Ночь первая (1/1)

Поздним вечером в деревне, в деревянном, хорошо проветриваемом доме было по-прежнему жарко и влажно, словно день никак не хотел уступить свое место ночи с ее освежающей прохладой. Цикады под домом пели нестройным хором, с горы доносился аромат свежескошенной травы, и мы, обмахиваясь веерами, наслаждались таким сладким и тягучим моментом. Я смотрел на усеянное звездами небо и вспоминал свое беззаботное детство в деревне. В то время я был действительно счастлив. Агуи со своей дочерью уже давно ушли спать. А мы с Толстяком никак не могли ?добить? последнюю бутылку с вином. Алкоголь уже ударил мне в голову, все вокруг кружилось, как в карусели, но я не хотел уступать Толстяку. Жирный постоянно кичился тем, что он Бог Вина, и мне хотелось разбить его хвастливую речь в пух и прах. Я сделал последний глоток, перевернул стакан и потряс его. Толстяк ухмыльнулся, доставая из-за спины еще одну бутылку. Это была водка. Я непроизвольно застонал, этот засранец припрятал туз в рукаве.– Отлично, разливай! – твердо произнес я. – Сегодня мы узнаем, кто настоящий король выпивки.– Эй, Братец, слышишь, наш малыш У Се думает, что сможет перепить меня! – Толстяк повернулся к Молчуну, который сидел на лестнице и смотрел в сад. Как обычно, Младший брат даже не потрудился повернуться. Я хмыкнул, но Толстяк, конечно же, повернул ситуацию в свою пользу.– Видишь, он со мной согласен, просто сдайся, Брат Се! ***Толстяк посмотрел на меня, не мигая, и резко опрокинулся навзничь вместе с бутылкой, расплескивая остатки водки по всему дому. – Слабак! – победно закричал я. Но, когда попытался встать с пола, понял, что вряд ли справлюсь. Голова кружилась слишком сильно. В такой карусели передо мной вдруг нарисовались три Чжана Цилина. – Что ты собираешься делать? – пробормотал я, когда Цилин сел за Толстяком. Мне конечно же никто не ответил, однако Цилин подхватил Толстяка подмышки и потащил его к кровати, которая стояла у входа в дом. В животе неприятно защекотало. Когда ноги Толстяка проезжали мимо меня, я ухватил его за штанины. Его тело дёрнулось, и Молчун от неожиданности выронил жирного. Голова Толстяка как мячик ударилась об пол, если бы плетеный коврик не с амортизировал, его большая башка точно пострадала бы.– Что ты делаешь? – лицо Молчуна не изменилось, взгляд был по-прежнему равнодушным, но я различил нотки недовольства в его голосе.– А ты что? – улыбнулся я, в моем уме улыбка была безумно обворожительной. Обычно я так улыбался престарелым клиенткам, когда хотел продать подороже какую-нибудь ерунду. Для них я был молоденьким и сладеньким, как конфетка, и они с удовольствием велись на мою улыбку. Но сейчас почему-то не сработало. Хоть Цилин и был по человеческим меркам старше моего третьего дяди, улыбка не подействовала. – Разве тебе не наплевать? Зачем тащишь его?В этот раз Братец и правда нахмурился, снова подхватил Толстяка подмышки и за несколько рывков загрузил его на кровать.– Не забудь про одеяло, – улыбнулся я, и Братец послушно начал вытаскивать одеяло из-под Толстяка. Его манипуляции можно было бы назвать заботой, если б не каменное выражение лица.Наконец с одеялом было покончено, и Братец прошел вглубь дома. Его кровать находилась у стены, противоположной двери, рядом с небольшим окном, через которое можно было увидеть сад и сарай на заднем дворе. Я чуть не подавился от досады, изображая, как мне плохо. Я картинно улегся на пол. Полежав так с полминуты и не услышав шагов, я открыл сначала один глаз. Надо мной никого не было. Тогда я открыл еще один глаз и повернул голову к Младшему Братцу. Он по-прежнему сидел на кровати и смотрел на меня. В обычный день я бы уже смутился и, покраснев как рак, выскочил из дома, но алкоголь бурлил в моей крови, и мне хотелось подшутить над Молчуном. Он столько раз исчезал без предупреждения, бросал нас, не спрашивал нашего мнения, делал, что хотел... Накопившееся возмущение требовало отмщения. Вот и совесть, которая обычно твердила, что сейчас он беззащитен и ?ну нельзя же так?, пьяно храпела где-то в овраге моей души. Я решил: ?Сегодня или никогда?.– А меня ты не отнесешь в кровать? – жалобно спросил я. Цилин внимательно посмотрел на меня, я тут же изобразил крайнюю беспомощность. Молчун не двинулся с места. – Серьезно, я не могу встать, голова кружится, как после американских горок, и вот-вот стошнит. В животе и правда сильно крутило. Проклятый Толстяк, смешать вино с водкой было не лучшей идеей. Я перевернулся на живот и по-пластунски пополз к двери. По моей винно-водочной оценке ползти оставалось еще пару километров. В этот момент чьи-то сильные руки подхватили меня подмышки и поставили вертикально*. От резкого перемещения меня затошнило еще сильнее. Цилин, словно предчувствуя это, перекинул мою руку себе на плечо, другой рукой подхватывая меня за талию. За пару шагов Молчун вывел меня во двор. Меня рвало минут 10, по-видимому я расстался не только с сегодняшним ужином, но и вчерашним. Казалось, это никогда не кончится. Когда мне, наконец, полегчало, я понял, что все это время рука Братца поглаживала мою спину. Затем Молчун посадил меня на ступеньки, ведущие в дом, и пошел за водой. Он принес не только воду, но и мою зубную щетку с пастой. После того, как почистил зубы и умылся, я почувствовал, что у меня снова появились силы, хотя небольшое головокружение все же осталось.Цилин протянул мне руку, но я проигнорировал его, проходя в дом. Я хотел подшутить над ним, но в итоге сам облажался.– Ложись, тебе нужно отдохнуть, – мягко сказал Молчун, подходя к моей кровати и убирая с постели одеяло.– Тебе не обязательно это делать, – обижено сказал я. Свирепый клубок, который рос во мне с каждой нашей новой встречей, снова завозился где-то в районе солнечного сплетения.– Сейчас, даже с таким каменным лицом, ты очень мил. Если я привыкну к этому, в будущем мне будет слишком паршиво, когда ты снова исчезнешь, не попрощавшись.Молчун медленно положил одеяло на мою постель и пошел к своей кровати. Что-то промелькнуло на его лице, но я не смог разглядеть эту его эмоцию, слишком уж быстро он отвернулся. Болезненная судорога прошла по моему телу, и я дернулся, ловя Братца за руку и разворачивая его к себе.– Серьезно, посмотри на себя, – стоило заткнуться, но меня опять понесло. Понесло навстречу смерти от ловких пальцев Младшего братца. – Тебе обязательно быть таким идиотом? Как за столько лет твоей жизни ты не понял, что постоянно идешь по одному и тому же гребанному замкнутому кругу. Ты теряешь память и ищешь ее, опять теряешь и опять ищешь. И так раз за разом, снова и снова. И что? Ты опять попросил отвести тебя туда? Думаешь, ты был рожден, чтобы бесконечно шататься по этим чертовым гнилым могилам?– А для чего еще я был рожден? – Молчун посмотрел мне в глаза, и мне показалось, что я физически могу ощутить его пустоту. Что было внутри пустоты? Боль? Отчаяние? Тоска? Пустота?Мое зрение почему-то расфокусировалось. Я потер глаза и тут же осознал, что плачу. Я уже было открыл рот, чтобы перевести этот болезненный разговор в другое русло. Перед глазами снова веяли пески пустыни, а в ушах, пойманные ветром, резонировали слова Цилина о том, что у него нет ни прошлого, ни будущего. Слезы еще стояли в глазах, поэтому я просто закрыл глаза, чтобы не размазывать их, как сопливая девчонка. А потом, вместо того, чтобы уйти спать или сказать какую-нибудь ерунду, я вдруг дернулся вперед. Это движение было откуда-то изнутри, неосознанно, как будто свирепый комок, который жил внутри моих легких, потянул за какую-то ниточку.Что-то мягкое коснулось моих губ. Очень мягкое.Я открыл глаза в изумлении и тут же отскочил назад, ожидая, что за этим может последовать удар. Но удара не было.Братец по-прежнему стоял напротив и равнодушно смотрел на меня. Но за этим равнодушием как будто было что-то еще. Что ты делаешь, У Се?Внутри мой воображаемый агрессор зарычал, раздирая мои легкие изнутри. Я понял его намек. Не закрывая глаз, я снова приблизился к Молчуну вплотную, чтобы сделать ЭТО по-настоящему. Я не хотел упустить ни одного мгновения, поэтому смотрел во все глаза. Даже смерть не казалась страшной в этот миг.Рука потянулась к его щеке, удивительно мягкой на ощупь, мазнула по уху, и пальцы, наконец, зарылись в его густые, гладкие волосы. Когда мое горячее дыхание накрыло его губы, глаза Молчуна уже были закрыты.Удовлетворенно улыбаясь, я наконец-то расслабился. Я снова был счастлив, как в детстве.