-фиолетового оттенка.
?Пожалуй? - слегка кивнул я, продолжая спускаться по лестнице теперь уже с гораздо большей плавностью и осторожностью. Когда мы очутились на первом этаже, я увидел, что за окнами уже опустился вечер. Только в тот день он не был окрашен в столь агрессивные оттенки – небо было серовато-синим, с едва заметным полуоблачным напылением моросящего дождя.?Ну, как ты, милый?? - взволнованно спросила мама, когда я уселся за стол. Тут же передо мной возник рябящий образ Сью, которая чуть больше месяца назад (или это было в другой жизни?) сидела вот так, за этим столом, прямо напротив меня, подавшись вперед над до блеска отполированной поверхностью, окутывая меня своим терпким ароматом молодой кожи и растрепанных волос. Когда мама вторично обратилась ко мне с возросшей степенью беспокойства в голосе, я понял, что сижу неподвижно с остекленевшим взглядом, направленным в пустоту.?Да, всё в порядке. Мне просто нужно немного поесть? - поспешно очнулся я, стараясь принять наиболее подобающий здоровому и полному сил человеку. Только получалось у меня, как вы понимаете, не слишком-то убедительно.?Конечно, конечно, сейчас, мой милый? - мгновенно начала суетиться мама, накладывая мне полную тарелку дымящегося, ароматного блюда, которое было у нас в тот день на ужин. Должно быть, было очень вкусно, только я не ощущал вкуса, а мысли мои были далеко за пределами кухни. Всё это время, пока я очень тщательно пережевывал свой ужин, мама с папой сидели за столом и то и дело украдкой поглядывали на меня.
Надо заметить, что они представляли собой довольно-таки умильную картину: ни чем не примечательная женщина в возрасте с русыми волосами, собранными в пучок на затылке, которая ежеминутно заправляет за ухо выбивающуюся из прически прядь. Её голубые глаза полны заботы, в морях которой утопают огонькитревоги и беспокойства. Она выдает свое нервное напряжение неугомонными пальцами, которые отбивают какой-то непонятно-сбивчивый ритм.
Отец же, полный мужчина с порядочной лысиной на круглой голове, сидит, скрестив руки на груди, чуть слышно отбивая свой собственный марш ногой под столом. Они ждут, когда я заговорю с ними, но о чём я стану им рассказывать? Поэтому я докончил свой очевидно невероятно аппетитный ужин, и удостоил их лишь рядовой благодарностью.?Спасибо, мам, пап, было очень вкусно… Я пошёл к себе. Что-нибудь почитаю, а завтра с утра в школу? - быстро разложил всё по полочкам я.?Хорошо, сынок, набирайся сил, я тебя завтра разбужу как обычно? - ласково ответила мне мама, провожая на пару с отцом пристальным родительским взглядом, от которого, как известно, ничто не скрывается. Мне показалось, или они действительно знают что-то, о чём мне не говорят? Могли ли они узнать всё? Если же да, то откуда? Нет, такого просто не может быть, ведь о нашем со Сью общении не знал никто. Разве что некоторые ребята из школы. Но те никак не могли сообщить об этом моим родителям, а, следовательно, мне всё это только кажется. Ведь, правда, Сью?