Глава 31 (1/2)

На следующее утро я проснулась в холодном поту, безумно напуганная приснившимся кошмаром. А через мгновение под подушкой требовательно зазвонил будильник, повторно заставив меня вздрогнуть.В последнее время нервы стали совсем ни к черту...Я, стараясь успокоить учащенное сердцебиение, прижала ладонь к разгоряченному лбу и прикрыла глаза, думая о том, как в моем сознании может проецироваться что-то настолько мрачное и пугающее после такого приятного и теплого вчерашнего вечера.

Некстати вспомнилось, что в последнее время мне часто снятся плохие сны. Как правило, я не запоминаю их, но в этих снах мной овладевает странное чувство тревожности, которое вызывает бешеный страх. И я бегу…постоянно бегу от чего-то.От воспоминаний о ночных кошмарах неприятный озноб прошелся ледяными мурашками по моей коже.

Сквозь незашторенное окно в мою комнату попадали робкие косые лучи только-только взошедшего солнца. Во всю разгорался новый день. Я слабо улыбнулась, скидывая с себя одеяло, а заодно и глупый ночной кошмар.Зачем с утра забивать себе голову чепухой? Тем более, что бы ни выдавало мне по ночам мое подсознание, в жизни у меня нет поводов для нелепых переживаний.Главу с нелепыми страхами я уже давно прошла.Ароматные запахи повели меня прямиком на кухню, где на плите что-то аппетитно скворчало.

Мама сегодня дома! Сердце пропустило пару радостных толчков.Когда она не шла в будний день на работу, то всегда вставала пораньше, чтобы утром успеть провести со мной и с Лешей немного времени, коего с ее работой у нее бывает очень мало. В остальные же дни, когда она работала, она уходила гораздо раньше чем мы, и обязанность готовки завтрака ложилась на меня.Что являлось для меня сущим наказанием и рутинной работой, в ее руках принимало форму какого-то особого ритуала.

Сегодня мама готовила омлет: разогрела сковородку, аккуратно капнула масло, сначала слегка обжарила ветчину и кусочки помидоров, потом взбила туда яйца и молоко. И грязи после себя она не оставляла, все грязное и ненужное сразу становилось обратно в холодильник, складывалось в мойку или выбрасывалось, когда же готовила я, кухня превращалась в место боевых действий, а сама я чувствовала себя в это время слоном в сувенирной лавке. Все же действия моей мамы были аккуратными, легкими и такими привычными с детства…Наблюдая за хлопочущей у плиты мамой, я вдруг поняла, как мне ее не хватает. В последнее время мы сильно отдалились друг от друга, а все из-за того, что я не могла быть с ней полностью откровенна, как прежде.- Доброе утро, солнышко, - не отрываясь от готовки, улыбнулась она мне. – Ты вчера поздно пришла, не успели пообщаться. Как сходила в лес? Мне так понравился твой букетик! Такая красота.На глаза вдруг попались стоящие в красивой изогнутой вазочке мои вчерашние сорванные подснежники, находящиеся в самом центре обеденного стола. Вчера у меня не хватило сил с ними возиться, поэтому я просто набрала для них воды в обычный стакан но, видимо, утром мама их переставила.А еще я оставила цветы вчера в своей комнате, а теперь они оказались на кухне…Я, пытаясь скрыть замешательство, натянуто улыбнулась ей. Хотя радость, охватившая меня перспективой общения с матерью, несколько поутихла.- Доброе, - сипло ответила я, неуклюже садясь на стул и старательно отводя глаза от цветов, будто хрупкие подснежники подло предали меня, «сбежав» из моей комнаты. – Хорошо погуляла… в лесу очень свежо, особенно когда солнце выглянуло.- И не говори! – выдохнула мама. – Наконец-то, уже весна пришла в этот город! Ох, я сама уже столько лет не выбиралась на природу… Молодец, что съездила.Я промычала в ответ что-то невнятное, пальцами очерчивая рисунок скатерти, желая чем-то занять руки.- Ты же с Машей ходила?Вроде совсем невинный вопрос, но сердце пропускает пару тревожных толчков.- Ну, а с кем еще? – после секундной заминки вру я, внутренне уже полностью себя ненавидя за все это вынужденное вранье родной матери. Раньше я ей никогда не врала, но в последнее время делаю это почти постоянно…Мои пальцы начали все более нервно уже не очерчивать, а скорее скрести по цветочному узору.

- Ясно, - мама не поменялась в лице, но деревянная лопаточка, которой она помешивала скворчащую на сковороде ветчину, на мгновенье замерла. – Давай-ка буди Лешу и садитесь кушать.«Она знает, – вдруг с внутренней обреченностью поняла я. – Все знает».Мне захотелось было тихо ее окликнуть, чтобы смотреть не на ее затылок, а в глаза, и понять, о чем она думает, но, так и не решившись, я молча пошла будить своего младшего брата.Просто-напросто струсила…Ела я молча, за столом весело разговаривали только Леша с мамой. Нечасто мы трапезничали всей семьей, но настроения поддерживать беседу не было. Младший брат все продолжал сыпать историями о своей поездке в лагерь. Истории эти мама слышала уже раз пятый, но все равно смеялась в нужных местах, а в других же, лукаво щуря глаза, выговаривала ему за ночные бродилки по корпусу.

Я же во время всего нашего утреннего завтрака наблюдала за ее смеющимися глазами, изредка осторожно стрелявшими в мою сторону, и думала о том, что мама давно поняла, что я ей постоянно вру, но отчего-то не показывает мне это…От осознания этого легче совсем не становилось.

666А весна и правда пришла в город. Пасмурное низкое небо, вечно затянутое свинцовыми молочно-серыми облаками, стало чистым и ярко-голубым. Выглянуло солнце, теплое и согревающее.Во всем городе стала пробиваться первая зелень. Растаял последний грязный лед, высохли вечные лужи. На улицах города наконец проявился сухой асфальт, по которому можно было спокойно ходить, не боясь при этом поскользнуться и свернуть себе ногу или шею.Долгая же зима осталась в прошлом. Начались постоянные погожие деньки.

Я заметила, что весной дни протекали гораздо насыщенней и быстрей. Зимой же время больше тянулось, как жевательная резинка. Мне казалось, что еще совсем недавно я утопала в своих безрадостных мыслях. Как, переживая о своей безответной, как тогда мне казалось, влюбленности, медленно сходила с ума от постоянных догадок и предположений…

И как все изменилось сейчас! Всю мою жизнь будто разом развернули на все сто восемьдесят градусов.Дни мои сейчас были похожи на калейдоскоп ярких красок. Порой непривычные, подчас странные, новые чувства переполняли меня, заставляя улыбаться чуть ли не каждому встречному прохожему. Казалось, что никогда в жизни я не была настолько счастливой, как сейчас.

И уже не так пугали предстоящие экзамены, которые с каждым днем становились все ближе, и уже даже почти не расстраивало временное охлаждение отношений с мамой. Она видела, что, несмотря на все мои недомолвки с ней и постоянные исчезновения из дома, я была счастлива, и, думаю, именно поэтому она продолжала подыгрывать мне в моей лжи.Весенние перемены, казалось, коснулись всех вокруг. Как начал оттаивать последний снег в городе, так и оттаивала, освобождалась от своей апатии и Маша. Хотя произошло это далеко не сразу, но она все же нашла в себе силы отпустить прошлое. Незаменимую помощь в этом ей оказал Федя, с которым как-то незаметно для меня у нее сложились очень близкие и крепкие отношения. Если еще в самом начале Маша посмеивалась и не воспринимала Егорова всерьез, ни как друга, ни как даже приятеля (скорее просто как удобного паренька для скатывания домашки), то со временем он стал для нее одним из самых близких друзей. Они даже стали всегда сидеть вместе на уроках.

Позже с небольшим уколом ревности я заметила, что ему она теперь доверяет куда больше, чем мне. В чем-то это было и моей виной. В момент, когда ей было хуже всего, мои мысли были сосредоточены на собственных чувствах. Меня не было рядом, когда ей было плохо, а Федя был с ней все это время, так что теперь нет ничего удивительного в том, что иногда я чувствовала себя третьей лишней с ними.Со временем же я даже привыкла к такому положению вещей и спокойно восприняла эту метаморфозу. Хотя чувство ревности и непонятной печали все же изредка появлялось, особенно в те моменты, когда они, делясь чем-то сугубо личным, специально понижали голоса в моем присутствии. Настроение отчего-то после этого пропадало на весь день.В моей жизни были лучшая подруга и хороший друг. Но они не делились со мной самым сокровенным, да и я не могла рассказать им про свой секрет. Как, впрочем, не могла рассказать его никому в принципе.

И это давило на меня, причем давило со страшной силой.

С каждым днем мы будто отдалялись друг от друга все сильнее и сильнее.Но если не брать в расчет мелкие неурядицы, то мне моя жизнь казалась наконец-то сбывшимся сном. Пусть по ночам меня и продолжали мучить частые кошмары, днем моя сказка все равно становилась былью.Весна с каждым днем цвела в городе все сильнее и сильнее, между тем мои отношения с учителем цвели ярким цветом. Мы встречались все так же после уроков почти каждый день, однако все реже и реже уделяли времени нашим репетиторствам. Александр Владимирович отметил, что ему уже нечему меня учить, разве что начать проходить программу одиннадцатого класса.И вот так моя ежедневная задержка в школе после уроков перестала быть связанной с репетиторством. Вместо этого всегда находились дела поинтереснее.