Часть 9 (1/1)

Раньше Артём и Игорь часто спали на одной постели, когда ночевали друг у друга, потому что не видели причин не делать этого. Артём тогда (в силу возраста) много шутил про ?пидорасов?, а во сне постоянно закидывал на друга конечности, но тогда особо не придавал этому значения. Сейчас же Дзюба, оборачиваясь назад и рассматривая все подобные ситуации как киноплёнку, которая открылась под новым углом, приходил в ужас. Как он этого не заметил раньше?— он не понимал, но знал одно?— чувства Артёма не взялись из ниоткуда, он всегда чувствовал это, просто то не находил объяснений, то умело прятал в подсознании. И наверняка он никогда бы не понял себя до конца, не поцелуй он тогда Игоря. Это будто послужило тумблером, а точнее детонатором. Это было будто неожиданной ледяной глыбой, свалившейся на него.Когда Артём был в Австрии, ему по Скайпу дозвонился Пашка и, громко крича на испанском, спрашивал, как у него дела. Дзюба тогда ещё подумал, что ни за что не отличил бы друга от любого другого испанца, настолько сильно он вписывался в их менталитет. Паша был родом из Смоленска, но тридцатилетняя жизнь на восточном побережье Испании сделала его улыбчивым и крикливым, а ещё безумно дружелюбным и радушным, но ужасно непунктуальным. Подвешенно-счастливого настроения Артёма он не расчувствовал, зато Перлита взялась за него конкретно и расколола в два счёта. Он в основном воспринимал только глаголы и существительные, которые часто употребляли окружающие, но понял, что женщина имеет в виду. ?Ты влюбился в него, потому что разглядел что-то, чего не видел раньше?,?— как-то так она выразилась, но Артём посчитал это бредом, а потом всё-таки задумался. Ну вот что такое он мог увидеть в Игорьке, что привлекло бы его в романтическом плане? Он же поцеловал его, когда тот валялся на земле в истерике, разве это может быть сильно привлекательным? Как ни старался Артём, расшифровать эту фразу он не мог, и даже задумался, правильно ли перевёл.Всю ночь Игорь ворочался, но спал хорошо, отчего хорошо спал и Артём. Он вообще замечал, что часто начинает витать в облаках. Хотелось забить и оставить как есть, но не думать он не мог. И это его бесило, потому что вот он, Игорь, лежит под боком, а Артёму так приятно видеть его, прикасаться, обнимать, и так безумно нравится запах мяты. Об Игоре хотелось заботиться, его хотелось опекать, хотя Дзюба о себе-то редко когда позаботиться мог. И уж тем более Артём не хотел думать о том, что будет, когда игры за сборную страны закончатся, и ему нужно будет вернуться в Испанию. Он пока не знал, как существовать в таких отношениях, ведь знакомы они год и не два, и не было понятно, стоит ли теперь скрывать какие-то вещи, играть в цу-е-фа на поход в магазин, можно ли некрасиво подъебывать его и всё такое. Но самое главное, думал Артём, что теперь они совсем вместе, так что трудности тоже будут преодолевать вдвоём, как это было раньше. Кстати, ответ на один из этих вопросов он выяснил совсем скоро после приезда.После лёгкого завтрака парни вышли на улицу для плановой зарядки, пробежки и просто прогулки, и собирались навернуть пару кругов по району. Игорь уже вполне самостоятельно передвигался на костылях и даже по лестнице спустился, но с боем?— Артём цокал, закатывал глаза, когда после второго пролёта Акинфеев окончательно выдохся и перемещался примерно на одну ступеньку в час, так что Дзюба хотел взять его на руки и спустить вниз. Пришлось отбиваться. ?Я сам, сам!?,?— кричал Игорь, пинаясь и брыкаясь с неизвестно откуда взявшейся силой, так что Артёму пришлось отпустить и дальше ждать своего молодого человека-улитку. Конечно, он понимал, что Игорю действительно это физически тяжело, но своими словами парень пытался подстегнуть и распалить, взять на понт, как сказал бы Сан Саныч, и ему это удавалось. Акинфеев собирался и мужественно шагал до более-менее вменяемой площадки с турниками, тренажёрами и резиновым покрытием на полу, где они и остановились. ?— Кряхтишь, как дед,?— заметил Игорь, наблюдая за тем, как Артём, вися на перекладине, подтягивает ноги к себе.?— Сам-то, блин! —?засмеялся тот в ответ. —?По лестнице триста лет спускаешься, как старый пердун.Игорь засмеялся и запустил в него горстью сухого песка, который, понятно дело, не долетел до адресата, а вернулся к Акинфееву, залетая в глаза и за шиворот, чем ещё сильнее насмешил этих двоих.?— Ты что, дебил? —?еле выговорил Дзюба сквозь смех и подошёл к своему молодому человеку, чтобы помочь отряхнуться.Артём смахивал с мягких русых волос песок, когда заметил, что Игорь перестал смеяться и уставился на что-то позади него. Дзюба состроил гримасу и развернулся, чтобы посмотреть.?— Какие люди! —?раздался девичий возглас прежде, чем парень успел понять, кто это. —?Суперзвёзды в наших краях.К ним приближалась Ленка Воронина. Она училась в параллели Артёма и они когда-то почти начали встречаться, но девушка предпочла ему какого-то стрёмного зубрилу, тогда как Дзюба полгода на неё слюни пускал. Девушка похорошела ещё больше и окончательно расцвела, выглядела просто как картинка. Она подошла ближе к парням и приветственно приобняла Артёма за талию, чем заставила его растеряться, он как-то неуверенно похлопал её по узкой спине, а потом исподтишка посмотрел на Акинфеева, который встал на ноги и стискивал в руках костыли. ?— Как твои дела, Тём? —?спросила она, поправляя олимпийку на груди Дзюбы, находясь слишком близко, и, кажется, специально игнорируя Игоря.?Чувствует, наверное, конкуренцию?,?— усмехнулся про себя Артём, понимая, что она явно собирается клеить его, и ответил: ?— Да отлично, Лен, ты как? Чего нового? —?больше для вежливости спросил он, польщённый таким вниманием секс-символа своих школьных лет.?— Тоже неплохо. Чем вы,?— она как-то пренебрежительно окинула Игоря взглядом больших серых глаз,?— тут занимаетесь??— Да вот, я в роли социальной помощи сегодня,?— ляпнул Артём, неприкрыто глядя на немаленькую грудь бывшей однокашницы, которую та с азартом пыталась выпятить ещё сильнее, прогибаясь в спине.?— Помощь убогим? —?хихикнула Лена.?— Ага,?— как-то бездумно угукнул он, не слушая и понимая, что он сейчас сделал что-то не так. Почему он позволяет Ворониной так близко стоять, а себе пялиться, когда рядышком стоит его собственный парень? И что он вообще только что, блять, пизданул??— Кстати, я теперь одна в квартире живу, так что… —?начала она. —?Твой друг, похоже, не в восторге от моей компании. Ну да пофиг. Так ты не хочешь зайти как-нибудь на кофе?Артём развернулся и увидел, что Игорь, суетливо переставляющий костыли, стремительно удаляется от них в сторону дома, и захотел со всей силы удариться куда-нибудь головой. Лена ждала от него ответа, но ничего внятного Артём ей не сказал, просто некрасиво слил её и быстрым шагом направился вслед за Игорем, удивляясь, как быстро он ковыляет в четыре-то конечности. Лена позади кричала что-то про ?позвонить? и ?прийти?, но Дзюба забыл о ней так же быстро, как и вспомнил, прибавляя шагу.?— Прости, я не подумал,?— сказал Артём, как только поравнялся с парнем. —?Я ничего такого не хотел сказать, просто ляпнул, не подумав.?— Думать вообще не твой конёк, Дзюба,?— резко ответил Игорь.?— Да кто ж спорит-то? —?спросил он, замечая, что Акинфеев явно начинает уставать и сбавлять скорость, а кулаки его побелели от того, что он с силой стискивал перекладины.?— Гуманитарная помощь убогим,?— спародировал Игорь противным голосом то ли его, то ли Ленку. —?Да пошли вы нахуй оба.?— Это же шутка была! Ты же смеёшься над моими шутками обычно, в чём дело-то?Акинфеев остановился и посмотрел так озлобленно и серьёзно, что у Артёма холодок прошёл по спине, а в следующий момент Игорь ойкнул и выпустил из правой руки костыль, который со звоном упал на сухой асфальт.?— Что там? —?спросил Дзюба, замечая, что парень держится за одной ладонью за другую. —?Дай посмотрю.Он взял в руки кисть Игоря, несмотря на его сопротивления, и начал нажимать на ладонь и выгибать пальцы, чтобы избавить от судороги.?— Это между нами эти шутки смешные,?— сказал он неожиданно тихо. —?А эта курица явно шутить не умеет. Да ещё и дойками своими жмётся к тебе.Артём хихикнул, про себя соглашаясь, что да, Ленка та ещё курица, раз думает, что сможет склеить его, и словил недобрый взгляд Игоря, который явно не был доволен его смешком. Он отпустил его руку, а потом нагнулся и подал ему костыль.?— Так ты ревнуешь? —?заискивающе спросил Артём, ожидая, что сейчас Акинфеев начнёт отпираться.?— Да, блять, ревную, представляешь? —?ответил он вопреки ожиданиям Дзюбы и продолжил своё шествие к дому, уже еле волоча уставшие ноги. —?А ещё меня бесит, что ты стоял и слюни пускал на неё.Артёма это разозлило. Разве он давал повод Игорю ревновать? Подумаешь, две секунды посмотрел на грудь. Кому вообще женская грудь не нравится? Они в отношениях каких-то пару недель, а Игорь устраивает ему сцену ревности, будто они встречаются несколько лет кряду или даже женаты. Акинфеев действительно временами напоминал сварливую жену, иногда сварливую беременную жену, так часто у него менялось настроение, да и таких высказываний в сторону Артёма он себе не позволял. Ночуя вместе с Игорем несколько ночей подряд, он убедился, что тот ничего больше не употребляет, кроме… Мысли его тогда неожиданно вернулись к тем таблеткам, которые до сих пор лежали на холодильнике и которые Артём давал ему ровно в восемь каждый вечер. Он не знал, что это за препараты, и так и не поговорил с Ириной Владимировной по поводу травмы Игорька и того, что сказал им тогда врач Кузнецов.В этот раз Артём подумал подыграть, чтобы только успокоить парня, но решил вечером обязательно поговорить с его матерью на предмет тех таблеточек. И он так надеялся, что среди них есть то, что заставляет Игоря вести себя неадекватно, потому что постоянные истерики уже начинали доводить Артёма до ручки. И уж точно он не знал, что будет делать, если окажется, что Акинфеев сам по себе… такой. Психованный.?— Тебе нет смысла ревновать, я же с тобой. Думаешь, стал бы я встречаться с тобой после стольких лет дружбы просто так? Знаешь же, что это не в моём стиле.Но Игоря это мало убедило, он остановился и стал глубоко дышать и моргать. Внутри Артёма что-то вновь стянулось в узел, когда он понял, что парень сейчас снова расплачется.?— Просто понимаешь,?— сказал Игорь подрагивающим голосом, пытаясь сдержать слёзы. —?Я… Мне кажется иногда, что это всё сон, и я вот-вот проснусь неудачником-колясочником, а тебя рядом не будет. Или что ты вообще просто из жалости со мной возишься.Почему-то Артёму захотелось закатить глаза. У него в груди всё съёживалось, когда он видел плачущего Игоря, но если раньше это казалось трогательным и удивительным, ведь Акинфеев по натуре своей был очень скрытным, иногда холодным и тихим, то с каждой новой истерикой терпение Артёма уменьшалось. Он не понимал, почему Игорь так себя ведёт и чего пытается добиться слезами. Он держался только потому, что понимал, что Акинфееву сейчас самому наверняка непросто, ведь он компостировал себе мозг несколько месяцев, а разрешаться всё стало пару недель назад. Ни к чему так быстро не привыкнешь, а ещё неизвестно, чем его пичкают.?— Игорёк, это не сон,?— произнёс он тоном, каким объясняют маленьким детям уклад несправедливого мира. —?Я с тобой и никуда от тебя не уйду. Тебе нужно перестать плакать.?— Я не могу, Тём, это всё как-то само,?— прохныкал Игорь и задышал ещё глубже, а потом привалился к заборчику палисадника. —?Я не понимаю, что со мной происходит.Чувствовать себя мудаком Артёму приходилось часто, но сейчас ощущение того, что он полный придурок, усилилось, потому что… Артём должен быть сильным для своего Игорька, поддержать и понять, но он почему-то злился и думал, что Акинфеев пытается манипулировать, от этого ему стало ещё более противно. Конечно же, было заметно, что с Игорем что-то происходит, что он слишком сильно изменился с зимы и иногда вёл себя крайне странно, говорил нетипичные вещи.?— Ты знаешь, что за таблетки ты пьёшь? —?спросил Артём и подошёл к парню поближе, чтобы успеть подхватить в случае чего. —?Которые в коробочке.?— Ну, там витамины, антидепрессанты и что-то для костей, так мама сказала.Ничего не понимающий в таблетках и медицине в общем Артём задумался. В тот же вечер, когда Игорь уснул у него на плече за просмотром очередной серии ?Сверхъестественного? в квартире у Акинфеевых, он выбрался из-под него и пошёл на кухню, где Ирина Владимировна готовила суп. Артём тихо встал рядом с ней, взял нож и помог почистить картошку, пока она натирала морковь на тёрке.?— Тёть Ир, а вы с Кузнецовым говорили? —?спросил он. —?Ну, насчёт травмы. Он сказал нам совсем не то, что Вы говорили мне тогда.?— Что ты имеешь в виду? —?невозмутимо спросила она.?— Что он сказал, что физическая травма действительно была.Женщина стряхнула с руки налипшую морковную стружку, сняла всю морковь с самой тёрки и выложила с доски на сковородку, где уже разогревалось масло.?— Понимаешь, Артёмчик, там такая ситуация,?— уклончиво начала она, нарезая лук. —?В общем, я консультировалась со знакомым психиатром, он посоветовал сказать Игорю именно так. Что всё в голове. Ты же помнишь, какой он был упорный, какой старательный.Женщина будто задумалась, помешивая пережарку лопаточкой.?— Он же всё делал, чтобы попасть в команду, и попал ведь. И в школе-то на четвёрки-пятёрки учился. И я была согласна с доктором, в итоге всё случилось так, как он и сказал?— Игорь встал, несмотря на серьёзность травмы.?— Мда-а-а,?— протянул Артём.Его грызло повышенное желание справедливости, вранья он вообще терпеть не мог, но тут, наверное, ложь была всё-таки во благо. Даже то, что Ирина соврала ему самому, сыграло значительную роль, ведь если бы Артём заранее знал, что физическая травма может не дать ему встать, вряд ли с таким запалом пытался поставить друга на ноги. В том, что повреждение действительно было, он уже не сомневался, потому что для ?психологически больного? Игорь восстанавливается довольно медленно, заметно хромает на левую ногу и иногда говорит, что не чувствует ниже поясницы или отнимаются нижние конечности. Вообще, ситуация странной вышла. Артём ?поставил? Игоря на ноги через пару дней после того, как вообще про травму узнал, потому что был уверен, что внутричерепные тараканы не дают ему встать самому, а теперь открывается столько странных подробностей. Неужто судьба??— А таблетки случайно не тот же врач Вам посоветовал?Ирина кивнула, закинула лук в сковородку и включила газ посильнее, масло начало шкварчать громче.?— Вы сказали, что Игорь не ходил в больницу. Ему прописали таблетки без него? —?недоверчиво спросил Артём, вновь получая согласны кивок. —?Вы могли навредить ему.Ирина взяла одну картофелину из очищенных Артёмом и повернулась к нему, чтобы установить зрительный контакт, из-за которого ему почему-то стало неуютно.?— Дорогой, я пятнадцать лет работаю в больнице и на работе не просто пью чай в сестринской. Я знаю, когда так можно делать, а когда нельзя. Эти антидепрессанты одни из самых лёгких, от них не может быть серьёзных побочных эффектов, если они вообще проявляются. Она отрезала кусок от картошки, будто поставила точку. Но больше лжи Артём не любил недосказанность.?— Тем не менее, лучше ему не становится. Он не всегда воспринимает реальность и постоянно плачет, он нездоров.Вода в кастрюле неожиданно закипела и начала выплёскиваться на плиту, огонь зашипел. Ирина Владимировна охнула и полотенцем подняла крышку, чтобы пена опала, а потом, чертыхнувшись, кинула тряпку на подоконник. Она тяжело вздохнула и запустила короткие пальцы в пышные волосы цвета красного кирпича, а потом стояла так одну долгую минуту.?— Да, ты прав,?— сказала она, собираясь с мыслями. —?Мне нужно позвонить. Последи за супом, я сейчас вернусь.С этими словами она взяла телефон с подоконника и вышла из кухни, а потом, как понял Артём из металлического скрежета, вышла в подъезд. Дзюба с ужасом вспоминал о подобных моментах, когда его оставляли в очереди в супермаркете и уходили за забытым молоком, или просили последить за кастрюлей. Ну Артём и следил, не отрывая глаз. Только вот не знал, зачем, потому что при любом шипении и щёлкании наводил кипиш и звал кого-то, кто разбирается в готовке.Вернулась женщина минут через десять, застав Артёма склонившимся над кастрюлей с теми же ножом и картофелиной, но уже высохшими. Она хлопнула его по бедру и усмехнулась тому, что он слишком буквально понял её просьбу присмотреть, а потом сказала:?— Я договорилась на завтра в десять в Горбинку. Другой врач, тоже хороший знакомый. Осталось только Игоря уговорить.Это взял на себя Артём. Когда они доварили суп, Акинфеев уже проснулся, так что они поужинали и вдвоём снова ушли ночевать в квартиру Дзюбы, где ему и предстояло уведомить Игоря о завтрашнем походе в больницу.Почему-то Артём предполагал и был почти уверен в том, что скажет ему врач. Под страшным словом ?депрессия? Артём всегда представлял то, что видел в Игоре в первые дни: безразличие или слёзы, апатия, хандра. А ещё, что это слово придумано для ленивых и бестолковых людей, которые зажрались и маются от безделья. Но в последнее время ему пришлось немного почитать об этом состоянии и прийти к выводу, что всё совсем не так, как он считал. У себя он такого состояния припомнить не мог (и не потому что ему было ?некогда тратить время на печаль?, о стереотипах о депрессии Артём тоже прочёл пару статеек, когда был в Австрии), наверное, потому что был пофигистом по своей натуре; Игорь же чаще принимал всё близко к сердцу и был склонен к переживаниям, о которых редко говорил и со своими, и с чужими. А Артём никогда не зацикливался на девчонках, которые ему не давали, редко переживал о чужом мнении на свой счёт, ненавидел лицемеров и предпочитал говорить правду в лоб, как и слышать. Даже из ?Спартака? его в аренду в испанскую лигу отдали только потому, что у него был серьёзный конфликт с главным тренером, который бывало несколько матчей подряд не выпускал Дзюбу на поле, хотя знали абсолютно всё, что как только он выйдет на газон?— счёт изменится в их пользу. Но никто из них двоих на компромисс идти не хотел, именно поэтому директор клуба решил отдать нападающего в аренду на год с правом выкупа, который, скорее всего, состоится, потому что его новый испанский клуб стремительно поднимался в турнирной сетке. Для закрепления результата оставалось только хорошо показать себя в предстоящих играх со сборной России, и тогда контракт точно будет. А пока Артёму не хотелось думать о том, желает ли он этого теперь.?— А что, если когда я вылечусь, ты разлюбишь меня? —?спросил Игорь, когда они уже лежали в постели.В тот момент это предположение показалось Артёму до абсурдного смешным. Ему удалось-таки уговорить парня на поход в больницу, Игорь отпирался, но вяло: сам понимал, что что-то не так. А потом всю ночь снова ворочался и почти не спал, то садясь в кровати и смотря в стену, то копаясь в телефоне.Очень хотелось Артёму побыть рядом с Игорем, когда он будет на приёме завтра, послушать доктора, задать ему огромное множество вопросов, которые скопились у него и путались один с другим, но завтра была его первая тренировка после сборов, её пропустить было просто нельзя. Игорь же наоборот, брать с собой его не хотел, аргументируя тем, что они и так двадцать четыре часа находятся вместе, но Артём-то в этом вообще проблемы не видел, ему хотелось находиться рядом постоянно, слышать, видеть, ощущать. Ему просто хотелось Игоря. Когда он поймал себя на этой мысли, а потом и признался самому себе, то познал какое-то новое чувство, которому пока не нашёл названия. Наверное, думал он, это всё-таки правильно, когда люди в отношениях хотят друг друга.Артём, в принципе, часто раньше видел своего друга (он не исключал, что они всё ещё друзья, потому что до сих пор мог доверить ему что угодно и поддержать в любом случае), который теперь был его парнем, без одежды?— после тренировок и на медосмотрах. И вид голого Игоря не был каким-то супер-возбуждающим, это просто хорошо сложенное мужское тело (Артём вообще слабо представлял, как можно возбудиться от вида мужского тела), но вот когда он представлял, что прикасается… Представлял, как Акинфеев отреагирует на это, как и тогда в ванной… Всё это вызывало приятное горячее напряжение внизу.Утром Артём довёз Акинфеевых до больницы и хотел помочь Игорю, который сегодня решил выйти на костылях, подняться на нужный этаж, но они с Ириной Владимировной ответили, что разберутся сами, и отправили его на тренировку, куда он уже почти опаздывал. Как бы сильно Артём не был рад видеть парней и тренироваться в ?Лужниках?, бегать по полю и отрабатывать удары, ему всё равно было тревожно. Мыслями он почему-то всё возвращался к тому вопросу Игоря. Перестанет ли Артём чувствовать то, что чувствует, когда Акинфеев перестанет быть таким ранимым и нежным? Это же полная чушь, думал он, ведь Игорь-то другим человеком не станет, только прекратит истерить и плакать от каждой обидки.Вернувшись домой ближе к вечеру, Артём услышал примерно то же самое, что и ожидал. Диагноз подтвердился (вкупе с каким-то заумным словом, которое Дзюба так и не вспомнил, когда хотел погуглить), теперь Игорь будет пить другие таблетки и ему должно полегчать. Хоть такой исход и был ожидаем для Артёма, у него от сердца всё равно отлегло. Может, потому что теперь он был уверен, что на самом деле Игорь не просто истеричка, но он был рад, что они обратились к врачу.?— Готов к завтрашней тренировке? —?спросил Артём, когда они играли в футбол на приставке у него дома.Артём сидел на пледе на полу между ног Игоря, который удобно устроился на диване и абсолютно во всех перерывах обнимал Дзюбу, млеющего от прикосновений и тепла, исходящего от него. В это же время Артём щипал и мял его голени, чтобы разгонять кровь, потому что тот сегодня на прогулку не выходил. Игоря почему-то тошнило весь день и так сильно хотелось снова оказаться с Артёмом, что было почти невыносимо, ему на момент даже показалось, что он сейчас выйдет на улицу и впервые за несколько месяцев спустится в метро и поедет в Химки. Ему казалось, что с момента, когда они увиделись впервые после зимы, прошла то пара дней, то несколько долгих лет. Но каждую секунду Игорю неизменно хотелось ощущать большое и сильное тело Артёма рядом, это даже было трудно передать словами. Столько лет он мог лишь мечтать об этом, только представлять, проецировать, пытаться заменить и почти постоянно видеть во снах, а теперь… Теперь Артём рядом, а Игорь всё никак не мог избавиться от чувства, что он где-то что-то упустил, что он сделает что-то не так и любовь всей его жизни уйдёт от него.?— Готов-то готов, но я всё ещё считаю, что это не очень хорошая идея,?— ответил Игорь, опускаясь лицом в волосы Артёма.?— Всё будет классно, не переживай.Артём запрокинул голову и дал парню себя поцеловать, пропуская передачу на себя в игре.?— Тём, я хотел сказать тебе кое-что.?— М??— Ты должен знать, что я всегда буду любить тебя, что бы ни случилось. Даже если случится что-то, что заставит тебя сомневаться в этом, просто знай это. Я много времени провёл, думая об этом.Команда Артёма на экране телевизора забила в последние секунды добавленного времени, разрывая счёт ещё больше, комментатор стал подводить итоги. Дзюба положил джойстик на пол и развернулся к Игорю, садясь на полу перед ним по-турецки, и непонимающе взглянул снизу вверх.?— Я отрицал, принимал, потом снова отрицал, потом снова принимал и так по кругу. И ты никогда и ни за что не должен сомневаться в том, что я люблю тебя и буду всегда любить.Игорь говорил это и смотрел в льдисто-голубые глаза Артёма, которые он так сильно, так бесконечно любил все эти годы, и ощущал полнейшее опустошение от этих слов. Так давно ему хотелось сказать их вслух, расколоть скорлупку, построенную им самим вокруг себя. Вместе с этими словами Игорь полностью и бесповоротно отдал своё сердце Артёму, которое и так всегда принадлежало ему. И это безусловно было гораздо более личным и интимным, чем то, что они вытворяли в последнее время. Состояние Игоря делало его подобным протону, возбуждающемуся от фотона света, он делал и говорил то, что хотел сохранить в тайне, оставить хоть что-то для себя. Хотя бы это громкое, но честное признание, или хотя бы те слёзы, которые он выплакал за последние несколько недель.?— Ну что ты там опять себе навыдумывал? —?усмехнулся Артём, пытаясь скрыть своё беспокойство этими словами. —?Опять теории заговоров??— Перестань, Тём, у меня же не шиза всё-таки,?— сказал Игорь и бросил в ответ раздосадованный взгляд.Ошибку Дзюба понял быстро. Он положил ладони и коленки парня и стал мягко поглаживать.?— Прости. Я просто хочу сказать, что тебе не нужно беспокоиться об этом, и я тоже люблю тебя.Игорь положил свои руки на руки Артёма.?— Уверен? —?спросил он.?— Ты издеваешься надо мной, да? —?ответил вопросом на вопрос Дзюба. —?Да, я уверен, что я думаю о тебе двадцать четыре на семь, что руки трясутся, когда смотрю на тебя, что хочется в объятиях задушить, что просто хочется.?— Ты же меня, получается, не знаешь совсем,?— сказал Игорь, будто игнорируя прозвучавшие слова, и продолжил, не дожидаясь вопроса Дзюбы:?— Я был влюблён в тебя большую часть своей сознательной жизни, это грызло меня днём и ночью. Ты не знаешь меня, Артём.Дзюба задумался. Он смотрел на свои руки, накрытые ладонями Игоря, и рылся в себе, пытаясь понять, так ли это. Его крыло каким-то чувством вины за то, что он был так слеп, что ничего не предпринял. Вопросы о том, что бы он предпринял, Артёма тоже не волновали, больше его интересовали действия, которых он не сделал.?— Я знаю, что ты мой друг.Артём сел на диван рядом с Игорем.?— Я знаю, что ты потрясающий человек. Ты самый сильный парень из всех, кого мне приходилось встречать.Артём положил ладонь на щеку Игоря, и тот прикрыл глаза.?— Знаю, что ты делаешь мою жизнь лучше. Знаю, что хочу заботиться о тебе и быть с тобой.Игорь открыл глаза. Сухие.?— Ты в курсе, что ты почти стопроцентный типичный гетеросексуал? —?с какой-то грустной улыбкой спросил он.Все подобные термины казались Артёму пустыми звуками, он не сильно разбирался в этих вещах, да и ему не сильно хотелось. Он лишь вопросительно качнул головой, дожидаясь ответа.?— Я, наверное, сейчас очень неправильную вещь скажу,?— начал Игорь, всё ещё чувствуя, как его гладят по щеке. —?Я не знаю, как можно любить девушек. Они слабые, им нужна опора и крепкая стена, за которой можно спрятаться. Поэтому ты и думаешь, что ты влюблён в меня. Потому что сейчас я слаб.Артём молчит, переваривает.?— И как только мне станет полегче, ты поймёшь, что всё это было ошибкой.В голове Артёма метались десятки вариантов ответов, он даже не понимал, как реагировать, так что перестал полагаться на здравый смысл, он и так уже чуть дел не наворотил, пытаясь думать рационально, поэтому придвинулся ещё ближе и ответил то, что слетело с языка:?— Да сколько же можно нести хуйню, Игорь?! Я люблю тебя, потому что ты это ты. Не потому что ты месяц назад слюни в подушку пускал, и не за то, что у тебя там между ног,?— говорил Артём, жестикулируя. —?Ты думаешь, мне самому всё это просто далось? Думаешь, я не сидел и не думал об этом много часов? Для меня это было так же тяжело принять. Думаешь, раз я всю жизнь с девчонками спал, а тут распрекрасный четырёхколесный Акинфеев со своими слёзками на колёсиках нарисовался, в любви признался, и всё, Дзюбиньо поплыл? Не так это работает, дорогой мой.Больше Игорь не смотрел на него. Он отвернулся и насупился, явно больше не желая продолжать разговор.?— Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Тебе придётся это понять,?— мягко сказал Артём и потянулся за поцелуем, будто пытаясь подкрепить им всё сказанное выше.С десяток секунд они боролись на диване, потому что Игорь капризничал и отворачивался, но потом, когда Артёму удалось взять в плен его губы, незамедлительно стал сотрудничать.Когда Артём говорил, что любит Игоря, он не слукавил ни разу. Как вообще можно его не любить? Они вместе прошли воду, огонь, медные трубы и другой металлолом, пережили множество взлётов и падений, пусть и почти всегда в разных командах, но всегда вместе. Но это всё была какая-то другая любовь. Артём даже представить не мог на месте Игоря какого-то своего приятеля, сразу интерес терялся, даже появлялось отторжение. Не мог он представить, чтобы такие прикосновения в исполнении кого-то другого были приятны настолько же. Сколько бы Артём ни бился, ни ковырялся арматурой в своей башке, он понять не мог?— как можно было прожить столько лет бок о бок и не заметить этих чувств внутри себя. Это всё снова походило на картинку, составленную из пазлов. Все кусочки были на месте, все имели ровные края. Но несколько штучек будто были или из другой идентичной коробки, или вставлены как-то неправильно, другой стороной.Горячие губы Игоря путали мысли Артёма, они будто гипнотизировали, не давали оторваться и не позволяли насытиться. Единственное, что отвлекало?— руки Игоря, оплетающие голову и шею. Артёму было тяжело находиться в таком положении, удерживая свой вес над парнем, поэтому он кое-как уселся между его ног на слегка узковатом для таких действий диване. Если бы он был художником, то непременно нарисовал бы картинку, которая развернулась перед ним: глубоко дышащий Игорь с блестящими глазами и румяными скулами, губы которого алели от крепких поцелуев и сияли от слюны в свете телевизора. Эта картина непременно висела бы в Лувре.?— Игорёк, мне бы хотелось попробовать кое-что,?— сказал Артём, недвусмысленно положил ладонь на пах Акинфеева и облизал саднящие губы.В минетах Дзюба не очень разбирался, он был далёк от искусства отсоса, а то, как его дамы при этом не касались его зубами, было для парня загадкой вселенной. Но не попробуешь?— не научишься, решил Артём, дёргая за шнурок спортивных штанов Игоря, который тут же оживился.?— Может, не стоит? —?неуверенно спросил Акинфеев, телу которого явно хотелось продолжения.Конечно, Артём остановился, не успев стащить с него даже штанов. Он непонимающе посмотрел на Игоря и спросил:?— Почему? Чего ты ждёшь? Если ты не готов, так и скажи.Было бы странно, если бы Игорь ответил, что не готов. Он был готовее всех готовых, и продолжить сейчас ему хотелось больше всего на свете.?— Я готов, просто… —?он замялся, отводя взгляд. —?Просто вдруг тебе ещё нужно подумать.И опять двадцать пять. Артём прочистил горло и сжал его член сквозь тонкую ткань, но Игорь не отреагировал, лишь попытался улыбнуться, но получилось как-то слишком то ли жалко, то ли жалостливо. Артём убрал руки и сложил их на груди, отворачиваясь к телевизору. До этого дойти до желаемого ему постоянно кто-то мешал, а теперь, когда квартира Дзюбы в полном его распоряжении, Игорь стал морозиться. И ведь из-за чего? Из-за чепухи, которую сам себе надумал, чем ужасно злил Артёма, вспыхивающего от каждой мелочи.Оттолкнувшись руками, Игорь сел на диване и положил ладонь на его колено.?— Если ты хочешь, я мог бы… —?спросил он, кивнув вниз.Артём цокнул языком.?— Не надо, чего уж там,?— фыркнул он, но дуться перестал.Игорь вздохнул и обнял его, прижимаясь к сильной груди. Конечно, Артём обнял его в ответ и вдохнул сладкий аромат шампуня.?— Давай сделаем это завтра, если ты не передумаешь,?— сказал Игорь, поглаживая своего молодого человека по спине.В ответ Артём лишь неопределённо пожал плечами, но знал точно, что не передумает. Слишком долго он пытался копаться в своей голове, чтобы передумать, когда остался всего шаг. Но он слишком дорожит Игорем, чтобы настаивать сейчас. Спокойно было ему только из-за того, что тот хочет тоже, это видно и по глазам, и по тому, с каким пылом он целуется. А Игорь слишком дорожил Артёмом, чтобы перепрыгнуть на следующую ступень так быстро. Ему самому столько лет понадобилось, чтобы понять себя до конца, несколько месяцев?— чтобы признать, что Артём привлекает его в сексуальном плане. Сам же Артём пёр, как паровоз, для него эти ступеньки вообще ничего не значили. Но Игорь всё-таки был рад, что проблемы он из этого не создавал, просто принял. От этого ему делалось спокойно в не меньшей степени, чем от того, что сейчас он прижимался к крепкой груди и был уверен?— он в безопасности.