4. (1/1)
Я возвращаюсь в свою комнату, словно из другого мира, и выключаю свет. Свет слишком утомителен. Он - продолжение дня. <...> Я не смыл обиды дня. Тихо закрываю глаза, и слышу голос души. Юн ДонЧжу.ДонЧжу дышит. Вдох-выдох. Белое солнце давно закатилось за черный горизонт, ДонЧжу не включает свет, ДонЧжу боится света и боится чужих глаз. ДонЧжу хочет просто спокойно дышать в темноте распахнутого окна. ДонЧжу хочет вдыхать осень, ДонЧжу хочет выдыхать ночь, ДонЧжу бы с удовольствием вдохнул свободу, но пока плохо получается. ДонЧжу выходит на улицу, когда стихают последние звуки; он натягивает на голову капюшон, кладёт почти пустую пачку сигарет вместе с зажигалкой в карман и делает музыку в наушниках громче. ДонЧжу чувствует, как город давит на грудь, ДонЧжу чувствует, как реальная жизнь давит на грудь."Ты, кажется, слишком старомоден", - бормочет МонГю, который витает где-то в облаках, который, по своему обыкновению, бездумно курит в потолок. Бездумно говорит. МонГю раньше был первой и последней инстанцией, МонГю раньше просто был... с пьяными и не очень драками, редкими поцелуями, когда совсем плохо, когда нужен хоть кто-то. Теперь ДонЧжу понимает, что нужен не хоть кто-то, а кто-то конкретный. Конкретный кто-то, которого, кажется, совсем не существует. У ДонЧжу есть небо, ветер, звезда и поэзия, которых безбожно мало для того, чтобы вдруг задышать спокойно, для того, чтобы вдруг задышать свободно. У ДонЧжу есть все основания, чтобы жить, чтобы любить, чтобы радоваться каждому чертовому дню, но ДонЧжу все чаще и чаще думает о том, что времени у него всего до 27. Он думает об этом легко, думает об этом спокойно и свободно. Времени у него всего до 27, он сам так решил.ДонЧжу бродит по все еще живому городу, провожает взглядом одну нетрезвую компанию за другой; кажется, сквозь музыку слышит голос МонГю, который пару раз зовет его по имени. ДонЧжу в этот вечер просто предпочитает дышать. Дышать и смотреть вперед, туда, где в черноте распускаются белые ядовитые цветы, туда, где его, определенно, ждет кто-то очень нужный и важный. ДонЧжу петляет по улицам до тех пор, пока не оказывается у своего дома. У его соседей - в окнах свет, уже или еще - ДонЧжу не хочет гадать. Для него в этой картине нет ничего особенного, нет ничего уютного - серый дом, черный фон, четыре белых окна. ДонЧжу улыбается, смотря на острую звезду, повисшую на нитке над его домом, ДонЧжу не злится на окна, ДонЧжу не обижен на недосягаемую звезду; ДонЧжу хочет скорее смыть с себя этот день, который на своих плечах несет поздравления по поводу выхода нового и уже успешного альбома от чужих людей и фыркание МонГю куда-то в потолок. ДонЧжу не верит ни чужим, ни своим, ДонЧжу не верит даже себе. ДонЧжу верит только небу, прозрачному, высокому, свободному, верит ветру, легкому, пряному, отрезвляющему, верит звезде, белой, острой, далекой, верит поэзии, больной, тяжелой и с виду совершенно старомодной.