Часть 6 (1/1)

Последствия наркотического опьянения непредсказуемы. Дориан знал это на собственном опыте и понимал, что именно эти неизвестность и непредсказуемость больше всего будоражат его фантазию. Он не знал, вынырнет ли из забытья и когда это будет... Он не знал, какие видения затянут его в обволакивающий, словно ватное одеяло, и разрывающий, словно шипы "железной девы", наркотический бред... Он не знал, как, где и с кем очнется от забытья, навеянного очередной дозой героина.Дориану на миг показалось, что Эмили Уоттон, вошедшая в его кабинет, была одной из его сумбурных галлюцинаций. Прошла неделя с того дня, как ее, обмякшую и бесчувственную, вынесли из особняка Дориана чуткие руки Джеймса. Дориан еще долго не отпускал Генри от себя, позволяя юноше буквально вылизать себя с ног до головы за очередную дозу.Только ближе к двум часам ночи на следующий день юный лорд Уоттон, с блуждающим взглядом и в растрепанном костюме, вывалился с парадного крыльца особняка на улицу и нервным взмахом руки подозвал кэб. С тех пор Дориан ни разу не вспомнил о своем рабе, но вот сейчас обстоятельства сами напоминали ему о нем.Леди прошла в кабинет и подошла к столу, за которым сидел Грей.- Дориан, ради всего святого! Выслушайте меня!Юноша, расфокусированным взглядом рассматривающий свой идеальный маникюр, выгнул бровь и перевел свое внимание на пожилую женщину. Выражение ленивого безразличия на его лице сменилось выражением крайнего недоумения. Голубые глаза Дориана, в которых словно клубился дым недавно выкуренного гашиша, с величайшим усилием смогли сфокусироваться в районе пышных рюшей, обрамляющих вырез блузки его гостьи.- Мы поговорим об этой отвратительной блузе? Право слово, она ужасна. Кто в твоем возрасте носит такой вырез и рюши? Это же пошло и неэстетично!- Дориан, меня сейчас меньше всего интересует моя внешность.Эмили с сокрушенным видом встала перед хозяином особняка, тяжело опираясь на твою трость. В ее глазах плескалось плохо скрытое отчаяние. В свои лучшие времена дочь Генри Уоттона не позволила бы себе проявить даже мельчайшего намека на слабость, но теперь... Ее примитивность и незащищенность раздражали Дориана, заставляя подниматься из самых глубин его души гнилую муть бесчеловечной жестокости и сарказма.- А что тебя интересует? Мы, кажется, уже обговорили все, о чем могла идти речь.- Когда? Тогда, когда ты заставил моего внука отсосать тебе на виду у всех своих слуг? - с горечью воскликнула пожилая дама. - Мне показалось, что мы вообще ничего не обсуждали в тот день.- Помилуйте! Мои слуги видели и куда более экстравагантные вещи, моя дорогая! К тому же, при мне только Джеймс. Остальных я отослал в свое загородное имение, - безразлично повел плечами Дориан. - И к чему же эти вопли? Мы прекрасно провели время с юным Генри, а ты преспокойно выспалась в моей гостевой комнате. К чему этот шум? Не понимаю...Эмили нахмурилась, прикусив губу, словно делая над собой какое-то усилие. Наконец, пожилая женщина откинула в сторону трость, подвернула с трудом больную ногу и опустилась на колени. Это зрелище было столь предсказуемым, что Дориана тянуло рассмеяться. Впрочем, это желание можно было бы списать на действие наркотиков, не веди себя Дориан в трезвом уме точно так же.- Дориан, умоляю тебя! Ради меня, ради моей семьи! Ради папы, умоляю тебя! Дай мне выкупить внука! Я отправлю его в лучшую лечебницу, я поставлю его на ноги! Только дай мне возможность...Весь наркотический морок слетел с Дориана в один миг. Он приподнялся в кресле, впиваясь до побеления костяшек пальцев в его подлокотники.- Как ты сказала? Ради Гарри? Ради твоего отца?Лицо юноши перекосило от ярости. Весь флер ленивой грации, спокойствия и умиротворенности слетел с Дориана в один миг. Голубые глаза его вмиг превратились в куски льда, обрамленные темными, пушистыми ресницами. Дориан уверенно вышел из-за стола, источая холодную неприязнь и волны обжигающей ярости.- Помиловать твоего внучка ради того, кто погубил меня? Ради того, кто исковеркал всю мою жизнь? Ради того, кто отравил мою душу?Дориан вплотную подошел к женщине, стоящей на коленях, сжимая и разжимая в кулаки тонкие пальцы и словно задыхаясь от возмущения. В сущности, так и было. Он и сам не представлял, что удерживает его от того, чтобы прикончить тут же эту особу, которая так смертельно его оскорбила. - Да ради памяти Гарри Уоттона я буду продавать твоего внука каждому своему знакомому извращенцу! Их, поверь, у меня немало! Да благодаря "доброй памяти" Гарри я уничтожу каждого, кто как-то с ним связан! Каждого! К тебе я питал когда-то слабость и лишь поэтому щадил, но твой внук... Он принадлежит мне! Он - моя собственность! Я заработаю на нем очень много, если захочу!- Дориан, сжалься! Ему всего шестнадцать, у него вся жизнь впереди.Эмили в умоляющем жесте протянула к Дориану руки, напоминая всем своим видом изломанную марионетку. По ее морщинистым щекам потекли слезы, а в глазах плескались отчаяние и безысходность. Дориан склонился к ней, отстраняя ее руки, и широким движением слизал с ее щеки влажную дорожку от стекающей слезы. С пренебрежительной усмешкой, растягивая губы в подобии полуулыбки, юноша шепнул на ухо своей гостье несколько слов, так, чтобы их слышала только она.- Я был всего на пять месяцев старше, когда приехал в Лондон и имел несчастье познакомиться с твоим отцом. Мне едва исполнилось семнадцать, когда Гарри отравил мою душу своими измышлениями и погубил меня. Так что, даже не заикайся о его возрасте! Поняла, шалава паршивая?!Дориан отвесил Эмили звонкую, хлесткую и удивительно тяжелую для такой изящной руки, пощечину, сопровождая ее фразами из лексикона завсегдатая портового притона. Пожилая женщина упала на пол и зарыдала, закрыв лицо руками. Ее поза, слезы и бедственное положение ничуть не вызывали в Дориане сострадания. Наоборот, вся эта ситуация, связанная с Уоттонами, пробуждали в нем лишь злость и раздражение. Эти Уоттоны были сродни назойливым мухам, которые тревожат его послеполуденный сон.Дориан подскочил к скрючившейся на полу женщине, замахиваясь снова и намереваясь выместить на ней всю свою злость. Но ударить Эмили он так и не успел...Золотистый "vertu" в кармане его домашнего халата издал заливистую трель, сигнализируя о входящем звонке. Юноша выудил телефон из кармана и нажал на кнопку приема вызова.Мужчина, изъясняющийся на ломаном английском, разъяснил с обильной примесью итальянских слов детали следующего заказа. Все помыслы наемного убийцы тут же обратились к работе. О скрюченной на полу фигуре он совсем забыл.Дориан сел обратно в свое кресло и сбросил вызов. Он повернул кресло спинкой к двери кабинета и уставился бездумно в одну точку.- Пошла вон! Я все сказал!Как и когда ушла Эмили, юноша не заметил. Он продумывал до мельчайшей детали всю операцию по устранению цели.