Чудовище (1/1)

Ход был очень длинным и очень темным, так что вел Скарма скорее нюх, чем все остальные чувства. Собственно, это был последний ход, требовавший проверки в большом подземном комплексе. Остальные он проверил и даже успел отчитаться своей двуногой стае, а в последний пошел, чтобы не оставлять возможной опасности за спиной, хотя отдохнуть и выспаться предлагали. Эти двуногие вообще часто предлагали хорошие вещи и считали Охотника одним из своих, достойным всех возможных наград и поблажек. И Охотнику это очень нравилось. И именно поэтому делал он исключительно на совесть, так, чтобы двуногие могли восхититься его навыками и знаниями.В дальнем конце тоннеля появился едва уловимый синеватый свет, и, что неприятнее, запах и звук чего-то живого - угрожающее потрескивание и пощелкивание. Скарм приготовился к атаке, и ждал приближения этого потрескивающего существа. Нечто - крупное насекомое, отрастивший лишних ног и существенно разросшийся таракан, - попыталось прогнать гостя со своей территории угрожающей трелью, но только выдало свое точное положение. В один стремительный прыжок Скарм оказался на его панцире сверху, крепко вцепился в край хитиновой брони. Насекомое попыталось избавиться от наездника, метнувшись на стену, но сбросить Охотника не удалось, а Скарм, развернувшись на месте, коротким движением резцов отсек голову врагу. Спрыгнуть сразу Охотник не решился, но безголовая тварь при попытке перебежать на потолок свалилась, и пришлось в падении отталкиваться и с упором в стену приземляться в стороне. Насекомое упало на спину, но даже лишенное головы и перевернутое, все еще представляло серьезную опасность - острые, как клинки ноги беспорядочно месили воздух, способные отсечь неосторожно подошедшему какую-нибудь часть тела. Охотник приближался очень осторожно, несколько раз отскакивал назад, и только потом нанес еще четыре укуса, обездвиживающих лапы. Новое отступление, короткая передышка и новая атака, в которой насекомое превращается в неподвижный, но еще живой кусок мяса. Больше в обозримом пространстве опасностей нет, и перемахнув тушу, Скарм отправился дальше, на синий свет. Тело человека он обнаружил через несколько метров - тот стал жертвой таракана и оставил после себя горсть источенных костей. Еще через четыре десятка метров перед Охотником открылся небольшой пропускной пункт с насмерть засыпанной выходной дверью. В принципе, можно было возвращаться, отнорок безопасен... если бы не одно "но": посередине комнатки на расстоянии полуметра от пола болталось непонятное явление: круг, обрамленный огненными язычками. Круг, за которым явно виднелся другой коридор.Охотник фыркнул. Охотник обошел странное явление по кругу - таких дверей он не встречал еще ни разу, ни в Каннде, ни во время странствий с Большим. Синий огонь не издавал запаха гари и не обжигал.Он поднял лапу и осторожно коснулся пола по ту сторону огня. Ничего не изменилось. Он перепрыгнул огненный барьер, и снова ничего не изменилось - по ту сторону все еще виднелся пропускной пункт. Дверь работала в обе стороны и пропадать не собиралась. Вернуться к людям? А если по его следу придет еще что-нибудь? Кроме того, чужие запахи - вязкая влага, водные обитатели и старые прелые листья, - нравились Охотнику, пробуждая интерес. Решительно фыркнув, Скарм потрусил по новому коридору, на всякий случай обогнув фигуру, начерченную синим светом на полу.Рыбой пахло все сильнее, появились лужи, с потолка капало. Когда на пути встало синее двуногое нечто, оно не ответило ни на мысленный посыл, ни на голос, поэтому Скарм напал без объявления войны. У существа были острые когти и сильные лапы, но успеть за Охотником оно не смогло, поэтому упало в лужу, пару раз дернулось и затихло. Запах рыбы достиг апогея. Скарм осторожно лизнул красное мясо в одном из рассечений, оторвал кусок и с удовольствием съел солоноватую упругую плоть. Еще два создания, неторопливо пришлепавших на запах крови, он зарезал просто чтобы не напали в неподходящий момент. Больше никого опасного в коридоре пока не находилось, Охотник двинулся дальше. Т-образная развилка предложила ему еще один заваленный ход, где воды было еще больше, и второй, упирающийся в глухую стену. Глухим стенам выходец из подземных городов не верил, поэтому, внимательно обшарив преграду, нашел камень, который явно торчал больше, чем надо и слегка подавался под нажатием. Если нажать его, наверняка откроется проход.Скарм прислушался - с той стороны сочился запах боли: кровь, гной, нечистоты... Из звуков он смог уловить только одиночный и короткий, похожий на стон. Охотник раздраженно шевельнул ушами - он не понимал многих вещей, в том числе и привычку двуногих мучить подобных себе и других живых. Хочешь есть - охоться, встретил врага - убей, нужна информация - допроси и отпусти или тоже убей.Кирпич был нажат, и взъерошенный от нервного возбуждения Скрам замер перед открывающимся проемом. Он не стал бросаться вперед, и к нему или на него тоже бросаться не стали. Тот, кто был в каменной клетке с решеткой в дальней стене, не мог ни на кого броситься, потому что вряд ли мог встать. Некто был худ, грязен, как позапрошлогодние листья, и едва шевелился. В данный момент он медленно поворачивал голову, и при этом не издавал ни звука, только крылья тонкого носа подрагивали, словно он, как и Охотник, оценивал мир с помощью обоняния.Скарм растерянно фыркнул, оглядывая клетку. На звук существо не отреагировало, продолжая начатое движение. Дверь следовало чем-то заклинить, на всякий случай, чтобы не надумала запереть Охотника, поэтому на всякий случай Скарм притащил большой камень и пристроил его там, где опустится потайная створка. Опустилась она, пока Охотник бегал за стопором, потом второй раз - примерно через минуту, а недозакрытая поднималась достаточно легко - усилия лап и спины на это вполне хватало. Создав и проверив путь к отступлению, мутант решился войти в чужое узилище.Существо повернулось в его сторону. Молча, но, возможно, просто не могло говорить, как точно не видело и вряд ли слышало. Впалые, однозначно пустые, веки едва заметно подрагивали. Уши скрывались за бахромой длинных грязных волос. Охотник медленно двинулся вперед, а некто вдруг медленно и осторожно протянул в его сторону тонкую, похожую на пятилапого паука руку. Ногтей на ней не было. Уже не было. Клочья заросшего мяса торчали неровной бахромой.И Скарм растерялся, возможно, впервые в жизни. Он интересовался двуногими, любил двуногих, особенно тех, кто был в стае Большого и подобных ему, опасался двуногих, как противника, но еще ни разу не оказывался изначально, при первой встрече, в положении сильного рядом с хрупким и слабым. Как выяснилось, решить, что делать, было трудно.Напасть и закончить мучения доходяги? А зачем?Утащить с собой? Стая, скорее всего, его примет и даже вылечит, но сейчас существо не способно идти, вряд ли удержится на спине, а в зубах тащить в буквальном смысле не за что, оно абсолютно нагое. Скарм вспомнил, как его, исполосованного ударами мечей двуногие друзья перевязывали, защищали, и кормили из рук, пока Охотник не смог вставать и добывать еду сам. Они не ушли. Правда, Скарм не раз доказал свою полезность, но Серый однажды и очень тихо рассказывал, что его самого стая Большого вызволяла из похожей беды, тогда совершенно незнакомого. Ладно, Скарм сделает так, как принято у Вожака - он поможет. А из помощи тут нужны сперва его язык, а потом еда. Вовремя подвернулись синие прямоходящие рыбы...Ощутив рядом с собой движение, двуногий замер. Медленно-медленно опустил руку на поднятое колено, чуть запрокинул голову, словно ждал, когда нечто вопьется клыками в горло. Скарм попытался представить, чем сейчас пахнет для существа, не имеющего других чувств, и понял, что дважды смертью. Злой силой, от которой не хотят обороняться. Ему отдавали жизнь. Даром, без страха.Скарм подался вперед и мягко коснулся носом покалеченной руки. Пальцы вздрогнули, а их обладатель опять застыл в неподвижности. Ментальный зов, брошенный мутантом наткнулся на стену: его не слышали, никого не хотели слышать, сохраняя хоть какую-то крупицу себя. Пришлось даже тряхнуть головой, чтобы сбросить отголоски этого странного и жуткого состояния.Скарм тряхнул головой, беззвучно ступая, зашел сбоку от двуногого. Тот опирался спиной о стену, и от этой спины пахло особенно плохо, вполне объяснимо - вспоротые хлыстом мышцы едва не отслаивались от костей.Скарм просунул нос между стеной и созданием и то удивительно легко свалилось на бок, позволяя добраться до ран - его послушность можно было осознать только так. Так же послушно, словно игрушка, оно осталось лежать, когда язык мутанта прошелся по коричневым и сизым коркам, а зубам пришлось срезать один или два совершенно нежизнеспособных лоскута. Оно позволило себе шевельнуться только когда Скарм почти закончил и прикоснулся рукой к области крестца, прикидывая, как перевернуть находку на бок и осмотреть остальное, что еще, возможно, придется зализывать. Шевельнулся недоуменно, совсем чуть-чуть, словно ожидая, что станут делать дальше, и Охотник очень остро ощутил собственную злобу, повисшую в воздухе, как пороховой дым.Он взял существо за плечо и попробовал перевернуть дальше на бок, и оно подчинилось, еле слышно дыша. Царапины на шее, царапины на плече, словно злая рука держала, кровоподтеки под ребрами по всему брюху, особенно в самом низу, и что совсем необычно и нехорошо - очень холодная кожа. Совсем, словно у фроггла. Впрочем, и пол здешний теплотой не отличался...Рука-паук осторожно шевельнулась, наощупь нашла плечо Охотника, скользнула по меху и осталась на нем, хотя по дрожи было понятно, что поднятой вверх конечности совсем не просто. Это не было жестом дружелюбия, просьбой или благодарностью. Скарм вообще не понимал, что это значит, до того момента, как поднялась вторая дрожащая рука и опустилась рядом с первой. И только тогда Охотник осознал, что о него просто греются.Сперва он ощутил движение холодного воздуха, и только потом запах. Вполне ожидаемый запах - кровь, рыба, земля и еще что-то, неуловимое и горькое, как воспоминание. Вид животного опознать не мог, только понимал, что крупное. Впрочем, не собака и не медведь.Существо пыталось уйти и возвращалось несколько раз - вероятно, полумертвый узник не вызывал у него ни интереса, ни аппетита. Потом все-таки приблизилось, и он с надеждой запрокинул голову, ожидая конца, но зверь только обнюхал возможную добычу. Чуть больше он заинтересовался покалеченной спиной, а поскольку совершенно все равно, с какого края тебя начнут есть, пленник послушно упал ничком. Когда иссеченная спина онемела, он почти не удивился, ощутив только смутное удовольствие от отсутствия боли. Он уже очень долго не испытывал других удовольствий. Когда на спину опустилась рука, возникло такое же смутное удивление. Не лапа, а именно рука, пятипалая, с острыми чуть изогнутыми и длинными ногтями, но все-таки не серпами когтей. Эта рука была теплой.Здесь, в подземелье единственной настоящей ценностью было тепло - хотя бы минута, хоть от сжигающего кожу пламени факела, только бы согреться. Не несколько секунд, а на большее не стоит и надеяться.Рука переместилась, заставив его перекатиться на бок, и снова замерла поверх плоти - теплая, очень крепкая кожа на ладони и нижней стороне пальцев, и более нежная - выше. От запястья вверх начинался мех, густой и упругий, как у выдры (может быть, поэтому и рыба?). Плохо сознавая, что делает и почему, он повел рукой в воздухе до тех пор, как наткнулся на пушистую преграду, судя по ощущению, плечо с волнами тугих мышц. Понять, что за животное отправили окончить его дни, пленник не смог, но тепло этого существа было настолько завораживающим, настолько контрастировало со смертельным холодом камня, что он не смог убрать ладонь, и спустя несколько секунд с трудом поднял и положил на его тушу вторую руку.Зверь явно вздохнул, подался вперед и улегся на пол в считанных сантиметрах от пленника. Влажный нос ткнулся в плечо, и на долю секунды в памяти всплыл огромный серебристо-серый пес, но он постарался прогнать воспоминания. Сегодня его убьют, и какая разница, как звали ту собаку? Жаль только, что зверя, не пожелавшего это сделать тоже скорее всего прикончат... Пленник приник к могучему существу всем телом, уже не пытаясь расслабиться и подавлять дрожь, обхватил короткую шею, и на плечо вдруг легла массивная голова, крупнее и шире собачьей... Скарм лег, позволяя двуногому самому принять решение и через несколько секунд руки сомкнулись поверх его ключиц. Потом существо задрожало, сильно и отчетливо, и то ли застонало, то ли просто выдохнуло, пряча лицо в шерсти мутанта. Охотник фыркнул - вряд ли самый забитый раб из Каннда рискнул бы вешаться на шею лемуту, но раздражения не было, только растерянное сочувствие. Любой из его сородичей, не будучи сильно голоден, вряд ли бы даже оскалился в сторону доходяги.Некоторое время создание не двигалось. Потом подобрало длинные тонкие ноги и заползло на заднюю лапу охотника, продолжая временами содрогаться. Скарм чихнул в его спутанную гриву. Создание дернулось, словно хотело отстраниться, но не решилось или не смогло. Время шло, и двуногий перестал дрожать. Пальцы разомкнулись, руки бессильно сползли по гладкой шкуре Охотника, но отодвинуться он не пытался, вот только, во-первых, у Скарма затекла лапа, а во-вторых следовало сходить за едой, себе и подопечному.Мутант пошевелился, осторожно пытаясь высвободиться, и существо едва слышно вскрикнуло. Потом отодвинулось, также покорно, как раньше, и замерло полусидя, опустив косматую голову.Охотник фыркнул, пригнулся, припал к полу. Из-под опустошенных век по ресницам стекала пара прозрачных капель. Скарм слизнул их, прыжком подскочил к двери, открыл ее, подбросив вверх и помчался за своей добычей. Как оказалось, на нее воспретендовала еще одна синяя прямоходящая тварь, но охотник положил ее одним ударом когтей. Проглотив несколько кусков мяса сам, он оторвал средних размеров порцию для двуногого и отправился обратно. Дверь открылась как раз вовремя, чтобы увидеть двух других двуногих, угрожающе нависших над подопечным Скарма. Ярость вспыхнула ярко и мощно, как лесной пожар. Это был ЕГО найденыш, и совсем уж неспособный к сопротивлению, ВООБЩЕ не способный. Охотник оттолкнулся, даже не от пола, а от стены, и впрессовал весь свой вес и разгон в ближайшего чужака, от души пройдясь по его торсу и лицу когтями задних лап. Будучи куда длиннее, чем на передних, эти когти представляли самое страшное оружие Охотников; человек взвизгнул и улетел в сторону открытой решетки, а второму, потерявшему равновесие, Скарм мгновенно перекусил шею, почти отделив голову от тела. Жалел он только о том, что мясо пришлось бросить на грязный пол, от пролившейся крови становящийся еще более грязным. Третий двуногий, остававшийся по ту сторону решетки, пронзительно закричал, выдернул своего товарища наружу за одежду и захлопнул дверцу. Скарм сделал в его сторону пугательное движение, и оба поспешно убрались в глубины коридора, а охотник ударом лапы отделил голову своей добычи окончательно, перекусил ремешок почти не испачканного плаща и отбежал с ним в сторону. Красная вязкая лужа расползалась, стекая в самый низкий угол комнаты. Скарм выбрал строго противоположный, бросил там тряпку, подобрал мясо и тщательно его облизал. Сам он в голодное время не стал бы брезговать и человечиной, но пока было угощение получше. Пленник шевельнулся и сел. Он, кажется, понимал, что произошло. Охотник подошел и аккуратно ткнул холодную щеку носом. Двуногий вздрогнул, поднял руку и медленно провел пальцами от самого кончика до основания ушей, чуть задерживаясь на каждой линии шрамов. Мутант придвинулся ближе, разворачиваясь, упираясь плечом, но только уронил доходягу на пол. Пришлось, оставаясь на трех лапах, четвертой обхватывать за ребра и пытаться вести существо за собой - тащить волоком по шершавому камню не хотелось. Двуногий сориентировался достаточно быстро, подчиняясь чужому прикосновению, но на краю ткани опять замер. Скарм подтолкнул его, и находка забралась на плащ, а мутант улегся между существом и входом, готовый прояснить незваному гостю, что этот угол подземелья с его обитателем отныне принадлежит Охотнику. Выстрелить в них из-за решетки было возможно, только подойдя вплотную, увернуться не составило бы труда, а в том, что ветхий ржавый металл остановит его бросок, Скарм очень сильно сомневался.Он, наконец, расстался с мясом, оторвал полосу, и, взяв свободной рукой руку подопечного, сомкнул ее на еде, после чего отпустил. Красивые черты лица пленника дрогнули, на мгновение исказились ужасающим выражением голода, но есть он начал не сразу, медленно и очень аккуратно. Зубы, как удавалось рассмотреть, были целы, а кончик языка почти до половины рассечен надвое. Съев свой завтрак (или ужин), двуногий не стал искать добавки, хотя наверняка ее, лежащую на краю плаща, чуял, а просто улегся на суконной подстилке свернувшись комком.(Двуногий домашний зверь лемута)Спустя минуту или две, двуногий неуверенно шевельнулся, ползком перебрался к Скарму и совершенно осмысленно, осторожно погладил и чуть пожал его руку. Вероятно, это означало благодарность.Он радовался, что существо ушло, когда появилась стража. Стража была далеко не самым худшим, что обнаруживалось в камере, но почти всегда предвещала более крупные неприятности. Когда зверь появился снова и напал, в первый миг пленник растерялся, но почти забытые рефлексы заставили толкнуть ближайшего врага и вжаться в пол. На миг стражник потерял равновесие, а потом упал и все помещение заполнил запах крови. Хотя бы один из его мучителей умер. Может быть тот, кто лишил его глаз, а может и другой, но мертв. Это была очень опасная мысль, ниточка к прошлому, которого он боялся, как любой надежды.У него нет прошлого. Нет ничего.Но теперь появился зверь. Или Зверь. Или вообще Не-Зверь, потому что действия существа были в некоторые моменты совершенно разумными и логичными. Когда Не-Зверь отвел его к плащу на полу, пленник окончательно утвердился в мысли, что имеет дело со вполне развитым существом, почему-то облеченным в четвероногую форму.Заколдованный? Рукотворное создание мага? Он не хотел вспоминать, не хотел задумываться, но темное зеркало, в которое превратилось прошлое, снова тревожно дрогнуло - когда-то он смог бы понять. Когда-то он смог бы помочь.Очень давно, точно не сейчас. Того, кто это мог, безвозвратно уничтожили.Оказалось, что создание принесло ему поесть. Поесть, не себе, а пленнику, и больше того, додумалось разделить пищу на части. Ему стало даже забавно при мысли, что Не-Зверь ждет, когда его двуногий вот-вот ринется за остальным куском рыбьего мяса (где он взял рыбу? настолько крупную рыбу, по крайней мере? здесь есть река?). Вопросы появлялись и больше не желали забываться.Он заставил себя не облизывать руки, не принюхиваться, аккуратно, почти украдкой, вытер пальцы самым краешком ткани и лег смирно. Когда существо не придвинулось само, он позволил себе перекатиться под невозможно теплый бок, нашел наощупь все то же плечо и совершенно не звериную руку и осторожно сжал. Наверное, мог и сильнее, но искалеченные пальцы оставили в подсознании своеобразный маркер - сильнее нельзя. Ты не знаешь, что может быть с другим, ты слеп и глух, так что изволь быть еще и осторожен. Существо перемещалось стремительно. Передняя часть тела ниже задней, задние ноги мощнее и длиннее. Больше всего оно напоминало выдру или крысу, только огромную. Крысиности добавлял и длинный хвост, и маленькие уши, похожие на лепестки цветка. Шрамов на шкуре существа, особенно на голове, было много, Не-Зверь сражался против обладателей мечей и арбалетов. Не-Зверь умел очень хорошо сражаться. Был ли он когда-то иным, как тот, кому вдруг пришел на помощь?..Следующая мысль пронизала сердце внезапным холодом и болью - а почему он вообще пришел на помощь? Не потому ли, что сам был из потерянного прошлого? Если один превратился в бесполезную игрушку, мог ли кто-то другой получить звериный облик?Пленник закашлялся, едва переводя дыхание, и постарался успокоиться, как делал тысячи раз. Вспоминая и мучаясь не выжить, а выжить было единственной формой, которой он все это время еще мог досадить тюремщикам. Протянуть еще день. Еще два. Еще десять. Это понимание вдруг всплыло, медленно и неотвратимо. Оказывается, все, что происходило, имело смысл, просто он начисто забыл об этом смысле. Если бы не появился Не-Зверь, то и не вспомнил бы...Не-Зверь не шевельнулся, но под мехом напряглись жилы. Запах гари предвещал появление стражи. Если бы пленник имел возможность предупредить своего странного товарища, он бы это сделал - здешние люди опасны, злы, как самые голодные из чудовищ, но говорить он не мог с тех же пор, как видеть и слышать. Он мог только надеяться на то, что людей будет мало, а мохнатый защитник сам понимает, насколько условны понятия "человек" или "чудовище".Гостей по другую сторону решетки было двое – двуногие, с факелами, умеренно пахнущие страхом и неуверенностью, поэтому Скарм просто повернул в их сторону голову, не считая нужным подниматься с места. Тем более что ни метателей, ни арбалетов, ни чего-то еще дистанционного у двоих не было, только мечи. В надежность решетки, они, похоже, верили, поэтому за рукояти не хватались, а просто продолжали начатую вдалеке беседу:- Как думаешь, он дохляка-то сожрал?- А кто его знает. Ты лучше подумай, что мы хозяину скажем...- Что чудище...- А ежели он убивать это чудище пошлет?- Не осилим, - с полным сознанием своей правоты покачал головой один из парочки. - Да ты сам видел... и Гореша, и Кмитца? Один без башки, а второй... - А второй и до лестницы не дошел, вытек весь наружу. Видел. И ежели оно наружу выскочит, всему замку каюк.- То-то и оно, да только разве хозяин в то поверит?- Не поверит. И как только дохляк его приманил, дрянное семя!..- Как приманил - дело прошлое. А вот нам за то, что до него тепереча добраться невозможно, сам догадайся, что будет.- Говорю - убивать чудовище пошлет. А как мы его убьем?Скарм наклонил голову на бок и "улыбнулся", показав гладкие, как сталь дорогого меча, пластины резцов и мощные моляры, способные раздробить берцовую кость.- Тварь проклятущая! Смотрит, будто все понимает!- Не чуди. Зверюга есть зверюга... Может, из арбалета его порешить?- Так он поди увернется...- А мы попробуем...- А он двери снесет! Это ж тебе не дохляк, а решетка - дунь да отвалится. Ведьмака надо звать.- А это, пожалуй, дело! Выпустим того, что вчера за штрафт не уплаченный закрыли, и скажем - если убьет зверюгу - вали на все четыре стороны света.- А нам потом по десятку плетей, что без грошей отпустили?- Так кто ж сказал, что в самом деле отпустим? А если сбежит или сдохнет - когда там его хватятся... Камера потребуется - тогда только и вспомнят.Второй почесал в затылке, и согласно кивнул, после чего оба двинулись в обратном направлении, а Скарм задумался, что же такое ведьмак. Не то, чтобы он очень опасался этого явления или создания, но место дислокации требовалось поскорее сменить: в отличие от Охотника подопечный беззащитен.К сожалению, сменить это самое место они не успели - все-таки находка была очень слабой и медленной. Скарм только ухватился за нижний край потайной двери, когда пришлось разворачиваться и смотреть глаза в глаза новому гостю.Двоих с ним не было: человек пришел один. Каштаново-рыжий, светлоглазый, он держал в руках один прямой и длинный клинок, но в скользящих плавных движениях различалась угроза. Ведьмак был мутантом и, наверняка, охотником за мутантами. Такие встречались в Каннде. Такие были в Еуропе. И здесь, где бы оно ни было, тоже.Охотник не двигался, только кончик хвоста, способного действовать, как хлыст, щелкнул по камню и умолк. За его изогнутой луком спиной пленник тихо сползал по стенке - долго стоять он, как ни старался, не удавалось.Человек переступил и немного опустил меч.- Так... и кто же ты такой? Выдра? Норка? Скорее крыса, да? Вернее, когда-то был крысой, или твои предки ими были...Щелк-щелк - хвост снова зацепил камень.Скарм не спешил открывать рот, хотя двуногий почему-то решил заговорить с ним. - Я бы решил, что ты и вовсе заколдованный... кто-то, человек либо эльф, только медальон на тебя молчит. Говорить-то можешь, или не хочешь?Охотник постарался уловить настроение странного мутанта, и не нашел агрессии, только интерес. Он не боялся противника, но не воспринимал его врагом. Скарм сделал шаг вперед, и сел, отставив заднюю лапу для большей устойчивости. Наклонил голову на бок, всем видом демонстрируя ожидание.- Допустим, почему ты порвал двух долбоклюев, я вполне пойму...Мутант повернул голову и указал рукой на застывшего в очередной раз двуногого.- Даже так? Пожалел его, я правильно понял?Скарм кивнул, широко и четко, как учил Большой.- Интересно выходит... Заступился, чтобы не мучили?Кивок.- Ага... А почему не ушел? Из-за него же?Кивок. В голове человека стоял надежный блок от ментального прощупывания, но Говорить он точно мог, только закрывался из осторожности. - А пришел тоже из-за него?- Ньйет. Шшол. И-ис-слеттофал.Ситуация как раз подходила для применения человеческих слов.- Исследовал даже? Здорово, скажу тебе. И говоришь, да еще с такими резцами - здорово. Вопрос только, что нам теперь делать...- А шшто? - хвост снова метнулся из стороны в сторону.- А скажи мне, друг, выход отсюда ты знаешь? Чтобы не мимо доброй, мать ее, стражи?Другом Скарма звали только в стае Большого, но мысли этого двуногого не противоречили его словам. - Снаю.- Ага. И он, как я понимаю, за потайной дверью, которая за твоей спиной.- Аха.- А куда он ведет?- Потсемьйе.- А оттуда? Или ты на поверхность не выходишь?По пренебрежительному фырканью двуногий понял все и покачал головой.- Ладно, дурак. В общем, ситуация такая - меня послали тебя убить. Послали те, кого я, если честно, не жалую, но сбежать сам не смогу. Как думаешь, с вами на одной тропинке уживемся? Скарм прищурился, секунду подумал и еще раз кивнул: ведьмак говорил здравые вещи.- С ним что? - ведьмак убрал клинок за спину. - Только не видит или того хуже?- Нни-фитит. Ннислышшит. Нниговоррит. Голотный. Йидфа...- Едва движется, я видел. Курва! Причем точно не этот парень и не ты... Тебя как звать?- Скарм.- Кейан. - Двуногий открыл засов решетки и пригнувшись вошел внутрь. - Родом из Тальгара, ведьмак.И он протянул Охотнику раскрытую широкую ладонь. Скарм знал жест, и положил свою руку сверху, сжимая пальцы, а потом отпустил.К двери и пленнику они подошли уже вместе. Мутант коснулся носом грязной щеки подопечного, медленно выдохнул, а тот ласково погладил фыркающий нос. Злость внутри Скарма снова вспыхнула - здешним людям по его следу лучше не ходить.- Вести мне или не доверишь? Охотник почти досадливо оглянулся: с одной стороны, двуногому идти с двуногим будет куда удобнее (и быстрее), а с другой он отлично представлял, как страшно существу, лишенному почти всех чувств. Что хорошего доходяга видел от сородичей? Только жестокость. Откуда ему узнать, что этот Кииан на других не похож?- Сам, - буркнул мутант.- Добро, как скажешь. Тогда я прикрою.- Ты Гофоряшщий.- Чего?- Голос-с не фсслух. Голос-с ф голоффе.- А-а, мыслеречь! Ну да, немного. Ты тоже?- Т-та. Этта кромко, но быс-стро.-- Согласен. Ты меня слышишь?-- Слышу, - не издав ни единого звука, откликнулся Скарм. - Удобно, но не все двуногие могут.-- С ним не пробовал?-- Закрыт.Ведьмак кивнул и немного отодвинулся. Охотник взял пленника за локоть, и осторожно потянул вверх - этот сигнал встать доходяга уже знал. Вот и сейчас шевельнулся, из положения сидя стал на одно колено, вцепился пальцами в стену. Скарм подставил свой широкий бок, как опору, но все равно двуногого не хватало. Кииан шагнул вперед, осторожно подхватил существо под плечо и под локоть, так, чтобы не задеть больную спину, и поставил на ноги. Лицо ведьмака побледнело, а в эмоциях болезненной нитью, как ожег, прошло узнавание. Узнавание и сочувствие. Пленник, ощутив чужие руки замер, застыл, только по мышцам прошла дрожь. Скарм вскинулся на задние лапы, положив одну переднюю на плечо Кииана для опоры, а второй обхватив за шею больного двуногого. Тот перевел дыхание, но поднятая рука зависла в воздухе. Скарм взял ее, погладив тонкие пальцы, а спустя секунду ведьмак накрыл их сомкнутые руки своей. Очень сильный, он, как и Большой, умел быть осторожным.Когда появился новый запах - сталь и горькие травы, - он впервые ощутил настоящий страх. Полноценный страх, причем не за себя, за Не-Зверя, только изменить ничего не мог. Ведьмаку не соперник ни эльф, ни человек, а разбираться, кого приказали зарубить, из их цеха станет далеко не каждый.Устоять на ногах он тоже не сумел. Кровь вроде бы не проливалась, но страха от этого меньше не стало. Он вдруг понял, что Не-Зверь сделался за два-три часа не просто важен, а абсолютно необходим; стал ниточкой, связавшей мертвеца с жизнью, и если его не станет, пленника тоже не станет. Пальцы впервые за много лет - не дней, не месяцев, как он пытался считать до сих пор, исправно забывая каждую съеденную миску дрянной похлебки, - закололи невидимые даже здоровыми глазами иглы. Если Не-Зверя не станет, его убийца тоже умрет. Вместе с пленником. Вместе со всем замком и возможно - со всем окружающим городом. Не-Зверь вернулся скоро, и от теплого дыхания на лице стало чуть-чуть спокойнее. Но когда его, теряющего равновесие, схватили чужие руки - да, довольно осторожно, но чужие, а мохнатое тело наоборот, исчезло из жалкого огрызка мира, оставшегося вокруг, он едва не превратил "иглы" в то, чем те были на самом деле - злобную разрушительную силу. Спустя миг Не-Зверь появился снова, возможно - ощутив чужой ужас, и мягко обхватил за плечи своей удивительно-человеческой рукой. Пленник потянулся к нему, и остановился, опасаясь наткнуться на чужака. Рука Не-Зверя покинула его плечо и перехватила замершую в воздухе кисть, словно говоря - ты в безопасности. Спустя еще несколько мгновений поверх нее легла ведьмачья ладонь. Странно - куда более грубая и жесткая...Не-Зверь сумел найти общий язык с истребителем чудовищ. Это было удивительно, но, как оказалось, вполне возможно. Идти, повисая на широком плече, завернутым в теплый плащ - тоже. Ступню он, правда, порезал на первых трех шагах за пределами камеры (а то, что они вышли за пределы, пленник понял сразу же, свои четыре стены он знал до последнего выступа на полу), но все это не имело значения. Он перестал быть пленником.(И что дальше?)Он постарался отогнать мысль, но мысли перестали его бояться и возвращались по кругу, как мухи на гниющую рану. Если в камере можно еще играть бесконечный пат с человеком, приходящим каждый второй день, то вне ее - только быть обузой: безглазый, безмолвный глухой урод, гиря, прикованное к лапе Не-Зверя, даже если тот не решит уйти сам. Наверное, он все еще мог создать шторм (и чуть его не создал несколько минут назад), но только один, последний. И даже для этого сперва требовалось привести его к цели и повернуть к ней лицом. Может быть, так и стоит поступить, но для ведущих это будет опасно.Не-Зверь убил кого-то - опять потянуло соленым и алым, а несколько капель холодными бусинками осыпали щеку. Пленник понял, что у него неумолимо подламываются ноги, но ведьмак это тоже понял, удержал, перехватил и как мог аккуратно поднял на плечо. Почему-то подумалось, что сперва человек хотел брать его на руки, и не решился. Ледяные брызги обжигали ступни, но холод больше не имел значения. Скоро что-то закончится, так или иначе... И все-таки именно Скарм шел впереди отряда: Охотники плохо приспособлены к аккуратной переноске больных и раненых. Зато он делал, что умел и привык - сносил с дороги вставших на ней прожорливых тварей. Когда впереди засветился синевой круг двери ведьмак присвистнул.-- Ого! Портал, да еще очень старый. Ты знаешь, кто его ставил?-- Его съел таракан, тоже очень старый, - сообщил мутант. - Но я его уже убил.Кииан заглянул в круг и задумчиво потер переносицу.-- То есть ты из другого мира? Ты пришел оттуда?-- Да. И, наверное, тоже да.-- Там знают про миры?-- Конечно. Про миры, переходы и прочие тайные тропы.-- А оттуда домой я смогу вернуться?-- Сюда, но не в клетку?-- Не совсем сюда.-- Есть навигаторы, - шевельнул хвостом Охотник. - Есть специальные кольца, и таблицы переходов для них, только я такое не ношу.-- Кольца, говоришь... Это такие из цветного камня и металла?-- Да. У вас они есть?-- Не совсем у нас, но такие я видел.Позади нарастали шаги - до десятка человек все-таки решились пойти по следу.-- Мы эту дверь закроем или оставим? - спросил ведьмак.-- Как это делается?-- Стереть линию печати на полу, вон той, синей, хоть одну. Что по ту сторону?-- Глухой коридор и моя стая. Двуногие.-- Нас... как, не убьют на месте?-- Нет, конечно! - искренне возмутился Скарм. - Знаешь, идем, оставив двер-рь. Даже в мысленной речи он превратил окончание слова в рык, но тут же ухмыльнулся.-- Пусть встретятся с твоей стаей?-- Да. Пусть поймут... кое-что поймут.Что понял ведьмак, он озвучивать не стал, ни вслух, ни мысленно, зато быстрым шагом проскочил круглую дверь, следом за Скармом перебрался через таракана и продолжил путь по чужому миру. Когда впереди замерцали лучи вечных светильников и двуногие в масках Сокола и Волка окликнули его, настроение у мутанта из сердитого превратилось в зловредное. - Скарм? Всегда...- И фесте, - ответил условной фразой Охотник. - Иэт-та ссо мнойи. Нушна помощь.Волк, имени которого он не знал, и Сокол, Дарго, мутант-"тень" с угольно-черной кожей и серыми волосами, одинаково взялись за оружие. К ним собиралась вся поисковая партия - под два десятка бойцов и пятеро Змей-исследователей, знатоков древней техники и научного колдовства. К Кииану подошла Фанта Идэн - девушка-Гюрза:- Общий понимаешь?- Вроде бы.- Что с ним?- Долго пытали, ослеплен, не слышит.- Ясно. Отойдем, тут готовят встречу...- Весьма торжественную, похоже.- Не без того.Скарм довольно ухмыльнулся, безмолвной речью поясняя текущему вожаку ситуацию.- Я в общем тоже принял бы во встрече участие, - буркнул ведьмак. - Гостей люблю пламенной любовью, особенно этих, только наш парень боится чужаков. Стабилен, но одного бы не оставил... - Я осмотрю не касаясь, на первый случай.Шаги приближались вместе с запахами пота, адреналина и чадом открытого пламени. Волки и Соколы построили пока неплотный ряд щитов. Стоит прозвучать сигналу атаки - и те, кто на шаг позади сомкнут железные кромки с передними, а из-за них ударят огненные лучи.Гостей оказалось больше, чем предполагал охотник - видимо, обнаружив портал, они решили подтянуть резервы, так что в подземный зал вывалилось человек тридцать во главе с высоким двуногим в дорогих доспехах. Осознав, что их ждут, но как-то неприветливо ждут, люди выразили лицами растерянность, а командир их удивленно повел головой:- Где мы оказались и кто вы такие? Почему стоите, обнажив оружие, словно враги?- О том же можно спросить и вас.Старшим в этой поисковой партии был Волк, молчаливый боец с перечеркнутым шрамом лицом. Усилиями Фанты и прочих Змей эта отметина перестала доставлять двуногому неудобства, как перестали доставлять неудобства Скарму его многочисленные рубцы, а от полного восстановления тот, вроде бы, как и сам Охотник, отказался. Сейчас он стоял с огненным копьем между двух щитовиков, готовый к бою.- Мы преследуем беглых преступников, чтобы предать их справедливой казни, и чудовище, напавшее на стражу и давшее им возможность бежать. Вот оно!Собственно, из всех "беглецов" Скарм был единственным, кто не оказался за спинами - в строю у него тоже было свое место.- Это не чудовище, - ровно отвечал Волк, - это разумное существо, одна из рас нашего мира. - Значит, они у вас! - Возможно.- Мы требуем немедленной выдачи!- Они больше не побеспокоят ваш мир. Считайте, что "чудовище" их убило, и возвращайтесь домой. - Мы требуем выдачи и казни! - багровея, крикнул человек. - Они не должны уйти живыми!- За что казни?! - не вытерпел ведьмак. - Я, курва, попал в тюрьму за свое ремесло, с которого не заплатил налог. За охоту на чудищ, видите-ли, надо платить налог! Чтобы им жилось вольготнее, что ли?! И налог этот, курва, почему-то не взыскали при входе в город, а посреди улицы прицепился патруль. Ни судьи, ни расспросов, набили морду и заперли! А потом - на тебе меч и катись очищать подземелье от монстров, ага. Бесплатно и безо всяких налогов! Да я лучше с любым чудищем окажусь, чем с вами!- Так это налог и был, только ты не понял, - хихикнул Данго, - синяками и чудищами.- Довольно, - уронил Волк, и Сокол замолчал, хотя кое-кто вокруг еще посмеивался. - Те, кто пришли в земли Союза Орденов свободны до тех пор, пока не нарушат здешний закон. Соглашения о выдаче таковых другим странам или мирам у нас нет. Никого отдавать вам не станут. - Это против правил честного рыцарства! - почти взвизгнул высокий. - Это против любых человеческих законов и принципов! Как заговорите вы, если узнаете, что за вашими честными мечами скрываются убийцы, воры, грязные растлители и вовсе нелюдь!Вероятно, о Скарме он вспомнил слишком поздно и придержать язык не успел. Судя по смущению, мелькнувшему в мыслях, именно не успел, хотя сборище, принявшее в свои ряды зверя, на равных, а не на цепи, представить не мог.- В каждом мире свои законы и свои привычки. Вы на земле Орденов и подчинитесь, хотите того, или нет.Мутант даже облизнулся - Волк звучал здорово.- Если он вам так нужен, можете забрать себе ведьмака, - медленно проговорил командир гостей. - И разумеется, ваш похожий на зверя... товарищ не может быть больше оскорблен недостойным словом. Но третий осужден за дела такой тяжести, что о снисхождении не может быть и речи, и сегодня он умрет.- Он лишен зрения, слуха и языка! - Опять крикнул Кииан. - И каким чудом не умер от голода, можно только гадать! Если достоин казни, почему не повесили сразу?- Не тебе задавать вопросы!- В чем его вина? - спросил Волк.- Мятеж, нападение на мирных жителей, убийства, изнасилования...- Ложь, - рявкнул Скарм. Он буквально слышал ее в голосе человека, уверенного, что праведный гнев и некоторый актерский талант покроют все отличия. Гнев был праведным - двуногий не мог добраться до добычи, которую с удовольствием и очень долго терзал... после того, как нашел полуживую, забытую в каменной клетке.- Как ты смеешь?!- Охотники, - негромко сказал Волк-командир, - как и псы, видят людей насквозь. Только в отличие от них, могут говорить.- Ты поверишь слову зверя, а не рыцаря?! - человек не привык принимать отказы. Тем более в том, чего сильно желал. Тем более, что считал силы примерно равными, хотя "чудище" и ведьмак его несколько смущали.- Разумеется, - шевельнул плечом Волк. - Люди пристрастны.- По-твоему, зверям следует молиться и почитать, как пророков?- Некоторых - бесспорно.Долговязый сорвал с руки перчатку и бросил ее под стальные сапоги Волка.- Ты обвиняешь меня во лжи! Как рыцарь, я не намерен терпеть оскорбления, и вызываю на поединок!- Я не рыцарь, - чуть шевельнул тот бронированным плечом. - Я капитан Ордена Волка, но дворянского звания не имею. Впрочем, если хочешь суда мечей, пусть будет суд мечей, не отказываюсь.- Не рыцарь? - двуногий несколько растерялся. Одинаковая броня Волков и Соколов наконец была им замечена и осознана, а солдаты его защищены куда хуже. - Хочешь сказать, наемник? Или слуга неведомого мне Бога?- Не наемник. И не жрец, хотя Чиршилу каждый воин жрец и жнец в сражении. В силе ли твой вызов?- Если я одержу победу, то совершу над преступником суд. Если...- Ты назвал преступником меня? Если так, то теперь мне стоило бы повторить вызов. Если речь снова возвращается к беглецам от твоего закона, то ответ уже прозвучал, их никто не выдаст. Даже если я паду в поединке.- Вызов остается в силе, - свирепо выдохнул человек. Он сделал некий жест своим людям и шагнул вперед. Подобрал перчатку, надел ее, несколько секунд повозился с ремнями. Волк, на полголовы ниже ростом, такой же сухой и жилистый как его противник, качнул головой, проверяя маску, вынул из ножен узкий, не самый длинный меч. Скарм знал такие мечи. Их никогда не встречалось много, но в Орденах у средней руки командиров попадались нередко - очень острые и прочные, способные рубить и металл, и камень, и броню механических стражей. Щит на руке Волка в лучах вечных светильников блестел ярким зеркалом, способный отразить смертоносный огненный луч. Доспех тоже блестел, хотя менее ярко, почти лишенный украшений кроме маски, глухой и надежный. Чужак, вышедший в центр образовавшегося круга, нервно оглянулся. Птичьи и звериные маски остались на своих местах, не ломая строя. - Бой чести до первой крови. Пусть победит достойный.Волк молча кивнул, и медленно двинулся по полукругу, выставив щит и подняв меч над головой - так по лезвию бесполезно соскользнет любой удар.Первым ударил гость. Ударил с расстояния, запредельного для Волка, пользуясь длинной рук и немалой силой. Человек в маске мягко отвел удар, не торопясь сближаться. Второй и третий он тоже отвел, отбросил кромкой щита, оставив на лезвии чужого меча две глубоких зазубрины. Чужак недоуменно тряхнул головой:- Заговоренное оружие? Против чести...- Синяя сталь. Из лучших, но не редкость. У Волков крепкие шкуры и острые клыки.- Против чести, - почти прошипел двуногий, стараясь рассмотреть за маской глаза противника. Потом его взгляд метнулся в сторону, прилипая к ведьмаку, поддерживающему сидящего беглеца за плечи и Фанту, склонившуюся над ним. Скарм ощущал его злость и намерение, тоже от чести весьма далекое, и пока сдержанное присутствием Кииана.Клинки снова скрестились, и снова бойцы разошлись на шаг, продолжая маневрировать. В следующий миг чужак снова нанес удар с расстояния, а Волк вдруг бросил себя вперед, в стремительный шаг. Он ударил с обеих рук одновременно, на миг остановив щитом и чужой клинок, и щит, а легкий меч мелькнул в горизонтальном ударе, самым кончиком зацепив человека по забралу шлема. Чужак отскочил, встряхнув головой, и яростно взмахнул рукой с клинком. - До первой крови, - проговорил Волк, отступая. - Подними забрало.- Против чести! - рявкнул чужак. Меч повис на темляке, а рука подняла абсолютно целую личину - через переносицу, на уровне обзорной прорези шел ровный порез, из которого ползли красные капельки. - Заговоренный клинок и доспех против доброй стали!Он сделал шаг, почти нос к носу с Волком. Его солдаты и Звери подались на половину шага вперед, готовые столкнуться живыми волнами, и тогда выстрелил арбалет. Он был единственным, насколько понял Скарм, небольшим, и поэтому незаметным, и находился стрелок в заднем ряду, имея время прицелиться. Короткий и тяжелый болт должен был пробить грудь беглеца насквозь, как тряпичную игрушку. Ему помешали две вещи - ведьмак, в последний момент взмахнувший рукой и маска Гюрзы. Болт задел пластинчатый наруч и немного изменил траекторию, а дальше с Фанты сорвало ее изящную личину. Гюрза вскрикнула, закрыла лицо руками, а потом разразилась такой руганью, что Скарм даже не все понял. Кииан схватил ее за плечо, потянул вниз руки и ахнул сам: увидел глубоко рассеченный висок и сползающие по щеке остатки глаза. - Не стрелять! Подонок! - вскрикнул долговязый. Мутант почувствовал, как в горле дрожит рык - двуногий снова лгал, чтобы спасти свою шкуру, перекладывал вину на чужие плечи. Он только не ожидал, что арбалетчик промахнется. - Как посмел без приказа, сволочь! Как посмел искалечить лекаря! Вздерну!- Рана излечима, - спокойно сказал Волк. Другой Гюрза, Вильман, занимался раной подруги, но теперь их закрывало трое щитовиков.- Леди потеряла глаз!- Ненадолго. Здесь можно восстановить и более страшные увечья, руку или ногу. Глаз, слух, речь... вернуть их в порядке вещей.- Что?!Скарм ощерился, напружинив лапы перед броском.- В порядке вещей, - повторил командир Зверей. - Здесь хорошо развита медицина. Я не требую смерти стрелка, но теперь вы уйдете или погибнете. - Боишься боя?- Имею приказ не уничтожать чужаков без особой необходимости. Адекватных чужаков.- Трус, - зло выдохнул долговязый. Он уже понимал, что Волк не ответит на провокацию.- Уходите. У вас есть одна минута.Чужак тихо зарычал. Его взгляд метался по строю зеркальных щитов, и не находил слабины. Он не был трусом, но уже понял, что столкнулся с превосходящим противником, и умирать не хотел. Даже задыхаясь от ненависти к тем, кто смог разорвать ошейник.Он ощутил дуновение на лице и сразу же - запах крови. Сейчас незнакомцев вокруг хватало, но и запах их отличался от знакомых, так что понять, что его привели в некий лагерь, возможно нелюдской, было нетрудно. Что рядом находится кто-то кроме ведьмака, скорее всего, лекарь, тоже не составляло труда, а теперь стало понятно, что его или ее ранили, и тяжело ранили. Не догадаться, из-за кого, было бы величайшей тупостью, трусостью и цинизмом, поэтому он снова собрал в ладонях невидимые иглы и подался вперед, отыскивая раненого наощупь,.. и не только наощупь. Руки потянуло, словно металл к магниту, пальцы легли на мокрую от крови щеку, и он увидел... не глазами, очень давно истаявшими в его же собственном желудке, не чуткими до боли пальцами, а тем десятым чувством, которое дается иглами, изувеченное женское лицо. Он уже знал, что не вернет глаз, не сможет, но остановить кровь, унять боль, и как можно аккуратнее заживить рану мог. Должен был. Поэтому древней формулой соткал из игл нужный "инструмент", и приступил к работе. Сознание рассыпалось и угасло примерно в ту минуту, когда рассечение начало превращаться в шрам.- Гнусный колдун! Я предупреждал! Смерть чародею! И Волк, и Скарм на мгновение отвлеклись, проследив взгляд и взмах руки чужака. Руки беглеца светились мерцающей зеленью, касаясь лица Гюрзы.- Стоять!Белый луч огненного копья Сокола-Данго прочертил по полу раскаленную линию. Он сделал то именно то, что остановило не начавшуюся за долю мгновения атаку - теперь в глазах и сознании солдат был страх перед рукотворным огнем. Они не были колдунами, но знали, что те могут. Знали, от стрелка до длинного командира.- От огненных копий не спасает простой доспех, - сообщил командир-Волк. - Осталось тридцать секунд.Чужак снова зарычал. Чужак развернулся на каблуках и быстрым шагом, почти бегом двинулся обратно, в ход. За ним потянулись бойцы, нервно оглядываясь назад, и в нескольких метрах от последних, двинулись воины Орденов, а Скарм, смущенно повесив нос, двинулся к Змеям. Его работа разведчика была окончена, а вина перед Фантой не меньше, чем арбалетчика...Спустя еще секунду он увидел, как беглец валится на камни ничком, Вильман ловит его, что-то вливает в полуоткрытый рот, ругается, и в два прыжка оказался рядом. Его находка опять по ощущениям напоминала кусок льда, и мутант испугался. Он знал, что такими жить двуногие не могут. - Ска-арм?! - рявкнула Фанта, куда более целая, чем минуту назад, но все-таки одноглазая. - Тут...- Он маг или жрец?! Быстро!- Нйи снайу-у...- Лять! Ты с ним говорил? - Нйет...- Так давай! Займись, пока он не помер в шаге до свободы! Он жить не хочет нахрен!Скарм поежился от громкого и резкого крика, послушно лег и сосредоточился на беглеце. Он ожидал что снова уткнется в стену, будет долго искать в ней трещины, прокапываться и пробираться, но вместо стены почему-то представился туман. Вязкий, липкий и очень холодный, но проницаемый.-- Я - Скарм, - окликнул Охотник того, кто заблудился в этом смутном краю. - Я Охотник, люди говорят "чудовище". Я тебя ищу, слышишь?-- Я не знаю, где я. -- Говори, я найду. Охотники умеют искать.-- Зачем? Я мертв. Я сделал все, что умел.-- Я хочу, - уперся Скарм. - Я нашел тебя там, найду и здесь.-- Ты меня спас, - в голосе было тепло, и он был, а Скарм, не в первый раз использующий ментальное общение, потихоньку улучшал контакт. Охотники умели дозваться сородичей, не имеющих сил прийти в себя после атаки или ранения.-- Да. Это так. И продолжаю.-- Зачем? -- Я так хочу. И хочу закончить, раз начал.-- Я... безнадежен.Скарм не позволил себе думать о беглеце "доходяга", хотя это было чистой правдой.-- Неправда.-- Слеп. Глух. Даже рассказать что-то не способен.-- Ты собрал лицо Фанты обратно. Можешь ведь?-- Уже нет. Я потратил все.-- Разве это не накапливается обратно?-- Умница, - с ласковостью откликнулся голос. - Накапливается, но долго. Я могу очень мало.-- Потому что слабый, пока, - пояснил Охотник уверенно. - Это ненадолго. Когда ранили всегда слабый, потом заживает.-- Не все заживает.-- Не все. Но вылечить можно.-- Не меня, - но на этот раз Говорящий вроде бы заколебался.-- Фанту. И тебя тоже. Есть машины, которые могут восстановить глаз. Я видел их, и как они работают тоже.-- Фантазер...-- Неправда!-- Ты видел сам?-- Да!-- Тогда где мы?-- В древнем городе. Сперва тут были Древние, потом Смерть, а теперь их машины будут работать для моей стаи. Для тебя, для меня. Туман не поредел, но как бы просветлел, точнее собрался, сконцентрировался.-- Как тебя звать? - спросил Скарм.-- Не помню. Диветан... Вроде бы.-- Диветан. Хорошо, я запомню. Только вслух напутаю, - честно предупредил мутант, улыбаясь туману, который медленно-медленно собирался в живой силуэт.-- Это не страшно. Я думал про тебя Не-Зверь...Туман встретил холодом. Страшным, невозможным, чудовищным, совсем непохожим на покой, который уготован ушедшим. Он обреченно поплыл в его волнах, захлебываясь, растворяясь. Если это и есть смерть... пожелание доброй дороги в ней очень цинично.-- Я - Скарм!Он понял, что голос принадлежит Не-Зверю с первой секунды его звучания.-- Я тебя ищу.Этого не могло быть. Ни один человек не бросится за первым встречным в Туман. Скарм не был человеком. Он был созданием совершенно иного порядка и чистоты, он был... он все-таки был Зверем.-- Я не знаю, где я. -- Говори, я найду. Охотники умеют искать.Этот ответ почти испугал его, заставил представить, как удивительное создание будет блуждать в ледяном молоке. -- Зачем? Я мертв. Я сделал все, что умел. - Слова в Тумане звучали жалко и пусто, словно даже их холод убивал. Но голос Зверя был сильнее тумана, потому ли, что тот был живым, или по совсем иной причине. -- Я хочу.Да, он умел хотеть. Все звери умеют хотеть.Он никогда не считал правильной постановку вопроса "пес и его хозяин", только "пес и его двуногий". Серебряно-серого гиганта звали Зимним Ветром. -- Я... безнадежен.-- Неправда.Перед Зверем не было нужды притворяться непробиваемым. Цельным. Живым.-- Слеп. Глух. Даже рассказать что-то не способен.-- Ты собрал лицо Фанты обратно. Можешь ведь?Меткое напоминание. Словно в дружеском поединке его опрокинули в сухие листья.-- Уже нет. Я потратил все.-- Разве это не накапливается обратно?Второе падение. Или он совсем разучился спорить, или... не хотел спорить?-- Умница. Накапливается, но долго. Я могу очень мало.-- Потому что слабый пока. Когда ранили всегда слабый, потом заживает.-- Не все заживает.-- Не все. Но вылечить можно.-- Не меня.Даже в тумане он, вроде бы переставший ощущать тело, стиснул зубы и почувствовал их плотность и почти хруст. Никто, ни один маг не может вылечить глаза, которых нет, или барабанные перепонки, сожженные каленым железом. Хотя куда больше, чем себя ему было жаль девушку-лекаря.-- Фанту. И тебя тоже. Есть машины, которые могут восстановить глаз. Я видел их, и как они работают тоже.-- Фантазер...Скарм, кажется, по настоящему обиделся, а обижать его не хотелось. Он потянулся на голос, чтобы хоть призрачной рукой, но снова коснуться удивительного меха. Туман поредел. Немедленно, и как-то очень уверенно, словно подчинился. Но разве в Тумане можно вот так сразу, не забыв прошлого, отыскать Путь?-- Тогда где мы?-- В древнем городе. Сперва тут были Древние, потом Смерть, а теперь их машины будут работать для моей стаи. Для тебя, для меня. Как тебя звать?Первым ответом было "не помню", но воспоминание всплыло буквально через секунду.-- Диветан. Хорошо, я запомню. Только вслух напутаю."Я все равно не услышу," - чуть не сказал он, но все-таки успел придержать язык:-- Это не страшно. Я думал про тебя Не-Зверь...-- А я про тебя - Пленник. Хорошо знать имя.-- И иметь возможность говорить.Диветану показалось, что в тумане проступает темно-серый силуэт с черной разметкой старых шрамов на шкуре. -- С-скоро, - пообещал он в какой-то странной манере, хотя именно так и должны были звучать человеческие слова, запутавшиеся между двух пар огромных резцов грызуна.Беглец протянул руку и коснулся мохнатого плеча, приходившегося на уровень почти его поясницы.Мир опрокинулся кверху ногами. Туман исчез. Скарм всей мохнатой тушей оказался под спиной, а головой - на коленях, прикрытых, судя по ощущениям, несколькими плащами. Вокруг с беззвучным для него ревом мчался ветер.-- Где мы? Это уже не город.-- Не город. Это крылатая машина. Летим домой.Диветан задержал дыхание, и потихоньку скрестил пальцы."Домой" должно было сбыться. Просто обязано было.