Глава 4 (1/1)

За следующие несколько часов весь отель узнал, что никогда ещё на свете не было и больше не будет такого внимательного, расторопного, умного и во всех смыслах замечательного человека, как Гарри Харт. Миссис Фицрой не переставала повторять это с того момента, когда Гарри вошел в салон, аккуратно протиснулся через толпу испуганной прислуги и вручил ей ожерелье.— Бестолочи! — рявкнула она, ненадолго перестав благодарить Гарри. — Целый отель бестолочей, которые не могли как следует осмотреть столовую и найти там нитку жемчуга. Только и можете, что стоять и блеять ?да, миссис Фицрой, нет, миссис Фицрой, мы осмотрели везде, нигде нет вашего жемчуга, миссис Фицрой?. А тем временем моя фамильная драгоценность преспокойно лежала на полу в столовой, и Бог знает, кто бы её прихватил, если бы не мой дорогой Гарри.Смотреть на чудесное возвращение жемчуга собрался, кажется, весь отель — немецкое семейство с тремя идеальными, отутюженными девочками, которые выстроились по росту и с приличествующим восторгом разглядывали миссис Фицрой и её спутников, американская чета с вымазанными с ног до головы в шоколаде мальчишками, старые девы, парочка коммивояжеров, джентльмены — завсегдатаи Королевского салона, несколько юных девиц, словом — весь цвет общества. Был среди прочих и Гэри, который улыбался так, словно по ошибке добавил в утренний чай добрую порцию соли; Торнтон рассуждал о драгоценностях, не обращая внимания на то, что его никто не слушал, его супруга пересказывала подробности глуховатой немецкой бонне, Рокси вполголоса препиралась с Чарли, и над всем этим плыл голос вдовы, в устах которых возвращение жемчуга давно уже превратилось в спасение мира.Всё происходящее всё больше и больше напоминало королевский прием.Гарри улыбался, произносил приличествующие слова благодарности, а про себя думал, что его впереди ждет тяжелая неделя — ни в коем случае нельзя было спускать глаз с Гэри. Меньше всего ему хотелось привлекать к этому делу полицию (хотя то, что Мерлин рассказывал о своей службе, позволяло предположить, что в случае необходимости он найдет Гэри Анвина где угодно), но, без всякого сомнения, Гэри не оставил бы так просто прибыльное место. Ему нравилась роскошная жизнь, дорогие костюмы и красивые девушки вокруг, и он совершенно точно не собирался этого лишаться и наверняка уже сейчас продумывал возможные способы выйти из ситуации с наименьшими потерями.Прямо сейчас больше всего Гарри не нравилось то, как пристально Гэри разглядывал жемчуг миссис Фицрой. Нитка покачивалась у неё в руках, в ключевые моменты повествования вздымалась над людьми, и Гэри задирал голову следом, словно не мог оторвать от неё взгляд. Было бы глупо с его стороны попытаться вновь провернуть дематериализацию жемчуга — но он сейчас находился в отчаянном положении и был способен на любую глупость.Голос миссис Фицрой постепенно становился всё тише и тише, и толпа понемногу начала рассасываться. Исчезли праздные зеваки, разбежалась по делам прислуга, наконец увели американских детей, которые очень хотели потрогать жемчуг. Гарри на секунду отвлекся, чтобы переброситься парой слов с миссис Торнтон, а когда он повернулся обратно, Гэри тоже исчез в неизвестном направлении. Впрочем, он не так сильно волновал Гарри — куда важнее было поговорить с миссис Фицрой о безопасности драгоценностей. Сейчас был самый подходящий момент — обычно она считала, что английский замок на её шкатулке вполне достаточная защита от воров, но, будучи в благодушном настроении, могла и прислушаться.Он начал издалека — вежливо выслушал еще одну порцию благодарностей и аккуратно свернул разговор на курортных мошенников.— О да, Гарри, дорогой, я абсолютно с тобой согласна, — закивала головой миссис Фицрой. — Как ни печально это признавать, но Ницца с каждым годом теряет свое очарование. Ты помнишь, какое это чудесное место было до войны? Я вспоминаю одну русскую княгиню со смешным акцентом — она произносила слова на французский манер. Что за прелестная женщина, остроумная, образованная! А несколько лет назад я узнала, что она скончалась в старческом доме где-то под Ганьи. Какая потеря для здешнего общества! Зато выйди сейчас на Променад-дез-Англе — у каждого отеля толкутся скользкие мальчишки, не стесняясь, сквернословят в полный голос, затевают драки. Слава Богу, я избавлена от их внимания, но мужчинам они не дают проходу. А публика на дансингах? Если бы здешняя полиция была немного порасторопнее, то могла бы смело отправить за решетку половину трущихся там личностей.Гарри было хотел, как и планировал, предложить ей хранить драгоценности в более надежном месте, хотя бы в гостиничном сейфе, но неожиданно для самого себя сказал:— Собственно, именно об этом я и хотел поговорить с вами. Не поймите меня неправильно, я доверяю вашему жизненному опыту, но мне всё же кажется, что с вашей стороны не слишком разумно полагаться на честность Гэри. Возможно, он и обладает способностями, которые наука объяснить пока не в силах, но вы же понимаете, что самый талантливый спирит может быть способен на неблаговидные поступки?— Иными словами, ты хочешь сказать, что Гэри одной рукой вызывает духов, а другой — опустошает мой карман?— Я пойму, если вы не ответите на мой вопрос, но сколько вы тратите на его содержание?Несколько секунд вдова смотрела на него совершенно непроницаемым взглядом, каким, наверное, раньше королевы смотрели на сокольничего, упустившего лучшую птицу, а потом сухо рассмеялась.— Ты чудовищно бестактен, мой дорогой, и будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы выгнала его и велела никогда не возвращаться. К счастью, я знаю, что ты единственный, кому нет дела до моих денег и кто не надеется оказаться в моем завещании. Гэри, кстати, там тоже не окажется — мне ли не знать, какой скандал поднимут мои бесценные племянники, если я отпишу ему хоть пенни. Ты удовлетворен?— Я не сомневаюсь, что он тоже это понимает.— А! Значит, тебя волнует, что однажды мне будет попросту нечего завещать?— Меня волнует, что он, понимая шаткость своего положения, может попытаться за счет вас обеспечить своё будущее.— И что же в этом плохого? — воскликнула миссис Фицрой и взмахом руки прервала заговорившего было Гарри. — Мой милый, я чудовищно богатая и чудовищно старая женщина. Мой доктор каждый год смотрит на меня так, словно не может поверить, что эта старая развалина всё-таки выползла из своего склепа и еще может связно говорить. Не думаешь ли ты, что я не имею права оплачивать свои мелкие причуды? Я не сомневаюсь, что мальчик практичен и задумывается о будущем — так что с того? Пока он просит оплачивать его счета из ресторанов и от портных, и я оплачиваю. Если он завтра попросит оплатить его обучение в Оксфорде, я оплачу и похвалю его. Молодость любит жить на широкую ногу. Это мы, старики, пересчитываем каждый пенни и думаем только о том, как бы получить побольше. Знаешь, что говорит мне этот мальчик, когда я подписываю очередной чек? Он говорит мне слова, которые давно забыла вся жадная орава моих племянников — он говорит мне спасибо. Осознаешь ли ты, какое это ценное и редкое в наши дни умение? Думаешь, ссуди я на днях Реджинальду две тысячи фунтов, ему бы пришла в голову мысль о благодарности?— Две тысячи фунтов? — медленно повторил Гарри. В тот единственный раз, когда им приходилось встречаться, Торнтон, кажется, тоже был в долгах и намекал, что бессрочная ссуда ему бы не повредила — но тогда он не был преуспевающим ювелиром, и его дела определенно не были настолько плохи.— Мой дорогой Реджинальд, — с нескрываемым сарказмом произнесла миссис Фицрой, — приехал сюда и две недели терпел мое ворчание ради того, чтобы потребовать две тысячи фунтов. Его магазин, видите ли, переживает не лучшие времена! Если бы он чуть меньше играл в карты и чуть чаще отказывал жене в покупке нового платья, он бы не знал горя. Я устала оплачивать его долги. Продай бриллианты Кристины, сказала я ему, или попробуй немного поработать. Вообрази себе его лицо, Гарри. У него и в мыслях не было, что ему могут отказать.— А вы, случаем, не знаете, куда направился Реджинальд? — спросил Гарри. Мысль о том, что всё-таки Гэри похитил драгоценности, была слишком удобной, чтобы сразу от неё отказываться, но Гарри как никто другой понимал, что удобные мысли далеко не всегда оказываются самыми правильными. Он вдруг понял, что его мучило всё это время и о чем он никак не хотел думать — стал бы ловкий мошенник и вор Эггзи Анвин прятать похищенное в самом очевидном месте?Не хотел ли похититель, чтобы жемчуг был найден?Не надеялся ли похититель сам найти жемчуг и тем самым завоевать доверие миссис Фицрой?— Должно быть, в свой номер. Что это ты вдруг всполошился?Пробормотав извинения, Гарри вышел из салона.Впрочем, далеко он не ушел — Гэри подпирал стенку рядом с дверью и встрепенулся, увидев его.— Кого-то ждете, мистер Анвин?Гэри поглядел на него исподлобья и неожиданно нехорошо сощурился.— Сдается мне, мистер Харт, — заявил он таким голосом, каким, наверное, обличал своих ист-эндских недругов, — что вы очень быстро нашли камушки у меня в кровати. Вы, может быть, и хотели изобразить обыск, вот только меня не провели — плавали, знаем, как по-настоящему обыскивают. А вы мои рубашки поковыряли и сразу под матрас полезли. Ага?Гарри был настолько поглощен неожиданной догадкой, что, к своему стыду, не сразу понял, к чему вел Гэри.— И что вы хотите этим сказать? — рассеянно сказал он, думая только о том, что Торнтон наверняка не сможет долго держать язык за зубами, если дело дойдет до разговора тет-а-тет.— Что хочу, то и говорю — вы знали, где искать, так-то. Это вы свои костюмчики и манеры другим в лицо совать можете, а меня не провести. Вы, мистер Харт, ворюга.— Придержите-ка язык, молодой человек, — оборвал его Гарри. Это обвинение, столь же неожиданное, сколь и нелепое, не столько разозлило его, сколько насмешило. — Советую вам дважды подумать, прежде чем меня обвинять.— А вы думали? А вы думали, когда на меня наговаривали, а? Да вы хуже, чем я. Я, положим, к Брауде пошел, мне жрать было нечего, а вам зачем старушку обкрадывать? Чего, проигрались? И ведь заранее всё продумали, такие копии тут не делают. Что, решили двух зайцев одним ударом, и меня вором выставить, и самому обогатиться?Позже Гарри понял, что именно в этот момент убедился в невиновности Гэри — так рьяно тот обличал похитителя драгоценностей миссис Фицрой, так искренне пылал негодованием, краснел и, кажется, был готов выбивать признание кулаками. В конце концов, он, не в пример всему тогдашнему окружению Гарри, совершенно не умел лицедействовать.Но тогда он мог думать только об одном.— Стойте-стойте, давайте по порядку. О какой копии вы говорите?Гэри запнулся и растерянно посмотрел на него.— Так вы... не в курсе?— В курсе чего?— Жемчуг старушки. Он фальшивый.Всё сложилось окончательно. Ювелиру Торнтону было проще всего как следует изучить нитку и выполнить копию, которая обманула бы миссис Фицрой. Он явно решил не надеяться на то, что та в благодарность выпишет ему чек на крупную сумму, и подстраховался.— Погодите, так это не вы? — подозрительно переспросил Гэри, явно не желая расставаться с такой удобной версией. — Жемчуг фальшивый, даю вам слово. Не верите мне, спросите у кого хотите. Это же Ривьера, тут ювелиров, как грязи. Хоть у Реджинальда, он вроде как в этом понимает, хоть и не шибко хорошо.— Неужели?— Я с ним как-то поговорил о работе — он с пьяных глаз алмаз от кварца не отличит. Не знаю, где он обосновался, но на Луишем-Хай-Стрит его бы сожрали в два счета.— Я поговорю с ним, — сказал Гарри. С Торнтоном действительно стоило побеседовать, и как можно скорее.— Ага, поговорите. И это, извините, что погорячился. Вообще-то я вам морду набить хотел, — добавил Гэри с обескураживающей откровенностью и улыбнулся так солнечно, что не оставалось никаких сомнений — набил бы. — Но раз уж так повернулось, я всё-таки выясню, кто это сделал. И тогда он точно получит.Гарри оценивающе посмотрел на него и неожиданно для самого себя улыбнулся в ответ.— Спасибо, Гэри. Думаю, очень скоро всё разрешится.Если говорить начистоту, Гарри не имел ни малейшего понятия, как он собирался обвинить Торнтона в краже жемчуга. Надеяться приходилось только на то, что тот перетрухнет и не сообразит, что против него нет никаких улик. Новомодная дактилоскопия тут тоже была бессильна — он мог придумать сотню совершенно невинных объяснений того, почему ему понадобилось прикасаться к жемчугу. Черт возьми, да Гарри даже не знал, не продал ли он уже драгоценность. Если это случилось, то шансы разоблачить Торнтона выглядели совсем печально.Однако ему повезло, как везло, должно быть, героям столь любимых Гэри детективов. Дверь в номер Торнтонов была неплотно закрыта, и из-за неё слышались голоса. Когда речь шла о преступлении, можно было пренебречь приличиями. Гарри напряг слух — спорили миссис и мистер Торнтон, и к счастью, спорили достаточно громко, чтобы можно было разобрать слова.— И что ты собираешься делать с Хартом? — спросила миссис Торнтон. В её голосе отчетливо слышались истерические нотки.— Не знаю, — раздраженно ответил Торнтон. Раздался звук шагов, слегка приглушенный ковром. — Я вообще не знаю, какого черта он полез в это дело. Нашел жемчуг в столовой, ну надо же. Только такая дура, как Алисия, могла в это поверить. Зачем ему вообще понадобилось выгораживать щенка?— Как будто ты не знаешь, какие слухи ходят про его холостяцкую жизнь, — ядовито произнесла миссис Торнтон и добавила еще что-то, слишком тихо, чтобы это можно было разобрать.— О Господи. Так ты думаешь...— Да тут и думать нечего. Зачем бы ему еще помогать мальчишке?— Старуха в это в жизни не поверит, — наконец после продолжительного молчания ответил Торнтон. — Она слишком привязана к мальчишке, чтобы заподозрить что-то подобное.— Зато поверит в то, что они вдвоем с самого начала планировали наложить лапу на её драгоценности.— Чёрт возьми, милая, а это отличная идея. В конце концов, жемчуг же притащил именно Харт. Скажем старухе, что жемчуг поддельный, а кто его мог подменить? Тот, кто его якобы нашел. Пусть ищут красавиц сколько влезет и допрашивают Харта, а я тем временем тихо-мирно отправлю их за океан.Гарри едва сдержался, чтобы не выругаться. Драгоценность оставалась в отеле, и это уже было хорошей новостью, но теперь ему нужно было действовать очень быстро. В суматохе, которая началась бы после обнаружения подделки, было бы совершенно невозможно как следует обыскать номер Торнтонов.— Не сработает, — произнесла миссис Торнтон со вздохом. — Он мог уже подобрать подделку, которую подбросили для привлечения внимания. Придется пожертвовать жемчугом.— Ты с ума сошла? Я уже нашел на него покупателя. А если через неделю я не раздобуду денег, кредиторы меня живьем сожрут.Голос Торнтона задрожал. Кажется, его дела и впрямь находились в совершенном расстройстве.— Наплети им еще что-нибудь, ты же уже два года их за нос водишь. Старуха на радостях наверняка подмахнет любой чек, какой ты ей ни подсунешь.Гарри услышал достаточно, чтобы понять, что у него появилось время. Подбросить ему в номер жемчуг было удобнее всего завтра днем — Торнтоны не рискнули бы пропустить ужин и следующий за ним спиритический сеанс, а сразу после него Гарри всегда поднимался в номер. Однако сегодня именно во время сеанса он собирался наведаться в комнаты Торнтонов и изъять жемчуг.Он уже собирался уходить, когда миссис Торнтон снова заговорила.— Осталось решить, что со щенком будем делать. Может, подкинем жемчуг ему, дескать, они работали в паре?— Чтобы Харт опять его нашел? Нет уж. У меня, дорогая, есть идея получше, — ответил Торнтон, и его голос звучал торжествующе. — Я с ним только что разговаривал насчет сегодняшнего сеанса и убедил его, что сегодня у Фрэнсиса была свадьба. Дескать, этот день он всегда считал самым счастливым в своей жизни, так и говорил.— Самым счастливым? Старуху же удар хватит, — произнесла миссис Торнтон и неприятно засмеялась. А Гарри похолодел, вспомнив, что именно произошло в этот день пять лет назад.— Даже если и хватит, так будет только лучше. В конце концов, пускай она помрет сейчас, пока еще не успела переписать завещание в пользу щенка.— Вообрази, какой выйдет скандал, если она всё-таки это сделает. Мы оспорим завещание в мгновение ока, а мальчишка надолго отправится на каторгу, — весело сказала миссис Торнтон и уже совершенно другим тоном добавила, — но признайся, Реджинальд, дорогой, ты ошибся с этим мальчишкой.— Да, я ошибся! — раздраженно воскликнул Торнтон. Кажется, они спорили об этом не в первый раз. — Откуда я знал, что щенок решит вести свою игру?— А ты ожидал, что мальчишка, который сможет обвести вокруг пальца старуху, не захочет урвать себе кусок побольше? Я говорила тебе, нужно действовать проверенными методами. Разумеется, ни на шаг не отходить от неё было бы куда сложнее, чем загробными голосами убедить её переписать завещание. Но я всегда говорила тебе, дорогой — если хочешь что-то сделать, сделай сам.— Да понял я! — рявкнул Торнтон. — Откуда я мог знать, что он окажется таким пронырливым! Он даже Харта обвел вокруг пальца, хотя про него я знал всего ничего. Не думаешь же ты, что этого индюка убедил бы жалкий лепет про погибшего товарища?— Скажи спасибо, что я внимательно читаю газеты и смогла найти его имя!Больше этого Гарри вынести не мог — он отпрянул от двери и торопливо зашагал прочь. Он не мог сказать, что мошенничество Гэри его слишком уж удивило — скорее, необычным было то, что он работал не на себя. Впрочем, если Торнтоны заранее снабдили его всей необходимой информацией и рассказали о привычках генерала, не было ничего удивительного в том, что миссис Фицрой убедил разыгранный перед ней спектакль. Итак, загадка была разрешена, мошенничество доказано (Гарри не сомневался, что Гэри не станет отпираться, когда услышит имена своих информаторов), и всё произошедшее наконец-то превратилось просто в материал для очередной главы разоблачительной книги.Но почему же всё-таки Гэри не стал действовать так, как хотели Торнтоны?И почему он рисковал и разыгрывал для него представление, не имея никакой надежной информации?Впрочем, это было сейчас не так важно. Дело принимало неприятный оборот, но у Гарри еще оставалось время, чтобы всё исправить.В сущности, Гарри больше не нужно было встречаться с Гэри. Его план был прост и незатейлив — заплатить портье за запасной ключ от номера Торнтонов, после ужина сразу же подняться к ним и изъять жемчуг, а с утра вызвать полицию, которая задержала бы сразу троих — ловкую чету и юного мошенника, потерпевшего фиаско. Возможно, пригодился бы еще один звонок Мерлину, который подстегнул бы неторопливых французских ажанов. Вот и всё, что он должен был сделать — не больше и не меньше. Казалось глупостью пытаться разговаривать с Гэри, выяснять причины его поступков и уж тем более читать ему какие-то нотации — в самом деле, не юного же мальчика он собирался воспитывать! И тем не менее, вместо того, чтобы подняться в свой номер и подготовиться к ужину, он отправился к номеру Гэри. Он не знал, что собирался сделать — раскрыть карты и донести до Гэри, что его мошенничество обнаружено, приказать убираться из Негреско сию же секунду, не дожидаясь ужина, или, может быть, просто посмотреть на него, молча развернуться и уйти.За свою долгую жизнь Гарри совершил много странных, нелепых и откровенно глупых поступков. Мысль предупредить мошенника о том, что его мошенничество вот-вот сорвется, определенно относилась к числу последних.Ему пришлось постучать несколько раз, прежде чем дверь открылась. В какой-то момент он подумал, что Гэри может ждать его внизу, в салоне, там, где они расстались в последний раз, и тогда это определенно знак свыше. Но только он собрался уходить, как за дверью раздались шаги.— А, это вы, — протянул Гэри и посторонился, пропуская Гарри в номер. — Ну что, нашли Реджинальда? Что там с жемчугом?Гарри ничего не ответил, только оглянулся по сторонам. С прошлого его визита беспорядка в номере прибавилось — на кушетку кучей были свалены костюмы, на столе красовалась целая гора галстуков, а рядом с ней в совершенном беспорядке валялись запонки, часы, галстучные булавки и прочая мелочь.— Разбирал тут всякое, — с неловким смешком сказал Гэри, поймав взгляд Гарри. — Ну, вы вроде как с утра приказали мне убираться вон, так что я выбирал, в чем мне сподручнее будет не попадаться вам на глаза. Как вам вот этот костюм?Указанный костюм Гарри, к счастью, до этого не видел — он был какого-то совершенно чудовищного ярко-лилового цвета с желтой искрой. Кажется, Гэри купил его, прекрасно понимая, что у любой безвкусицы есть предел, и носить не собирался — наверняка просто доставал иногда и любовался.— Ни единого шанса, — наконец ответил он.— Я так и думал, — кивнул Гэри. — Ну так что там с жемчугом, а? Мне паковать вещички, или оправдан по всем пунктам?В предисловии к своей разоблачительной книге Гарри позволил себе вступить в полемику с сэром Конан Дойлем, некогда бывшим его другом, и заявить: ?Если действительность такова, что вместо истории спиритизма мне приходится излагать историю мошенничества, значит, я сделаю это, чтобы предостеречь читателей от опасности безоглядной веры в мистицизм и мистиков. Мое сочинение станет прежде всего собранием достоверных фактов, которые докажут, что спиритическое движение в том виде, в каком мы знаем его сейчас, — не более, чем прибежище для обманщиков и трюкачей?. Он не сомневался, что это резкое заявление наделает много шуму, однако только так он мог выразить свое мнение о спиритизме, не покривив душой. Он презирал мошенничество и мошенников, наживающихся на невеждах и отчаявшихся людях; но сейчас, когда один из таких мошенников стоял перед ним, всё, о чем он только мог думать — это неприятный смех миссис Торнтон, когда речь зашла о смерти вдовы, и сжатые кулаки Гэри, обвиняющего его в краже.— Гарри, чёрт возьми, чего вы молчите? — повторил Гэри, заметно нервничая. — Я чувствую себя, как на допросе у фараонов. Что, Реджинальд пропил последние мозги и не отличил подделку от настоящего жемчуга?— Вы ведь сегодня устраиваете сеанс? — спросил Гарри, и Гэри раздраженно выдохнул.— Как и обычно. Это-то тут при чем?— Просто хочу уточнить детали. Разговор ведь сегодня пойдет о сыне миссис Фицрой?— Разговор пойдет о том, о чем захочет старик, — резко ответил Гэри, и Гарри мысленно ему поаплодировал — свою роль он отыгрывал превосходно. Ловкий мошенник, подумал он. Ловкий мошенник, который не гнушался играть на чувствах одинокой женщины и вытягивать из неё деньги.В ушах эхом отдавался смех миссис Торнтон.— И всё же я думаю, что речь пойдет о сыне миссис Фицрой, — наконец сказал Гарри. — Иначе и быть не может, ведь сегодня у него годовщина свадьбы, и генерал обязательно упомянет это. Самый счастливый день в его жизни, так, кажется, он всегда говорил?— И что с того? — быстро ответил Гэри. Должно быть, где-то в глубине души он уже всё понял, но отчаянно не хотел признавать свое поражение. — И что с того, а?Некоторые глупости стоят того, чтобы их совершать.— Фрэнсис сочетался браком в сентябре. А ровно пять лет назад он с женой и дочерью разбился под Монте-Карло.Гэри отступил назад. Его подвижное лицо некрасиво искривилось, словно он не понимал, что должен сейчас чувствовать — непонимание, страх, злость?— Врете, — наконец сказал он, и в этом беспомощном слове Гарри услышал признание. Вдруг ему стало весело — сейчас он, возможно, совершил огромную ошибку, но пути назад не было.— А вы порасспрашивайте своих духов, — сказал он, дружески потрепал Гэри по плечу — тот дернулся, как от удара — и направился к двери.— Постойте! — вдруг крикнул Гэри.— Да, мистер Анвин? — ответил Гарри, не оборачиваясь.— А что с жемчугом? — быстро выпалил Гэри, словно не желал, чтобы другие слова соскочили с его языка.— Подделка. Как вы и говорили. Удачного сеанса, мистер Анвин.Выходя из номера, он ждал, что Гэри еще раз окликнет его, может быть, бросится объясняться или обвинять.Гэри не произнес ни слова.Когда Гарри закончил переодеваться к ужину, на часах была половина восьмого, а это значило, что у него еще оставалось несколько свободных минут, чтобы осмыслить произошедшее и, может быть, как следует подготовиться к грядущей ночи. Он больше не мог рассчитывать на суматоху, которая поднялась бы после фиаско Гэри, а значит, на обыск у него оставалось гораздо меньше времени. Возможно, стоило пропустить и ужин, но тогда Торнтоны, которые видели его с утра в добром здравии, могли бы что-то заподозрить.На его рабочем столе царил идеальный порядок — печатная машинка, стопка черновиков, письменные принадлежности, и в правом углу — его рукопись, разделенная по главам и аккуратно сшитая, плод нескольких лет работы, постоянных поисков и разъездов, истории разоблачения мошенничающих медиумов. Конечно, он повидал их гораздо больше, чем в конечном счете включил в книгу, но большинство из них действовали до отвращения одинаково. Строчки мелькали у него перед глазами — случай Фицджеральдов, случай миссис Кэнуэй, Джоанна Смит и её одаренные девочки, медиум из Сассекса, полусумасшедшая корнуэльская старуха, мистер Браун и его борьба с приходским священником, который считал всех спиритов одержимыми... Глава, посвященная мистеру Анвину, могла бы стать украшением всего труда.— В сущности, — сказал вслух Гарри, — не слишком ли самонадеянно с моей стороны пытаться побороть невежество с помощью одной книги?Когда он только начинал работать, его цели были очень простыми и понятными — разоблачать мошенников, клеймить глупцов, просвещать малообразованных людей и предупреждать ловкачей, что их фокусы рано или поздно будут раскрыты. Но сейчас он, к своему стыду, понимал, что больше не может так же ясно и четко обозначить цель написания этой книги и этой конкретной главы. Против чего он боролся? Против невежества миссис Фицрой, умнейшей, образованнейшей женщины, которая нашла в Гэри еще одного внука? Против мошенника Эггзи Анвина, которому он только что помог избежать разоблачения?Его взгляд зацепился за последние строки одной из глав, в которой он обличал очень остроумную девицу с ручным попугаем, которого она выдавала за создание из загробного мира.?Итак, — написал он несколько месяцев назад, заканчивая главу, — больше не было никаких сомнений в злонамеренности действий мисс Литтл, и я, препоручив её полиции, оставил мистера и миссис Кеннеди наслаждаться покоем, которого на несколько лет лишила их мошенница?.Мог ли он сейчас завершить главу уверениями в том, что у него не оставалось никаких сомнений? Гэри Анвин был лжецом и мошенником — он повторял это так часто, что сейчас, в одиночестве, позволил себе сказать другие слова.Гэри Анвин был готов драться за свою покровительницу.Гэри Анвин никогда не сказал дурного слова о миссис Фицрой.Гэри Анвин знал тысячу историй обо всех обитателях Ниццы, но никогда эти истории не переходили тонкую грань между анекдотом и сплетней и никому не вредили.Гэри Анвин был неплохим парнем, который, возможно, всё-таки заслуживал второй шанс.В его план определенно стоило внести некоторые коррективы.Он всё-таки опоздал и всё то время, пока длился обед, старался не пересекаться взглядом с Гэри. Тот, надо сказать, пытался делать то же самое, но куда более топорно — он крайне заинтересованно разглядывал роскошную пальму в углу зала и иногда даже не попадал вилкой в тарелку. Смотреть на эти мучения было решительно невозможно, так что Гарри извинился и покинул обед, едва унесли горячее.Он был уверен, что в любом другом отеле его план потерпел бы сокрушительное поражение на стадии поиска запасного ключа. Всегда и везде прислуга, которая охотно оказывала мелкие услуги за небольшое вознаграждение, очень хорошо понимала разницу между этими самыми услугами и нарушением закона. Однако бельгийский коммерсант, выкупивший Негреско после войны, должно быть, совсем не разбирался в людях и в гостиничном бизнесе, потому что самым сложным для Гарри оказалось не уговорить портье одолжить ему запасной ключ от номера Торнтонов, а сторговаться на приемлемую цену. Конечно, перед этим он еще с четверть часа разыскивал портье по всему отелю, так как тот считал ниже своего достоинства постоянно находиться у стойки и отзываться на звонок. Кажется, этот итальянец думал, что постояльцы, заселяющиеся после восьми вечера, вполне могут сделать это самостоятельно.Ключ обошелся ему в одну наспех состряпанную историю о розыгрыше для лучшего друга и в двадцать фунтов, которые портье схватил с жадностью умирающего от голода. Про себя Гарри подумал, что ему нужно будет поговорить с миссис Фицрой о переезде в другой отель — было странно, что при таком персонале их еще не раздели догола. Впрочем, сейчас жадность и беспринципность портье только играли Гарри на руку.Пока он разыскивал этого итальянца и договаривался с ним о цене (хитрец очень долго не соглашался меньше, чем на сотню фунтов), обед закончился, и сейчас мимо него проходили люди, которые предпочитали проводить вечера, веселясь на дансингах или просто прогуливаясь по набережной. Никого из спутников миссис Фицрой не было видно — должно быть, они все сразу поднялись в голубую гостиную, на сеанс.Он всё еще мог придерживаться своего первоначального плана — подняться в номера, быстро найти жемчуг, передать завтра полиции не троих, а двоих, и в приватном разговоре убедить Гэри, что ему следует оказаться настолько далеко от семейства Фицроев, насколько позволяли размеры земного шара. Однако мысль о том, что некоторые глупости стоят того, чтобы их совершать, не желала покидать его. Гарри всё так же твердо верил в необходимость наказания для мошенников, вот только эта история повернулась так, что главным мошенником оказался отнюдь не юный Гэри Анвин.Впрочем, он мог не поверить словам Гарри, решить, что тот собирается надуть его, и тогда все это теряло всякий смысл.С такими мыслями он направился к голубой гостиной. Он не собирался присоединяться к сеансу или даже заходить внутрь — к счастью, дверь в голубую гостиную всегда закрывалась не слишком хорошо, чем обычно пользовались мальчишки-посыльные, желавшие ?послушать спиритиста?. Они и сейчас отирались неподалеку, но разбежались, едва заметив Гарри. Впрочем, ничего не мешало им продолжать ?слушать спиритиста? из-за ближайшего угла — генерал всегда отличался громким голосом, и его рык разносился по всему коридору.Конечно же, не его, а рык Гэри, который чрезвычайно ловко имитировал голос покойного.Сеанс уже был в самом разгаре, и неизбежные деловые вопросы как раз подходили к концу. Гарри вдруг подумал, что миссис Фицрой просто нравилось дразнить родственников и притворяться, что, принимая решения, она скорее будет полагаться на призрака, чем на их советы. Вне всякого сомнения, не один Гэри получал выгоду от этого спектакля.Интересно, а получили ли хоть какую-нибудь выгоду Торнтоны?— Даррен, — спросила миссис Фицрой странным голосом, едва ?генерал? перестал разглагольствовать о двух столпах, на которых держится любое успешное дело (?Умеренность и осторожность, Алисия, умеренность и осторожность!?. — Скажи, Даррен, милый, когда-то ты говорил, что встретил там Фрэнсиса. Скажи, сегодня... он ничего тебе не передавал?— А что он должен был мне передать? — ворчливо отозвал ?генерал?, и Гарри замер. Гэри определенно колебался и не знал, кому стоит верить — надежному и проверенному информатору, или человеку, который прибыл в Ниццу только ради того, чтобы разоблачить его.— Не знаю. Что-нибудь про сегодняшний день. Он... он что-нибудь говорил про сегодняшний день?— Алисия, дорогая, — непривычно тихо сказал генерал, и Гарри отчетливо услышал голос Гэри, мягкий и успокаивающий, которому он, может быть, научился у своей матери или какой-нибудь сострадательной монахини, которые в избытке наводняли Лондон в годы войны. — Небеса — отличное место, чуть похуже, чем мой любимый клуб в Сити, но всё равно неплохое. И единственное, что нас с Фрэнсисом тут беспокоит — так это твое глупое чувство вины. Помнишь, что я тебе всегда говорил? Ты слишком сентиментальна, миледи. Оставь мысли о торговле стряпчим и поверенным и брось думать, что смерть Фрэнсиса подарила тебе долгую жизнь. Вся эта чушь только приводит его в дурное расположение духа. Если ты, вместо того чтобы наслаждаться жизнью, будешь винить себя, он, чего доброго, тебя разлюбит. Поняла, миледи?В наступившем молчании Гарри отчетливо услышал всхлип. Миссис Фицрой плакала беззвучно, как и полагалось леди, и всё же на одно мгновение не смогла сдержаться. Все прочие участники сеанса сидели, словно окаменев, и не издавали ни звука.— Передай... передай Фрэнсису, что я тоже очень люблю его, — наконец ответила миссис Фицрой дрожащим голосом. — Его, и Эмили, и малышку Нину. Передай...Гарри отошел от двери.Всё-таки Гэри обладал какими-то сверхъестественными способностями. Гарри только успел спуститься в Королевский салон и разлить в два стакана виски, как дверь позади него хлопнула. С тяжелым вздохом Гэри приземлился в соседнее кресло, принял стакан и уставился на него так, как будто видел первый раз в жизни.— Отличный сеанс, Гэри, — произнес Гарри. Тот наконец поднял глаза и тяжело поглядел на него, словно не знал, следует ли ему считать эту фразу похвалой или обидной издевкой. Гарри спокойно смотрел, не говоря ни слова.— Эггзи, — наконец сказал Гэри и отставил стакан, так и не пригубив виски. — Гэри, это... ну, для всех. В смысле, для фараонов, для клиентов, для вот этих всех, понимаете? А Эггзи... в общем...— Я понял, что вы хотите поблагодарить меня.— Ну, в общем, да, — нехотя сказал Гэри. — Знаете, если бы я на самом деле ляпнул вот это, про самый счастливый день, то старушка бы... ну вы понимаете, да? В общем, спасибо.— Значит, признаете, что дух генерала — целиком и полностью ваша мистификация?Несколько секунд Гэри пристально смотрел на него, а затем наклонил голову и низко, раскатисто засмеялся.— Обстоятельства таковы, юный Харт, что было бы глупо отрицать мою виновность, — отчеканил он, и Гарри передернуло — он говорил совершенно идеальным голосом генерала Фицроя, теми же интонациями, точно так же раскатывал ?р? и так же делал паузу перед последним словом, словно желая подчеркнуть его значимость. В полумраке гостиной во время сеанса это звучало не настолько дико, но сейчас контраст между простоватым, ухмыляющимся Гэри Анвином и чеканящим голосом генерала был слишком разительным. Фокусы нельзя показывать без соответствующего антуража, вдруг подумалось ему.— Невероятно, — наконец сказал он. — Откуда вам знаком его выговор? И кто рассказал вам, что он всегда называл меня юным Хартом?— Дар к подражанию у миссис Торнтон, любовь к подробным рассказам обо мне у женушки и хорошая память у этого мальчишки. Ловкость рук и никакого мошенничества, — всё тем же низким голосом проговорил Гэри и захохотал.— Прекратите! — не выдержав, воскликнул Гарри, и Гэри тут же виновато посмотрел на него, словно и сам был не в восторге от того, что ему пришлось это говорить.— Если вас это утешит, я бы ни за что не допустил, чтобы старушка оставила родню без гроша, — сказал он, и сейчас в его речи совсем не было слышно кокни. Его выговор стал настолько гладким, что его можно было принять хоть за лондонца из среднего класса, хоть за образованного уроженца Ипсвича. — Они козлы, конечно — все, кроме Рокси — но это бы, в конце концов, было бы нечестно.— Особенно по отношению к Торнтонам, да? В конце концов, вы же должны им за всю информацию о генерале.— Торнтоны — идиоты, — резко сказал Гэри. — Я еще поговорю с ним насчет этой подставы. Он что, решил, что я его кинул? Если бы они то и дело не норовили залезть в кошелек к старушке, дело бы шло, как надо. А сейчас, даже если бы генерал прямым текстом велел переписать на них состояние, она бы только расхохоталась. Я им говорил, что мозги надо иметь, но конечно, будет он меня слушать...— И как именно вы собираетесь с ним говорить?— Начищу ему морду, делов-то. А потом свалю. Всё равно ведь вы не дадите мне остаться, да? В смысле, не станете же вы мне вместо этого козла помогать, точно? А морду начистить я ему обязан, пусть не думает, что свинство ему с рук сойдет.— Как вы совершенно верно заметили, свинство никогда не должно никому сходить с рук, Эггзи, — произнес Гарри. Он едва не рассмеялся, когда Гэри с затаенной надеждой спросил о возможной помощи. Впрочем, он всё равно собирался ему помочь — на своих условиях, конечно же.— Что это? — недоуменно спросил Гэри, когда Гарри кинул ему полученный от портье ключ. — Это что, от номера Торнтонов?— Верно.— Вы же не просто так мне его отдали, да?— Совершенно справедливо. Я хочу, — произнес Гарри, наклонился к Гэри и договорил окончание фразы чуть тише, — чтобы вы обыскали их номер и нашли там жемчуг миссис Фицрой.Гэри несколько раз резко вздохнул. Впрочем, с удивлением он справился очень быстро. Гарри с удовлетворением заметил, что юноша мгновенно оценил ситуацию и оставил выражение эмоций — наверняка очень бурных и разнообразных — для более подходящего случая.— Значит, Реджинальд с женушкой.— Вы, кажется, говорили, что знаете, как проводят обыск?— Да еще бы мне не знать. Сколько у меня времени?— Около сорока минут. Больше гарантировать не могу. Справитесь?— Как нечего делать, шеф, — усмехнулся Гэри. — Как будто в старые добрые времена вернулся, а?— Старые добрые времена, в которые вы вламывались в чужие дома и похищали оттуда драгоценности?— Не пойман — не вор, ага? Но скажем так, я бы поставил десятку на то, что опыта в подобных делах у меня чуть побольше, чем у вас.— Подождите здесь пять минут, Эггзи, — сказал Гарри, вставая. — Когда время истечет, Торнтоны уже будут заняты разговором со мной, так что вы сможете без помех подняться в их номер. Когда найдете жемчуг, разыщите меня.— А, не учите ученого, Гарри, — махнул рукой Гэри и всё своё внимание обратил на отставленный стакан с виски, но заметив, что Гарри не сводит с него пристального взгляда, тяжело вздохнул. — Ну что еще?— Вы должны мне десятку, Эггзи, — ответил Гарри, развернулся и покинул салон, не обращая внимания на сдавленный смех позади.При всей свой ловкости и хитрости Торнтон всё-таки был глупцом. Едва Гарри вскользь упомянул, что слышал о благоприятной обстановке на бирже и хотел бы выгодно вложить свои сбережения, но совершенно не знал, как подступиться, тот вцепился в него мертвой хваткой и начал разглагольствовать о своих обширных знакомствах и об информации, которой никто в целом свете больше не обладал. С его слов выходило, что даже у лучших брокеров не было такой полного и достоверного представления о ситуации на рынке, как у него, гения и легенды бирж всего земного шара. Язык у него, без сомнения, был подвешен, но чувство меры совершенно отсутствовало. Гарри легко мог представить, что такими сказками он годами водил доверчивых кредиторов за нос, но любой мало-мальски знающий человек раскусил бы его в два счета.Впрочем, сейчас он притворялся именно что доверчивым кредитором — восхищенно кивал, в нужных местах поддакивал, отпускал лестные замечания о финансовых способностях Реджинальда, и тот, даром что пару часов назад подозревал его во всех смертных грехах н намеревался обвинить в краже, совершенно расцвел, вытащил на террасу, где наслаждалась свежим воздухом миссис Торнтон, и принялся живописать открывающиеся блестящие перспективы уже им двоим. Миссис Торнтон, несомненно, была куда умнее своего мужа и не спускала с Гарри подозрительного взгляда, вполне справедливо не доверяя его внезапно открывшейся тяге к игре на бирже. Но Реджинальда, как мог бы невежливо сказать Гэри, было не заткнуть.Где-то посередине лекции о преимуществах покупки акций мелких фирм Гарри понял, что совершенно напрасно ограничил Гэри сорока минутами. Кажется, стоило говорить о нескольких часах, которые ему предстояло провести за самым нелепым и скучным разговором. Но едва он подумал об этом, как от дверей, ведущих в гостиную, раздался голос.— Мистер Харт, можно вас на пару слов?Гэри выглядел таким довольным, словно выиграл в лотерею целое состояние или умудрился пригласить на soirée какую-нибудь принцессу. Гарри скомканно извинился перед Торнтонами, меньше всего думая о том, какое впечатление на них произведет его внезапный уход, и последовал за Гэри в дальний конец гостиной, где как раз освещение было тусклее, чем обычно, и их бы никто не потревожил.— Удачно? Жемчуг у вас?Гэри не торопился с ответом. Он с комфортом устроился в кресле, поерзал, закинул ногу на ногу и осмотрелся по сторонам, больше рисуясь, чем действительно проверяя, не следил ли кто за ними. Наконец он перевел взгляд на Гарри и значительно кивнул.— Гарри, хотите фокус? — шепнул он, крутанул ладонью, имитируя ловкие движения фокусников, и протянул Гарри нитку жемчуга, которая по его замыслу должна была возникнуть словно из ниоткуда. — Подарок духов, а?— Эггзи, только ребенок бы не заметил выпуклость на вашем рукаве. И к тому же жемчуг зацепился у вас за запонку, когда выскальзывал. С такой техникой вас бы не взяли ни в один цирк.— Ну и ладно, — ничуть не расстроившись, фыркнул Гэри. — Зато поглядите на этих красавиц. Видите разницу, ага?Гарри действительно видел разницу и не понимал, как мог ошибаться раньше. Даже сейчас, в тусклом свете плохо работающих ламп, крупные жемчужины сияли матово и бархатисто, ничуть не походя на дешевый перламутр.— Я ведь мог сбежать с жемчугом, — вдруг медленно сказал Гэри, отрывая Гарри от разглядывания жемчужин. — Сбежать прямо сейчас. Или, скажем, наврать, что не нашел, а время вышло, спрятать нитку и завтра рвануть куда-нибудь подальше.— Значит, всё-таки думали об этом?— Неа. Я думал о том, что вы меня проверяете. Так ведь?— Откровенность за откровенность?— Как будто вы чего-то обо мне не знаете, — фыркнул Гэри. — Валяйте. Но сначала вы.— Мне было интересно, поймете вы это или нет.Гэри откинулся на спинку кресла и громко расхохотался. Должно быть, подумал Гарри, Торнтоны уже обсудили его внезапный интерес к фондовой бирже, поняли, что дело нечисто, и сейчас, не решаясь подойти поближе, гадали, о чем же Гарри Харт разговаривал со своим юным другом. Интересно, приняли ли они этот смех на свой счет?— Серьезно?— Если бы я не был уверен, что вы не сбежите с жемчугом, то никогда не доверил бы вам обыскивать номер.— Мистер Харт, вам бы шпионом быть, — восхищенно покачал головой Гэри. — Ну давайте, что там вам интересно?По большому счету, Гарри действительно знал о Гэри всё. Он не собирался задавать ему глупых вопросов, вроде тех, которые обычно задавали в полиции — было ли тебе стыдно обманывать людей и наживаться на их несчастье, что толкнуло тебя на путь преступления и порока, сознаешь ли ты глубину своего проступка? Такие расспросы можно было оставить констеблю где-нибудь в полицейском участке на Бэрмонди-ист. Но кое-что всё-таки требовало прояснения.— Откуда вы знаете про Фландрию, про гибель моих товарищей, про газовую атаку, про всё это? Ни Торнтоны, ни Алисия не могли знать подробностей.Этого вопроса Гэри явно не ожидал и сразу же отвел глаза. Он бы наверняка предпочел поразглагольствовать о пути порока.— Да вы мне сами и сказали, — наконец произнес он, очень внимательно разглядывая неровно моргающую лампу.— Когда?— Только что. Газовая атака под Фландрией, да? Вот с этим можно работать.— Так вы ничего не знали?— Неа. Торнтон сказал, что у вас был друг по имени Марк, который ушел с вами на войну и погиб там. А потом я еще услышал, как вы разные имена во сне бормотали. Ну... вряд ли это были просто ваши собутыльники, да? В смысле, вот бы вышел конфуз, если бы они правда оказались вашими собутыльниками?Он неловко рассмеялся, а Гарри вдруг почувствовал, что смертельно устал за этот день. Казалось, что прошла целая вечность с того момента, когда он проснулся, ощутив в комнате чужое присутствие.— Зачем вам всё это, Эггзи? — наконец сказал он. — Алисия и так доверяла вам и никогда бы не прислушалась к моим словам. Зачем вам понадобилось втягивать еще и меня, да еще и ничего обо мне не зная?— Ваши предположения? — усмехнулся Гэри и неожиданно сделался очень серьезным. — Вы себя-то видели, когда спите? В смысле, не видели, конечно, вы же спите. В общем, я это к чему — я знал кучу парней, которых война не отпустила, так что я сразу понял, что к чему. Мелкий Фредди, например. Черт, да пока его в шестнадцатом году не забрали, мы никто не знали, что ему уже восемнадцать было! Мелкий и мелкий. А когда вернулся, стал... ну, как вы. Только он кричал по ночам, всё такое. Знаете, дрянное время, работы не найти, мы все в одном подвале жили — и те, кто с войны вернулся, и те, кто всё время в Лондоне просидел. В Лондоне-то, положим, тоже несладко было. Вот только я всех навидался — и тех, кто кричал по ночам, и тех, кто плакал, и тех, кто потом на голову ослаб. Вы-то не кричите по ночам, конечно, вам не положено. Но я говорю, я всяких навидался. Некоторые не кричали, да. Мы тогда не знали, что таким хуже всего приходилось.Он замолчал и начал ожесточенно ковырять мыском ботинка пол.— Эггзи, — мягко позвал его Гарри. — Вы же понимаете, что я бы в два счета вас раскусил?Гэри неуверенно поднял голову, словно не мог поверить, что его не собираются отчитывать. Гарри улыбнулся ему, и тогда Эггзи Анвин, ощетиненный мальчишка из Ист-Энда, который всегда был готов к подначкам и, казалось, умел только ухмыляться и скалиться, улыбнулся в ответ, широко и светло, как, может быть, улыбался плачущим и испуганным малышам.— Ну, тут было слабое место моего плана, признаю. Но я быстро соображаю, так что как-нибудь выкрутился бы, — сказал он и подмигнул Гарри. Хорошее настроение возвращалось к нему невероятно быстро. — Ну а теперь что? Злодей наказан, загадка разгадана, сокровища возвращены — всё как у старины Конан Дойля, а? Поделитесь с ним сюжетом? Держу пари, он придет в восторг.— Думаю, даже если бы Артур решил вновь начать со мной разговаривать, он бы значительно изменил концовку.— Имеете в виду — я бы оказался настоящим медиумом, а вы бы уверовали, да?— Думаю, да.— А как вы считаете, — вдруг заявил Гэри, — кем я бы стал у него в романе? Ну, в смысле, вы, как детектив, празднуете победу, Реджинальд, как преступник, ожидает наказания, а меня он кем бы вывел? Ну, если бы писал этот роман десяток лет назад? Положительным героем или отрицательным?Гарри внимательно оглядел Гэри с ног до головы, от неизменных трехцветных брогов — интересно, сколько пар он купил, если цвета еще ни разу не повторялись? — до совершенно безвкусного канотье, с которым он не желал расставаться даже вечером. Где-то под канотье на чрезвычайно простодушном лице блуждала ухмылка, которая никак не могла принадлежать положительному герою.— А вас, — вздохнув, сказал он, — Артур изобразил бы тем, кем вы и являетесь — мошенником из Ист-Энда, который, хоть и натворил немало, но еще способен исправиться.— Исправиться, ага! — возбужденно воскликнул Гэри и взмахнул руками, не в силах сдержать чувства. — Значит, мне можно не уезжать?— Кто это вам сказал? Условие касательно недели остается в силе. Однако я рискну предложить еще один вариант вдобавок к поездке в Бразилию.Он вытащил из внутреннего кармана пиджака бумажник и заглянул в неприметное отделение. Там, отдельно от прочих, лежала скромная белая визитка, которую ему вручил Мерлин в их последнюю встречу перед самым расставанием. Надеюсь, ты не станешь давать этот адрес первому встречному, сказал он тогда. Имей в виду, нам нужны лучшие люди, достойнейшие из достойнейших.Гарри не сомневался, что Мерлин будет в восторге от его выбора.— Я дам вам адрес одного портного на Сэвил-Роу и напишу рекомендации. Имейте в виду, скрывать я от него ничего не буду.— То есть вы напишете всё как есть — что я сначала воровал драгоценности, потом подделывал чеки, а затем подался в медиумы? Я сомневаюсь, что ваш портной пустится в пляс и оторвет меня с руками.— Поверьте мне, его не смутит ваше темное прошлое.— Тогда в чем подвох? Что, это какой-нибудь старый еврей, который после войны еле сводит концы с концами и будет рад любому, кто согласится работать за гроши?— Нет-нет, Эггзи, — сказал Гарри и позволил себе легко улыбнуться, — послевоенный кризис не затронул эту мастерскую. Напротив, она значительно расширила сферу своих услуг, и сейчас ищет способных учеников, которые смогут поддерживать её репутацию на достойном уровне. Ну что, вы заинтересованы?