Ненароком подслушанный разговор (1/1)

Сю-Те любила порадовать своего мужа какой-нибудь приятной мелочью. Ведь Вир Норину приходилось работать больше, чем любому другому человеку на этой планете, и на простые радости жизни времени у него почти не оставалось. Тем ценнее было то немногое, чем удавалось насладиться в редкие минуты безмятежности.Корзинка, в которой Сю-Те принесла мужу обед, была сплетена из искусственных волокон, разновидности местной пластмассы. На ее родной планете из химических заменителей делались почти все вещи, доступные простым людям – дерево и прочие природные материалы стоили огромных денег и были по карману лишь высокопоставленным лицам. Сейчас же деревянных вещей не создавалось вообще – необходимо было сохранить то, что на Тор-ми-Осс осталось от лесов.На молодой женщине было легкое платье, точь-в-точь такое, какие она носила в родной деревне. На ногах – босоножки, в которые частенько набивался песок. В прежние времена ни одна простолюдинка не осмелилась бы появиться в таком наряде на центральных улицах столицы. Однако ныне различия между кастами всё более стирались, и это проявлялось во всех областях жизни, в том числе в одежде людей. Бывшие кжи могли заработать достаточно денег, чтобы позволить себе изысканный праздничный наряд, но и какая-нибудь бывшая госпожа порой в жаркий день предпочитала роскошному убранству обычный удобный костюм наподобие тех, что носят фабричные работницы.Иногда Сю-Те казалось, что у нее голова закружится от всей этой свалившейся на нее новизны. Она с детства готовилась на сто первом году жизни исполнить свой долг и войти в Храм Нежной смерти – и вот уже четыре местных года, как истек этот срок, а она по-прежнему жива. Словно стрелки часов ее жизни пропустили отметку вверху циферблата, на которой заканчивается день, и пытались теперь вместо времени отсчитывать вечность, которую измерить невозможно. Порой ей становилось страшно, но рядом был Норин, а значит, они могли шагать по этой вечности вместе, крепко взявшись за руки.Остановившись у двери кабинета ответственного за науку, Сю-Те собралась постучать, но внезапно отдернула руку, будто обожглась. За дверью разговаривали трое. Мужа она узнала бы всегда, голос женщины был приятным и казался смутно знакомым, но вот от третьего голоса у нее мурашки побежали по коже. Сколько раз она слышала его, когда соседи в деревне включали радиоприемник! Речам этого человека всегда предшествовала торжественная музыка и хвалебные слова диктора, а от самих этих речей могла зависеть судьба любого из них.Молодая женщина обхватила себя руками. Неужели ее муж так спокойно разговаривает с Чойо Чагасом? А если любимому грозит опасность?Сю-Те не задумываясь рискнула бы собой ради Норина, но нельзя кидаться навстречу опасности сломя голову – так можно только навредить. А потому она как следует прислушалась к разговору, пытаясь понять, что же происходит за закрытой дверью.- Так или иначе, суд должен состояться, - говорил Норин. – Вы, Родис, побывали в разуме Чойо Чагаса и знаете, что он не собирается выступать против народа и нынешнего порядка, и если вы так говорите – значит, так и есть. Но я не могу идти против закона, а закон требует судебной процедуры. О судебной же процедуре станет известно всей планете, потому что никакая информация, тем более важная, не может быть укрыта от народа. Обвиняемому положен адвокат, но я вовсе не уверен, что доводы адвоката пересилят аргументы прокурора. Если же вы, Чагас, будете признаны виновным… Светлое небо, о чем я говорю? Собираюсь отправить в заточение человека, у которого нет никаких преступных мыслей! Неужели это власть так на меня влияет, что я чуть было не поставил закон выше живого человека? Или я начал думать не о благе народа Тор-ми-Осс, а о мести, и готов был предать человека, с которым в дни революции сражался плечом к плечу? Ведь Гест для меня – не вымышленное имя бывшего тирана, это имя моего товарища…- Гест – не вымышленное имя, - спокойно отвечал Чагас. – Как вы знаете, при рождении любой ребенок нашей планеты получает три имени, и меня родители назвали Чойо Гест Чагас. В обычной жизни звали Гестом, это имя оставалось со мной, когда я сбежал из воспитательного учреждения, когда прибился к уличной банде, когда стал ее вожаком… И когда меня волокли в Храм Нежной смерти, я тоже был Гестом. А когда было доказано, что я джи, когда спустя годы мне даровали право на двойное имя, я составил его из первого и третьего, которые до того не звучали почти никогда. С уличной бродягой Гестом было покончено, но если бы так просто можно было покончить с собственной памятью!- Остановитесь! – распахнув дверь, Сю-Те ворвалась в комнату.Бывшего правителя она не смогла узнать в лицо, но догадалась, что тот изменил внешность. А вот женщина…- Фай Родис, вы живы! Что же здесь вообще происходит? Послушайте… Я не знаю, как вы остались в живых, но прошу меня послушать, пока не стряслась другая беда! Муж мой, ты знаешь, какой я была годы назад, когда ты меня встретил. Я собиралась умереть в Храме, и даже ты не мог отговорить меня от этого, потому что порядки Ян-Ях я впитала с молоком матери. Но точно так же их впитывали с молоком матери все мои соотечественники! Этот человек был фанатиком, охранявшим ужасный порядок – но вспомни, что и я была фанатичкой. И кто знает, что я могла сделать, если бы оказалась в ту пору у власти? Откуда ты знаешь, что я не стала бы защищать порядок, без которого тогда не мыслила жизни?- Мы не собираемся мстить Гесту, Сю-Те, - Фай Родис положила руку ей на плечо, и на душе у молодой женщины внезапно стало спокойно.- Так вы пойдете на обман? – в голосе Чойо Геста Чагаса слышалась ирония. – Как тогда, когда прибыли к нам впервые?- Обмана не будет, - Вир Норин протянул руку тому, кого когда-то называл товарищем. – Вы будете жить под именем Геста, которое носите от рождения. Я просто не стану рассказывать о том, что у вас есть и другое имя.Так была решена судьба бывшего диктатора. Решение приняли один землянин, один фантом и одна уроженка Тор-ми-Осс.