Глава 20 (2/2)

- Ты ошибаешься, - холодно бросила я. Врать я не умела, но на этот раз вышло правдоподобно. – И даже если бы это было и так, то боюсь, это уже давно не твое дело. Не суй свой нос в мои дела!Глаза Высоцкого медленно потемнели:- На полтона сбавь, малыш, твои-мои дела начались, еще когда мы встречались. Еще тогда у тебя кто-то появился, я знаю… Все эти твои «дополнительные» якобы, задержки. Поэтому ты мне ответишь! Мне наставили рога, и я имею право лезть в «твои» дела, маленькая лгунья.- У тебя мания преследования, - едко ответила я, стараясь не выдать участившегося сердцебиения. – Так разговаривать будешь со своей Шевченко, понял?- Своей? Вот оно женское нутро. Не поздно ревновать?Макс выглядел до одури самодовольным.- Да иди ты!Видимо мой крик отвлек соседнюю парочку на диване. Всполошившись, немного растрепанная Маша хрипло поинтересовалась:- Вы чего раскричались?Я раздраженно повела плечами, переводя взгляд в сторону.- Да вот, разговариваем про Дашины вечные «дополнительные» после уроков, - холодно пояснил подруге Высоцкий. – Не бережет себя прямо, все учится и учится…Мария смущенно поправила сбившуюся прическу, бросая влюбленные взгляды на Игоря, и рассеянно ответила:- Вот и я ей говорю, что уже на человека не похожа со всеми этими дополнительными по математике. Это же свихнуться можно, каждый божий день по три часа…Макс резко повернул к ней голову:- По математике? – недоуменно переспросил он, перебив Сивцеву на полуслове.Я явственно почувствовала, как кровь медленно сходит с моего лица.- Ну да, она же у нас любимица Александра Владимировича, вот он с ней и занимается, - равнодушно пожала плечами Маша, явно не понимая, что его так удивило и что так сильно озаботило меня. – Почти каждый день остаются. Нет, я бы тоже попробовала остаться на эти дополнительные, как-никак ГИА, надо подтянуться бы… но у нас только консультации по вторникам, он отказывается проводить отдельные репетиторства у еще кого-либо. Вечно так… только любимчики в фаворе.Я мысленно успела расчленить Сивцеву три раза: о, Господи, как это звучит со стороны!- Да, - вдруг поддержал подругу Игорь, выпрямляясь на диване, – кстати, я тоже в прошлом году хотел с ним заниматься, но он меня послал…Высоцкий все с возрастающим интересом слушал новые подробности, на лице была тонкая улыбка, но по ней было сложно что-либо понять.- Как интересно получается… Даш, а чем вы занимаетесь на этих дополнительных?«Чтоб ты сдох!».- Представь себе, математикой.- Да?- Да!- Забавно…Я взглянула на него, не скрывая отвращения:- Что тебе кажется забавным? Я тебе уже говорила когда-то, что поступаю на эконом, и мне нужны эти репетиторства.Высоцкий вдруг резво поднялся на ноги, задумчиво нахмурив брови:- Ладно, ребят, погнали, мы и так задержались.Леня с полной готовностью тяжело поднялся с дивана, с мрачным удовольствием убрав телефон в карман. Игорь скорчил недовольную гримасу и опять потянулся к губам Маши. Я, полная плохих предчувствий, сузила глаза. С чего вдруг такая спешка?..Через долгих для меня и скоротечных для Маши пять минут дверь за незваными гостями была закрыта на замок. Сивцева выглядела одухотворенно, я была полной ее противоположностью – мрачная и дерганная, очень не понравился мне прощальный взгляд Высоцкого...666На следующий день, чуть забрезжил рассвет, я, уже полностью собравшись, застыла у входной двери, прощаясь с подругой.- А чего ты так рано? – зевнула Сивцева, потягиваясь. – Осталась бы чай попить.«Спасибо, напилась».Я скривила губы в неправдоподобной улыбке и покачала головой:

- Дома попью, мама с ночного дежурства вернется скоро, надо бы прибраться и приготовить что-нибудь.- Ясно… Круто посидели, да? Нужно будет повторить.Я мысленно содрогнулась. Еще одного такого «крутого» вечера точно не переживу!- Ага, как-нибудь в следующий раз…

Распростившись с Машей, я быстрым шагом направилась напрямик в сторону дома, поплотнее кутаясь в неудобное пальто. Мартовское раннее утро было холодным, солнце еще не до конца встало и совсем не дарило тепло.Спала я плохо, и дело было совсем не в том, что я в принципе плохо сплю в чужих домах, а скорее в том, что всю ночь меня мучила странная тревога. Была ли она вызвана внезапным интересом Высоцкого, связанного с дополнительными по математике, или просто моим крайне туманным будущим, которое я совсем не могла предсказать? Я не знала, что конкретно во мне рождает тревожные мысли, просто было не по себе, будто бы скоро должно произойти что-то плохое…И дай Бог, чтобы это мое состояние было вызвано только болезнью и неприятным разговором с бывшим парнем.Полная грустных мыслей, я незаметно для самой себя дошла до своего дома, совсем не помня дорогу и то, как я шла. Опять начала побаливать голова… не к добру.Проходя мимо скамеек к подъезду, я боковым зрением увидела, что кто-то поднялся вслед за мной со скамьи.- Даша? – окликнул меня чуть сиплый мужской баритон.Какой знакомый голос. Я молча обернулась на зов и чуть не лишилась дара речи, увидев перед собой до боли знакомое лицо. Лицо, которое я уже не видела, как лет семь.- Папа! – изумлению моему не было предела.Он почти и не изменился: те же теплые карие глаза, которые передались и мне, тот же нос с горбинкой и глубоко пролегающие надо лбом трещины морщин, те же педантично коротко подстриженные темные волосы, правда, по вискам уже тронутые сединой. Время берет свое, и на лице у него стало больше морщин, и во взгляде появилась утомленность, которой раньше не было.- Что, не признала старика? – усмехнулся отец.Не помня себя, я кинулась в его крепкие объятья и зарылась носом ему в плечо, вздрагивая, как маленькая девочка. Отец нежно гладил меня по голове, целуя в макушку. И будто бы не было этих долгих семи лет, будто и не было моих слез в подушку, будто и не я кричала в порыве ярости, что ненавижу его всем сердцем, будто и не я проклинала его на протяжении всех этих семи лет. Я и вправду думала, что ненавижу этого человека всем сердцем. Сколько боли он мне принес, из-за него я явственно ощутила на себе, что это значит, когда тебя бросают.А сейчас…Вот этот человек, который принес мне столько страданий – Абрамов Григорий Борисович. Вот только обида и ненависть ушли, Господи, как же я скучала! Детская любовь - дело такое… Смешно, а когда-то я серьезно придумывала, как встречу его однажды и все ему выскажу.Сейчас я не готова была ничего высказывать, я просто плакала и сильно дрожала, крепко сжимая пальцами его кожаную куртку, будто боялась, что он может уйти. А он также нежно поглаживал меня по голове, успокаивая прямо, как в детстве.- Ну, полно-полно, Даша, все хорошо.

Успокоиться я не могла, все всхлипывала и сотрясалась от рыданий. Плотина, которую я выстраивала в себе многие-многие годы, наконец, прорвалась.- Взрослая уже такая стала, а плачешь, как маленькая… Холодно здесь, милая, пойдем-ка в дом зайдем, холодная вся же!- Ты правда-правда пришел?Более глупого вопроса я просто не могла задать, но успокоить меня можно было только ответом на него.- Правда-правда, - заверил меня отец.Как в тумане мы добрались до квартиры, в доме никого не было. Почему-то вдруг устыдившись своих слез, я юркнула в ванную, отец пошел на кухню. Немного успокоившись, я умылась холодной водой и прошла на кухню, где мужчина с интересом разглядывал прицепленные магнитиками на холодильник рисунки Леши.- Какая ты стала красавица! – перевел на меня взгляд папа.Я тут же смущенно потупила глаза.- И выросла-то как! Как же я тебя давно не видел. Помню, маленькая такая была же, все врачом стать хотела…- Ну, то в детстве, - хрипло после слез произнесла я, садясь на краешек стула. – Ты и в самом деле пришел?Опять задала тупой вопрос, не веря в происходящее.Отец сел напротив меня и мягко улыбнулся:- В самом деле, милая.- Тебя так долго не было… - сбивчиво начала я, нервно дергая за ремешок от пояса пальто, которое так и не сняла. – Почему ты ушел? Почему ты нас бросил?Мужчина отвел взгляд от моих покрасневших глаз, тяжело вздохнул. Видимо, ему нелегко было прийти сюда, нелегко опять смотреть мне в глаза, и я хорошо понимала, каких трудов ему стоил этот разговор.- Это сложно… Я знаю, что виноват, очень виноват перед тобой и Лешей. Знаю, что ты меня можешь никогда не простить. Понимаю, что ты чувствуешь, но, милая, иногда в жизни двух людей происходит раскол… Твоя мама…- Я не понимаю, - уже более окрепшим голосом, сказала я. – Если ты ушел от мамы, то почему бросил еще и меня с Лешей?

- Милая…- Разве мама запрещала нам видеться?!Отец опять тяжело вздохнул:- Как же я виноват…Он повторяется.Я не знала, что еще сказать. Как вообще можно нападать на человека, который уже признал свою вину? Мне вдруг стало совестно, ведь я же не знаю, что толкнуло его на такой шаг…Обсуждать прошлое было неприятно и ему и мне. Было и было, прошлого не воротишь.- Ладно, ладно, не важно. Как ты? Где ты живешь? – мне было интересно все.У мужчины облегченно опустились плечи, видимо, он не ожидал такого быстрого конца допроса с пристрастием.- Я живу и работаю сейчас в Ярославле, - охотно поделился он.- А что делаешь в Москве?-Здесь я по работе, выполняю один заказ. Работаю сейчас главным архитектором в одной фирме.- Это здорово, - улыбнулась я. – Не хочешь чай?- С удовольствием.Пока я ставила чайник и возилась с заваркой, отец мне рассказал, что в Москву приехал не только из-за заказа, но и из-за меня с Лешей. Что он теперь хочет иметь крепкую и дружную семью. Поведал, о том, что сейчас встречается с одной женщиной, что у нее есть дочь, почти моя одногодка и у них вроде все серьезно.- И как ее зовут? – спросила я, ставя перед ним чашку чая. Меня неприятно резанули слова о другой семье, но я справилась с собой. – Давно вы вместе?Отец искрился во время всего рассказа, видимо, обрадовался, не ожидая от меня такой снисходительной реакции на все. И сейчас с энтузиазмом сообщил:- Ее зовут Юлия, познакомились мы с ней год назад. Золотая женщина, она тебе понравится.Я криво улыбнулась, не понимая, к чему он клонит.- Ну, раз ты так говоришь…- Я хочу тебя с ней познакомить. Она приедет с дочерью на следующей неделе в выходные.- Зачем?- Как? – растерялся отец. – Я же сказал, что хочу восстановить семью. Хочу, чтобы все было по-прежнему.

Неужели он и правда хочет, чтобы я переехала к нему? Я подняла на него сожалеющий взгляд:- Как раньше, уже не будет.- Я понимаю, что очень вин…- Ты не понял. Я не брошу маму.Мужчина резко осекся. Повисла неприятная пауза.- Милая, никто и не хочет, чтобы ты бросала свою маму, - осторожно начал отец, - вы будете видеться. Это пойдет на благо и ей, и тебе.Мне резко перестал нравиться этот разговор.- Какое-такое благо?- Я же тебе говорю, что начал очень хорошо зарабатывать. Подумай, сможет ли Лена поднять двух детей на своей зарплате?

Я сузила глаза. Обстановка домашнего уюта разбилась вдребезги.

- Вот как ты заговорил? – я готова была понять, из-за чего он нас оставил, могла понять его желание обрести новую семью, но вот чего я точно не понимала, так это меркантильное отношение к семье. – Все эти семь лет, как видишь, она поднимала нас одна на ноги, без чьей-либо помощи. И ни разу я не слышала, чтобы она плакалась из-за плохой жизни.Отец серьезно на меня посмотрел:- Скажи мне, а счастлива ли она? Давно ли была на отдыхе?Я вздрогнула, как от пощечины, вмиг растеряв весь свой запал, ощутив себя маленькой, пристающей с тупыми вопросами к взрослому. Я прекрасно знала, каких трудов ей стоит тянуть меня и брата…Пауза затягивалась, мужчина тяжело поднялся на ноги:- Милая, я знаю, как для тебя это все сейчас сложно… Я как снег на голову, но подумай над моим предложением. И мое предложение насчет следующих выходных в силе. Я буду счастлив познакомить тебя с Юлей.Крепко поцеловав меня в лоб, отец тихо вышел из дома, неслышно закрыв за собой дверь, оставив меня наедине с собой в смешанных чувствах.666Весенние каникулы стали самыми худшими каникулами за всю мою жизнь.

Всю неделю я просидела дома, больная с температурой и грызущим разнообразным амбре внутри. Мне было и совестно, и страшно, и печально, и просто никак…Я не рассказала маме про возвращение отца. Просто не смогла. Да и как я могу ей сказать, глядя в глаза, что видела человека, испортившего ей жизнь и мало того, что обрадовалась этому, так еще и пригласила его в дом? Бог знает, как мне было перед ней совестно, да так, что я даже не могла поднять на нее глаза. Слава Богу, она списала мое странное поведение на болезнь.Мало того, что я мучилась угрызениями совести, так я еще и не знала, что мне делать с вновь объявившимся отцом. Я испытывала к нему смешанные чувства и не знала, как быть дальше…Ко всем этим переживаниям прибавились страхи перед новой учебной четвертью, хотя скорее паническим ужасом перед встречей с Александром Владимировичем. Могла ли я считать, что теперь у нас отношения? Или… или же нет? Я боялась, что он скажет, что это все было банальной ошибкой. Ну, черт попутал и все такое…Господи, такого сумбура в моей жизни не было еще никогда!Со всеми этими переживаниями я загнала себя до предела, и не было ничего удивительного в том, что на следующий день после встречи с отцом у меня поднялась температура под сорок. Мама все-таки вызвала врача, который поставил «страшный» диагноз - ОРВИ.Проболела я все каникулы и пошла на поправку только к выходным. В запасе у меня было только воскресенье на то, чтобы собраться с мыслями перед новой четвертью.Мои мрачные предчувствия чего-то плохого оказались верными…666Понедельник новой учебной четверти выдался облачным. Казалось, еще чуть-чуть, и низкие белесые облака обрушат на город снежные хлопья. Надо ли говорить, что было холодно?В школу я собиралась, как на похороны, по крайней мере, настроение было мрачнее мрачного, и я только на выходе из дома осознала, что одета во все черное. Как смерть или гот какой-то… Шагая по улице, сдобренной белоснежным снегом, я чувствовала себя черной вороной.В первый день занятий, на первый урок явился почти весь класс. Удивительно. Скорее всего, просто из-за боязни новоявленного строгого классного руководителя. Я так и не знала, кого нам поставили…Маша нагнала меня на входе в класс истории. Выглядела она, как всегда, свежо в своем голубом приталенном свитере, который отлично контрастировал с ее темными волосами.- Ты уже знаешь, кто у нас будет новым классным руководителем? – запыхавшись, спросила Маша. – Наталья Эдуардовна, да?Я, флегматично покачав головой, шагнула в класс:- Понятия не имею, если честно…- Да, по-любому, она!Вместе мы прошли за свое привычное место за второй партой третьего ряда, но она неожиданно оказалась занятой.- А ты что здесь забыл? – удивленно спросила Маша, неодобрительно глядя на худого паренька за нашим местом. – Здесь вообще-то урок у 9 «б»!Вопрос ее не был лишен смысла, так как этот худенький угловатый паренек нам был давно знаком. Звали его Егоров Федор, и учился он в параллельном гуманитарном классе, а не в нашем физико-математическом.

Федя поправил костлявой рукой съехавшие очки (до этого он, сильно наклонившись над партой, читал книгу), и спокойно ответил:- Вообще-то с сегодняшнего дня я тоже ученик 9 «б».- Тебя что, выгнали с гуманитария, раз ты пришел в наш ад? – усмехнулась Сивцева, для которой точные науки и правда были сложны.Федя тут же гордо выпрямился:- Никто меня не выгонял, я сам захотел перейти.- Да? Странный ты какой-то… из огня да в полымя. В любом случае, это наше место, пересядь, пожалуйста.

Федор глупо моргнул, переваривая слова Маши и уже как-то резко дернул рукой, чтобы собрать свои вещи, как я ощутимо пихнула Сивцеву в бок и бросила ему:- Да ладно, мы пересядем, ничего страшного.Подруга недовольно засопела, схватившись за ушибленный бок, но все же села со мной за третью парту.- Меня зовут Федя, - тут же повернулся к нам парень.- Я в курсе, - ядовито прошипела Сивцева.- Даша, - представилась я, хотя тоже понимала, что он знает, как меня зовут. – А это Маша.Егоров был явно задет недружелюбным приветствием Марии, но вида старался не подать:- Вы уже решили, какие дополнительные предметы на ГИА будете сдавать? – с энтузиазмом спросил он, видно было невооруженным взглядом, что он страстно желает с кем-нибудь пообщаться.Я почему-то прониклась странной жалостью и симпатией к этому худому пареньку в очках.- Обществознание и историю.Нереально голубые огромные глаза парня, которые казались еще больше из-за толстых линз очков, удивленно расширились:- О, так я тоже! Хочу пойти на экономиста… а ты?- Да-да, я тоже на него иду.Симпатия к этому пареньку все увеличивалась и увеличивалась. У нас были похожие интересы, многих это раздражает, а мне гораздо легче общаться с человеком, похожим на меня.- Удивительно просто совпало, - скороговоркой пробормотал Федя. У него вообще была странная привычка быстро говорить, глотая слова. – Говорят, у вас очень сильный математик, с ним почти все сдают на отлично. Я перевелся из гуманитария в физмат, только чтобы нагнать нужный уровень знаний, у вас гораздо больше часов точных наук… Да и вообще, наверное, будет странно, если я после гуманитария поступлю на «экономический». Жалко, конечно, что гуманитарные уроки у вас сокращены, я вообще люблю литературу очень.

Я вполне искренне ему улыбнулась:- У нас ушла учительница по русскому, она была неважной, надеюсь, новый учитель приятно порадует. Тоже люблю литературу.- Неважной? – переспросил Федя, видимо, не понимая, как учитель может быть «неважным». – В каком смысле?- В прямом. Кошмарной она была, - ответила ему Маша. – Вела ужасно, орала много, всем неуды ставила, родителям почти каждый день звонила, больная… Фух, как хорошо, что она ушла!Я иронично на нее взглянула:- Не помню, чтобы она моей маме звонила.- Ты чертова пай-девочка, потому и не звонила…- Прогуливала бы ты меньше, до твоих бы тоже не докапывалась.- Отстань, мамочка.Федя с интересом наблюдал за нашей пикировкой:- А давно вы дружите?- Класса с пятого, как я сюда перевелась, - Маша, казалось, тоже оттаяла и теперь вполне нормально разговаривала с ним. – У тебя свой цвет глаз или линзы?- Свой, - Федя глупо моргнул.Сивцева нагнулась через парту и внимательно вгляделась в его глаза:- Мне бы такие… очень красиво, прямо голубые-голубые!Тут прозвенел звонок на урок и Федор отвернулся, я явственно заметила, что щеки у него предательски покраснели. По лукавой усмешке Машки я поняла, что она тоже это заметила.

В класс светлым метеором из пышных волос влетела учительница. И тут же раздала нам всем проверочную работу на листках, наказав сделать к концу урока, и была такова, вновь куда-то смывшись.Я кропотливо взялась за работу, радуясь тому, что могу, не опасаясь, листать учебник, все равно учительницы нет. Маша же тыкнула ручкой в спину Феде (он бедный чуть со стула не слетел) и когда тот ошарашенно обернулся, завязала с ним свою привычную болтовню обо всем на свете. Краем уха, слушая их переговоры, я все с большей и большей симпатией относилась к Феде, тот оказался очень эрудированным и мог поддержать беседу и про Панамский перешейк, и про английские рок-группы, и даже про новые сезоны дебильных сериалов, которые смотрит Сивцева. Уважение мое усилилось, когда подняв на него глаза, я увидела, что между тем рассуждая про нравы английских домов, он со знанием дела пишет проверочную работу.

Это достойно аплодисментов. Даже я не могла совмещать нудение Маши и работу!За пять минут до звонка Федор галантно предложил Сивцевой списать со своего листка. Предложил он это и мне, но это было ниже моего достоинства - опускаться до того, чтобы у кого-то списывать.Мы с Марией переглянулись и твердо сошлись на том, что новый одноклассник нам обеим пришелся очень даже по вкусу.

- Теперь у меня есть два ботаника под боком, - весело заметила подруга.Прозвенел звонок, и в дверь быстро шмыгнула наша вечно куда-то спешащая учительница истории, которая по совместительству также являлась и завучем, поэтому часто была занята и оставляла класс без присмотра.- Сидеть! Никто не расходится! – с ходу крикнула она, несколько парней уже было собирались проскочить на выход, но уныло опустились обратно за парты. – У меня для вас объявление.Со всех сторон класса послышалось недовольное мычание, ведь обычно объявление состояло из сообщения про очередную внутри-школьную проверочную контрольную из-за приближения ГИА.Маша опять недовольно засопела и тихо мне прошептала:- Я сейчас сдохну здесь…- Тихо! – опять крикнула завуч. – Послушайте короткое объявление и будете свободны.Класс тут же в ожидании притих.- Все вы знаете, что ваша классная руководительница Марья Алексеевна ушла от нас…- ...в мир иной, - хохотнул какой-то остряк с последней парты, и весь класс жиденько засмеялся.- Так, Николаев, еще слово и ты у нас отправишься… не в мир иной, а в директорский кабинет, понял? – осадила парня учительница. – В общем, вам уже назначили нового классного руководителя. В классе прекратился гул, все жадно смотрели на завуча, я тоже безучастно за компанию взглянула, хотя мне было все равно.- Что, интересно стало? – злорадно усмехнулась женщина. – Так вот знайте, что с этого дня и до самого вашего выпуска вашим классным руководителем будет Александр Владимирович.

По классу волной прошел общий вздох изумления.