Часть 31 (1/1)

Воспламени на кухне газ.Не обожгись. Помой посуду.Ты одинок. На этот разТы приглашаешь только Будду.*Среди режиссеров весьма популярно показывать момент распада главного героя на части. Они помещают энного в его же собственную комнату, которая – обязательно! – казалась ему уютной и родной до определенных произошедших с ним событий, а теперь стала чужой и холодной, и заставляют часами, сутками, даже неделями таращиться в потолок, кусать губы до крови, заламывать пальцы, размышлять над дальнейшим развитием ситуации, способами выбраться из неё живым и, желательно, невредимым, так что в конце концов он либо сам срывается с места, либо сходит с ума, забившись в угол тупика, либо его сгоняют неумолимые враги, так что он вынужден бежать, куда глаза глядят, лишь бы спастись от них.Анна ненавидела эти муторные сцены, занимающие в киноленте лишнее время. Ненавидела наблюдать за тем, как вымышленные личности в теле реальных людей ходят туда-сюда от стены до стены, тяжело вздыхая и страдая, а порой даже ведя внутренние монологи. Она любила действия, вспышки эмоций, а не глухую тоску и безнадежность, насквозь пропитавшие подобные эпизоды.Но сейчас она сама словно оказалась на месте героев, которые не знают, какой сделать следующий шаг. На месте нерешительных, слабых, не достойных уважения в её понимании людей, на которых она никогда не хотела быть похожей.А стала сущей копией.Аня не контролировала время. Если бы кто-то спросил её, как долго она сидит в собственной комнате, она бы не смогла дать вразумительного ответа. В её стенах пространство и время словно преломились: секунда растягивалась на годы, вечность сжималась в мгновение, а стандартный бетон, составляющий стены дома, превратился в каменную кладку старинных замков.Рыжая почти не покидала своё любимое кресло-мешок, и лишь иногда вставала, чтобы размять затекшие ноги или прокрасться в туалет – так, чтобы Крис из своей комнаты ничего не услышал. Ей не хотелось с ним пересекаться – при мысли о разговоре с ним внутри все скручивалось в тугой узел. Она не была уверена, что сможет делать вид, будто все хорошо. Краска приливала к лицу и пот тек с висков, едва она представляла, как его голос раздается в непосредственной близости от неё.Она бы, наверное, отшатнулась. Он принял бы это на свой счёт – вполне верно, если подумать, - обиделся бы или, наоборот, начал беспокоиться так, что не отходил бы от нее ни на шаг. Ане не нужно было ни одно, ни другое. Она как никогда нуждалась в личном пространстве. И как те противные мямли в фильмах – в возможности подумать.Компьютер стоял на столе, по обыкновению включенный в розетку. Аня смотрела на него неотрывно и, когда экран начинал затухать, водила мышкой по столу, чтобы изображение не меркло. Видео было закрыто, а вот папка так и красовалась, привлекая взгляд к чёртову вордовскому документу.После просмотра видео было бы вполне логично заглянуть в него. Если уж знать, так знать все. Но Аня понимала, что после этого будет не в силах воспринимать брата, как раньше. Он станет чужим человеком, неизвестным и, очевидно, опасным. Будь это кто-либо другой, она бы так не сомневалась. Но Крис – вся её семья.Прочитав, она, скорее всего, вырвала бы его из своего сердца, оставила пустой единственную занятую нишу; остальные уже давно опустели, ещё в тот день, когда погибли родители. Она осталась бы совершенно одна.Этого она боялась больше всего на свете.Но неизвестность пугала не меньше. Откуда Аня могла знать, где пропадает брат вечерами – на работе или на этих странных драках, в которых он наверняка участвовал не единожды? Вдруг однажды он не вернулся бы домой, и ей пришлось гадать, что с ним случилось?Она не удержала бы его. Он бы все равно занимался своими делами. Но в случае чего она хотя бы была в курсе, где он и что может произойти.Больно, да. Но лучше так, чем жить в неведении.Крис то и дело проходил под дверьми сестринской комнаты; Аня слышала его тихие крадущиеся шаги, почти неслышимые, так что их можно было спутать со случайным шорохом с верхнего этажа. Однако это был он. Видимо, беспокоился, почему сестра похоронилась у себя и носа не кажет, а беспокоить не хотел. Странно, бесцеремонность ведь его основная черта…Тяжело вздохнув, но почувствовав некое облегчение от того, что решилась, Аня уверенно приблизилась к двери и повернула в замке ключ. Раньше она никогда не запирала свою комнату, но сейчас исключительный случай: нельзя, чтобы Крис вошёл. Она должна прочитать это внимательно, сосредоточенно, и решить, выяснять отношения с братом по этому поводу или смириться с его образом жизни.Рыжая плюхнулась в кресло, поставила компьютер на колени и резко, пока не передумала, нажала на документ, разворачивая его во весь экран.Боли упорно не желали проходить. Вставая с утра, Инга ощущала, как ноют ссадины, в низу живота словно копошились черви, медленно бурящие дыры во внутренних органах. Только анус и влагалище больше не разрывало невидимыми ножами. И на том спасибо.А вот синяки застыли будто навсегда. Тональника оставалось всего на несколько дней использования, а синие пятна не желали сходить, даже мерзкий желтый цвет, обозначающий скорое выздоровление, не приобретали. Если бы не крема и толстые слои пудры, её лицо представляло бы собой чуть ли не картину Ван Гога – цветную, яркую и разноцветную. Хоть на выставку приходи и в качестве экспоната вставай. Что, блять, может быть лучше, чем ?Звездная ночь над Роной? на морде лица? Оценил бы и слепой!Инга смертельно не хотела выходить на улицу. Во-первых, не хотелось, чтобы люди пялились на нее, проходя мимо – все же не каждый день увидишь девушку, разукрашенную синяками и множеством царапин, проглядывающими сквозь косметику. Во-вторых, немного страшно – вдруг те ублюдки не остановятся и решат поиграть с ней еще раз? Второго такого ?инцидента? она бы не пережила.А вот жизнь твердила, что пора выползать из своей норы. Понедельник настал, учеба звала, в холодильнике кончилась еда, а в тюбиках с тональником и коробочке с румянами и прочими прелестями женской атрибутики почти ничего не осталось. Родители по-прежнему не подозревали, что с дочерью что-то не так – она умело скрывалась у себя и умудрялась сводить встречи с ними к минимуму в простой тесноватой двушке. Только один раз пришлось пойти на беседу добровольно – чтобы на понедельник и вторник откосить от университета. Показываться на глаза однокурсникам было все еще нельзя – просекут неладное мгновенно. Сообразительные, гады, твари – недаром программисты, в их профессии шестеренки запускать обязательно. Только вот почему-то, как и у всех людей, включается механизм их соображалки крайне не вовремя. Лучше перестраховаться и отсидеться еще недолго.Перед матерью Инга сказалась больной, и та поверила. Спасибо пудре, не разбавленной красноватым оттенком румян, и мрачному загнанному взгляду, от которого брюнетка сама отшатывалась, случайно увидев себя в зеркало. Любование своей физиономией она свела к минимуму – чтобы не вспоминать лишний раз о том, что произошло.Правда, мать поставила условие: Инга должна сходить в больницу. Разумеется, по её мнению – к терапевту. Вдруг там ОРЗ, ОРВИ, мало ли что. Инга-то знала, что никакого ОРЗ у нее нет, а вот всякие инфекции или более неприятные последствия вполне вероятны, только в совершенно другой сфере, половой. К тому же, головокружение и частая тошнота наводили на мысли о беременности, поэтому девушка решила не откладывать и все-таки посетить городскую поликлинику, которую она, вообще-то, ненавидела с детства. Большей частью из-за больших очередей и наглых бабулек, но и стены, покрашенные в отвратительный цвет заживающих синяков, тоже играли роль.Инга никак не относилась к людям, которые мечтают о смерти и делают все, чтобы её приблизить. Поэтому и потратила остатки косметики, чтобы последствия изнасилования не проглядывались, вытащила из шкафа самую закрытую одежду и собралась идти. Заодно можно зайти в набивший оскомину Л’Этуаль, набить пакеты тональником и пудрой, от запаха которой уже в носу чешется.А что до тех сволочей… надо убедить себя, что они выполнили свою задачу. Сказал же тот блондин, ?не нам решать? - значит, не по своей инициативе действовали. А когда кто-то приказывает, обычно совершается один раз, без повторений…Хотя, они явно тогда вошли во вкус, взять только того здорового темнопатлатого здоровяка с позывным Грег – этот вполне способен заявиться и потребовать ?добавки?…Ингу передернуло. Однако на прием нужно было идти. Не вечно же взаперти сидеть. Да и Олег с Крисом могут что-то заподозрить, если она замкнётся.Люди по сути своей актеры. Что мешает ей притвориться нормальной, такой же, как раньше?Брюнетка уже почти вышла из квартиры, когда в сумке завибрировал телефон. Ругнувшись, она подняла трубку.- Чего надо?- Хуенадо, - послышался знакомый голос, и Инга скривилась, словно ей в глотку залили расплавленный свинец. Антон, мразь самовлюбленная с синдромом сексуальности lvl900! Только его сейчас не хватало! – Ты, блять, с какого праздника шляешься хер знает где? Я же говорил тебе уже почти неделю назад, что буду ждать. Тебе зачет нужен или как?- Я тебе за такой тон сраную втулку Зева Акватьюб в жопу затолкаю, - мрачно пообещала Инга. – А если серьезно, красавчик, то я болею и сейчас собираюсь в поликлинику. Так что можешь не ждать меня и страдать от неразделенных страданий учёбы. Я даже разрешаю написать тебе введение.- Не зарывайся, детка. Я с тобой пока по-хорошему разговариваю. Думаешь, я настрочу тебе работу и ты получишь зачёт моими стараниями? Много хочешь. Чтобы сегодня была как штык в грёбаном университете, поняла?- Нет.- Что, блять, значит ?нет??- То и значит, милок. Потерпишь. Если так неймется, перешли мне на электронную почту материалы и план, я напишу пару разделов, пока буду лечиться.- У меня нет твоей электронной почты.- Ну телефон-то ты мой как-то отрыл, значит, и ее найдешь. А пока чао.- У тебя голос не больной.- А вот это уже не твое дело.Девушка без сожалений нажала на красную кнопку. Всего-то чувак с факультета прикладной математики, а бесит, как комар, ночью летающий над ухом. Аж вмазать рожей во что-нибудь хочется.Хотя голос у него что надо, тут не поспоришь. Чуть хриплый, грубый, мужской.

Прям мечта для какой-нибудь сопливой любительницы ?Пятидесяти оттенков?.Фыркнув, Инга вышла из квартиры и, сжимая в рукаве куртки небольшой нож, подаренный ей Олегом несколько лет назад на День Рождения, направилась к автобусной остановке. Слава богу, час пик давно прошел, и народу было мало.Но, сидя в по-ноябрьски холодном салоне, она все равно думала, что в любой момент на нее могут обернуться – и ее пронзят похотливые взгляды насильников.Обычные белые страницы, чёрные буквы. И только в правом верхнем углу – простая черная рамка с фотографией Криса. На ней ему лет девятнадцать, не больше, и сделана она явно случайно: стоит он полубоком, так что и лицо не совсем видно, и фон сзади расплывается. Или это сделано специально, чтобы нельзя было узнать место.Аня пробежала глазами по первой строчке, написанной самым крупным размером шрифта: ?Личное дело. Пономарёв Андрей/Крис?. В целом это самое личное дело занимало не больше полутора страниц.Аня принялась за чтение.Принадлежит к группировке Олега, специализируется на рукопашном бое, применяет также длинную цепь с острым наконечником, отличительный знак которой – эмблема с изображением древнеславянского бога грома и молний Адада. Благодаря ей и получил свой позывной. Действует в основном в клубе ?Рассадник смерти?…А в следующее мгновение компьютер, выпав из ослабевших рук девушки, ударился о пол.Статус: особо опасен.Количество убитых: 34.Под надзор полиции не попадает.Инга ненавидела поликлиники не только из-за бабулек и стен. Еще был ужасный запах медикаментов, ни с чем не сравнимый и вызывающий тошноту. От него чуть ли глаза не вытекали, а в горле вставал горький комок. Он один внушал мысль: ?Выйдешь отсюда с кучей диагнозов, и вся жизнь пойдет под откос?.Возле кабинета гинеколога никого не было, что неудивительно, учитывая всеобщую ненависть к врачам этой сферы, поэтому Инга, предварительно постучавшись, заглянула внутрь:- Можно?- Конечно, проходите.Внутри возле шкафа стоял, по-видимому, доктор – мужчина лет сорока с лишним, выглядящий, впрочем, младше своего возраста, коротко стриженый и с кругами под глазами почти такого же цвета, как синяки на коленках Инги. Он уже надевал пальто.- Вы на приём? – спросил он.- Нет, чайку погонять пришла, - ответила брюнетка.Доктор хохотнул:- Верно. Моя смена закончилась, вас примет мой коллега, - он указал куда-то в сторону.Инга посмотрела туда, куда был направлен его палец.Ноги подкосились, внутри все оборвалось, и она непроизвольно сделала шаг назад, зажав руками рот, чтобы не закричать.За столом в до неприличия белом халате сидел блондин – тот самый, что окликнул её в тот вечер. И он ее тоже узнал. Слишком кривая вышла у него улыбка.Так обычным пациентам не улыбаются.__________________________*Никита Рачёв.