Часть 7 (1/1)
Отлет Дориана в Италию задерживался на день.Как и во всем, что он делал, юноша стремился и в своей работе достигнуть совершенства. Правда, убийства для Дориана не теряли своей прелести, как любая, даже самая любимая работа теряет свой романтизм. Он все еще получал удовольствие, просчитывая все свои ходы и действия наперед. Все детали убийства были тщательно продуманы, оборудование закуплено и оставался всего лишь день до часа икс. Так было всегда. Дориан предусматривал все до мелочей. Его целью сейчас был очень влиятельный и знаменитый политик. Это делало всю операцию по его зачистке куда более опасной и в разы более прибыльной. Чтобы как-то сбить то лихорадочное возбуждение, которое его снедало уже сутки, Дориан уселся за любимую книгу в своем кабинете.Потрепанный томик "Божественной комедии" Данте был куплен Дорианом во время его последнего визита в Италию. Тогда он уже владел итальянским языком в совершенстве и не смог отказать себе в удовольствии купить великое произведение, отпечатанное в оригинале. Дориан просто обожал шероховатую структуру старых книжных страниц, перелистывая и осязая их каждый раз, когда книга попадалась ему в руки. Книга была обита кроваво-красным бархатом со вставками из рубинов, обрамленных серебром. Богатство переплета и обложки было одной из отличительных черт литературы того времени. Оформление "Божественной комедии" тоже полюбилось Дориану. Когда он задумывался над какой-то серьезной задачей, то брал в руки эту книгу и любовно оглаживал ее переплет пальцами, поглаживал обложку и обводил кончиками пальцев края медальонов с драгоценными камнями. Это успокаивало его и помогало привести в порядок свои мысли. Для Дориана, прирожденного кинестетика, прикосновения всегда играли важную роль в его жизни. И тем паче, если это прикосновения к чему-то, что ему нравится.Сегодня Дориан не осязал свою любимую книгу. Он ее впитывал. Юноша давно хотел перечитать полюбившееся произведение, но случай как-то не выдавался. Но теперь... Со стаканом виски перед собой, в любимом глубоком кресле и с потрепанным томиком в руках, Дориан полностью отрешился от мира и погрузился в чтение. Тихий, но настойчивый стук в дверь он услышал не с первого раза.- Да, Джеймс, входи! Мог бы и не стучать.Дориан отставил в сторону книгу и плотнее запахнул домашний халат. Единственный его слуга и помощник, оставшийся в особняке, вошел в кабинет, смущенно сминая в руках кепку. Джеймс всегда немного робел перед Дорианом и наблюдать за этим было самым настоящим удовольствием для его хозяина, который уже давно отвык от искреннего проявления чувств.- Мистер Грей, у нас все готово для вылета. Мы сможем вылететь уже завтра.- Спасибо, Джеймс! Я уверен, что ты сделал все, что нужно. Присаживайся.Дориан задумчиво взъерошил свои светлые локоны, добавляя в их расположение художественного беспорядка. Непостижимым образом он умудрялся выглядеть прекрасно в любой одежде, даже в лохмотьях. Небрежность во внешности прекрасного юноши высший свет расценивал, как очаровательную деталь его модного образа. Что касается бедняков, то они боготворили Дориана и без внимания к его туалету.Джеймс шумно выдохнул, проследив взглядом за нервным жестом хозяина, и сел в кресло напротив него. Молодому человеку порой было очень сложно контролировать движения своей души и не давать им выплескиваться наружу.-Расскажи мне, как ты? Что нового в твоей жизни?Дориан задумчиво погладил обложку книги перед собой и взглянул на своего камердинера. Он прекрасно видел, как восторженно смотрит на него его слуга и ломал голову над тем, сможет ли Джеймс когда-нибудь признаться в своих чувствах.- Все хорошо, мистер Грей, - сконфуженно улыбнулся Джеймс. - В особняке очень уютно и комфортно, всего вдоволь. Особенно я благодарен за то, что Вы разрешаете мне посещать Вашу библиотеку.- Ты служишь у меня уже десяток лет, дорогой Джеймс. За все это время ты ни разу не заслужил замечания с моей стороны. То, что я делаю, это меньшее, чем я могу тебя отблагодарить.Дориан смотрел на парня, жадно впитывая черты его лица, светлого, юного и искреннего. В какой-то мере он завидовал своему слуге. Он завидовал его юности, красоте и наивности, видя в них чистоту и незамутненность житейскими невзгодами и жестокостью. Дориану всегда казалось, что Джеймс может распоряжаться своей жизнью сам и его свобода воли ничем не запятнана. Если бы он знал, что парень уже давно не свободен в своем выборе и отдал свою волю, разум и душу в дар своему хозяину, то не делал бы столь поспешных выводов.- Спасибо, сэр, - покраснев еще сильнее, ответил Джеймс. - Простите за любопытство, а мы надолго едем в Италию?- Скорее всего на неделю, а что? - Дориан удивленно взглянул на камердинера. - У тебя были какие-то планы?Джеймс широко улыбнулся. Он уже давно не представлял иной жизни и иных планов, кроме выполнения поручений Дориана.- Нет, сэр! Конечно, нет! Мне просто стало любопытно, рядовая ли это командировка или нет. Мне нужно быть готовым к чему-то особенному?- Думаю нет, Джеймс. В любом случае, я бы хотел в это верить.Джеймс кивнул хозяину и встал. Парень явно намеревался покинуть кабинет и оставить Дориана в одиночестве. Дориана вдруг охватил неконтролируемый приступ страха. Иногда его охватывал такой панический ужас, что он всеми силами старался окружить себя людьми, причем для него было неважно - знакомы ли они ему или нет. Парень, порой, до ужаса боялся темноты и одиночества. Такие панические атаки со временем проявлялись все чаще и чаще.- Джеймс, постой! Я давно хотел тебя спросить...Дориан встал из-за стола, обошел его и оперся о столешницу бедрами, упираясь об ее край ладонями по обе стороны от бедер. Джеймс обернулся, ожидая тактично вопроса хозяина и имея возможность лицезреть прекрасную фигуру Дориана, скрытую изящными шелковыми складками халата. Наверное, если бы Дориан сейчас попросил его остаться на ночь, камердинер бы и не сомневался.- Почему ты никогда не спрашивал у меня, кем я работаю? Тебе не интересно то, кому ты прислуживаешь?Джеймс вздохнул и надел вконец смятую кепку на растрепанные волосы. Он сложил руки на груди и спокойно взглянул на Дориана. Его смущение и румянец исчезли, уступив место уверенности в себе.- А я знаю, кто Вы. Примерно представляю, по крайней мере. Я лишь ждал, что Вы сами расскажете мне когда-нибудь. Правду о себе, я имею ввиду.- А ты сам? Мне интересно, наберешься ли ты смелости и расскажешь ли всю правду?Дориан, усмехаясь, смотрел на Джеймса и теребил в руках пояс халата. Ему сейчас доставляло садистское удовольствие наблюдать за всей смесью эмоций, проскальзывающих на лице его слуги. Здесь было и сомнение, и смущение, и стыд, и любовь, и страсть, и страх, и многое другое. Дориана всегда удивляло то, как много эмоций может испытывать один человек.- Я не понимаю, о чем Вы, - тщетно пытаясь выравнять дрожащий голос, сказал Джеймс.- Ты врешь мне, Джеймс. Никогда не ври мне!Дориан потянул свой пояс, распахивая на себе халат и обнажаясь. Он нередко носил свой домашний халат на голое тело, позволяя коже дышать и в полной мере ощущать гладкую и прохладную текстуру ткани. Дориан знал, что его тело не имеет изъянов. Он был уверен в каждом его изгибе, в каждом оттенке молочно-матовой кожи. Он видел каждый раз, какое впечатление оказывает его нагота - сводит с ума, возбуждает, разрушает, заставляет терять чувство собственного достоинства. Он видел сотни раз, как страсть выжигала те несчастные сердца, которые падали пред ним ниц, истекая кровью. Но то, что его жест окажет такое влияние...Джеймс судорожно вдохнул воздух в себя. Его лицо на миг стало серым и похожим на морду рыбины, выброшенной из воды на берег. Некоторое время юноша стоял, пожирая глазами каждую пядь совершенного тела Дориана, и лишь затем вспомнил, как дышать. Он выдохнул глухо и густо покраснел, отворачиваясь от столь соблазнительного зрелища. Сколько сил на это потребовалось несчастному влюбленному, знал только Господь и он сам.Дориан рассмеялся, одержимо, страшно, горько. Он откинул свои длинные светлые локоны, прищурил свои голубые глаза и взглянул на спину Джеймса, который, словно потеряв все силы, облокотился на косяк двери рукой.- Я - убийца, Джеймс! Убийца, подобному которых нет и не будет!Молодой человек с величайшим трудом оторвался от косяка и взглянул через плечо на своего хозяина. Его глаза были воспаленными и красными, словно он только что разрыдался или не спал несколько ночей подряд.- Не верю! Вы - не убийца!Джеймс открыл дверь кабинета и вышел, оставив хозяина в гордом одиночестве. На лестнице загрохотали тяжелые шаги.Дориан сполз в кресло и истерически рассмеялся. Он даже не удосужился запахнуть свой халат и почти сразу же, успокоившись, потянулся к заначке кокаина в верхнем ящике стола.- Не надо меня боготворить, Джеймс, не надо... Я не Бог...