Глава III. (1/1)
Мысли о самоубийстве никогда раньше не посещали меня. Я всегда была жизнерадостным человеком. Особенно в ту ночь в Чедарсе. Сейчас же ситуация изменилась самым драматичным образом.Я уже полтора месяца живу в Ватикане. Я всё ещё не пью кровь и не сплю в гробу, но убить меня это не может. Компанией моей также остаётся одна только Юми. Отношение девушки ко мне никак не изменилось после того постыдного случая, даже наоборот. Монахиня всё время пытается как-то развлечь меня, но её попытки тщетны. Я чахну и медленно умираю в этих четырёх стенах.С недавнего времени мне начали сниться кошмары. Снятся родители, та ночь в Чедарсе, наша первая с Андерсоном встреча (после этого всегда болит старый шрам на шее). Иногда вспоминается нападение Валентайнов, иногда - встреча с Инкогнито. Но каждый раз, просыпаясь с остановившимся от ужаса сердцем, я испытываю что-то вроде радости. Это, конечно, глупо, и вообще... Но кошмары напоминают мне о том времени, когда я была вместе с Хозяином и сэром Интегрой. В одну из таких ночей мне и пришла в голову мысль о самоубийстве.Первым вопросом, который я могла задать в такой ситуации, был: "Зачем?" Ответ последовал незамедлительно: "Я пленница, и навсегда ею останусь, а жить взаперти слишком невыносимо". Далее последовал вопрос: "Как?" Но на него ответить было уже труднее. Самый простой вариант - открыть окна днём. Но в таком случае на ковре останется пепел, который очень трудно убрать. Я долго ломала себе голову и наконец, вспомнила.Юми каждую ночь выводила меня на крышу - "подышать свежим воздухом". Дверь находилась на пятом этаже и всегда запиралась на ключ, но замок там - ногтём вскрыть можно. Крыша абсолютно плоская, и ходить по ней удобно. В общем, осталось только подождать, пока в коридоре никого не будет и прокрасться на пятый этаж.Меня, конечно, можно обвинить в слабости и бесхарактерности. Но полтора месяца безвылазно сидеть в комнате, в то время как раньше ты приходил домой только ночевать...Пару дней я еще сомневалась и думала, но наконец, решилась. Подождав, пока Юми уйдет, я замоталась в одеяло и, взлетев вверх по лестнице, толкнула дверь.* * *Трель мобильного разрушила тишину комнаты, подобно взрыву бомбы. Я, похлопав рукой по тумбочке, наконец, нашел его.- Да, Юми?- Падре, падре! Серас пропала!- Что? - я резко сел, сбрасывая остатки сна. - Как пропала?- Не знаю! Прихожу в комнату, а там пусто, - в голосе Такаги звенело отчаяние.- Подожди, я буду через пять минут, - я кинулся к одежде.Одевшись, я вылетел из квартиры, едва успев запереть дверь. Я, кажется, никогда раньше так быстро не бегал. За пять минут пролетел весь Ватикан, меня два раза едва не сбила машина.Весь путь я проклинал всё и вся. Хеллсинг - за то, что они просто есть. Викторию - за то, что именно она стала нашим "военным трофеем". И особенно Максвелла - за то, что он поручил именно мне следить за ней.Юми уже ждала меня. На её лице был написан ужас, смешанный с отчаянием. Поднявшись наверх, я прислонился к стене, чтобы отдышаться.- Рассказывай, что случилось.- Ну... Я отошла на десять минут, прихожу, а... а тут пусто, - она подняла голову. - Меня убьют, да?- Не знаю, как на счёт тебя, а вот меня Максвелл точно расстреляет.- А что в этом такого? Вампиром больше, вампиром меньше - какая разница? - спросила Хайнкель.В глубине души я был полностью согласен с австрийкой, но чёртовы долг и ответственность...- Вы её искали?- Да, я всё здание осмотрела, - голос Юмико дрогнул.Вольф булькнула что-то похожее на: "Даааа... ты..."Я поднял глаза к небу.- Господи, за чт... - я осёкся. - Чёёёрт... Юми, - я повернулся к девушке, - принеси сюда кровь. Я, кажется, знаю, где она, - и, сорвавшись с места, понёсся к лестнице."Твою мать! Сколько раз я говорил Максвеллу врезать в эту чёртову дверь нормальный замок, а не эту херню, которую ручкой открыть можно?!"Я, не останавливаясь, влетел в открытую дверь.* * *Не знаю, сколько я стояла, не решаясь сбросить одеяло. Может час-два, а может всего минуту. Слёзы лились из глаз, стекали вниз по шее и неприятно щекотали живот. Я стояла спиной к солнцу, пустым взглядом скользя по городу. Жалко, что я вижу его таким только сейчас. При свете дня Ватикан много, много красивее, чем ночью.Я вздохнула и вытерла лицо краешком одеяла. "Я такая слабая. И всегда была слабой. Хозяин, если бы вы были здесь, вы бы мне помогли справиться с этим". Но Алукарддалеко и, наврятли, даже подозревает о моих бедах. "Всю жизнь меня терзали сомнения, - продолжала я корить себя. - Хотя, нет. Один раз я была уверена в выборе точно - когда согласилась пойти с Алукардом, - я решительно повернулась к солнцу, всё еще не поднимая головы. - Хозяин, сэр Хеллсинг, прощайте".Я разжала руки, и ничем не сдерживаемое одеяло с лёгкостью соскользнуло с плеч.В следующую секунду меня накрыла чья-то огромная тень, а тело сжали сильные руки.- Что. Ты. Делаешь, - прорычали мне прямо в ухо.Андерсон! Я попробовала вырваться, но у меня ничего не получилось. Мужчина засунул (другого слова для обозначения этого действия просто не подберёшь) меня к себе под плащ и метнулся к двери. В коридоре он хорошенько встряхнул меня.- Серас, ты чего творишь?Я подняла на него глаза. Лицо паладина было недовольным и, несколько, обеспокоенным. Он снял плащ и накинул его мне на плечи. Я отвернулась и снова заплакала. Мужчина вздохнул и взял меня за руку. Я вырвалась и упёрлась лбом в стену. Меня только что спасли от смерти, а на душе, почему-то, достаточно хреново. Андерсон положил ладонь мне на плечо. Я шарахнулась в сторону и сползла вниз по стене. Всё тело содрогалось от бурных рыданий.- Зачем? - крикнула я. - Зачем вы это сделали?Я повалилась на пол и заревела уже в полный голос. Александр что-то недовольно прошептал и сел рядом на корточки.- Успокаивайся, Серас, всё в порядке, - он погладил меня по спине.Я отпихнула мужчину и посильнее замоталась в плащ. Хотелось лечь в гроб и не вылезать из него до самого Судного Дня. Но, к сожалению, ближайший гроб был только на кладбище.- Серас, давай, вставай.Я вытерла глаза о подкладку и прижала колени к груди. Рыдания понемногу сошли на нет. Это был просто нервный срыв, как тогда в первый день.- Виктория.Я вздрогнула и медленно повернулась к паладину. Как непривычно звучало моё имя из мужских уст! Искариот смотрит на меня, как на нашкодившего ребёнка. Я поджала губы. Андерсен закатил глаза и подхватил меня на руки. Я обняла его за шею и положила голову на плечо.- Слава Богу, вы нашли её! - при виде меня Юмико едва не засветилась от счастья.- Да. Юми, там, на крыше одеяло осталось. Можешь принести?Монахиня кивнула и мгновенно испарилась. Александр сел на кровать.- А теперь рассказывай, что к чему.Я прикусила губу.- Почему вы не дали мне умереть?- Во-первых, потому что мне поручили за тобой следить. Во-вторых, ты слабая, не умеющая за себя постоять женщина. Я, возможно, и религиозный фанатик, но не до такой же степени.Я смутилась.- Простите.- Это ты у Юми должна прощение просить - она чуть с ума не сошла.Я повесила голову. А ведь, правда. Сколько прискорбно это не звучит, но я совсем забыла о Такаги. Бедняжка... Да, и сам Андерсон, наверно перенервничал. А всё из-за моей минутной слабости.- Чтобы такого больше не повторилось. Поняла?Я улыбнулась.- Хорошо!"Главное, что он не сердится".Мы не которое время посидели молча. Наконец падре медленно произнёс:- Тебе надо поесть.Я подняла голову.- Нет.- Да.- Нет.Андерсон вытащил из ведёрка, стоящего на тумбочке пакетик крови и протянул его мне.- Пей! Иначе...Я гордо отвернулась (что-то последнее время у меня слишком часто меняется настроение).- Иначе что?- Мне самому придётся тебя кормить.Я фыркнула.- Интересно, как?Искариот с лицом а-ля "я ненавижу весь белый свет" и "ты мне по гроб жизни обязана" оторвал капельницу и взял в рот немного крови. Я не сразу поняла, чего он хочет, а когда дошло, то пришла в ужас. Мужчина, невзирая на моё сопротивление, поймал меня за шею и поцеловал. В рот полилась кровь. Мне ничего не оставалось, как проглотить. По телу разлилась волна тепла. Александр отодвинулся и снова приложился к пакетику. Во второй раз мне не захотелось его так быстро отпускать. Винный вкус его губ, смешанный со вкусом крови, сводил с ума. Я слишком долго не ела, и теперь мне "снесло крышу".Поцелуй был страстным, таким, что помутнело в глазах. Андерсон сильнее прижал меня к себе. Я тихо охнула, борясь с головокружением и чувствуя, как в лёгких заканчивается кислород. Его язык коснулся моего. Я моментально отодвинулась, переводя дыхание.- Что, всё?Я подняла глаза. Зелёные огоньки лукаво светились. Падре облизнулся. Он тоже дышал сбивчиво и явно был не удовлетворён моим решением.- Не дождётесь, - я снова притянула его к себе.Хотелось ещё. В голове помутнело от страсти. Клыки ныли от желания укусить, впиться в загорелую кожу. Наши языки сплелись. Я тихо застонала, чувствуя волну возбуждения, разливающуюся по телу.Его ладони гладили мою поясницу, изредка соскальзывая на бёдра. Клыки чиркнули по губам. Секундная передышка:- Не кусайся, - и снова поцелуй, больше напоминающий борьбу.Я сжала его коленями. Пальцы скользили по спине, путались в коротких волосах, сжимали широкие плечи. Мне показалось, что ещё чуть-чуть, и я изнасилую его ещё раз. Но через секунду всё закончилось. Нет, мы не прекратили поцелуй. Мы просто замерли, не смея разорвать слияние губ и сплетение языков. Я слышала бешеный стук его сердца и чувствовала обжигающий жар его кожи. Он сжимал мои бёдра, я – его плечи.Неизвестно, сколько бы мы так просидели, но я сдалась первой. Подняв голову, я на секунду взглянула на его полузакрытые глаза и уткнулась лбом в плечо.- О. Мой. Бог.В голове творился полный бардак. Единственное, что я могла понять – я только что целовалась с Андерсоном и мне это дико понравилось. Я вздохнула, но звук больше получился похожим на стон удовольствия.
Александр медленно, словно нехотя, поднял руки и положил их мне на талию. Его дыхание восстанавливалось, но сердце до сих пор бешено котилось.- Падре, вы…- Да, Серас, ты тоже.
Я положила подбородок на его плечо.- Надо будет как-нибудь повторить.- Согласен.Внезапно мне стало смешно. Я хихикнула. Андерсон усмехнулся. Через мгновение мы уже вовсю хохотали, не понятно, почему и зачем. Как двое идиотов. Видимо, сегодня слишком серьёзное эмоциональное потрясение. Что у меня, что у него.В коридоре послышались возня и чьи-то раздражённые голоса. Распахнулась дверь. На пороге стоял мужчина или, вернее, парень. Высокий, чем-то напоминающий Интегру. Платиновые волосы собраны в хвост. Фиолетовые глаза смотрят холодно и несколько надменно. Белая рубашка, чёрные брюки, фиолетовая жилетка с мириадом пуговиц. Длинный нос придавал ему некое сходство с лисой. Или крысой.Андерсен поднял голову, вытирая выступившие на глазах слёзы.- О! Привет Максвелл! Чего тебе надо?- А кто это? - спросила я.- Это Энрико Максвелл, глава XIII отдела Священной Инквизиции Римской католической церкви организации Искариот, епископ.- Андерсон, что ты здесь делаешь?- По твоему, Энрико, указу, смотрю за Серас.За спиной Максвелла маячили радостная Юми и недовольная Вольф.- Как видишь, с ней всё в порядке. Пошли, для тебя есть задание.- Хорошо. Слезай с меня.- Нет. Пусть сначала они уйдут, и он. Он в частности.- Что? - епископ шагнул к нам. Я прижалась к Александру, ища в нём поддержки- Максвелл, лучше выйди. Пожалуйста, - добавил он с некоторым нажимом.Мужчины несколько секунд смотрели друг на друга. Потом Энрико сухо поклонился и вышел. Хайнкель последовала за ним.- Виктория, одеяло, - улыбка Юмико стала ещё шире.- Спасибо.Девушка тоже полонилась и вышла. Я слезла с паладина. Он жестом потребовал плащ. Я покачала головой. Падре закатил глаза, но махнул рукой мол, я потом заберу. Он вышел и закрыл дверь.Я замоталась в плащ и рухнула на подушку. "Какая же я дура! Нет, я никогда этого не сделаю". Я печально улыбнулась и облизнула губы. В животе ощущалась приятная сытая тяжесть. "Всё-таки такой способ питания мне нравится больше". Я прикрыла глаза и, утомлённая дневными происшествиями, моментально уснула.