Глава первая (1/1)
Когда они сидят в одном из баров, открытых ночи напролет по европейскому образцу, Изая говорит, позвякивая льдом на дне стакана.- А тебе идет форма, Шизу-тян, - и смеется совершенно бессовестно, благо Шизуо не может выхватить табельный пистолет прямо здесь, в многолюдном месте.- Заткнись, блоха, - говорит вместо этого он и закуривает.- Куда тебя распределяют, Шизу-тя… - пытается задать вопрос Орихара, но рука Хейваджимы крепко смыкается на горле – тот пьян, кипит яростью и нервно усмехается.- Не смей меня так называть, - рычит он, пыша нетрезвым гневом.Изая ослепительно улыбается от уха до уха и почти незаметным движением – лишь блеснула сталь – извлекает из рукава нож, через миг прижимая его к горлу Хейваджимы, медленно проводит по напрягшимся жилам.- Убери, - шипит тот, но не пытается дергаться.
- Остынь, - говорит Изая, и Хейваджима ослабляет хватку.- Нервы ни к черту, - думает Шизуо, следя краем глаза за тем, как Орихара прячет нож где-то в глубинах своих бездонных карманов.- Ничья в этот раз, Шизу-тян, - думает Изая, из-под прищуренных век глядя на тонкую алую дорожку, стекающую Шизуо за воротник.Они оба выходят из забегаловки, и Шизуо понуро опускает плечи, что совершенно перечит его военной выправке.Изая легко вышагивает рядом, глядя в чернильно-синее небо.- Ну, так о чем мы там говорили? – вспоминает вдруг Орихара. – Куда тебя направят?- Маньчжурия, - вздыхает Шизуо, потому что холодный ночной воздух освежает, выветривая беспричинный гнев. – Советские войска еще не перебазировались, и у нас есть хорошая возможность обойти их тактически.Изая неопределенно пожимает плечами, будто говоря ?А что я? Я ничего в этом не смыслю?.В самом деле – они оба это знают – все не так.Изая Орихара, пол жизни проживший под чужими именами, - шпион в тылу войск Союзников.Он идеально владеет английским, немецким, справляется с французским и может неплохо ругнуться по-русски.Он держит в памяти десятки мест явок, сотни кодов и паролей, образов, имен и документов.Он невероятно ценен для Японской разведки, особенно накануне столь масштабной операции, а в ночь перед отправлением он пьет с недругом юности в дешевой забегаловке.За эту показную легкомысленность в штабе мало кто любит Изаю Орихару.Они с Шизуо бродят по городу, наблюдая, как меняется Токио с годами, как пестреет вывесками, транспарантами, агитационными плакатами… Но с людьми что-то не так - и они оба проникаются всеобщим чувством настороженности, чувством тревоги.Обоим знакомо это чувство – близость войны рождает его.В старом парке они долго молчат, сидя в беседке на берегу пруда. Шизуо курит, Изая – признак его плохого настроения – играет с ножом, пуская блики по холодной стали.Они никак не могут нормально поговорить.Ни о чем серьезном и важном.Например, о том, что это – война, и больше можно не увидеться.Например, о том, что пока Изая годами пропадает из видимости, где-то на самом дне зрачков Шизуо неизвестно почему поселяется отголосок глухой тоски.Например, о том, что впору бы им обоим повзрослеть и перестать огрызаться и делать вид, что ненавидят и не переносят друг друга.- Шизуо, - говорит Изая, глядя куда-то ввысь.Хейваджима затягивается, выпускает дым через ноздри, по-драконьи, и спрашивает.- Что?- Ты не боишься умереть? – все так же, не глядя на собеседника, интересуется Изая.- Нет, - резковато бросает Шизуо. – Воин не должен бояться смерти.- А ты не боишься напрасной смерти? – шпион переводит взгляд красновато-карих глаз на Хейваджиму.Тот молчит, лишь вместе с дыханием, слегка пульсируя, краснеет огонек сигареты.- Во имя чего, по-твоему, можно умирать без всякого страха? – с легкой усмешкой, которую почти не видно, спрашивает Изая.Его собеседник, кажется, сбит с толку этим вопросом.- За людей, - с хрипотцой напряженности в голосе отвечает он.А Орихара мягко смеется, чего с ним давно уже не было.- Какой ты идеалист, Шизу-тян!..А после серьезно добавляет.- За человека.За того, кто тебе дорог.Шизуо смотрит на него как-то удивленно, заворожено и неверием.- Это говорит мне человек, не ставящий жизнь других ни во что? Тот, у кого нет никаких принципов, кроме собственного выживания и получения информации? Это говорит мне тот, кого считают самой бесчувственной тварью и враги и союзники? – все эти мысли проносятся в сознании Хейваджимы за мгновение до того, как Изая оборачивается к нему.С этой своей необычной усмешкой, которая почти улыбка, смотрит в глаза пристально, чуть с прищуром, но не моргая.И Шизуо порывисто и, возможно, слишком резко и крепко обнимает Орихару за плечи, притягивает ближе, заключая в кольцо сильных рук.- Верно, Изая. Только умирать все равно не хочется, - говорит Хейваджима тихо куда-то в мягкие волосы на макушке Изаи.Тот вздыхает, кладет голову ему на плечо и говорит самую неподходящую фразу из всех возможных.- Ты напился, Шизу-тян.