Переворот (1/1)

Все произошло гораздо быстрее, чем рассчитывали Таэль и его сторонники. Собственно, Совет Четырех прекратил свое существование еще в тот день, когда были убиты Ген Ши и Ка Луф. Вскоре бесследно исчез Чойо Чагас, за ним – Зет Уг.Законной власти в стране не осталось, и если не воспользоваться ситуацией, то настанет та самая анархия, которой так боялись бывшие владыки. Главная трудность заключалась в том, что народ Ян-Ях еще не был подготовлен к новой жизни. Культ ранней смерти по-прежнему владел умами многих людей, юноши и девушки, отнесенные к низшей касте, считали такой порядок естественным и без колебаний готовы были расстаться с жизнью, как только им исполнится сто местных лет – или двадцать пять земных.- Поверьте, у нас нет другого выхода, - говорил Таэль. – Либо мы берем власть, либо ее возьмет кто-нибудь похуже Чагаса. Я совсем не хочу стать диктатором, но кто-то должен поддерживать порядок. На нашей планете привыкли к тому, что власть забирает сильный, а сила сейчас у нас – так что в глазах людей мы будем законными правителями. Остальное сделает пропаганда. Телевидение, газеты, даже музыка – вы сами слышали те гимны ?Нежной смерти?. Чем не доказательство, что музыка способна влиять на умы людей?- Не нравится мне это, - Вир Норин не привык прятать взгляда при разговоре, не отводил его и сейчас. – Мы хотели прежде всего открыть глаза народу, чтобы люди сами поняли, что к чему, а не следовали за какими-то вождями.- Иногда из двух зол приходится выбирать меньшее, - отвечал Таэль. – Если мы так и будем выжидать, многие закончат свою жизнь в Храме и глаза у них так и не успеют открыться.Норин вздрогнул, подумав о Сю-Те, которую ему так и не удалось переубедить за эти несколько месяцев. Неужели для того, чтобы она жила на свете, ему, землянину, придется стать одним из властителей этой планеты?- И Гест говорит то же самое, - продолжал Таэль. – А он во всех этих дворцовых хитросплетениях подкован так, словно при дворе немало лет провел.- Мы так и не узнали его по-настоящему… – задумчиво произнес Норин. – Наверное, я еще долго не привыкну к тому, что ваши люди избегают слишком много о себе рассказывать. На Земле никто не делает тайны из своей жизни, потому что не боится осуждения или насмешки.- О Гесте я знаю то, что он служил в дворцовой охране, - пожал плечами Таэль. – Получив увечье, был приговорен к смерти в Храме, но сумел скрыться. Так власти его и не нашли за эти годы. А что не хочет о себе рассказывать – это понятно. Если бы мне в лицо плеснули кислотой, я бы тоже об этом не откровенничал.Норин уже привык, что люди Ян-Ях стесняются своих ранений и увечий. Он не знал точно, как бы вел себя на их месте: если землянин получал увечье на какой-нибудь опасной работе, врачам нужно было всего лишь несколько дней, чтобы полностью вылечить пациента. Однако Гест, казалось, вовсе не стремился прятать лицо, всегда держался так, будто в его внешности не было ничего особенного. Возможно, дело в самих воспоминаниях?Как бы там ни было, сейчас нужно подумать о Сю-Те. В последний раз постараться ей все объяснить, не дожидаясь, пока это сделает пропаганда.Когда на столицу спустилась ночь и они остались вдвоем, Вир Норин решился заговорить.- Вот представь себе, что есть девушка, такая же, как ты, - терпеливо говорил он, ласково обняв любимую, чтобы та ничего не боялась. – Родители у нее умерли, и теперь она одна заботится о своем младшем братике или сестренке. И больше никого у них нет. Если эта девушка умрет на сто первом году жизни – ребенок окажется на улице. И еще хорошо, если они живут в деревне – о малыше позаботятся соседи. А если в городе? Таким детишкам приходится воровать, а потом они попадают в уличные банды… Сама же понимаешь, что ничего хорошего. А подумай, что будет, если у нас родится ребенок, а я… допустим, со мной произойдет несчастный случай? Если ты примешь нежную смерть – наш ребенок останется сиротой.- Ты такие ужасные вещи говоришь… - она прижалась к нему, мелко дрожа. – Но я понимаю, что ты прав… Так значит, этот обычай оставлял детей сиротами, беспризорниками… Почему я раньше об этом не думала? Обычай, который делает детей несчастными, вообще не должен существовать!Не так уж это сложно – взять опустевший дворец. Все складывалось как нельзя лучше, словно повстанцев вела сама Удача, специально спустившись для этого с небес. Назавтра Таэль выступил по телевидению перед народом Ян-Ях, произнеся речь о том, что на планете начинается новая эпоха – Век Открытых Сердец.- Наша планета – лишь маленькая песчинка в космосе, - говорил он. – Из далеких космических далей когда-то прибыли сюда наши предки – это знает каждый. Долгое время мы жили сами по себе, но теперь пришло время воссоединиться с другими народами, жителями иных планет, в чем-то похожими на нас, в чем-то непохожими. Мой верный товарищ, Вир Норин – вот он, рядом со мной, вы прекрасно видите его на телеэкранах – родом с планеты Земля, о которой многие из вас уже слышали. Но есть и другие планеты, населенные разумными обитателями – хотя они не так похожи на нас, как земляне. Отныне мы должны стать им братьями и сестрами – так направим же все наши силы и стремления на то, чтобы заслужить право называться гражданами Вселенной!Ради видимости сохранения традиций в состав нового Совета вошли четверо: Хонтээло Толло Фраэль – ответственный за информацию, Вир Норин – ответственный за науку, Гзер Бу-Ям – ответственный за связи с общественностью, Сю Ан-Те – ответственный за сельское хозяйство. В названиях новых должностей была заключена суть нового порядка: не народ отвечает перед своими начальниками, а они перед ним.Разумеется, Сю-Те, выросшая в крохотной деревушке, никогда не смогла бы стать политиком. И все же ее помощь Совету была неоценима. Она понимала нужды простых крестьян так, как никто из соратников Таэля – ведь их жизнь прошла в столице. Стоило кому-нибудь из членов нового Совета выступить с очередным предложением – и тут же взгляды всех присутствующих обращались к Сю-Те. А та, выслушав оратора, либо указывала на какую-нибудь мелочь, которая для жителей провинции оказывалась вовсе не мелочью и могла обернуться либо большой удачей, либо большой бедой. Если Сю-Те говорила ?нет? - Совету приходилось либо вовсе отказываться от нового плана, либо многое в нем менять.Сю-Те вошла в Совет последней, когда стало ясно, что уговорить Геста не удастся. Тот словно боялся дворцовых залов, старался больше времени проводить на воздухе, а оставаясь во временно отведенных ему покоях, никогда не зажигал света, как будто не хотел видеть ничего вокруг.- Куда вы теперь направитесь? – спросил его однажды Норин. – Можете не рассказывать о том, что считаете слишком личным, но я хочу хотя бы знать, что с вами все будет в порядке.- Найду наконец пластического хирурга, - усмехнулся Гест, хотя усмешка вышла невеселой. – Революция победила, власть принадлежит народу - или скоро будет принадлежать. Так нужно же когда-нибудь и собственным лицом заняться.Норин готов был вздохнуть с облегчением. Хоть это хорошо. Если человеку не все равно, как он выглядит, значит, он все же видит перед собой будущее и на что-то надеется.- Что же, прощайте, друг, - улыбнулся землянин. – Вы в самом деле были для меня другом. У меня на родине такими словами не разбрасываются.Земляне словами не бросаются – это он знал очень хорошо. И Норин, который сейчас с улыбкой протягивал ему руку, говорил искренне - потому что не догадывался, с кем говорит. Гест перевел взгляд на оставленное кем-то на стене граффити, гласившее: ?Смерть Чойо Чагасу!? Беглого тирана и его помощника Зет Уга разыскивала полиция, газетные заголовки постоянно сообщали, что кого-то из них видели то там, то здесь… Таэль упорно боролся за то, чтобы пресса писала только правду, и старался препятствовать распространению любых сплетен, но пока не слишком успешно. Впрочем, Гест не имел никакого понятия, где сейчас Зет Уг. Он не знал даже, где его законная жена, чье имя до сих пор носила планета – на переименование ушло бы слишком много денег, которые можно было потратить с большей пользой.Так было всегда. Союзники его предавали, его заместители убили его единственную настоящую любовь, а другом его считали люди, которые непременно расстреляли бы его на месте, случись им узнать правду. Казалось, само мироздание выбрало его для того, чтобы дети будущих поколений, изучая в школе историю, познавали на его примере сущность тирании и неизбежный удел всех тиранов. Полезное и нужное дело. Не повторяйте, дети, чужих ошибок, вы видите, к чему приводит абсолютная власть, так радуйтесь, что живете в справедливом обществе…А еще Норин был слишком похож на Родис. Такие же безупречно правильные черты лица, которыми хотелось любоваться бесконечно, такой же теплый и открытый взгляд…- Я хотел бы кое о чем спросить, - сказал Гест. – Насколько мне известно, вашим спутникам пришлось улетать в спешке. Но не случись той трагедии, удайся вам договориться с владыками, что вы стали бы делать? Покинули бы Ян-Ях навсегда или все же прислали бы второй корабль, чтобы поделиться с нашим народом достижениями земной науки?- Мы снарядили бы вторую экспедицию, - отвечал Норин. – С лекарствами, которые вам так нужны, и синтезаторами питательных веществ. Мы помогли бы построить машины, которые работали бы на заводах, так что в будущем вам не понадобилась бы дешевая рабочая сила. Женщины избавились бы от необходимости рожать все новых детей, матерями становились бы лишь те, кто в самом деле этого хочет… Теперь многое придется делать самим. Я постараюсь поделиться тем, что знаю сам, а Таэль – блестящий инженер, он быстро овладеет нашей наукой и сумеет научить других. Надо сказать, я рад, что революция свершилась почти без жертв – очень боялся, что переворот обернется всепланетной войной и кровопролитием.- Я знаю, что на Земле не приемлют насилия, - кивнул Гест. – Но что, если удастся найти беглых владык, Чойо Чагаса и Зет Уга?- Уверен, что многие желали бы им смерти, - землянин стал очень серьезным. – Я постарался бы убедить Совет сохранить им жизнь, но изолировать от общества. Это опасные люди.Только выработанное годами самообладание позволило бывшему владыке пожать руку землянину и уйти неспешным шагом.