Часть третья. Глава первая. Стэн. (1/1)

На точке двух мировСтояли мы в огнеПылали облакаИ ты сказала:Давай убьем любовьНе привыкай ко мнеДавай убьем, покаЕе не сталоАгата Кристи "Kill love"

— В какую игру играешь ты? Или снова защищаешь честь семьи?— Нет! — Трой говорил почти шепотом, и в его глазах было столько искренности, столько эмоций!.. Я уже готов был поверить всему, что он скажет: нельзя врать с таким лицом, с таким жарким сплетением чувств во взгляде. Мне даже на секунду показалось... Нет, нет, не надо давать волю таким мыслям! Я попытался отвести взгляд, освободится от гипнотического наваждения его глаз, а он продолжал:— Нет, Стэнли, я...— Трой! — голос Тринити снял наваливающееся напряжение, от которого сводило мышцы. Спустя секунду она появилась в коридоре, а я воспользовался тем, что Трой отвлекся и скользнул в комнату: мне нужно было прийти в себя. Из-за двери доносился голос моей сестры. — Ты не мог бы зайти ко мне в комнату? Мне нужно с тобой поговорить!

Я прижался спиной к двери и сполз на пол.Нет, вот что за хрень, а?!Нельзя, нельзя так поступать!Я уже привык, что Трой — ледышка, истукан, бесчувственная глыба льда. Зачем, зачем было показывать мне, что я не прав? Зачем было разрушать тот образ, к которому я привык и с которым смирился? Трой, у которого есть чувства, который от чего-то страдает и о чем-то просит, это... Это не Трой! Я вообще этого человека не знаю!

Черт! Черт! Черт!!!Я и так ни в чем разобраться не могу: кто, с кем, зачем и что им всем от меня нужно, а Трой только еще больше все запутал! Что за чушь он нес несколько минут назад? За что Джош мстит Трою? И причем здесь вообще я? Как он может отомстить Трою с моей помощью?

Я закусил губу, задумавшись, но перебивая все мои логические рассуждения, в голове то и дело всплывал образ Троя в тот момент, когда наш разговор прервала Тринити. Тогда на его лице было столько чувств, желаний!.. Решительность, неуверенность, смущение, какая-то обреченность, боль, мольба, — и все это переплавлялось во что-то, чего я никак не мог понять. Более того, мне, пожалуй, впервые пришла в голову мысль, что я абсолютно не знаю его. Что он думает, что чувствует, чем увлекается, чего боится и чего хочет.

Стоп! А мне-то какая разница? Сейчас нужно думать не об этом, а о том, что мой братишка сказал мне.Я бы сразу выбросил все слова Троя из головы, если бы не это выражение на его лице. Он казался таким искренним... И еще, кажется, он хотел сказать что-то важное, что-то... Блин, ну чего же Трин так не вовремя позвала его, а? Или... Наоборот, очень вовремя?Впрочем, как бы то ни было, нужно узнать, что именно он хотел сказать, а потом разобраться, есть ли в его словах хотя бы доля истины. Однако идти к Трою сейчас не хотелось, и я решил отложить этот разговор до лучших времен.Когда я уже заканчивал уроки, ко мне зашла Тринити:— Привет, сладкий! Уроки делаешь, да, умничка? Стремишься в ботаны? — она ухмыльнулась. — Не забудь про свой должок. Через три дня, помнишь?— Угу, — буркнул я себе под нос. — Это все или ты чего-то еще хотела?— На то, чего бы мне хотелось, ты, сладкий, не способен, — хмыкнула она. — Кстати, что у тебя с Джоши?Я закатил глаза:— Тебе-то что за дело?!

Она хмыкнула, подошла ко мне ближе и нежно погладила по голове:— Ну, что ты, сладкий, я ведь беспокоюсь за своего любимого, хотя и неразумного братика!— А Трой-то тут причем? — не понял я.— А Трой-то тут не причем! — скорчила гримаску. — Я о тебе, юродивый. Я, конечно, знаю, что пользоваться мозгом для тебя как управлять флотилией космических кораблей, но попробуй все же присмотреться к своему любимому, — последнее слово она сказала с таким ядом в голосе, что Медуза Горгона бы обзавидовалась. — Могу поспорить, что даже ты, с твоими скудными интеллектуальными способностями заметишь огрехи в его роли счастливого возлюбленного, — она зевнула. — В общем-то, конечно, мне пофигу, но ты Джошу даже на закуску не подойдешь. Даже на развлечение. Не его ты поля ягодка.

Я упрямо молчал, однако жадно ловил каждое ее слово, тяжким камнем падающее мне на душу.— Ладно, дорогуша, только не плачь! — она снова потрепала мои волосы. — Ненавижу топтать чужие эдельвейсы, — буркнула она тихо себе под нос, но я все равно услышал. — Успокаивай их потом... — а затем добавила уже громче: — Don't worry, be happy! То бишь, не парься, будь счастлив. По крайней мере, удовольствие ты получишь: Джош — мастер по удовольствиям.Уже выходя, она снова напомнила:— Не забудь про пятницу!Следующие несколько дней запомнились мне непрекращающейся каруселью впечатлений. За этот короткий срок я увидел в этом городе больше, чем за предыдущие полгода.

Джош перехватывал меня сразу после школы, таскал по выставкам, галереям, музеям, кино, кафе и ресторанам. Вечером мы мчались в кино или в какую-нибудь забегаловку, а потом он возвращал меня домой точнехонько к ужину. Не знаю, каким чудом я успевал еще делать уроки: к концу я просто с ног валился от усталости и переизбытка впечатлений. Не хватало мне только одного: самого Джоша.Он был рядом, шутил, что-то рассказывал, но за все эти дни он ни разу не заговорил со мной о нас, о наших отношениях, чувствах, ни разу не прикоснулся ко мне так, как там в машине. Стыдно признаться, но каждый вечер, когда он доводил меня до дома, я ждал хотя бы поцелуя, но он только улыбался и уходил. Мне казалось, что я для него как обязательство. В мыслях он был где-то — и с кем-то? — а меня лишь развлекал согласно нашему новому статусу.Я уже не слушал его рассказы, хотя, надо признать, Джош разбирался и в живописи, и в истории, и хорошо знал свой город. Да и рассказчиком он был интересным. Но какой-то отсутствующий, чужой взгляд и улыбка незнакомца держали меня на расстоянии.Мне хотелось совсем, совсем другого: прогулок в тихом парке тенистым вечером, разговоров по душам, нежности и ласки, но, когда я намекал Джошу на свои желания, он технично съезжал с темы, и мы снова шли в наскучившие переходы галерей или роскошные рестораны, где я чувствовал себя чужим, ненужным.В пятницу, я не выдержал этой гонки.— Джош, я не пойду никуда сегодня, — сказал я устало. — Я обещал Тринити, мне нужно ей помочь... кое с чем, — мне самому было противно от того, что я оправдываюсь, но я ничего не мог с собой поделать: а вдруг он обидится?Но я ошибался. Мне даже на секунду показалось, что в его взгляде мелькнуло облегчение.Он улыбнулся мне и пожал плечами:— Ну, надо, так надо. Я позвоню тебе вечером. Пока, котенок! — он небрежно чмокнул меня в щеку и, подняв за собой столб пыли, уехал.Мда... Не так я себе представлял любовь до гроба... Я невесело усмехнулся собственным мыслям и пошел домой. Как ни странно, в душе царил покой и никаких обид: уж себе-то к чему врать? Я устал от Джоша за эту неделю. Вместо того, чтобы узнать друг друга получше, найти какие-то общие интересы, сблизиться, что ли, мы стали окончательно чужими. Все мои вопросы натыкались на стену безмолвия или шуточки, все, что я рассказывал — могу поспорить — пропускалось мимо ушей. Рядом с Джошем я начинал чувствовать себя так, словно между нами как минимум двадцать лет брака, когда вместе уже не интересно, но держит привычка. Только что держало нас? Все чаще и чаще мои мысли возвращались к разговору с Троем. Что это было все же? Действительно ли это была попытка предупредить или снова какая-то закулисная интрига для развлечения богатеньких мальчиков? А если это игра, то какова ее цель? Может ли Джош действительно за что-то мстить Трою? Я задумался. В сущности, я ничего не знаю об их отношениях, а следовательно, вполне возможно, что Трой говорил правду. Тем более, что отношения у них не особо теплые (хотя с кем у Троя вообще теплые отношения, кроме Трин и этой белобрысой аристократки?). А если так, может ли он использовать меня, чтобы отомстить? Как бы мне не хотелось это признавать, может: я часть семьи, а что может ударить моего "любимого" братика больнее, чем оскорбление его семьи?Значит... Возможно, Трой говорил правду. Тогда это объяснило бы все эти непонятные отношения с Джошем. Его отчужденность, истории с фотографиями... Черт, как же мне все это надоело!.. Нужно обязательно все выяснить — иначе долго я так не выдержу!