1. (1/1)

Опять в эту ночь ветер раскачивает звездуЮн ДонЧжуДля ДонЧжу все одно: все белое, все чёрное. Он пьет черный чай из белой чашки, смотрит на ночь за окном и одинокий мигающий фонарь, свет которого отдаёт белизной в черноте осени. Для ДонЧжу все одно: выходить или не выходить из дома. Он никого не хочет видеть, поэтому скидывает звонки МонГю раз за разом, а потом просто отключает телефон, он никого не хочет слышать, поэтому на повторе крутит одну и ту же пластинку на стареньком проигрывателе, ее, кажется, на одно из дней рождений подарил ЁнВоль со словами: "Музыка 60-х невероятно душевна". Twin Folio действительно душевны, душевны до слёз, поэтому ДонЧжу снова шмыгает носом и наливает себе еще чаю. Для ДонЧжу все одно: понимают его или не понимают. Он все равно сам для себя, сам по себе, у него вроде как есть МонГю, играющий на не настроенной гитаре в своей группе, виснущий на микрофоне и грязно ругающийся со сцены. МонГю явно его понимает, ведь они лучшие друзья с самого детства. МонГю явно делает вид, что понимает его, особенно, когда они дерутся в очередной раз в одной из подворотен, возвращаясь из очередного клуба. МонГю делает вид, ДонЧжу от этого противно, ДонЧжу противно от самого себя. У ДонЧжу вроде как есть ЁнВоль, который тоже пишет стихи, который вроде бы тоже сам по себе, но у ЁнВоля яркий мир, краски, акварели. У него синее небо, синее море, белая зима и оранжевая осень. У него есть Ши, наличие которого уже вроде как отрицает тот факт, что ЁнВоль сам по себе. ДонЧжу все одно: любит его кто-то или нет. ДонЧжу никто не нравится, ДонЧжу сам никого не любит, и любить не хочет. ДонЧжу любит только поэзию, поэзия любит только ДонЧжу. Только поэзия любит ДонЧжу. ДонЧжу не жалуется, прикуривает сигарету и выдыхает белый дым в белый потолок. Он ложится на вечно незаправленную постель и смотрит в окно, где в черном небе висит одинокая белая звезда. Звезда медленно покачивается на ветру, пока ДонЧжу курит. Белый дым просачивается сквозь открытое окно в черную ночь, белый дым превращается в плотный туман, ложится на чёрные дома и на мокрый асфальт. ДонЧжу тушит сигарету в пепельнице, что стоит на тумбочке, кутается в белое одеяло, словно в облако, и закрывает глаза. ДонЧжу всего 25, а он чувствует себя древним стариком. ДонЧжу всего 25, и он против того, чтобы плыть по течению и быть как все. ДонЧжу всего 25; о жизни не думается, в голову лезут мысли о смерти.