Глава десятая: Зеркальная сущность (1/1)

Воспоминания о недавнем полете в квинджете все еще излишне ярки в памяти, чтобы Гарри добровольно согласился на подобную авантюру второй раз. Нет уж, увольте, привычки наступать на одни и те же грабли не имеет. В этом случае — точно нет. Переместить такую пеструю компанию в абсолютно незнакомое место затеей было изначально глупейшей и откровенно странной, не то чтобы Поттера это особо заботило. Его терзали смутные сомнения насчет Тора — бог как-никак, пусть даже и такой. Но в конце концов, гриффиндорец он или нормальный человек? С явным недовольством он хлопает себя по карманам и со вздохом наконец находит злосчастную палочку. На пару секунд замирает, поджимая губы и в молчании просто глядит на резные узоры, шрамами, старее всего мира, изуродовавшими светлое дерево бузины. Подумать только, сколько проблем и все из-за одного куска дерева...В голове вдруг проносится странная мысль, полная необъяснимого удовлетворения. Будто и не его вовсе, кого-то абсолютно чужого, незнакомого. Появляется раздражающее чувство, будто он забыл нечто невероятно важное. Или вовсе, так долго не хотел вспоминать и смиряться, что стало уже поздно.Гарри встряхивает головой, крепко стискивая в пальцах древко. Палочка тут же наливается родным теплом, отчего ему внезапно тошно становится. Знакомые, давно отпечатанные в памяти руны маг выводит не задумываясь, по давней привычке, воспоминания о которой отзываются тягучей, застаревшей болью. — Ты точно уверен, что получится, — напряженно спрашивает Баннер, зябко поводя плечом. Гарри криво усмехается. — Ну разумеется, нет. Но так ведь куда забавнее, не находите? — Определенно точно нет, — Старк недовольно фыркает, и магу не нужно даже в голову ему лезть, чтобы понять — боится. Все они остерегаются его магии после того занятного происшествия. Какая потеря. — Умирать не сильно хочется, уж прости. — Да кто вам умереть теперь даст, — себе под нос шепчет Гарри и реальность между ними стремительно схлопывается. ***— Не ходи туда. Гарри оглушено моргает, оглядываясь по сторонам. Да, все верно, они ровно в центре Нью-Йорка, перед этой Старковской башней. Вся чудная компания недо-героев в полном составе рядом и, кажется, абсолютно целая. А прямо перед ним глубоко нахмурившись и сложив руки на груди стоит Реддл. Только в этот раз ощущается как-то иначе, странно, по-неправильному... Поттер замирает, а после успокаивается. Точно также Том чувствовался и тогда, в квинджете, и еще в самом начале, при первой их со Смертью встрече. Но в остальные разы это было чуть иначе, — понимает он вдруг. — Мортем, опять ты? — не слишком уверенно спрашивает он, не обращая внимания на зашевелившихся за спиной Мстителей, — ах, до чего бредовое название. — Куда не ходить? — Гарри, у нас сейчас вообще-то есть совсем небольшая проблема, если помнишь, — с явным раздражением начинает было Старк, но вдруг замирает, так и не закрыв рта. Впрочем, как и все вокруг. — Твои фокусы? — Гарри недовольно поджимает губы, складывая руки на груди. Как бы он не хотел обратного, Старк все же был прав — не до того сейчас. — Не думал, что Смерть способен и на такое. — Мне помогли, — коротко бросает тот в ответ, внезапно становясь до странности серьезным. Мортем морщится, словно от вспышки боли, и потирает переносицу, бросая на мага взгляд, полный необъяснимого отчаяния. — Я не Смерть, как и не был никогда, пойми уже, идиот... Не я, нет. — В каком смысле? — Гарри непонимающе улыбается, на шаг отступая назад. Прекрасно. Теперь с ума сошел не только он сам, а еще и... этот. Вот сейчас миру уж точно конец. — Кто тогда, если не ты? Может я? Какой-нибудь Локи? Том, да? Дамблдор, Мерлин?... Не мели чепухи, право свихнуться здесь есть только у меня. — Так ты давно уже, Повелитель. Из-за тебя ведь это все... — Горько ухмыляется Смерть, — Смерть ли? — наклоняясь чуть вперед. — А знаешь, что забавно? Я ведь последствие твоего безумия. Не Смерть, не сущность, я на самом-то деле ничто. Меня и в природе быть не должно... — Я не понимаю, — упрямо повторяет Гарри. Что ж, если это — очередная игра, тысячная проверка или еще какая глупость — прекрасно. Переживет, справиться, не в первый раз такое, в конце-то концов. Мортем хмыкает, склоняя голову набок. А в следующую секунду Гарри пораженно распахивает глаза, чувствуя, как кровь отливает от лица. Знакомые и до кровавого помешательства родные карие глаза, золотой паутиной лучей такого далекого, но до сих пор призрачно темного осеннего солнца расцвеченные, смотрят на него со внезапной холодной насмешкой. Поттер глухо сглатывает, быстро моргая и взгляд отводит, тут же замирая, словно молнией пораженный. Глазами невольно цепляется за огненно-алые кляксы пушистых волос, тенью упавших на искривленное жестокой улыбкой лицо напротив. Слишком много воспоминаний, слишком много того, чего давно уж не существует и что он сколь отчаянно забыть пытался сколько столетий подряд. На языке знакомой горечью отдается болезненно родное имя, но Гарри излишне хорошо знает себя, чтобы быть уверенным — в слух он его больше никогда не произнесет. Даже сейчас. Тем более сейчас. Он опускает голову, пальцами взъерошивая волосы. Что угодно, только б не смотреть. Гарри действительно хотел верить, что знал себя, да и попросту слишком уж ярко помнил о произошедшем в прошлый раз когда на него попытались надавить, напомнив. Ее вспоминать нельзя никогда — единственное правило, которого Поттер придерживался всегда. — Прекрати, — цедит сквозь зубы, лихорадочно стискивая в пальцах палочку. Порой гнев не так уж и плох, если знать, как использовать. — Прекрати, пока я не заставил. — Урок не усвоен, — равнодушно фыркает Джинни Уизли голосом Смерти, покачиваясь на пятках, да лишь мельком бросив на него несколько раздраженный взгляд. — Что ж, попробуем по-другому. Серые глаза Тома Реддла глядят с привычной ехидной насмешливостью, и странной для него усталостью. Гарри свободно выдыхает, чувствуя, будто тяжелый груз в одно мгновение упал с груди. С Томом всегда проще, кто бы под его личиной ни скрывался. — Понял наконец или мне продолжить? — отрешенный голос вырывает Гарри из раздумий, заставляя невольно вздрогнуть. Он никогда не размышлял над своими возможностями Смерти, но отчего-то был точно уверен в том, что такое ему вытворять не положено. — Я не Смерть, Поттер, сколько раз повторять. Так просто... Отражение. Плод воображения и оболочка для чужих желаний. — Так значит ты был и Томом, тогда, в Германии? — Гарри морщится — все кажется вдруг до странности понятным и запутанным одновременно. Словно кусочки головоломки, что никак не желает складываться, пусть он и знает точно картину, которая в итоге должна получиться. — О нет, если бы... — Том, — Мортем? — досадливо качает головой. — Мы с тобой встречались всего два раза: в Германии, в самом начале, в первом моем обличии не пойми кого, и после в том самолете или что это там было. — Остальное время с тобой был кое-кто более... настоящий. Сам Судьба; может ты и слышал. Говорят, он переродился в твоем ненаглядном Томе Реддле, собственноручно создав и тело, и будущее построив; а я сейчас лишь, так сказать, временно позаимствовал его облик. Отражение, помнишь? Я тот, кем меня хотят видеть, пусть порой и неосознанно. — Но как? — Поттер недоумевающе вскидывает брови, все еще не в силах до конца осознать. Слишком уж путанно, слишком... бесполезно? Нет, беспочвенно. У всего всегда есть свои причины — это он запомнил хорошо. Мортем в который раз горько усмехается, пронзая его странным взглядом, подоплеки которого у мага отчего-то понять не получается. И вновь очередная тайна за семью печатями... — Потому что наш дорогой настоящий Смерть не смог смириться с тем, что его любимый враг мертв, а война все-таки окончена, — с кривой улыбкой на губах произносит он и Гарри на миг становится дурно от того, насколько сильно в это мгновение тот на похож на Тома. Истинного, разумеется. — Так бывает, знаешь ли, — задумчиво тянет Отражение, проводя рукой по волосам. Слишком уж много этого ?знаешь-понимаешь? на сегодня, — рассеянно думает Поттер. Этот... черт пойми кто, вел к чему-то, намекал, но чересчур мутно для того, чтобы Гарри мог понять, даже если бы захотел. А тот щурится, неожиданно довольно ухмыляясь и складывая руки за спиной, будто учитель, наконец получивший правильный ответ от нерадивого ученика. — Сложно жить дальше, когда с самого рождения смыслом всей жизни было уничтожение своего врага, — нараспев тянет он, — видит Мерлин, Гарри решительно не понимает, как вот это называть. — Смерть создал меня, думаю, сам того не понимая, потому что ему нужен был якорь. Причина жить, окончательно не сойдя с ума, нужен был смысл для продолжения существования. Тебе, Повелитель, нужен был. Гарри застывает, прикусывая обратную сторону щеки. Излишне странные, дикие мысли ярким фейерверком взрывались в воображении одна за другой, но едва ли он мог разобрать, какая из них хоть каплю похожа на истину, а какая — сущая нелепица. Если подумать, вся жизнь его — нелепица... — Я это и есть ты, Гарри, — вдруг отрешенно произносит Отражение, будто внезапно начав выцветать. — Я порождение твоих сил, твое создание, отражение твоего разума. Я твое Отражение, господин Смерть. Одно из тысяч последствий глупого выбора, сделанного слишком много лет назад. Сделанного Смертью, истинной Смертью, тем, кем ты был всегда, проклятый ты сосуд Певереллов, понимаешь? Ты не Повелитель Смерти — лишь отчасти, ты и есть Смерть, Гарри Поттер. А теперь тебе остается лишь наконец с этим смириться и прекратить идти против воли Судьбы.