Глава 2 - Жизнь - не приговор (1/1)

Боль. Больно. Очень страшно. Зачем. Меня мучаете. Я горю. Заберите меня. Отсюда. Голос. Низкий. Грубый. Страшно. Больно. Очень больно. Иглы. Тысячи игл. Так всегда. Теперь всё снова. Снова повторится. Этому не будет конца. Что случилось. Бьёте. Что я сделал. Не так. Лицо. Глаза. Тело. БОЛЬНО. Не надо. Прошу!.. Голос. Грубый. Страшный. Грудь. Больно. Что-то хрустнуло. Очень холодно. Больно. Мокро. Очень страшно. Голос. Приятный. Перепуганный. Прикосновение. Не больно. Но страшно. Боль. Во всём теле. Но эти руки. Это не они. Они не делают больно. Не ранят... Тепло. Прямо передо мной. Не хочу терять. Нет сил. И меня тоже больше нет. Ничего не чувствую... Опять этот голос. Мягкий. Тихий. Мне не страшно. Больше не страшно. Почти не больно. Тепло. Мягко. Что-то горячее. Так близко. И этот голос. Свет?.. Хочу дотянуться. Поймать. Нет боли... Нет страха... Я умер?.. Парнишка достаточно долго не просыпался и даже не двигался. Я не мог круглосуточно сидеть с ним и поэтому, когда уходил, оставлял ему еду и воду рядом с кроватью, но, когда возвращался, всё было нетронуто. Вот и сейчас он лежал и не двигался... --“Что же мне с тобой делать? Ты ж так и умереть с голоду можешь” – я положил руку ему на лоб – температуры не было, а значит, ему было уже намного лучше. --“Какое горячее дыхание. И сердце у тебя очень часто бьётся... Странный ты парень…” – я закрыл глаза и прислушался. В доме было тихо и пусто. Только я, мои воспоминания и этот парнишка... Вдруг я услышал какой-то шорох и совсем тихий, жалобный стон и что-то тёплое коснулось моей руки. От неожиданности я открыл глаза – на меня, с какой-то не до конца понятной мне нежностью и доверием, смотрели тускло-янтарные глаза только что проснувшегося парня. Он старался не отпускать мою руку из своих тёплых ладоней, но слабее руки его не слушались и немного дрожали. --“Проснулся, наконец... Подожди – я сейчас принесу тебе чего-нибудь... И будь добр – отпусти меня!..” – он непонимающе посмотрел на меня, но всё же отпустил мою руку. Не знаю почему, но я почувствовал себя немного виноватым перед этим юношей... На кухне я нашёл несколько баночек детского питания, которым я когда-то кормил свою младшую сестрёнку. Хорошо, что срок годности ещё не истёк, а то я слабо представляю, чем бы я мог его кормить. Сомневаюсь, что этот бедняга смог бы переварить обычную пищу – он был такой худой, будто ничего не ел последние дней пять... Из комнаты послышался грохот, а буквально через секунду в дверном проёме, на подкосившихся от слабости ногах и, задыхаясь, стоял мой “постоялец”. Он постоял так ещё немного и без сил сполз по дверному косяку, с трудом упираясь в пол ещё не окрепшими, дрожащими руками. --“Дурак! Ты чего вскочил?! Шов ведь на спине разойдётся и будет ещё хуже, чем было!” – я поставил пюре на стол и присел на корточки напротив него и, аккуратно подняв его за плечи, посадил за стол. Он глубоко дышал, но в глазах было совсем пусто и на лице не было никаких эмоций. Казалось, что он всё ещё спит. --“Открой-ка рот... Ну же... Это, вроде, вкусно...” – он не двинулся и продолжал смотреть в какую-то точку у меня за спиной. Мне ничего не оставалось, как кормить его с ложечки, как маленького. Мои “нечеловеческие” усилия увенчались успехом – через полчаса он осилил четыре баночки пюре. --“Ну как, вкусно?.. Не ресторанная еда, но хоть что-то съедобное... ” – он никак не реагировал на мои слова и сидел с совершенно отсутствующим видом. Встав со стула, я подошёл к нему проверить температуру, но, только коснувшись его рукой, ощутил сильную дрожь. --“Эй, ты чего? У тебя что-нибудь болит?” – парень не ответил, а лишь встал из-за стола, подошёл ко мне почти вплотную и, пошатнувшись, упёрся лбом в моё левое плечо, с трудом приподнял руку и слегка коснулся моей левой ладони. Я чувствовал, как горячо и часто билосьего сердце, но рука, зажатая в моей ладони, была ледяной. --“Так тебе холодно!.. Как же мне тебя согреть?.. Знаю! Давай-ка я тебя помою – сразу убьём двух зайцев! И чистым будешь и согреешься!..” – я поднял его на руки и понёс в ванную. Через несколько минут я уже разматывал бинты, пока ванна наполнялась тёплой водой. Невероятно, но все раны на теле парня уже зажили, вот только взамен ранам появилось множество синяков и ссадин, которых я до этого не видел. Сняв последние бинты, я посадил его в тёплую воду, взял губку, мыло и начал осторожно отмывать этого парнишку. Он совсем не сопротивлялся, по-прежнему не показывал никаких эмоций и только гонял пальцем облачка пеню по прозрачной водной глади, уставившись в одну точку. Дочиста отмыв побитое тело, я принялся за его грязные волосы – такое впечатление, что этот юноша о себе совсем не заботился. Неожиданно мои пальцынаткнулись на что-то твёрдое и не успел я повнимательней рассмотреть, что же это было, как парень резко вскочил на ноги и, взглянув на меня расширившимися от ужаса глазами, обхватил мокрую голову руками и, на удивление быстро, выбежал в коридор. Через пару секунд я понял, что этот неуравновешенный разнёс мне полдома. Интересно, с чего это он так побежал? Я же ничего ему не сделал... --“Да какого чёрта ты делаешь! Сумасшедший что ли? А ну вернись!” – я выскочил вслед за ним. Так и знал – этот гадёныш сорвал занавеску, служившую мне “дверью” между прихожей и кухней. Когда я очутился в кухне, то там уже никого не было. Но мокрые следы на полу вели меня в соседнюю комнату, где стояли диван и, около окна, моя кровать. Тихонько прокравшись в комнату, я залез на диван, стоявший на середине комнаты, и, перескочив через спинку, накинулся на съёжившегосяза ним парня, повалив его на спину. --“Будешь знать, как убегать! Такой погром мне здесь устроил – сам всё убирать будешь!.. А?.. Ты... плачешь?..” – он и правда плакал, а по щекам текли горячие слёзы, но при этом он не издавал ни единого звука. Понятно, чего он плачет – над ним “стоит”, упёршись руками и ногами в пол, неизвестный парень, невесть откуда взявшийся, и орёт на него, а он сам лежит на полу в чём мать родила! Я бы и сам от такого зрелища расплакался бы!.. --“Прости-прости” – я сел на колени рядом с ним и протянул ему рубашку, --“Вот, оденься, что ли...” – но он меня не слушал и продолжал плакать, держась за голову. “Ну, ты сам напросился! Честно говоря, мне не особо приятно видеть у себя дома голого парня! Не хочешь сам одеться – я сам тебя одену!” С трудом и нечеловеческими усилиями я нацепил на него эту несчастную рубашку и умудрился ещё и правильно застегнуть все пуговицы. Парень всё ещё плакал, но уже не так сильно. Я сел напротив него и, придвинув его к себе почти вплотную, положил ладони на его щёки и заглянул ему в глаза -- эти необычные янтарные глаза с вертикальными зрачками необычно поблёскивали в темноте. Я заметил, как парнишка немного покраснел, перестал плакать и начал с интересом рассматривать меня, потом он смешно пошевелил ноздрями – наверное, что-то почувствовал – и, потеревшись щеками о мои ладони, закрыл глаза, пошатнулся и, упав на меня, уснул. --“Что ж мне с тобой делать, а?” – я придвинулся вместе с ним поближе к дивану, положил его голову себе на колени и сам провалился в сон... Впервые за шесть лет мне снилось что-то приятное и светлое. Не уже ли всё из-за этого буйного парнишки?.. И всё-таки он странный!..