4 часть (2/2)

Обсидиан вместо того чтобы расколоться, чуть только стрела достигнет цели, впитал её, словно зарядившись новыми, схожими с электрическими молниями, силами. И в этот самый миг Хоук осознала, что использование стрелы было ошибкой. Не уничтожением, а активизацией. И камеру заполнил слепящий свет, точно давший понять цену этой самой ошибки. Камень, благодаря поступившей в него магии засветился сильнее, и не прошло и доли секунды, как белое свечение, поглотив черноту вокруг него, разошлось вдоль стен и сомкнулось друг с другом. Мир сошёлся до одной точки, где заклекотал и задрожал от напряжения проклятый камень, прежде чем рассыпаться в пыль.

Мариан открыла глаза, в тот самый миг, как леденящий душу вопль достиг её слуха. Каллен опадает на землю, поражённый чем-то мгновенно цепным, а маг, пошатываясь, поднимается. Холодный камень оросили алые пятна крови. Децимус с изуродованным лицом и шаркающей ступнёй быстро исчезает из виду, оказываясь по ту сторону железной двери. А храмовник, кусая губы и мыча, силясь не закричать в полный голос, смотрел, как его правое бедро пересекает глубокий, кровоточащий рубец. Защитница с ужасом узнаёт последствие брошенной ею стрелы. Каллен, под воздействием шока, зажимает грязными, полными пыли, руками открытую рану, стараясь остановить хлынувший поток становившейся бурой крови. Хоук немедля падая к потерпевшему временную контузию капитану и крепко вцепившись в его ладони, оттягивает их от ужасного увечья. Это оказалось сложнее, чем представлялась, но девушка была непреклонна, зная насколько важна сейчас оперативность действий. Лоскут ткани, затрещав по швам, послужил хорошим жгутом, Хоук натуго обернула его бедро, чуть выше изодранной раны.

-Эй! Лучше кричи, лишь бы язык не откусил – поспешила посоветовать она, вытирая кровь с рук о свою ободранную мантию, хотя продолжала сидеть в багровой тине. Но храмовник не закричал и даже прекратил панично сопротивляться крепкой хватке Защитницы. Лишь его грудь в бешенном ритме вздымалась, в соответствии с рваными вздохами и голова запрокинулась назад.

-Говорить можешь? – спросила Хоук, беспокойно. Раз он ещё не захлебнулся собственной кровью, значит язык в порядке, но вот речь могла и не вернуться в ближайший час, из-за невыносимой боли.-Да – хрипло отозвался Каллен.

И девушка схватилась за голову. Как могло всё пойти кувырком? Она прокручивала события, но воспоминания ускользали, подобно песку. Камень ужасающих свойств, называемый обсидианом, превратился в горстку пыли, оставив после себя лишь стальной запах крови, хлынувшей под ноги. Хоук повидавшая много смертей, чести в которых было мало, редко пользовалась услугами мечей, да и спасать получивших острием по бедренным мышцам её не приходилось, но она могла сказать без сомнений, что рыцарь ведёт себя подобающе отважно, заслуживающе уважения и сострадания.

Защитница, ощутила жалкий, подкатывающий к горлу, ком, вызванный толи смрадом крови, толи самим видом растерзанной стрелой ноги и ей стало противно. Она попыталась сосредоточить магию, но руки, загораясь тусклым пламенем волшебства, тут же вздрагивали, будто от холода, и магия пропадала. Зелень лечебных заклятий, ранее циркулирующая внутри магессы, осталась туманом, не способным реализоваться. Без лириумных склянок она в состоянии заживить раны храмовника, но резервные силы должны были остаться. Собственная магия отказывается подчиняться и рассеивается при новой попытке её использовать.

-Придется потерпеть. Снова – без извинений сказала Защитница, с облегчением замечая, что поток крови останавливается.

-Обсидиан… - одними потрескавшимися губами пробормотал Каллен, желая знать его судьбу. Привстать и посмотреть на пепел, оставшийся от него, он физически не мог.

-Уничтожен… Расскажи мне, что это за оружие. Оно часть твоего меча, оставшегося у них?

-Да. Не думал, что его найдут и тем более вытащат… - храмовник задумчиво замолчал, а потом изменившемся тоном спросил - Как по вашему, Децимус принёс его, чтобы использовать?-Да. Но сам он не хотел этого. В любом случае, теперь я знаю, как и почему им помыкают демоны. Должна признать, их работа над этим магом весьма искусна.-Первые дети Создателя смотрели через Завесу. И проникались завистью к жизни, Кою не могли ни осязать, ни чуять. Чернейшая зависть та породила демонов – заученно, в горячке, шептал сам себе капитан. Девушка узнала строки Песни, но уважительно смолчала на этот счёт. В первую очередь, Каллену нужно сохранить рассудок. Возможно, его учение и вера помогут ему продержаться – ты знаешь вид этого демона?-Желание – сухо ответила Хоук, вспоминая последнюю встречу с таким же чудовищем и предательство горевавшей о муже Авелин. Это один из самых опасных демонов Тени, коварные и смертоносные сукуббы, их называют ?торгашами похоти?, хотя они торгуют не только похабными желаниями. Управляя любыми, взращенными в человеке, мечтами, эти демоны превращают самые светлые и прекрасные чувства в предательство и забытие. Храмовник слегка вздрогнул, и глаза его забегали. Судя по всему, и он был, так или иначе, знаком с этим демоном. Такое не скоро забывается, если забывается вообще.-Значит ваш разговор о несуществующем пожаре и духах умерших рабов…… - начал он неуверенно, но Защитница согласно подхватила:-Верно. Был посланием для них. В коей мере.-Это содействие демонам!

-Нет. Я пыталась помочь Децимусу, пыталась напомнить ему о жертвах, о вине, о Создателе, но он не внимал. Что я могла сделать? За то теперь мы знаем против чего боремся.-Мы?-Я – сконфуженно поправилась Хоук, понимая, что храмовник им без надобности. Демоны будут осаждать её сознание. Она откинула нагнетающие страх мысли.

-Вы сказали, что послание было для "них". Я считал, что одержимость дело рук одного демона.

-Это так. Но Тень странное место. Один демон захватил сознание Децимуса, а его не менее властные сородичи, посчитали это возможностью заполучить ещё одно. Кто сказал, что демоны не могут сплочаться при необходимости? Правда, чуть они почуют открытое сознание, а они его не почуют, то на смерть примутся сражаться за него. Такова их натура.

Каллен недоверчиво посмотрел на уверенную девушку:-Вы так верите, что можете противится им? Всем?-Без сомнений.

-Возможно, и Децимус считал когда-то, что он вне искушения.

-Не сравнивай мою магию с чьей либо другой!

Хоук посмотрела на храмовника, изувеченного, окровавленного, на грани болевого шока, но ещё способного здраво рассуждать и мыслить, и в её душе появился стыд, за бездействие и недоверие. Она могла поведать ему об идее узнать мотивы демона, но не была уверенна что Децимус придет или Каллен одобрит этот замысел, она могла помочь ему бороться с одержимым, когда как была через чур заворожена неизвестным камнем. Тогда ей казалось, что она руководствуется зовом логики и здравого смысла. А теперь это та полученная информация, не стоит ни одной сломанной кости и пролитой капли крови рыцаря. Что уж говорить, если совесть сейчас сражается с жалким страхом за собственную магию?-Я заметила… - осторожно начала Хоук – мне можешь не врать. Я не прошу тебя поведать мне всё, но я должна знать. Этот обсидиан, перед тем как разрушился, активировался. Это… опасно? Какая-то разновидность усмирения? Потому, что у других храмовников, рангом ниже, такого точно не наблюдалась. Более того, они и не знали о существовании такого орудия.

Каллен затих, не зная как сказать правду. Он понял, что дрожит и земля, соприкасающаяся с его голой спиной, тянула мертвенным холодом.

-Нет. Ваше сознание будет в порядке. Но… Обсидиан, судя по разговорам, это…

-…священный камень из горящего в огне Арлатана – грубо прервала его девушка – я всё это знаю. Это… странно, но и только. Мне нужны последствия… Создатель, помилуй! Я не маленький ребёнок. Я справлюсь. И твоя тактичность мне вовсе не к чему, храмовник! Говори.

Каллен судорожно вздохнул и наконец сказал:-Ваша магия не вернётся Защитница. Мне жаль.

Хоук поняла, что её сердце замерло, а из горла вырвался густой пар.