Часть 6 (1/1)

—?Ваня!!! —?крик надрывный эхом пещеру заполнил.Что-то звякнуло, стукнуло, раздался топот ног.—?Горыня, сдурел?! —?взрыкнул Иван. —?Ты ж его затопчешь в темноте-то! Лучше завал разгреби, котомки на входе остались, там факелы и лекарства!Ничего не ответил Горыня, ан ноги в другую сторону потопали. Одного удара богатырю хватило, чтобы завал каменной крошкой на пол осыпался?— впору позавидовать: Иван да Дюк и сами были богатыри хоть куда, а так-то не умели.Из-за завала нежданно-негаданно факел засветил.—?Горынюшка, ты б предупреждал что ль,?— откашлялась Василиса, сарафан свой зелёный, золотой нитью расшитый, отряхивая.—?Ванька! Дурень ты, бестолочь, балбес безголовый! —?честил Иван сквозь слёзы братца бездыханного. —?Помрёшь?— ноги переломаю, так и знай!—?Н-не ори… —?раздался вдруг шёпот тихий. Заперхал Ваня, закашлялся, да вновь голову бессильно откинул, глаз не размыкая.Поднял Иван брата беспамятного, вынес к свету белому, на камень ровный уложил. Остальные следом вышли. Как увидала Василиса богатырей на свету-то, чуть чувств не лишилась. Велела ?олухам чумазым? сей же час вымыться, иначе к раненому и на версту не подпустит. И то сказать: кровищи змеевой, чёрной да смердючей, на всех с лихвой хватило, Иван так вовсе словно смолью облитый, только на лице две дорожки и белеют. Что делать? Уковыляли богатыри обратно к озеру подземному?— хоть и пропиталась вода та кровью змеевой, а всяко лучше, чем ничего.Вздохнула Василиса тяжко, взглядом богатырей проводив. Вот уж дурни так дурни?— а ежели кровь-то ядовитая? Чай Змей трёхглавый, кощеев прихвостень, а не ящерица вертихвостая. И на Ваню глянула?— вот кто дурень из дурней-то! Пожалела Василиса, что искусству врачевательному не шибко разумеет, да делать нечего.Достала она ножик свой рукодельный да срезала рубаху Ванину аккурат вкруг раны; совсем-то стягивать не стала?— распахнула на груди, да и полно. Ох и не поскупился на жар-огонь Змей паскудный, гнида крылатая! Распотрошила Василиса котомку с лекарствами, стала склянки да травы перекладывать. Глядь?— глиняный кувшинчик с огоньком перечёркнутым на боку: точь-в-точь как у Михайлы-кузнеца в кузне на полочке стоит. Открыла, понюхала?— оно самое, от ожогов зелье целительное. Прижала крепко Ваню к полу каменному да стала лить аккуратно. Дёрнулся Ваня, застонал глухо, выбранился сквозь зубы словами непотребными.—?Ну как, Ванюш, живой? —?спросила Василиса, пустой кувшинчик на место убирая.—?Лучше б сдох… —?прохрипел тот в ответ, сесть пытаясь.—?Да погоди ты, неуёмный! —?бросилась к нему Василиса, приподняться помогая. —?Вот, на-ка выпей, болеть поменьше станет.Хотел Ваня усмехнуться на слова такие, да сил не хватило. Еле проглотил зелье горькое, обвис на руках Василисиных, прошептал:—?Склянка синяя, стекла заморского… Раздай всем, по одному глотку. На кого кровь змеева попала…—?Тогда и ты пей,?— повелела Василиса, склянку искомую к губам Ваниным поднося. Иван-то Микулич по уши в кровище той извозился, да и братца, пока нёс, уделал?— лишним зелье не будет.Выпил Ваня, не стал спорить, да вновь без сил откинулся?— Василиса аккуратно его голову к себе на колени уложила, стала ждать богатырей заплескавшихся.Возвратились богатыри?— пока лечились и котомки собирали, суть да дело оказалось, что уж день да ночь минули, пока они Змея рубили-убивали. Как так вышло, никто придумать не мог, а Ване не до того сейчас было. Главное, девиц Василиса всех за лес переправила, с рук на руки воинам Ивановым сдала. Даже коней богатырских, у леса оставленных, накормила-напоила?— обо всём позаботилась, ничего не упустила.Обратно через лес лететь тяжко богатырям пришлось: сюда-то впятером еле на ковре вместились, а уж обратно, с Ваней бесчувственным, и вообще не поняли, как никто по пути не свалился. Держали друг дружку крепко-накрепко, притомились, да делать нечего?— медлить-то не след, не ровен час, прознает Кощей про смерть змееву да про девиц скраденных, погоню пошлёт.Одолели лес, добрались до коней?— думать стали, кому Ваню на ковре везти. Иван-царевич и слышать ничего не желает: кому ж везти раненого, как не брату?! Да Горыня не согласился:—?Я повезу, буду на гуслях песни целительные играть.Не любил Иван Микулич Горыню Никитича, вот уж что есть, того не отнять. Хоть нравом Горыня был спокоен, сердцем справедлив?— а не мог Иван ему брата любимого простить. Сколько помнил он, как они все, царевичи царств четырёх, в детстве перезнакомились?— с тех самых пор Ваня его из кожи вон лез, лишь бы с Горыней дружбу завести. Горыня ж даже головы в его сторону не поворачивал. Было, конечно, за что: Ваня-то тоже не мёд-сахар, покуролесить любит хлебом не корми, а всё одно за брата названного Иван готов был хоть ноги ломать, хоть глотку драть. Потому как хороший он человек, его братец-то, хоть и дурак иногда редкостный.Но поспорил Иван ещё чуть да и согласился: о песнях чудодейственных, коим братья-Никитичи сызмальства обучены, только глухой не слыхал, а на Ваню смотреть-то больно, в гроб краше кладут. Скрепя сердце коня седлать стал.—?Не довезёшь?— убью,?— пообещал напоследок.—?Довезу,?— бросил в ответ Горыня да так глянул, что у Ивана аж мурашки по спине пробежали.***Кони богатырские уж давно за горизонтом скрылись, даже след простыл, а Ваня только-только приходить в себя начал.—?Горыня? —?удивился он, приоткрыв глаза да узрев лик знакомый. Без шелома, в одном очелье голубого шёлку, с оберегами, белой нитью вышитыми, да без кольчуги?— и не признать сразу Горыню такого.—?Я рядом,?— тихонько ответил тот, в сторону гусли отложив.Погладил Ваню по волосам растрёпанным?— своё-то очелье тот как есть в озере змеевом утопил,?— он аж рот приоткрыл от ласки такой нежданной.—?Как ты? —?спросил заботливо, голову Ванину на коленях поудобней устраивая.Насторожился Ваня, тихонько слова колдовские прошептал: без очелья-то любая навка голову заморочить может. Чтоб Горыня?— и трогал так ласково, смотрел заботливо? Да на кого?— на беспутника бесчинного, на баламута да смутьяна нахального? Ан нет, не поменялся Горыня во внешности, не обернулся ни навкой, ни другою нечистью. Неужто впрямь оттаял сердцем, неужто его, Ваню, другом своим принял?—?Жить буду! —?улыбнулся Ваня счастливо. —?Ты скажи лучше, сдох Змей-то? Сдох гад?!—?Сдох,?— кивнул Горыня. —?Живы все, здоровы, к столице вперёд нас ускакали. Меч твой кладенец да коня Иван Микулич забрал. И девы все целы, Василиса сказывала.—?Хорошо,?— вздохнул Ваня. —?А ты, Горыня?—?Ты спи, Ваня,?— не ответил тот. —?А я ещё на гуслях сыграю.И улыбнулся тепло так, ласково. Но это уж Ване, верно, приснилось.